| Первоначально вятичей обложили данью хазары, исповедовавшие иудаизм, но летописи указывают вятичей и как участников похода киевского князя Олега Вещего в 907 г. на Византию. В 964 г. Святослав Великий совершил, видимо, неудачный поход на вятичей. Но после разгрома Хазарского каганата он в 966 г. организует новый поход на них. Возможно, уже с этого времени киевские князья считали вятичей своими подданными. Будущий креститель Руси князь Владимир Святой еще в 981 г. совершил поход на непокорных вятичей, обложив их данью и тем номинально включив их земли в Киевскую Русь. Но в летописи указано, что вятичи «заратились», то есть подняли против киевских наместников и дружины войско, и в 982 г. князь их усмирял снова. В 988 г., по словам Повести временных лет, князь начал ставить города на р. Десне и набирать «лучших мужей», в том числе и от племени вятичей, и населил ими южнорусские города. Однако р. Оку летописец не упоминает. Несомненно, что Владимир крестил этих «лучших», то есть знатных мужей. К этому времени археологи относят появление первых курганов вятичей, где останки помещались без сожжения, при этом руки покойных по-христиански крестообразно складывались на груди. Но с этим соседствовали языческие амулеты и ритуалы, что говорит о существовании языческого двоеверия, когда Христос воспринимался и почитался местными язычниками как еще один языческий бог. Всерьез же заходить вглубь земли вятичей оставалось опасно, и там жили по старым языческим законам. Управлялась эта земля местной династией и оставалась в целом некрещеной. В 1024 г. после победы князя Мстислава Удалого в битве при Листвене, где он одолел Ярослава Мудрого, из Киевского княжества для Мстислава было выделено Черниговское, в которое и вошли номинально подчиненные земли вятичей. Крещение орловского края и всей земли племени вятичей связано с именем киевского князя Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Его отец, сын Ярослава Мудрого Всеволод Ярославич (1030–1093), после смерти Ярослава наследовал Переяславльский престол. Владимир, как он сам рассказывает в своем «Поучении детям», познакомился с нашим краем в 13 лет, когда впервые по поручению отца примерно в 1066 г. совершил свой первый поход к принадлежавшему князю Всеволоду городу Ростову Великому, через землю непокорных вятичей. Этим он, видимо, гордился до конца дней и с описания данного события начинает свою автобиографию. |
| Олег же оказывается без княжеского удела в Русской земле и в последующие годы силой пытается установить справедливость, становясь на защиту интересов всех Святославичей, оказавшись после гибели в 1078 г. Глеба Святославича старшим среди них. Прежде, однако, он подводит Владимира Мономаха, поручившегося за него перед отцом на Пасхальной неделе, 8 апреля 1078 г., когда Владимир посетил отца и пригласил на праздничный обед своего кума. Олег Святославич через день бежит из Чернигова в Тмуторакань, а в августе возвращается с половцами... Выиграв первую битву 25 августа, во второй, на " Нежатиной ниве " , терпит поражение. В ней погибает и князь киевский Изяслав Ярославич. В этой битве уже единым фронтом с отцом выступает и Владимир Мономах - против двоюродного брата и кума. Олег опять бежит в Тмуторакань, откуда его выкрали греки (хазары) и заточили на острове Родос . Вернулся он только спустя четыре года, в 1083 г., сидит в Тмуторакани, а в 1094 г. появляется с половцами под Черниговом... За время его отсутствия полноправным правителем в Русской земле становится Всеволод Ярославич. Как заметил В.В.