| Источники ничего не сообщают о мероприятиях, предшествовавших походу 1111 года, - второму большому походу вглубь половецкой территории. Известно лишь, что душой похода и его организатором вновь выступил Владимир Всеволодович, и что переговоры со Святополком Изяславичем проходили на этот раз зимой, в том же Долобске. Нам остается только реконструировать замысел его организаторов, исходя из описания самого похода, носившего демонстративно карательный характер. Лаврентьевская и Радзивилловская летописи, называя поименно участников, дают идентичное, притом предельно краткое, буквально схематичное описание этого предприятия. Поэтому обратимся к Ипатьевской летописи[ 8 ]. Стремясь выйти как можно раньше, Святополк Изяславич Киевский с сыном Ярославом, Владимир Всеволодович Переяславский с сыновьями Мстиславом, Ярополком и Святославом, которые, кроме своих дружин, вполне могли вести отряды из Новгорода и ростово-суздальского Залесья, Давыд Святославич Черниговский с сыном Ростиславом и Давыд Игоревич Волынский выступили еще по снегу, в самом конце зимы. Войска двинулись во второе воскресенье Великого поста - 26 февраля и, миновав Переяславль, в пятницу подошли к Суле. За следующий день совершили переход до Хорола. Здесь распутица заставила бросить сани, на которых, как до сих пор считали, ехала пехота, и в воскресенье крестопоклонной недели прибыли к р. Псел. Совершив следующий переход на р. Голтву, сделали дневку, проведя вторник в ожидании отставших (пехоты?) и в среду прибыли на р. Ворсклу, за которой начинались половецкие владения. Здесь, на краю русской земли, по-видимому, был совершен молебен. Богослужение, помимо главной своей цели, - обращения к Создателю с просьбой о даровании победы, должно было укрепить дух участников небывалого похода. Скупыми красками со слов участников рисует автор повести психологическое состояние воинов: " ...хрестъ целоваша и възложиша всю надежю на хресть со многими слезами " [ 9 ]. Это, безусловно, не первое в нашей истории богослужение с участием войск, но первое в боевой обстановке, о котором специально упоминает источник. |
| К тому же, хорошо известно, что половцы уходили зимовать на юг, к теплым морским берегам, а весной совершали сезонные переходы к местам своих летних кочевий. Исходя из всего вышеизложенного, можно предположить, что именно здесь располагались ставки наиболее могущественных ханов, по-видимому, остававшихся и наиболее опасными противниками. Наконец, появление в этом регионе русского войска и разорение ханских ставок должно было безотказно сработать на осуществление главной задачи - собрать против себя всех половцев, сколько их есть от Днестра до Волги, заставить ожесточенно сражаться и нанести им здесь максимальный урон. Как мы уже отмечали выше, полностью достичь этой цели не удалось, несмотря на то, что был совершен неслыханный доселе подвиг, проявлен массовый героизм. Понесенные потери оказались для половцев не столь уж значимы. То, что силы противника еще не были сломлены, а шок от пережитого прошел у степняков удивительно быстро, видно из их попытки в 1113 г., сразу же после смерти Святополка Изяславича, проверить на прочность русскую границу. Тогда Аепа и Боняк с крупными силами подошли к городку Вырь и попытались его штурмовать, но сразу же бежали, едва узнав о выступлении войск Владимира Всеволодовича и Олега Святославича с сыновьями. Таким образом, значение рассмотренного похода для отечественного военного искусства заключается не столько в достигнутых результатах, которые более относились к области военной психологии, сколько в полученном опыте. Дальнейшее осмысление результатов походов 1109 и 1111 г. положило начало новой традиции. Привело поначалу к