| В Советском Союзе, как и других эмигрантов, Замятина не издавали. Впервые после долгого перерыва повести и рассказы писателя вышли на родине уже в перестроечные времена, в 1986 году в Воронеже, в Центрально-Черноземном книжном издательстве в серии «Отчий край», которую основал известный воронежский литератор В. В. Будаков. В 1989 году избранное Замятина вышло сразу в двух московских издательствах. А 8 октября 2009 года на родине писателя в Лебедяни открылся Дом-музей Евгения Замятина. Здесь, на южной окраине уездного городка Лебедяни, близ Покровской церкви, где служил настоятелем отец, на одноимённой улице (ныне - Ситникова, в доме 14, принадлежавшему деду - священнику Александру Платонову, в окружении родственников по материнской линии, 1 февраля 1884 года родился и провёл свои юные годы будущий русский писатель и кораблестроитель. В доме-музее представлена тематическая экспозиция, посвященная жизни и творчеству писателя, его семье, предметы быта. ... Прошло изрядное количество лет. Нет уже страны, в которую хотел вернуться Замятин, позарастали уже могилы и тех, кто яростно строил новый мир всеобщего счастья, и тех, кто не менее яростно противился этому. Переплавлен на иголки ледокольный пароход «Александр Невский» - «Владимир Ильич» и поставлен на вечную стоянку в Мурманске его атомный собрат «Ленин». Но мы по-прежнему живем надеждой, что наш аэроплан пристанет в стране «где люди будут равны и свободны по-настоящему, где люди поймут, что они - братья...» А нынешняя Франция, по мнению многих из нас, с её отвратительным блудливым президентом и законом об однополых браках, заслуживает ещё в большей мере, чем прежняя, того, чтобы филантроп Аттила с четырьмя сотнями тысяч всадников все-таки поджег её как смердящий очаг разврата и порока. Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам: 10.03.2016 17.12.2015 20.04.2015 26.01.2015 31.08.2014 Бывший СССР 06.04.2024 06.04.2024 05.04.2024 05.04.2024 05.04.2024 Последние комментарии 06.04.2024 08:33 06.04.2024 07:34 06.04.2024 06:24 06.04.2024 06:10 06.04.2024 04:11 06.04.2024 02:50 06.04.2024 02:08 Главный редактор — А.Д.Степанов Учредитель Региональная общественная организация содействия объединению русского народа " Русское Собрание " , Москва Телефон: +7 (812) 950-92-09 Свидетельство о регистрации СМИ в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Эл ФС77-69161 от 29.03.2017 г. 18+ |
| Это могущество (δνασθαι), дающее силу сопротивления, — часть психики. Счастливая возможность, κδασις, уготована для нас во всех случаях; благодаря ей испытание всегда будет в пределах сил человеческих (ανθρπινος), а грешник — всегда неизвиняемым. Заповедь, предписывающая невозможное, не серьезная заповедь, а платоническая рекомендация, остающаяся без последствий, попросту мистификация; хуже того: взыскательность к тому, что взысканию не подлежит, обреченная на бездействие из–за разного рода предлогов и извинений, — это ложная непримиримость, макиавеллический софизм, порожденный злой волей, или же — как знать? — скрытый саботаж. Пуританство, требующее чистоты безусловно и без всяких уступок; экстремизм, стремящийся к цели без учета средств; радикальное правдолюбие, проповедующее истину любой ценой и для любого случая; моральный радикализм, желающий недостижимого совершенства вплоть до того, что оно начинает противоречить самому себе, — вот подлинные тайные затеи деморализации. Ведь прощение обид не станет серьезным долгом, если у оскорбленного не найдется сил, необходимых для того, чтобы простить обидчика. Прощение, как и победа над искушением, разумеется, не волевое решение, но и как решение оно тем не менее является событием и инициирующим, и внезапным, и спонтанным. — А теперь — обратный парадокс: Кант утверждал, что во всей истории человечества не было ни одного