Кусков, при странных обстоятельствах в 1078 г. убивают старшего Святославича - Глеба, и в том же году, на " Нежатиной ниве " , союзника Святославичей и двоюродного брата Бориса Вячеславича. Смертельный удар в спину копьем получает стоявший вдалеке от сражения киевский князь Изяслав Ярославич. В 1079 г. погибает и другой Святославич - Роман Тмутораканский. Похоже, Всеволод Ярославич расчистил себе путь на Киевский престол, а сыну - Владимиру Мономаху - на Черниговский . Однако Владимир Всеволодович, являя собой пример благоверного князя, за что и стал почитаем как святой , не пошел по стопам отца, но смирением своим достиг Киевского престола. После смерти отца в 1093 г. он уступает Киев Святополку Изяславичу, хотя, если бы захотел, мог бы отстоять его силой. В 1094 г. уступает Чернигов Олегу Святославичу, не желая кровопролития. Более того, прощает куму и двоюродному брату убийство своего второго сына - Изяслава - под Муромом (Изяслав не по праву занял вотчину Олега Святославича). Любечский съезд 1097 г. закрепляет мир между князьями (кстати, произошел он в Черниговском княжестве). Более того, Олег Святославич принимает участие практически во всех походах русских князей против половцев, начиная с 1101 г. (1103, 1107, 1111, 1113 гг.). |
| 16) В старину и в России счёт времени вели не математически точно, а присчитывали terminum, а quo и terminum, adquem, если не приходилось вести счёт по десяткам. 17) Поэтому указание на число лет княжения Владимира Мономаха (Срв. А. А. Шахматов Хрон. дрвнш. рус.лет. св. Журн. Мин. Нар. Пр. 97, апр. 481): » а володимерърославичь (ош. вм. Всеволодович) лета 4» относится к 1112 + 4 (в 4-х и 13-й – terminus, а quo, и terminus, adquem)=1116, год Сильвестрова списания 39 (от 6621 по 6624, считая:1-й, 2-йит.д.). 18) Св. Борис предназначался св. Владимиром в преемники себе – indeirae Святополка и, вероятно, Ярослава – и потому в последние годы жизни св. Владимира не был князем Ростовским, каковым сделался св. Глеб. 19) Кости Ярополка и Олега Святославичей в 1044 были выкопаны, но не крещены в нашем современном смысле, а омыты с известными обрядами, как делается это и теперь на Афоне. Но подробнее об этом, как и о христианстве этих князей, в другом месте. 20) Глеб Святославич сделался князем в Новгороде после 2-го мая 1069 г., как старший сын 2-го брата, а потому всё рассуждение Н. И. Костомарова на стр. 49 «Севернорусских Народоправствъ», т. I, Спб. 1886, нельзя назвать правильным. Убит Глеб Святославич в Заволочье 30-го мая 1078 года, после занятия Святополком Новгорода. 21) Давид Святославич сел в Новгороде после сентября 1094 года и сидел до февраля 1096 года. 22) Походы на Полотск летом 1077 и зимою 1077–78 года объясняются желанием ввести Полотск в число городов, занимаемых племянниками по степени их старшинства в роде, и уничтожить это проявление отчиничества. 23) Началом удельного периода с его отчиничеством следует считать не 4-го марта 1055 (sic!), день смерти Ярослава, а начало ноября 1097 г., время Любечского съезда. 24) До Любечского съезда племянники состояли под рукой у дядей и получали надзор за городами пограничными, где важно было иметь людей надёжных, энергичных и молодых для отражения врагов. 25) В учреждении отчиничества столько же виноват Мономах, сколько и Олег, хотя он и ратовал за него в силу своего идеализма; цель, как не оправдывает средств, так и не снимает вины за результат, хотя и смягчает ее. Под конец жизни впрочем, переводя Мстислава в Белгород, он, кажется, понял свою ошибку, но этим вызвал неудовольствие Ярослава Святополковича. |
| завершил «Историю...» позже ( Рыков Ю. Д. «История о великом князе Московском» А. М. Курбского как источник по истории опричнины Ивана Грозного: АКД. М., 1972). Исследователи отмечали, что К. не упоминает в «Истории...» о работе над 3-м письмом царю, завершенной в сент. 1579 г. При этом между «Историей...» и 3-м посланием обнаружено множество текстуальных совпадений, а 1-е послание к Иоанну IV в СК расширено под влиянием «Истории...» или сходного текста. И. Ауэрбах указывает на 1581 г. как на возможное время завершения работы над «Историей...» ( Auerbach I. Gedanken zur Entstehung von A. M. Kurbskijs «Istorija o velikom knjaze Moskovskom»//Canadian-American Slavic Studies. 