простому повторению подобных и еще более дальних походов (в 1116, 1120, 1129 и др. гг.), что, собственно, и заставило половцев бросить насиженные благодатные места кочевок и искать спасения за Кавказским хребтом, на Балканах, на Яике. Наконец, когда миновала полоса усобиц, практика, начало которой было положено при Мономахе, была усовершенствована последователями его полководческой школы, прочно войдя в копилку русского боевого опыта. Подобные походы стали совершаться, главным образом, зимой. К концу 80-х годов было выявлено и на практике проверено, что в условиях снежной зимы половцы на зимовках абсолютно беспомощны. В конце концов, праправнук Владимира Мономаха, Роман Мстиславич, двумя победоносными зимними походами 1203 и 1205 гг., привел всю половецкую степь в абсолютную покорность, что способствовало, в самом скором времени, прекращению половецких набегов незадолго до появления в причерноморских степях монголов. ПРИМЕЧАНИЯ: 1.Скрынников Р.Г. История Российская. М.,1997.С.89; Плетнева С.А. Половцы. М., 1990. и др. 2. ПСРЛ. Т 1.Лаврентьевская летопись. Л., 1927. Стб. 277. |
| Но Лена, как всегда, хотела знать все сразу и тут же: — А кем же? — повторила она. Владимир Всеволодович кивнул на фотографию: — Когда-то она была Анастасией Голубевой. Женой моего друга Василия Голубева, в монашестве — архимандрита Тихона… — Что-о-о?! — округлила глаза Лена. — Этого не может быть… — Еще как может! — подтвердил Стас. — Но ведь она предает его, скупает деревни вокруг Покровки, будто не знает, что вместе с ней затопят и эту могилу! — оглядываясь на женщину, зачастила она, но Владимир Всеволодович остановил ее. — Никогда не делай выводов, пока не соберешь для этого вполне достаточной информации! — строго сказал он. — Настя — хорошая женщина. Просто жизнь ее сложилась так, что она попала в зависимость страшного человека, который, шантажируя ее сыном, вынуждает ее делать все, что захочет. — А откуда вы это знаете? — недоверчиво уточнила Лена. — Встретились мы с ней однажды случайно. В лондонском аэропорту. Полчаса всего разговаривали. Но она многое успела мне рассказать… Академик посмотрел на Стаса, на Лену и как-то печально улыбнулся: — Береги эту девочку, Стас, ты ведь, вроде, теперь как ее рыцарь! А ты, — обращаясь к Лене, предложил он, — приезжай к нам в археологическую партию на следующее лето! Грамоту Мономаха показать не обещаю, но бересту, скажем, с письмом тысячелетней давности увидишь! Он еще раз поцеловал фотокарточку отца Тихона, молча поклонился его бывшей жене и, попросив ребят не провожать его до поезда, сам направился по дороге, ведущей на станцию. Лена со Стасом тоже молча прошли путь до разделявшего их дома поворота и разошлись. Стас, не зная, куда себя девать, метался по комнатам, лежал на папином диване, на своей кровати. Конечно, во всем виноват был только один он. Но как… как теперь можно было это исправить? Когда он уже готов был начать от отчаяния бегать и по Прокровке, неожиданно раздался громкий стук. — Ленка! Ванька! — радостно бросился к двери Стас. Открыл ее и в растерянности замер. На крылечке стоял… Молчацкий. Все такой же элегантный, с папкой под мышкой. Только на этот раз заходящее солнце, падая на нее, делало ее розовой. И золотое лезвие тоже выглядело угрожающим… |