деяния, мотивированного совершенно бескорыстной добродетелью; подобно этому Ларошфуко изобличил альтруизм как перифразу эгоизма, добродетели — как вариации на тему себялюбия, бескорыстие — как благовидное алиби корысти, филантропию — как скрытую филавтию . Разве «естественная диалектика» не рискует подорвать нашу веру во всемогущество доброй воли? Итак, самая легкая вещь на свете есть в то же время и самая трудная! В этой невозможной возможности заключается вся двусмысленность «ригоризма»… В сущности, наши возможности весьма ограниченны, но нам следует этим пренебрегать и поступать так, как если бы мы могли осуществить все, чего бы ни пожелали: ибо простодушная добрая воля, искренняя и страстная, воздерживается от узурпации свидетельской позиции в этом отношении. |
| Если бы прощение при помощи безотказно действующего механизма приводило к искуплению виновного, то не было бы никаких оснований просить прощения, умолять жертву о прощении или обращаться к судьям с мольбой о помиловании. Одним словом, не было бы прощения. Ибо не является ли прощение всего–навсего правом? В сущности, тот, кто открывает тюрьмы, без всяких оговорок освобождая их «жильцов», идет на риск: нужен ли этот риск? Можно, правда, этим спасти души, но с таким же успехом можно подвергнуть опасности всех граждан. Именно такое гибельное безрассудство, безумный и, может быть, смертельный авантюризм — словом, эта неопределенность — делают в предельных случаях прощение обращающее неотличимым от просто прощения, то есть от чистой благодати. Филантропическая эсхатология анархистов, как известно, возлагает все надежды на революционную заразительность всеобщего отпущения грехов: сжечь все досье, амнистировать всех мерзавцев, освободить всех гангстеров, заключить в объятия пыточных дел мастеров, присудить степень доктора honoris causa метафизикам из гестапо и бывшему коменданту Гросс–Парижа, превратить дворцы правосудия в кинотеатры, а тюрьмы — в катки, — вот подлинный окончательный приговор, да и сама цель последнего пари. Похоже, этот окончательный приговор сразу и положит конец истории, и приведет нас в золотой век, напоминающий потерянный рай. В таком случае, мы опять спросим: что нечистого, порочного в этом обетовании рая, потерянного из–за ошибки правосудия и обретенного благодатью прощения, незаслуженного и очищающего? Ответим: само это обетование! Нечисто и порочно именно осознание «задним числом» связи, объединяющей прощение проступка и обращение виновного; нечисто явное и слегка нескромное намерение спасти бессмертную душу, простив ее. Как же «выпрямителю» душ, будучи осведомленным об очистительном воздействии прощения, не поглядывать в эту сторону? Прощение при таких условиях — уже не решимость преодолеть последствия проступка ради любви к людям; само прощение теперь — не превращение злопамятства в милосердие. |
| После снисходительной мелочности следует обвиняющая. Смягчающие обстоятельства помогают нам извинять, но их отягчающие подробности делают нас более строгими… Исходя из этого, понять означает «стать неуступчивым»! Безжалостная трезвость распознаёт в филантропии гнусную филавтию, в добродетели — и ее мерзкую подоплеку, и постыдную корысть лицемерия, и тысячи мелких расчетов пошлого и скаредного эго. Ибо существует некая мизантропическая микроскопия, прочитывающая, в свою очередь, исчезающе малые величины. Итак, два понимания пускаются понимать наперегонки, а защитительная и обвинительная речи приступом берут трезвомыслие: насколько версия общественного обвинителя отягчает, настолько версия адвоката смягчает. И наконец, если, с точки зрения «другого», снисходительность зачастую бывает более всеохватывающей, чем строгость, то с точки зрения «себя» — совсем не так: именно строгости присущи трезвость и совестливость, снисходительности же — попустительство