1979. Vol. 13. N 1/2. P. 166-171). С. А. Елисеев полагает, что таким временем был хронологический промежуток между кон. 1581 г. и смертью К. в мае 1583 г. ( Елисеев С. А. О времени создания А. М. Курбским «Истории о великом князе Московском»//История СССР. 1984. 3. С. 151-154). В пользу поздней датировки окончательной версии «Истории...» склоняется и В. В. Калугин, обративший внимание на факт влияния перевода «Симеона Метафраста» на текст «Истории...» ( Калугин. 1998. С. 41-44, 90-99, 105-108 и др.). Более поздние датировки предлагались в рамках скептической концепции, согласно к-рой К. не являлся автором «Истории...». В «Истории...» К. упоминает реформы Избранной рады и предшествующие им события. Само понятие Избранной рады, восходящее к библейским и польско-литов. реалиям, встречается только у К. В задачи Избранной рады, по мнению К., входили развитие объединительных начинаний и христианизации Руси времен равноап. кн. Владимира (Василия) Святославича и блгв. кн. Владимира (Василия) Всеволодовича Мономаха, «утверждение» царя на престоле и расширение границ «Святорусского царства». В своем стремлении к возрождению Православия К. занимает активную просветительскую позицию, выступая с критикой церковной и мирской жизни и сближаясь в высказываниях с современными ему учениями европ. Ренессанса и католич. |
| С.А. Плетнева так писала о половцах: «Кончак во второй половине XII века стал самым «популярным» на Руси половецким ханом. В записи 1201 года летописец сообщает краткую биографию его семьи. После побед Владимира Мономаха многие половцы оставили места привычных своих кочевий. В их числе был и хан Отрок, ушедший с ордой в Грузию. После смерти Владимира брат Отрока – Сырчан послал к нему послов, которые и уговорили хана вернуться на родину. Из Грузии Отрок привез жену – царевну Гурандухт и сына от нее, Кончака. Летописец говорит о Кончаке, как о могучем богатыре, «иже снесе Сулу, пешь ходя, котел нося на плечеву». В других местах летопись, упоминая о Кончаке, перечисляет массу бранных эпитетов: треклятый, окаянный, безбожный, кощей и прочие. Эти-то эпитеты и свидетельствуют о его силе и стремлении постоянно грабить и разорять русские княжества. От его набегов страдали больше всего Переяславское княжество и Посулье, а с конца 80-х годов он перенес удары на Рось, грозя уже самому Киеву. После Калкинского поражения 1223 года донские и подмосковные половцы, возглавляемые Юрией Кончаковичем – «больший всех половец» – по существу были уничтожены. Оставшиеся там разрозненные небольшие орды и роды не играли уже никакой роли в истории русских княжеств». В 1205 году четырнадцатилетний князь Ярослав женился на дочери половецкого хана Юрия Кончаковича. Никаких сведений о продолжительности этого брака и детях Ярослава от половчанки русские летописи не содержат. Исследователь древнерусских летописей М.Д. Приселков отмечал: «Русское летописание дошло до нас в более чем двустах летописных текстах XIV–XVIII веков, хранящихся теперь в разных рукописных собраниях. От XI до конца XV века ни один летописный свод в своем подлинном виде не сохранился. Все они дошли до нас только в списках, а чаще в составе того или иного позднейшего свода как его часть. Наши летописи не были литературными произведениями в узком смысле этого слова, а политическими документами. Та правящая верхушка, которая в том или ином феодальном центре налаживала у себя дело летописания, в изложении событий, заносимых на страницы своего летописца, озабочивалась, конечно, не правдивостью передачи, а созданием такого повествования, которое в данном случае было бы выгоднее всего для этой местной политической власти. |
