| Вопреки уверениям Татищева, о прибытии к Владимиру папских послов в 991 г. не «во всех» летописях «кратко есть»: такая информация фигурирует лишь в одном своде — Никоновском, которым, как известно, Татищев пользовался и откуда он позаимствовал для своего текста слова «с любовию и с честию» . В других идентифицированных списках, бывших у Татищева, ничего о папских послах к Владимиру в 991 г. не говорится; молчат об этом и все известные на сегодняшний день летописи. Согласно Татищеву, о прибытии послов из Рима говорилось в Раскольничьем манускрипте. Если это так, то Раскольничий список должен был бы иметь какую-то текстологическую связь с Никоновской летописью, что резко противоречит другим сведениям об этом летописце, сообщаемым тем же Татищевым. Нужно при этом учитывать, что сообщение о папских послах в Никоновской летописи не единично: в ней римские посольства прибывают к Ярополку Святославичу , Всеволоду Ярославичу , Мстиславу Изяславичу , Дмитрию Донскому . Владимира Святого папские посланцы посещают дважды , и столько же раз Владимир в свою очередь отправляет посольства в Рим . Достоверность всех этих сообщений крайне сомнительна . Ни в одном из других источников на них нет и намека. Откуда составитель Никоновской летописи, работавший в XVI в., мог знать о посольских пересылках конца X столетия? Скорее в этих известиях можно видеть спроецированные в прошлое реалии Московской Руси, неоднократно контактировавшей с папским престолом . Во всяком случае, сведения о связях русских князей с Римом в Никоновской летописи не случайны, а подчинены единой тенденции, которая, однако, никак не прослеживается в сведениях Татищева о летописи Раскольничьей. Если верить Татищеву, Раскольничий манускрипт оканчивался 1197 г., в отличие от близких к нему летописцев Ипатьевской группы, Галицко-Волынской летописи, т. е. должен был быть написан где-то в первой половине XIII в. Появление в нем папских послов у Владимира выглядит немотивированным и чужеродным. В отличие от Никоновской летописи, Раскольничья летопись молчит о прибытии других папских посольств к Владимиру Святому, Ярополку Святославичу, Всеволоду Ярославичу и Мстиславу Изяславичу, но при этом «кратко» сообщает о посольстве 991 г. и о письме Константинопольского Патриарха. |
| Самой тяжелой и, как сейчас говорят, «непопулярной» задачей его правления стало — обеспечить правильное налогообложение в пользу Орды. Только так Александр Ярославич мог избавить Русь от новой Неврюевой рати. Но именно тот город, который был более всего обязан его воинской доблести, хуже всего отнесся к перспективе платить ордынцам дань. Великий неверный Новгород. 1257 год принес новгородцам черную весть: «низовская» Русь (Рязань, Владимир, Суздаль, Муром и т. п.) дали ордынцам «число». Иными словами, позволили собрать сведения для налогообложения. Вслед за ними пришел черед Новгорода. Здешнее население, незнакомое с кошмаром ордынских набегов, не завоеванное монголо-татарами, не терпевшее власти их представителей-баскаков, возмутилось. Древняя новгородская вольница не допускала мысли о подобном унижении. Летопись сообщает: «Смятошася люди». Тогда к Новгороду двинулся сам Александр Ярославич с «послами татарскими». Он не раз спасал эту землю от чужеземной власти. Но теперь гневу князя не было границ. Он-то видел, как гибла Русь под татарскими мечами, как великие полки в битвах с огромным войском ордынцев ложились, словно скошенные колосья, — не раз, не два и не три. И он, как никто другой, понимал: если позволить новгородской вольности по-прежнему цвести и благоухать, карательная рать прибудет к стенам города незамедлительно. И ничего не останется ни от богатств его, ни от гордыни. Полягут те смельчаки, коим теперь так мило рвать глотки на вече, в отдалении от смертоносных туменов. Смирив Новгород, Александр Невский спас его. С новгородцами, увидевшими силу, князь договорился миром, получил от них дары для хана. Но «число» новгородцы всё еще не соглашались дать. Полтора года спустя Александр Ярославич все-таки заставил горделивых вечевиков сделать это. Им пригрозили новым походом: «Уже полки собираются!» И новгородцы покорились. Новгород превратился в данника Орды… Горько, грустно. Но головешки Новгорода — куда более печальный вариант развития событий, нежели Новгород, согласившийся платить татарские налоги. |