и небрежность. Второе прочтение, прочтение отягчающее, само собой подготавливает третье, а третье прочтение, как мы увидим, есть прочтение прощения: люди все–таки более несчастны, чем злы, — это прочтение симметрично противоположному, вытекающему из двусмысленности: они все–таки более злы, чем несчастны. Если отвлечься от аналитических декомпозиций, за которые снисходительности приходится дорого платить, то можно будет показать, что прощение, восстанавливая простоту виновной самости, протягивает руку суровости первого рода: будучи суровостью, оно обвиняет; восстанавливая простоту виновной самости, оно отпускает грехи; оно обвиняет, чтобы отпустить грехи! Если «понять, извиняя» означает «не иметь никакой нужды в прощении», то «понять, обвиняя» означает вовсе не простить, а «оставить еще нечто для прощения». VI. Средняя глубина. Смягчающие обстоятельства Итак, из двух типов суровости именно снисходительное извинение обнаруживает промежуточное положение, в котором пребывает неоднозначный человек, как невинный, так и виновный, но главным образом невинный. |
| На литургии на блаженнах песни 3-я и 6-я из канона Димитрия Солунского, чтения - как в Студийско-Алексиевском Типиконе, но Евангелие - только землетрясения. В греч. изданиях Минеи вплоть до совр. сохраняется примерно тот же устав службы. Вероятно, древними связями слав. традиции с фессалоникийской следует объяснять то, что в слав. странах и на Руси день памяти Димитрия Солунского 26 окт. отмечался особенно торжественным богослужением. Согласно большинству слав. рукописных и старопечатных Типиконов и Миней XIV - 1. XVII в., 26 окт. на великой вечерне читаются 1 паремия землетрясения и 2 Димитрия Солунского Ис 43. 9-14а; Прем 4. 7-15; 2 паремии Димитрия Солунского приводятся и в некоторых греч. рукописях - напр., в Минее XII в. (ГИМ. Син. 446; см.: Владимир (Филантропов). Описание. С. 401); в укр. изданиях XVII в. (напр., в Минее Праздничной 1651 г., изданной во Львове), и в рус. изданиях после появления исправленного слав. Типикона в 1682 распределение паремий меняется: по образцу греч. книг назначается чтение 2 паремий трясения и 1 - Димитрия Солунского (Прем 4. 7-15)); на стиховне поются стихиры трясения. На утрене - прокимен из Пс 63 (начиная с издания Типикона 1682 г.- из Пс 67), Евангелие Димитрия Солунского: Мф 10. 16-22 (в некоторых рукописях: Лк 21. 12-19 - так, в частности, в Евангелиях-апракосах и Четвероевангелиях, написанных в южнослав. странах или скопированных с южнослав. оригиналов; это же чтение помещается в совр. греч. служебном Евангелии); каноны, посвященные землетрясению на 6 (1 канон) и Димитрию Солунскму на 8 (2 канона). На литургии на блаженнах, согласно Типиконам XV-XVI вв. и московскому печатному изданию 1633 г., поются тропари из 3-й песни канона Димитрия Солунского и из 6-й - землетрясения (согласно изданиям Типикона 1610, 1641 гг. и послениконовским книгам, поются тропари из 3-й песни канона землетрясения и из 6-й - Димитрия Солунского); чтения на литургии те же, что и по Студийско-Алексиевскому Типикону, но, согласно памятникам XV-XVI вв., к ним добавляются апостольское и евангельское чтения землетрясения, а по рукописным и печатным книгам начиная с XVII в. на литургии - уже 2 полные службы землетрясения и Димитрия Солунского. В Типиконах XVI в. 26 окт. имело знак креста, XVII в.- знак креста в круге; в исправленном издании Типикона 1682 г. редакторы вернулись к старой практике обозначения этого числа крестом, отметив возможность по желанию настоятеля совершения всенощного бдения в этот день. В первопечатном московском Типиконе 1610 г. есть глава, отсутствующая в более ранних памятниках, о совпадении 26 окт. с воскресным днем. Эта глава сохранилась и в послениконовских рус. изданиях Типикона и Миней. Праздничность службы Димитрию Солунскому усиливается тем, что она, как и мн. большие праздники, имеет сопровождающую память - у праздника Димитрия Солунского это 27 окт., память мч. Нестора. |