| Присутствие в оригинале для Лаврентьевского списка других статей кроме Поучения указывает, кажется, на то, что этот оригинал не был тем самым экземпляром, который вручён был Мономахом его сыну Андрею, это был список с этого экземпляра с добавлением других произведений Мономаха, сделанный после смерти Владимира Андреевича в конце XII или начале XIII века, а потому к 1377 году и значительно обветшавший. Появление списка на севере совпадает, вероятно, с той эпохою перенесения сюда духовного достояния с юга, которая характеризуется князьями Всеволодом III и особенно его сыном Константином и епископством св. Симона. Св. Симон и есть, вероятно, то посредствующее лицо, которое извлекло труд Мономаха из монастырских стен Киева на украшение библиотек Владимирских и, может быть, рекомендовало для прочтения просвещённому Константину Всеволодовичу, который «часто чтяше книгы с прилежаньем и творяше всепо писаному, не въздая зла за зло». Странно, что на севере списывают Поучение с экземпляра Андрея Владимировича, а не Юрия Долгорукого, но Юрий Владимирович, по своему характеру, кажется, мало придавал значения книгам, и его экземпляр где-нибудь лежал себе спокойно в Ростове. Рано предоставленный самому себе – мне кажется, его имеет в виду Мономах, упоминая о «малом брате» Мстислава, который «седит, хлеб едучи дедень», тоесть в отчине своего деда, в Ростове – Юрий, кажется, и не питал особенно сильной любви к отцу. Возможно, что именно его имел в виду Мономах, предполагая, что иным будет и «не люба грамотиця си». Юрию, который по характеристике у Татищева был «великий любительжен, сладких пищ и пития, более о веселиях, нежели о расправе и воинстве прилежал, но всё оное состояло во власти и смотрении вельмож его и любимцев», грамотица си действительно не могла быть люба, потому что идеал князя и человека в ней очерчен как раз противоположными чертами. Неужели Татищев вывел характеристику Юрия из Поучения? Не вернее ли предположить, что Татищев и здесь добросовестно выписывал из имевшихся у него летописей? Тогда вот ещё новое побуждение для Владимира написать Поучение. |
| Потомки Полоцкого Изяслава по его воинственному внуку назывались Всеславичами. В третий и последний раз разделил Россию на уделы Ярослав, который оставил после себя пять сыновей, посадив их при своей смерти: Изяслава на великом княжении, Святослава в Чернигове, Всеволода в Переяславле, Игоря во Владимире Волынском и Вячеслава в Смоленске. Из этих пятерых пошли три удельные линии от троих первых – Изяславичей, Святославичей и Всеволодовичей, а что касается до двоих последних, то пятый, Вячеслав, имел потомства всего одного сына, а четвёртый, Игорь, имел его весьма немногочисленное. Кроме пятерых сыновей Ярослав оставил ещё не наделённого уделом внука Ростислава, сына умершего ещё при нём самом его старшего сына, Новгородского Владимира (1052). Дети этого Ростислава, получившие себе удел при третьем преемнике Ярослава на великокняжеском престоле – его сыне Всеволоде, составили ещё линию удельных князей – Ростиславичей, в отношении к великокняжескому престолу изгойную, подобно Полоцкой Изяславовой. Эти пять линий удельных князей и владели Русью в продолжение периода до-монгольского. Вторые Изяславичи, внуки Ярослава, имели своим уделом область Туровскую, в которой княжил Изяслав ещё при жизни Ярослава 1268 и которая, нет сомнения, придана была ему в родовую собственность к великому княжению. Святославичи, иначе называвшиеся Ольговичами, имели уделом область Черниговскую, к которой принадлежали Муром с Рязанью, земля Вятичей с Радимичами и Тмутаракань. Всеволодовичи, иначе Мономаховичи, имели своим уделом Переяславль, к которому принадлежали Ростов с Белозерьем и Суздалью. Кроме того в их же род достались уделы Владимиро-Волынский и Смоленский. Ростиславичам отдана была в удел так называемая Червонная Русь или Галиция, быв отделена от Волыни. Таким образом, в период до-монгольский было пять удельных княжеских линий и семь уделов. Четыре линии владели каждая одним уделом, и пятая, – Всеволодовичей или Мономаховичей, тремя уделами. Каждый удел, представляя собой особое целое, подразделился на большее или меньшее количество побочных или отдельных уделов, причём отделившийся от Переяславского в начале XII века удел Суздальский или Владимирский занял место между главными или основными уделами, так что этих последних вместе с ним должно быть считаемо восемь. |