| о. с Псковом и Новгородом (1240-1242) также была инициирована бывш. меченосцами из Феллина (ныне Вильяньди) в Юж. Эстонии, и, возможно, поэтому события войны, в т. ч. разгром ордена на Чудском оз. (5 апр. 1242) новгородскими и владимиро-суздальскими войсками св. блгв. вел. кн. Александра Ярославича Невского и его младшего брата Андрея Ярославича, не нашли отражения в офиц. корреспонденции Л. о. (самое раннее ливонское сообщение о Ледовом побоище содержится в «Рифмованной хронике» кон. XIII в.). В войне с Литвой 1243-1245 гг. Л. о. одержал ряд побед и сумел присоединить значительную часть Курляндии и Земгалии к своим владениям, что свидетельствует о незначительности потерь, понесенных им в 1240-1241 гг. В 1242 г. Л. о. подписал договор с Новгородом на условиях его договора с меченосцами 1224 г. Была установлена граница (р. Нарова, Чудское оз. и Псковское оз., водораздел рек Пиузы и Великой), к-рая оставалась неизменной до XVI в.; в договоре определялись также условия взаимовыгодной торговли. Структура Л. о. Замок Венден, одна из резиденций магистров Ливонского ордена. XIII в. Замок Венден, одна из резиденций магистров Ливонского ордена. XIII в. Согласно условиям инкорпорации 1237 г., Л. о. подчинялся уставу Тевтонского ордена. Л. о. возглавлял магистр (ландмейстер Ливонии), к-рый определял направления внутренней и внешней политики ордена, являлся главнокомандующим и гарантом соблюдения законности, производил адм. назначения, контролировал деятельность орденских чинов, распоряжался финансами ордена. С 1237 г. его резиденцией служила бывш. резиденция ордена меченосцев («двор св. Георга») в Риге; там же проходили заседания орденского капитула. В 1297 г., после того как горожане Риги взяли штурмом и разрушили эту резиденцию, центр ордена был временно перенесен в Венден (ныне Цесис, Латвия). Однако уже в 1330 г., после взятия Риги в результате 6-месячной осады, магистр Эберхард фон Монхайм (1328-1340) воздвиг новую резиденцию на другом месте в городе. Венден сохранил свое важное значение, однако вплоть до 1470 г. |
| Константинопольский поход Владимира Ярославича, в отличие от прежних, совершался исключительно в виде морского десанта. В морских сражениях с византийцами русь и варяги использовали своё единственное преимущество – численное превосходство, окружая крупные корабли противника со всех сторон и стремясь взять его на абордаж или пробить борта. В узкостях и на мелководье, особенно при тихой погоде, такой способ давал шансы на успех. Войска в походах на сухопутных противников нередко передвигались комбинированным способом (по воде и вдоль берега) или реже, целиком на речных судах, как это подчёркивается в походе на мазовшан. Передвижение войск по суше совершались обычно верхом, такой вывод можно сделать из специальных оговорок о необходимости передвигаться пешими (поход Владимира Ярославича на емь), однако касалось это горожан. О способе передвижения сельских ополченцев сказать определённо не представляется возможным. Характерной чертой полководческого искусства Ярослава является способность, при небходимости, к длительному ускоренному передвижению целиком конных ратей. Юрий Валентинович Сухарев, член Союза писателей России, в прошлом — преподаватель кафедры Истории войн и военного искусства ВУ МО; научный сотрудник Центра военной истории России ИРИ РАН Термин, утвердившийся в советской военно-исторической науке, представляет собой переделанный обрывок текста Ипатьевской летописи под 1185 г., цитирующей монолог пленённого Игоря Новгород-Северского, перечислявшего свои потери: «…где рядъ полчный…?», что, в конкретном контексте, следовало бы понимать не как схематичный боевой порядок, а просто как воинский строй. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Оставьте комментарий Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть Закрыть Что запрещается делать всем во второй день Страстной Седмицы В Москве мужчина напал на бывшую жену в примерочной ТЦ Ребенка, ушедшего гулять, нашли убитым в стиральной машине |