| В последней половине XVIII столетия в Германии появилось много педагогов – учителей воспитания, которые называли себя высоким именем филантропистов, то есть друзей человечества. Они хотели воспитывать детей, как они говорили, не христианами того или другого вероисповедания, но чистыми, натуральными людьми, и при этом они мечтали доставлять детям знания, воспитывать в них добрые качества самым приятным способом, без всякого принуждения и без слез, так сказать, играя. Само собою понятно, что при таком просвещенном искусстве телесные наказания и вообще наказания детей не могли быть признаны за воспитательные средства. К счастью, это направление в деле воспитания детей скоро было изменено и здравый разум снова вступил в свои права. Скоро заметили, что при воспитании детей, как всегда учила христианская педагогика, не всегда можно ограничиваться только ласкою и добротою, но вместе с любовью необходимо употреблять при этом как полезное средство и строгость, вместе с наградою – и наказание. Вот и побеседуем об этом предмете и постараемся дать ответы на следующие вопросы: за что нужно наказывать детей? Как нужно наказывать? И почему следует наказывать? За что нужно наказывать? Может быть, кто-либо из вас, слушатели, подумает сейчас: какой странный вопрос? За что же другое можно наказывать, как не за дурное? Прекрасно. Наказанию должно быть подвергаемо все дурное; но что же такое это дурное? Не все, что вы, может быть, разумеете под этим словом. Дурно только то, что греховно перед Богом, а отсюда вытекает следующий ответ на поставленный вопрос: наказывать следует только за то, что составляет грех пред Богом. Вдумайтесь, слушатели, в это основание и поглубже напечатлейте его в вашей памяти, чтобы сообразить с ним ваши действия. Дитя тогда только заслуживает наказания, когда оно сознательно и самовольно нарушило Закон Божий, когда оно с сознанием и по своей собственной воле сделало что-либо запрещенное заповедью Божиею или Церковью . Следовательно, дети никогда не должны быть наказываемы за совершение чего-нибудь доброго. |
| Лит.: Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 2. С. 55, 92, 354, 355; Т. 3. С. 124; Halkin F. Des publications hagiographiques//AnBoll. 1933. Vol. 51. P. 392-395; MartRom. Comment. P. 521-522; Sauget J.-M. Ipazio//BiblSS. Vol. 7. Col. 859-860; Meinardus O. F. A. A Study of the Relics of Saints of the Greek Orthodox Church//Oriens Chr. 1970. Bd. 54. S. 192; K[azhdan] A., Š [ev enko] N. P. Hypatios//ODB. T. 2. P. 962; Aubert R. Hypatios, évêque de Gangres//DHGE. T. 25. Col. 537-538; Laniado A. Note sur la datation conservée en Syriaque du concile de Gangres//OCP. 1995. T. 61. P. 195-199; idem. La vie d " Hypatius de Gangres (BHG, N 759a), Jean Malalas et l " impôt du xylélaion//AnBoll. 1997. Vol. 115. P. 133-146; Σωφρνιος (Εστρατιδης).Αγιολγιον. Σ. 455-456. А. Н. Крюкова Сщмч. Ипатий Гангрский. Роспись келлии св. Стефана, Афон. XVII в. Память И. отмечается 14 нояб. в Типиконе Великой ц. IX-XI вв. ( Mateos. Typicon. T. 1. P. 100-102); на Пс 50 поется тропарь 3-го гласа Τς κκλησας θρμμα γγονας (Церкви чадо явился…). В студийских Типиконах И. не упоминается, однако в Минеях студийской традиции (напр.: ГИМ. Син. греч. 295, XII в.; см.: Владимир (Филантропов). Описание. С. 406) под 31 марта может помещаться служба И. В одной из ранних редакций Иерусалимского устава - Sinait. gr. 1094, XII-XIII вв. ( Lossky. Typicon. P. 209) - И. упоминается 31 марта; назначается служба с пением «Аллилуия» на утрене. В первопечатном греч. Типиконе 1545 г. 31 марта появляется указание на отпустительный тропарь И. Καννα πστεως ( ). В рукописной слав. Псалтири XIV в. (ГИМ. Син. 325; см.: Горский, Невоструев. Описание. Отд. 3. Ч. 1. С. 556-557) под 16 нояб. сохранилась служба И., состоящая из канона и цикла стихир. В рукописных слав. Минеях нач. XVI-XVII в. под 15 или под 16 нояб. может помещаться славословная или даже полиелейная служба И. (напр.: РГБ. Троиц. 