| Бежав, в 1080 г., из своих владимиро-волынских волостей в Тмутаракань, Ростиславичи, вместе с таким же как они, изгоем, Давидом, сыном Игоря Ярославича и племянником Всеволода, выгнали из Тмутаракани посадника Всеволодова, Ратибора, но через год сами были выгнаны оттуда Олегом, возвратившимся с Родоса (1081), нашли приют у Ярополка Изяславича Владимирского, успели приобрести себе приверженцев в самом Владимире, подобрали с помощью их дружину, что делалось в ту пору без особенного труда, и овладели Владимиром, вследствие чего Ярополк явился с жалобой к Всеволоду, а тот велел Мономаху привести всё в прежний порядок. С этой-то целью Мономах вторично явился к Ярополку в Броды, и летом 1084 г. Ярополк уже был снова водворён во Владимире, а союз Ростиславичей с Игоревичем распался, причём Игоревич, грабивший между тем, греческих купцов усмирился не ранее как получив от Всеволода Дорогобуж Волынский, город на р. Горыне, близ нынешнего Ровно. Но такое благоволение Всеволода к Игоревичу не нашло сочувствия в Ярополке Владимирском, который, считая Дорогобуж частью своего удела, начал злобиться на Всеволода и бежал к ляхам, покинув в Луцке мать и жену. Всеволод снова возложил устроение Владимиро-волынских дел на Мономаха, который, после новых побед над половцами у Красна и Варина одержанных, – последние при участии 16-летнего брата Мономахова, Ростислава – летом и осенью 1084 г., явился в 1085 г., к Луцку, забрал здесь семейство Ярополково, дружину его, много имения, и посадил на Владимирском столе Давида Игоревича. Однако, в следующем 1086 г. Ярополк возвратился в Россию и, примирившись, чрез друга своего Мономаха с Всеволодом, получил, по-прежнему, Владимир, чем конечно не могли быть довольны ни Ростиславичи, ни Игоревиче, последние в особенности. Но Ярополк недолго пользовался возвращённым уделом; через несколько дней по прибытии своём во Владимир, он выступил под Звенигород-Галицкий, принадлежавший тогда Ростиславичам, и там был изменнически убит каким-то Нерадцем, который немедленно бежал в Перемышль-Галицкий, к Рюрику Ростиславичу, как бы указав этим на виновников совершённого им убийства. |
| Оному же не восхотевшю обратитися, ни послушати, и дасть ему зелье, оному же обухавшю и восплаковшю, рче: да луче есть на своей земле костью лечи, нели на чюже славну быти. И приде во свою землю, от него родившюся Концаку, иже снесе Сулу, пешь ходя, котел нося на плечеву». Но в целости дошло до нас поэтическое сказание о несчастном походе северских князей, Игоря Святославича с братьею на половцев, Слово о полку Игореве. Особенные доблести этих князей, их ревность добыть себе славы в борьбе с погаными, их великодушие, по которому они не захотели покинуть в беде черных людей, заслуженная, следовательно, народная любовь к этим князьям, любопытные подробности похода, необыкновенная удача вначале, необыкновенное бедствие в конце, которое, однако, не уменьшило, но еще увеличило славу князей, наконец удивительное спасение Игоря из плена – все это должно было возбуждать сильный интерес в народе к этому событию, которое потому и стало предметом украшенного, поэтического сказания; самые подробности похода, как они сохранились в летописи, всего лучше показывают нам интерес, связанный для древней Руси с этим событием, всего лучше объясняют нам возможность и необходимость существования Слова. Нам нет нужды даже предполагать, что сочинитель Слова был житель страны Северской, ибо