| Биография Давида Святославича также полна загадок. В «Повести временных лет» он впервые упоминается под 1095 г.: «Иде Давыд Святославич из Новагорода . Большинство исследователей отмечают, что в «послужном списке» Давида значится княжение в Муроме (1076–1093 гг.), Новгороде (1093–1095 гг.), Смоленске (1095–1097 по решению Любечского съезда князей 1097 г. он – князь Черниговский. Имеются и другие даты княжений Давида сообщению В. Н. Татищева Святослав Ярославич посадил в марте 1073 г. Давида на княжение в Новгород Великий, где он находился до конца 1076 – начала 1077 г., когда его сменил брат Замечу, что в перечне князей Великого Новгорода, читаемого в Новгородской первой летописи младшего извода под 989 г., эти данные отсутствуют. В Тверской, Ермолинской, Львовской и некоторых других летописях записано, что после ухода из Новгорода в Туров в 1088 г. Святополка Изяславича «Новегороде седе Давыд в 1088 г. Давид попытался сесть на княжение в Новгороде, но Всеволод Ярославич посадил там сына Владимира Мономаха . В перечне князей Великого Новгорода отмечено: «Давыд приде к Новгороду княжить; и по двою лету выгнаша По мнению О. М. Рапова, эти события произошли в 1093 г. после смерти великого князя Всеволода Ярославича, «когда Святославичи развили политическую активность и начали добиваться для себя новых территорий»; и княжил Давид в Новгороде до 1095 г., когда, поссорившись с новгородцами, ушел в Смоленск, выгнав оттуда сына Владимира Мономаха В Новгородской первой летописи младшего извода и в Софийской первой летописи под 1095 г. записано: «Иде Святополк и Володимерь на Давыда к Смоленьску и даша Давыду Как считает О. М. Рапов, Святополк Изяславич и Владимир Мономах силой вынудили Давида Святославича вернуться из Смоленска, отобранного у сына Мономаха Изяслава, в Новгород, но новгородцы не захотели повторно принять его, и Давиду пришлось снова вернуться в Смоленск. «Владимир Мономах пожертвовал Смоленском в пользу Давида, однако взамен Смоленской земли он получил Муромскую, куда посадил на княжение сына да еще и Новгород Великий, где сел его старший сын |
| У польского автора – краковского епископа Винцентия Кадлубка (ок. 1160 – 1223 гг.), создавшего свою «Польскую хронику» в 1207 – 1218 гг. 1523 , имеется описание похода Болеслава Храброго на Киев в 1018 г. В данном случае Винцентий Кадлубек выступает как историк-панегирист польского князя. Заимствовав этот рассказ у Галла Анонима. Винцентий усилил в нем прославление Болеслава. Но даже у этого тенденциозного автора противник Болеслава Ярослав Мудрый выступает под именем короля русов 1524 . Представляет несомненный интерес высказывание о ранних славянских государствах, содержащееся в первой части так называемой Великопольской хроники. Составлена была она епископом познаньским Богухвалом (ум. в 1253 г.) в 1245 – 1253 гг. В записанной им легенде о трех братьях – Чехе, Лехе и Русе 1525 говорится о «трех королевствах – поляков, русов и чехов» (tria regna, Lechitarum, Ruthenorum et Czechorum) 1526 . Немного ниже Богухвал упоминает четыре «славянских королевства» (regna slavonica), присоединяя к указанным трем королевство «паннонцев» (Pannoniorum) 1527 . Термин «королевство» (regnum) у автора означает большое, единое государство, предшествовавшее тому комплексу княжеств, которые были известны Богухвалу для более позднего времени. Об этом можно судить хотя бы по тому, что, как мы увидим далее, познаньский епископ последовательно применяет титул «князь» (princeps) в отношении отдельных русских владетелей XII – XIII bb. Таким образом, польский историк западных и восточных славян отметил факт существования больших единых государств – королевств в раннее средневековье. Среди них фигурирует и древняя Русь. Альберт, аббат Штаденский (ум. в 1264 г.) под 1122 г. воспроизводит известие о браке дочери графа штаденского Леопольда Оды и «короля Руси» 1528 . Исследователи предполагают, что в данном случае речь идет о более раннем, чем указывает хронист, времени. В упомянутом Альбертом «короле Руси» видят то Владимира Ярославича (1020 – 1052 гг.), князя новгородского 1529 , то великого князя киевского Святослава Ярославича (1054 – 1076 гг.) 1530 . Альберт Штаденский, таким образом, считал Русь XI b. единым королевством. Это представление, почерпнутое из более ранних источников, хронист применил и при описании событий его времени: под 1240 г., говоря о татарском нашествии, Альберт упомянул «Русь (Rucia), Польшу и многие другие королевства (regna)» 1531 . |