| Святослав поехал к нему с сыном Олегом, князем Владимиром рязанским и с небольшою дружиною; Олег поехал наперед и подарил Юрию барса (вероятно, кожу этого зверя). Дружески поздоровались Юрий с Ольговичем и начали пировать; на другой день Юрий сделал большой обед для гостей, богато одарил Святослава, сына его, Владимира рязанского и всю дружину. Но одними дарами дело не ограничилось: Юрий обещал Святославу прислать сына на помощь, и обещание было исполнено. Получивши также наемное войско от половцев, Святослав начал с успехом наступательные движения: послал половцев воевать Смоленскую волость, и они опустошили земли у верховьев Угры; тогда посадники Давыдовичей бросились бежать из городов вятичских, и Святослав занял последние; а между тем из степей пришли к нему новые толпы половцев, да с севера Глеб, сын Юрия ростовского. Изяслав Давыдович не смел долее оставаться в Новгороде-Северском, ушел к брату Владимиру в Чернигов, и Давыдовичи вместе с Святославом Всеволодовичем отправили к Ольговичу послов, которые должны были сказать ему: «Не жалуйся на нас, будем все за одно, позабудь нашу злобу; целуй к нам крест и возьми свою отчину, а что мы взяли твоего, то все отдадим назад». Из этого видно, что Святослав Всеволодович уже успел снестись с Давыдовичами; без сомнения, он был здесь главным действователем, тем более, что прежнее усердие его к дяде Ольговичу давало ему возможность быть посредником. Как видно, уже тогда между Давыдовичами и Всеволодовичем положено было заманить Изяслава Мстиславича на восточный берег Днепра, потому что, прося мира и союза у Ольговича, Давыдовичи в то же время послали сказать Изяславу: «Брат! Святослав Ольгович занял нашу волость Вятичи; пойдем на него; когда его прогоним, то пойдем на Юрия в Суздаль и либо помиримся там с ним, либо будем биться». Изяслав согласился; но Всеволодовичу нужно было прежде него быть на восточном берегу Днепра, чтоб окончательно устроить все дело; для этого он приехал к Изяславу и стал проситься у него в Чернигов: «Батюшка, говорил он, отпусти меня в Чернигов, там у меня вся жизнь; хочу просить волости у братьев, у Изяслава и Владимира». |
| Политические следствия русской колонизации Верхнего Поволжья, нами только что изученные, закладывали в том краю новый строй общественных отношений. В дальнейшей истории верхневолжской Руси нам предстоит следить за развитием основ, положенных во времена Юрия Долгорукого и его сыновей. Обращаясь к изучению этого развития, будем помнить, что в XIII и XIV вв., когда этот новый строй устанавливался, уже не оставалось и следов той исторической обстановки, при которой действовал, на которую опирался прежний очередной порядок. Единой Русской земли Ярослава и Мономаха не существовало: она была разорвана Литвой и татарами. Род св. Владимира, соединявший эту землю в нечто похожее на политическое целое, распался. Старшие линии его угасли или захирели и с остатками своих прадедовских владений вошли в состав Литовского государства, где на них легли новые чуждые политические отношения и культурные влияния. Общего дела, общих интересов между ними не стало, прекратились даже прежние фамильные счёты и споры о старшинстве и очереди владения. Киев, основной узел княжеских и народных отношений, политических, экономических и церковных интересов Русской земли, поднимаясь после татарского разгрома, увидел себя пограничным степным городком чуждого государства, ежеминутно готовым разбежаться от насилия завоевателей. Чужой житейский строй готовился водвориться в старинных опустелых или полуразорённых гнёздах русской жизни, а русские силы, которым предстояло восстановить и продолжить разбитое национальное дело Киевской Руси, искали убежища среди финских лесов Оки и Верхней Волги. Руководить устроявшимся здесь новым русским обществом пришлось трём младшим отраслям русского княжеского рода с померкавшими родовыми преданиями, с порывавшимися родственными связями. Это были Ярославичи рязанские из племени Ярослава черниговского, Всеволодовичи ростово-суздальские и Федоровичи ярославские из смоленской ветви Мономахова племени. Вот всё, что досталось на долю новой верхневолжской Руси от нескудного потомства