496, 497, 503). Под 31 марта в слав. Минеях XV-XVII вв. (напр.: РГБ. Троиц. 533, 534, 536, 543, 544) содержится последование И., состоящее из канона, цикла стихир, седальна; в нек-рых рукописях может также выписываться отпустительный тропарь И. В рукописных слав. Типиконах XV-XVI вв. (напр.: РГБ. Троиц. 239-242, 244) И. упоминается только под 31 марта без богослужебного последования. Согласно московскому первопечатному Типикону 1610 г., память И. отмечается 14 нояб. и 31 марта; 14 нояб. служба И. поется на повечерии, состав последования не указан; 31 марта последование И. включает канон, цикл стихир-подобнов, седален. В московском Типиконе 1633 г. И. упоминается только под 31 марта; совершается служба с пением на утрене «Аллилуия». Указания под 31 марта в Типиконе 1641 г. и последующих изданиях, в т. ч. современных, те же, что и в первопечатном. |
| Исходя из общих богословских оснований и исследований, К. пришел к богословским убеждениям, сильно отличавшимся от взглядов соотечественников (см.: Ryder R. J. «Catholics» in the Byzantine Political Elite: The Case of Demetrius Kydones//Languages of Love and Hate: Conflict, Communication, and Identity in the Medieval Mediterranean/Ed. by S. Lambert, H. Nicholson. Turnhout, 2012. P. 159-174. (Intern. Medieval Research; 15)). Располагая досугом во время пребывания в Манганском монастыре с кон. 1354 и до 1356 г., К. переводил сочинения Фомы Аквинского и одновременно, по его собственным словам (Апология 1// Mercati. 1931. P. 386), в течение многих дней и ночей перечитал все, что было написано византийскими богословами за 500 лет в связи с расколом Церквей и греко-латинской полемикой. Это подтверждают, напр., многочисленные маргиналии К. в сборнике антилатинских сочинений в собрании ГИМ. Син. греч. 240 (см.: Фонкич Б. Л., Поляков Ф. Б. Греческие рукописи Моск. Синодальной библиотеки: Палеогр., кодикол. и библиогр. дополнения к каталогу архим. Владимира (Филантропова). М., 1993. С. 87). К. старался быть беспристрастным: «Я находился в середине между борющимися... я проверял силу аргументов... Я держался словно на суде, не желая выносить приговор по показаниям лишь одной стороны, считая необходимым послушать и противников» (Апология 1// Mercati. 1931. P. 387. 73-77). В итоге К. вынес неутешительный вердикт о греческой полемическо-богословской литературе: «Казалось, что все из тех, которые жили до нас и каким-то образом имели отношение к науке, обязательно хотели, словно исполняли свои священные обязанности, сказать что-нибудь против латинян; иногда отвергали, иногда просто хулили, словно хотели оставить после своей жизни свидетельство об их усердии... Мне казалось, что отцы этих сочинений наполняли книги великим гневом, злобой, большой горечью, ненавистью и заботились главным образом, чтобы дурно сказать, об истине же они самым удивительным образом забыли... Они не могли ни одному из доказательств (противника) нанести поражение или обвинить какое-нибудь из объяснений в главном тезисе» (Там же; цит. по: Поляковская. 1992. С. 83). |