| Немецкий хронист Ламберт Герсфельдский, говоря о событиях 1043 г. (посольство Руси к императору Гehpuxy III) 1441 и 1075 г. (приезд к Гehpuxy IV Изяслава Ярославича с богатыми дарами, посольство Бурхарда, пробста трирского, к Святославу Ярославичу в Киев) 1442 , называет королями (reges) великих князей Ярослава Владимировича Мудрого, Изяслава и Святослава Ярославичей. Следует иметь в виду, что Ламберт был современником описываемых им событий: свои «Анналы» он закончил в 1077 г. Норманский хронист Гильом де Жюмьеж, писавший во второй половине XI b., упоминает короля Руси Юлия Клодия 1443 . Как показал М. Л. Алексеев, здесь речь идет о великом князе Ярославе Мудром 1444 . Немецкие хроники сохранили многочисленные свидетельства о дочери великого князя Всеволода Ярославича Евпраксии-Адельгейде, жене императора Гehpuxa IV 1445 . Современные ей авторы «Августанских анналов» (составлены в 1104 г.) 1446 и первой части хроники Эккехарда (завершена в 1106 г.) 1447 называют эту киевскую княжну в записях под 1089 г. «дочерью русского короля» (Rutenorum regis filia). Из второго труда соответствующий отрывок заимствовал более поздний автор – Анналист Саксов, сохранивший это определение 1448 . В «Хронографии» Сигберта из Гемблу (ок. 1030 – 1112 гг.) королем назван киевский великий князь Игорь (Inger rex Russorum), а также великие князья Святослав и Изяслав Ярославичи. Древнерусское государство в глазах современника хрониста было отнюдь не конгломератом княжеств, а «королевством русов» (regnum Russorum) 1449 . Польский автор Галл Аноним 1450 в своей хронике, написанной около 1113 г. 1451 , рассказывая о походе польского князя Болеслава Смелого на Русь в 1069 г., характеризует Киев как «столицу русского королевства, выдающийся город» 1452 . В латинском памятнике англосаксонского происхождения – комментариях к законам короля Эдуарда Исповедника, написанных незадолго до 1134 г. 1453 , сохранилось ценное свидетельство о пребывании при дворе Ярослава Мудрого Эдуарда (989 – 1017 гг.), сына короля Англии Эдмунда Железнобокого 1454 . Здесь фигурирует «король земли ругов, которую мы зовем Русией» (terra rugorum, quam nos vocamus Russeiam) по имени Malesclodus 1455 . М. П. Алексеевым доказано, что автор этого памятника имел в виду Ярослава Мудрого 1456 . |
| В 1241 году, со всеми объединенными силами, которыми тогда располагала Русь, князь Александр Ярославич начал наступление и перекрыл все пути, ведшие на Псков («зая все пути и до Пльскова»), а затем вдруг свернул к Пскову. Неожиданным «изгоном» его полки освободили от захватчиков этот древний русский город. В «Рифмованной хронике» это событие описано так: «Туда он прибыл с большой силой; Он привел много русских, Чтобы освободить псковичей. Этому они от всего сердца обрадовались. Когда он увидел немцев, Он после этого долго не медлил, Он изгнал обоих братьев-рыцарей, Положив конец их фогтству, И все их слуги были прогнаны. Никого из немцев там не осталось: Русским оставили они землю». 60 Вскоре после освобождения Пскова Александр Ярославич повел свое пополненное псковичами войско в землю эстов. Приближалась решительная битва, которой искало русское войско и о которой с тревогой и надеждой думал народ и в Новгороде, и в Пскове, и в Ладоге, и в Твери, и во Владимире, и в Суздале. Князь Александр приказал своему войску отступить на лед Чудского озера: «...Князь же въспятися на озеро». Наступавшее по открытому льду немецкое войско было вынуждено обнаружить свои силы, построение и направление удара. На рассвете («въсходяшю солнцю») 5 апреля 1242 г. вся масса немецких войск устремилась на русских: «Наехаша на полк немци и чюдь и прошибошася свиньею сквозе полк...». Крестоносцы пробились сквозь русское войско, но битву проиграли. Рыцарская конница внезапно была атакована основными силами русских, сосредоточенными на флангах, и «бысть сеча ту велика немцемь. и чюди». Об этом сообщает немецкий хронист: «Немцы начали с ними бой. Русские имели много стрелков, Которые мужественно приняли первый натиск, Находясь перед дружиной князя. Видно было, как отряд братьев-рыцарей Одолел стрелков; Там был слышен звон мечей И видно было, как рассекались шлемы. С обеих сторон убитые Падали на землю. Те, которые находились в войске братьев-рыцарей. Были окружены... Братья-рыцари достаточно упорно сопротивлялись, |