вспомним, что в это время племя Ольговичей стояло на первом месте во всей южной Руси: старший в этом племени, Святослав Всеволодович, сидел тогда на столе Киевском, следовательно бедствие северских князей должно было найти сильное сочувствие и на западном берегу Днепра. Сочинитель Слова о полку Игореву не хочет начинать своего рассказа прямо о походе северских князей на половцев, но хочет предпослать ему старые слова, ограничиваясь, однако, былинами позднейшего времени, именно начиная со времен Владимира Мономаха , или, как он называет его, Владимира Старого, в противоположность другим, младшим Владимирам. Эти былины позднейшего времени, начиная со времен Владимира Мономаха , он противополагает песням, сочиненным по замышлению вещего Бояна. |
| Вел. кн. желал войны, а кн. Черниговский – мира. Святополк, однако, переселил, и князья, дождавшись прибытия Ростислава, поцеловали друг другу крест, а затем все трое двинулись к Треполю, нынешнему м. Торролью, в Киевском уезде. Летописец повествует, что, подойдя к р. Стугне, широко разлившейся тогда от дождей, князья «созваша дружину свою на совет, хотяче поступити через реку, и начаша думати. Глаголаше Володимер: „яко сде стояче через реку, в грозе сей, створим мир с ними“, и пристояху совету семи смыслении мужи, Ян и прочии. Кияне же не всхотеша рекоша: „хочем ся бити, поступим на ону сторону реки“» 32 . Делать было нечего, князья переправились за реку, прошли Триполь, увидели половцев со стрелками впереди, и, водрузив стяги свои, стали между двумя валами. 26 мая 1093 года половцы двинулись вперёд, подошли к русским валам, схватились с полком Святополковым, сломив который, обратили его в бегство, обрушились потом на дружину Мономахову, бились с нею люто, но одолели, одолели и отряд Ростислава. Ошеломлённые скорым и совершенным поражением, русские полки толпами бросились назад, в величайшем беспорядке прибежали к р. Стугне и начали спешную переправу вброд, причём конь Ростиславов занёс седока своего в быстрину. Владимир кинулся спасать брата, но был только очевидцем его гибели, потому что едва не утонул сам, с трудом вытащенный из воды воинами. От Стугны Мономах печально пришёл в Чернигов, а Святополк, попробовав до вечера затвориться в Триполе, к ночи же возвратился в Киев, куда вскоре привезли и тело юного Ростислава, с горькими слезами встреченное и погребённое матерью погибшего, вдовою Всеволодовой. Между тем победители половцы, воюя всё русское Поднепровье, девять недель стояли под Торческом, откуда половина их пошла к Киеву, встретилась с Святополком на р. Желани и снова обратила в бегство полки великого князя, сам-третий с двумя отроками прискакавшего в Киев. Торческ пал; сёла, церкви и гумны пылали, города опустели; несчастное население сотнями погибало в мучениях и тысячами выводилось на чужбину, в тяжкую неволю. |
| Б. не было. Они возобновились в дек. 1076 г., после смерти Святослава. Уже летом следующего года (неясно, до возвращения Изяслава Ярославича на киевский стол 15 июля 1077 или после него) Всеволод Ярославич с сыном совершили поход на Полоцк. Зимой 1077/78 г. блгв. кн. Владимир (Василий) Всеволодович Мономах в сопровождении Святополка Изяславича снова разорил окрестности стольного города В. Б. Как и после 1069 г., предполагалось вытеснить В. Б. из Полоцка, а город должен был перейти либо к Изяславу, либо ко Всеволоду. Ответ В. Б. не заставил себя ждать. Немедленно после захвата в конце авг. 1078 г. безземельными князьями Олегом Святославичем и Борисом Вячеславичем Чернигова, принадлежавшего тогда Всеволоду Ярославичу, В. Б., оставив в покое Новгород, вернувшийся под власть Изяслава, совершил нападение на др. город Всеволода - Смоленск. Последовавший в кон. 