| Посудите, господа, и при Анне Иоанновне, помните царствование «временщиков» – Бирон, другие немецкие фамилии, и при Павле Петровиче I, «мужицком царе», и уж, конечно, при последних государях наш народ рос, как на дрожжах. Вот говорят, царь Николай Александрович II прославлен только потому, что умер достойно, а правитель-де посредственный. Вы знаете, можно, конечно, принять к сведению эту точку зрения, однако мы приучены обо всем судить по плодам, а плоды – 50 миллионов прироста населения за его короткое царствование. Где это видано, где это слыхано? Ни Китай, ни Индонезия, ни Уругвай, ни древний Израиль никогда не знали подобного умножения населения. А уж умолчим о валовом продукте, о темпах роста индустрии- это подлинное открытие для многих соотечественников, привыкших верить на слово писакам, бумагомаракам и ограничивающих свое видение только популярными и часто ангажированными, то есть предубежденными изданиями. Что еще должно отметить- это замечательно выдержанный тон выставки. Ведь самое сильное средство убеждения –показать действительность, воздерживаясь от ее оценки, предоставляя вдумчивому зрителю, слушателю самому поставить последнюю точку. И нужно было видеть, сколько людей – старушек с советской прической и внешностью, студентов в протертых джинсиках, школьников – толпились у сенсорных панно. Листая которые можно было осведомиться об истинных причинах бунта, бессмысленного и беспощадного, будь то самозванства Смутного времени, путч 1825 года или профинансированные банкирами из Америки Яковом Шиффом и компанией безобразия 1905-1917 года. И мне как священнику было очень интересно смотреть и наблюдать за выражением лиц москвичей и гостей столицы, которые открывали для себя страшную, дотоле неведомую им тайну. Ведь какой романтикой вслед за молодым, еще совсем неискушенным Александром Сергеевичем Пушкиным наше школьное образование и литературный курс овевало декабрьское восстание! А тут оказывается, что это члены масонских орденов, а масонская организация, как объясняют ученые- историки, имеет не филантропические, не гуманитарные и уж совсем не просветительские цели. |
| Это был момент определяющий, провиденциальный для всей нашей истории. И по мистическому учению Церкви, крещение есть «неизгладимая печать», и фактически душа русского народа как будто случайно, как будто сверху и по государственному принуждению, крещена, но стала исторически «запечатленной» Православием. Князь «Красное Солнышко» таким образом сформировал коллективную историческую душу народа и стал истинным отцом родителем нашей культуры. Подавляемые культурными успехами Запада, некоторые из наших отцов и дедов сомневались в положительном значении дела святого Владимира и даже, как парадоксально смелый Чаадаев, считали его нашим несчастным роком. В противоположность им, не смущаясь никакими внутренними трагедиями нашей культуры и, наоборот, видя в них знамение великого призвания, – мы признаем восточную купель святого Владимира Божиим благословением нашей истории. Если мы это еще не осознали во всей силе, не осознали, что без православного корня нет русской культуры, ибо без Православия нет и русской души, родящей из себя культуру, если мы еще не чтим ярко и достойно отца нашей православности – крестителя Руси, это только признак незрелости нашего национального самосознания. В чем необычность дел святого Владимира? М.Иларион так похваляет его: «Радуйся, учитель наш и наставник благоверия! Ты был облечен правдой, препоясан крепостью, венчан смыслом и украшен милостыней, как гривной и утварью златой. Ибо ты, честная глава, был одеждой нагим, ты был питателем алчущих, был прохладой для жаждущих, ты был помощником вдовицам, ты был успокоителем странников, ты был покровом не имеющим крова, ты был заступником обидимых, обогатителем убогих». Слова эти могли бы показаться и просто похвальной риторикой, если бы не углублялись и не освещались другими данными. Характерно и тут поставление «милостыни» или филантропии святого князя в ряду его княжеских, а не просто личных добродетелей: «правды и крепости». А филантропия уподобляется княжеским регалиям – гривнам и эмблемам, украшающим грудь властителя и выражающим идеальные задачи его служения, по нынешнему – его правительственную программу. |
|
|