| Если бы и не имели мы никаких данных для надлежащего представления о деле, то и тогда оно вовсе не могло бы казаться нам вероятным в том виде, как представляется в житиях. Митрополит нашёл в одном маленьком городе благочестивого князя, и вдруг у него является желание быть погребённым в этом городе: какая тут внутренняя связь? Митрополит, конечно, должен был очень радоваться, что в его митрополии есть благочестивый князь; но совершенно непонятно вдруг явившееся у него желание быть погребёну в городке благочестивого князя: у него была кафедра во Владимире и ему надлежало быть погребённым при ней 228 . Второй из жизнеописателей, митрополит Киприан, проговаривается, что дело было не так: он говорит, что св. Пётр пришёл в Москву при Иване Даниловиче, т. е. не ранее как за год до смерти, и, однако, потом говорит, что святитель «начат больше инех мест жити в том граде», т. е. даёт знать, что митрополит пришёл в Москву вовсе не за год только до смерти. Дело действительно должно быть представляемо далеко не так, как оно представляется в житиях. После смерти митрополита Максима великий князь Михайло Ярославич посылал в Константинополь ставиться в митрополиты своего игумена Геронтия с тем, чтобы в митрополите себе преданном приобрести себе сильного помощника в своей борьбе с князем московским и вообще в своих стремлениях к возвышению своей родовой Твери. Когда вместо Геронтия пришёл на митрополичью кафедру св. Пётр, великий князь встретил нежданного митрополита как врага, и этим врагом его остался во всю свой жизнь, не один раз пытаясь свергнуть его с кафедры. Встреченный как враг великим князем, Пётр естественно и необходимо должен был искать дружбы с его врагом – князем московским, ибо между двумя врагами, быв принят как враг одним, он не мог стать ничем иным, как другом другого. При этом и князь московский не мог сделать ничего иного, как то, чтобы со всей возможной поспешностью и со всем возможным старанием искать дружества митрополита, который нашёл врага в великом князе. Михайло Ярославич для борьбы со своим врагом и для возвышения своего тверского удела хотел приобрести себе помощника в митрополите, и это ему не удалось: Естественно, что московский князь, пользуясь мыслью своего соперника, тотчас же должен был употребить все свои усилия достигнуть того, что не удалось Михаилу Ярославичу, т. е. |
| По настоянию князя во Владимиро-суздальской Руси исчисление произошло спокойно, и Александр поспешил в Орду, чтобы склонить на милость хана, довольного послушанием русских людей и их князя. Но в Орде решено было подвести под число и Великий Новгород, где особенно сильно была развита ненависть к поработителям Руси. Зная о таком возбуждении новгородцев, великий князь с тяжелою, озабоченною думою возвращался на родину. И его опасения оправдались. Как только в Новгороде услышали о готовящейся переписи, в народе началось брожение, начали устраивать вечевые собрания и постановили скорее умереть, чем подчиниться ханскому требованию. Новгородцы не хотели согласиться на перечисление и потому, что Новгород не был завоеван татарами, и многим казалось, что уже поэтому татары не имеют права распоряжаться над областью святой Софии так, как хотят. «Умрем за святую Софию и за домы ангельские (св. обители)», — раздавались клики на улицах города, и горожане готовились к восстанию. Александр Ярославич, чтобы предотвратить от Новгорода страшную татарскую месть, поспешил сюда. Он надеялся, что новгородцы послушают его благоразумного совета. Но еще до приезда князя в городе начались несогласия: в то время, как чернь хотела бороться против татар, богатые люди предпочитали уплатить требуемую дань, чтобы не раздражать и татар, и великого князя. Александр Ярославич воспользовался этим и своею твердостью успел склонить новгородцев на перепись. Однако появление татарских чиновников и злоупотребления, которые происходили во время переписи не только от татар, но и от зажиточных новгородцев, снова возбудили движение в Новгороде. Сторону волновавшихся принял на этот раз и новгородский князь Василий Александрович, но, боясь отца, он убежал в Псков. Благоверный князь Александр приказал схватить непокорного сына и, лишив его новгородского княжения, отправил в Суздальскую Русь. Были строго наказаны и зачинщики мятежа, а так как и после этих строгих мер новгородцы не хотели успокоиться и согласиться на ханские требования, то благоверный князь Александр вместе с татарами немедленно оставил Новгород, предоставляя самим новгородцам считаться с гневом хана. Отъезд великого князя подействовал сильнее всяких убеждений: новгородцы смирились, приняли ханских чиновников, и таким образом разгром Новгорода татарами был предупрежден. |
|
|