1078 г. поход Владимира Мономаха на владения В. Б. (были разорены Лукомльская, Логожская и Друцкая волости, т. е. весь юго-восток Полоцкого княжества) получил продолжение в 1081 г. (по реконструируемой хронологии «Поучения» Владимира Мономаха), когда Мономах ходил войной на юг Полоцкой земли - в Минскую вол. После этого сведений о военных действиях против В. Б. нет. Однако брак сына В. Б. Глеба Всеславича , буд. кн. минского, с дочерью волынского кн. Ярополка Изяславича Анастасией, к-рый следует датировать если не ок. 1085 г., то во всяком случае временем киевского княжения Всеволода Ярославича (до апр. 1093), свидетельствует о сохранении определенной напряженности между Киевом и Полоцком, коль скоро один из самых активных сыновей В. Б. ищет союза с потомками покойного Изяслава Ярославича. Отсутствие В. Б. и каких бы то ни было его представителей на общерус. княжеском съезде в Любече в 1097 г. можно объяснить и сохранявшимся недоверием полоцкого князя по отношению к Киеву, и демонстративным желанием подчеркнуть, что его вотчинные права не зависят от решений съезда. Летописная дата смерти В. Б.- 6609 г., «априля в 14 дьнь, индикта 9, в среду» - содержит внутреннее противоречие, т. |
| Перейти к основному содержанию Мобильное приложение 05:51 09.05.2024 Связь с эфиром СМС: с мобильного телефона пошлите на короткий номер 5522 слово ВЕРА и через пробел вопрос, который хотите задать. Звонок в студию во время прямого эфира: 8 495 959-59-39. Звонок в студию: 8 495 950-63-56. Написать письмо: [email protected] play_arrow pause Программа Архив Рубрики Города Спутник FM 72,92 МГц Сейчас в эфире 05:00. Авторская программа Валентина Лебедева " Любовь и верность " . Гость программы Протоиерей Владимир Седов Серпуховского благочиния Московской Епархии Далее 06:00. Анонс часа mute max volume play stop repeat Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin . Беседы о русской словесности с профессором А.Н. Ужанковым. Поучение Владимира Мономаха, 4 заключит. часть 07.05.2019 22:42 Александр Николаевич Ужанков Слушать Скачать МР3-архив часа 1 Князь Владимир Всеволодович, один из выдающихся государственных деятелей эпохи Киевской Руси,адресовал своим детям «Поучение», в котором призывал хранить единство и не искать чужого. Этот уникальный памятник древнерусской литературы сохранился в единственном (частично поврежденном) списке — в составе Лаврентьевской летописи XIV в. " Что надлежало делать отроку моему, то сам делал – на войне и на охотах, ночью и днем, в жару и в стужу, не давая себе покоя. На посадников не полагаясь, ни на биричей, сам делал, что было надо; весь распорядок и в доме у себя также сам устанавливал. И у ловчих охотничий распорядок сам устанавливал, и у конюхов, и о соколах и о ястребах заботился. Также и беднаго смерда, и убогую вдовицу не давал в обиду сильным и за церковным порядком и за службой сам наблюдал. Не осуждайте меня, дети мои или другой, кто прочтет: не хвалю ведь я ни себя, ни смелости своей, но хвалю Бога и прославляю милость Его, ибо меня, грешнаго и ничтожнаго, столько лет хранил от тех смертных опасностей и не ленивым меня, дурного, создал, на всякия дела человеческия годным. Прочитав эту грамотку, потщитесь делать всякия добрыя дела, славя Бога со святыми Его. Смерти, дети, не бойтесь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог пошлет. Ибо, если я от войны, и от зверя, и от воды, и от падения с коня уберегся, то никто из вас не может повредить себя или быть убитым, пока не будет от Бога повелено. А если случится от Бога смерть, то ни отец, ни мать, ни братья не могут вас отнять от нея, но если и хорошее дело – остерегаться самому, то Божие сбережение лучше человеческаго " . |
|
|