св. Владимира, которое стяжало старую днепровскую Русскую землю «трудом своим великим». Значит, у прежнего порядка и в Верхнем Поволжье не было почвы ни генеалогической, ни географической, и если здесь было из чего возникнуть новому общественному строю, ему не предстояло борьбы с живучими остатками старого порядка. Ряд политических последствий, вышедших из русской колонизации Верхнего Поволжья, не ограничивается теми фактами, которые нами изучены. Обращаясь к явлениям, следовавшим за смертью Всеволода, встречаем ещё новый факт, может быть, более важный, чем все предыдущие, являющийся результатом совокупного их действия. |
| После смерти князя Святополка Изяславича в 1113 г. по праву старшинства, заповеданного Ярославом Мудрым, в Киеве должен был сесть Олег Святославич, но на престоле оказывается ... Владимир Мономах! Мало того, что Олег Святославич уступил Владимиру Киевское княжение, он еще и выступил, чтобы защитить столицу Руси, против половцев, прознавших о смерти киевского князя. Незадолго до смерти Олег Святославич вместе с Владимиром Всеволодовичем организовывают совместное торжество по перенесению 2 мая 1115 г. мощей свв. Бориса и Глеба, как символ " братней любви " . Какое имеет отношение к " Слову о полку Игореве " история взаимоотношений двух княжеских родов - Мономаховичей (Всеволодовичей) и Ольговичей (Святославичей)? Как оказалось, самое непосредственное! Во-первых, во времена Игоря Святославича соправителями в Киеве были Ольгович Святослав Всеволодович (власть в Киеве) и Мономахович Рюрик Ростиславич (власть в Киевской земле).Причем, именно Рюрик Ростиславич пригласил в соправителе Святослава Всеволодовича. Походу 1185 г. предшествовал февральско-мартовский поход объединенных русских войск 1183 г., под предводительством Ольговича Игоря Святославича против пришедших под Чернигов половцев. Игорь отказал Мономаховичу Владимиру Глебовичу, князю Переяславльскому (вотчина Всеволодовичей-Мономаховичей) в просьбе " ездити напереди полков " . Тогда Владимир Глебович в отместку пустился разорять Игоревы земли. Ответ Игоря не заставил себя долго ждать. Незадолго до апрельского похода 1185 г. на половцев Игорь Святославич " берет на щит " город Глебов у Переяславля - княжестве Владимира Глебовича. Налицо новый конфликт Мономаховичей и Ольговичей, в который втягиваются и половцы: во время плена Игоря Святославича его сват Кончак разоряет земли Мономаховичей под Переяславлем. Здесь, однако, возникает еще одно ретроспективно-смысловое сопоставление: Владимира Мономаха - " старого главу Мономаховичей " и Игоря Святославича - " нынешнего главу Ольговичей " . Вспомним о высказанной самим Игорем Святославичем цели похода в 1185 г.: " Хощу бо, - рече, - копие приломити конець поля Половецкаго, съ вами, русици, хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону " (С.10-11). |
| Все внимание летописцев обращено в это время на спор между Мономаховичами и Ольговичами. И Мстислав Романович устремляется в 1206 г. на юг к Галичу, но потом он спокойно княжит до 1214 г., когда он покинул Смоленск и стал княжить в Киеве. Смоленским князем стал Владимир Рюрикович. Теперь Ростиславичи начинают ослаблять князей Суздальских на севере, сходясь в этом с новгородцами. Они встали на сторону старшего сына Всеволодова Константина, против его братьев: Ярослава, Святослава и Юрия. В 1216 г. начался поход Ростиславичей против князей Суздальских. Их советники говорили: «Князи (Ростиславичи) мудрии суть и ратни и храбри, а мужи их новгородцы и смольняне дерзки к боеви», но суздальцы не хотели слышать о мире и потерпели страшнейшее поражение. После сего Суздальская земля потеряла свое первенствующее значение, перешедшее к Смоленску. Во Владимире был посажен князь Константин, который втянулся всецело в интересы Новгорода, оказывавший влияние на западные финские племена: литвов, латышей. После Мстислава Мстиславича новгородцы призвали Святослава Мстиславича. Но в 1220 г. отец упросил отпустить его к нему в Киев, а в Новгород взять Всеволода Мстиславича, на что и согласились новгородцы. Когда в 1219 г. умер Смоленский князь Владимир Рюрикович, то старшим в роде сем остался в Смоленске Мстислав Давидович, сын Давида Ростиславича, начавший ряд князей Смоленских, которые никуда не стремились из Смоленска. Он принимал участие в Калкской битве с татарами, где русские князья потерпели страшное поражение. В числе погибших был Мстислав Романович. Влидимир Рюрикович, предводительствовавший смольянами, занял великий престол в Киеве. Внимание Мстислава Давидовича было всецело поглощено делами западными. Новгородский князь Ярослав Всеволодович теперь поддерживал добрые отношения с Смоленским князем, и они общими силами боролись против Литвы, сделавшей нападение на Смоленскую землю еще в 1206 г. В 1223 г. они сделали новое нападение и опять были отражены. В 1228 г. Литва прорвалась до Торопца с 7000 человек, которые, однако, были разбиты во время преследования их в земле Полоцкой, причем побито до 2000. |
| Но Давыдович не слушался; тогда Святослав в другой раз послал к нему из Чернигова: «Ступай из Киева, идет туда Юрий; а я тебе Чернигов уступаю ради христианских душ». Изяслав все не хотел выйти из Киева, потому что этот город сильно понравился ему, говорит летописец. Наконец, сам Юрий послал сказать ему: «Мне отчина Киев, а не тебе». Без права и без особенного народного расположения Давыдович не мог более оставаться в Киеве и потому послал сказать Юрию: «Разве я сам поехал в Киев? Посадили меня киевляне; Киев твой, только не делай мне зла». Юрий помирился с ним (1156 г.) и вошел в Киев с четырьмя старшими сыновьями, которых посажал около себя: Андрея – в Вышгороде, Бориса – в Турове, Глеба – в Переяславле, Василька – на Поросье. На Волыни сидели Мстиславичи: Владимир с племянниками – Мстиславом и Ярославом; первый, как видно, успел помириться с Юрием, обещаясь действовать заодно с ним против племянников, на которых Юрий послал старого союзника своего и врага Мстиславичей – Юрия Ярославича с внуками брата его Вячеслава; они прогнали Мстислава из Пересопницы в Луцк; но и здесь он не мог долго оставаться спокойным; Юрий велел идти на Луцк зятю своему Ярославу галицкому; тогда Мстислав, оставив брата Ярослава в Луцке, сам ушел в Польшу за помощью; галицкий князь вместе с Владимиром Мстиславичем подошел к Луцку, но, постоявши несколько времени под городом, ушел, ничего не сделав ему. Юрий не мог продолжать войны с Изяславичами, потому что черниговский Давыдович в надежде на вражду Юрия с остальными Мономаховичами и на нерасположение к нему народа в Руси, не оставлял своих притязаний: немедленно по приезде в Чернигов он уже начал уговаривать Святослава Ольговича к войне с Юрием; но тот удовольствовался тем, что отобрал у племянника Святослава Всеволодовича три города (Сновск, Корачев, Воротынск), давши ему взамен какие-то три похуже, и не захотел вооружиться против старого союзника; Юрий, вероятно, знал о замыслах Давыдовича; с другой стороны, беспокоили его половцы; и потому он послал в Смоленск сказать Ростиславу Мстиславичу: «Сын! Приезжай сюда, а то мне не с кем удержать Русской земли». Ростислав приехал к нему и устроил мир между дядею и племянниками своими, причем Владимир Мстиславич и Ярослав Изяславич имели личное свидание с Юрием; но Мстислав Изяславич не поехал из страха, что киевский князь схватит его. Уладившись теперь с своими, Юрий послал сказать Давыдовичу решительно: «Приходи к нам на мир, а не придешь, так мы к тебе придем». Давыдович, видя, что все Мономаховичи в соединении, испугался и приехал вместе с Святославом Ольговичем на съезд, где уладились: Юрий дал им по городу на западной стороне Днепра: Давыдовичу – Корецк на Волыни, Ольговичу – Мозырь в Туровской область; кроме того, Юрий женил сына своего Глеба на дочери Изяслава черниговского. |
|
|
