| Лидер Итак, Рюриковичи стали неприкосновенными, но произошло и еще нечто важное. Появились военачальники, которые не боялись бросить вызов татарам и жаждали решающей битвы. Речь идет не только об известных полководцах, близких к князю Дмитрию, таких, как Боброк-Волынский (на рисунке) или князь Владимир Серпуховской. В Северо-Восточной Руси насчитывалось нескольких тысячах профессиональных воинов, которые искали схватки с татарами и, по большому счету, ее не боялись. Зарождение слоя таких людей на Руси не отмечено в летописях, но понятно, что без организующей силы никакой процесс невозможен. Так что же послужило фундаментом Куликовской битвы и победы в ней? Это испепеляющая ненависть русских к татарам, понимание не только Рюриковичами, но и военным сословием своего этнического единства, появление воинов, готовых бросить вызов татарам. Ну и конечно, наличие такого лидера, как Дмитрий Донской. Московские князья, начиная с Калиты, были расчетливыми политиками, настроенными на лидерство. И в какой-то момент князь Дмитрий уловил настроения русских, понял, что сам может стать национальным лидером лишь при условии, что именно Москва возглавит антитатарское движение. Он, безусловно, был и лично храбрым человеком и мужественным политиком, что не одно и то же. В ряде летописей, авторы которых ориентировались на князя Серпуховского, именно он представлен героем Куликовской битвы, а Дмитрий чуть ли не трусом. Это, конечно, не соответствует действительности. Если бы не воля князя Дмитрия, никакой Куликовской битвы просто не было бы. Взял бы, и откупился в очередной раз, или просто укрылся бы в безопасном месте от карательного нашествия Мамая... Но он сознательно вел дело к прямому столкновению с татарами. И это человек, в чью душу не мог не запасть с детских лет дикий ужас перед ними. Но он смог побороть это чувство и стать, как сказали бы сейчас, национальным лидером. Народ О самой Куликовской битве написано много, в том числе и откровенных нелепостей, вроде того, что ее или вообще не было, или что татары между собой решали, кому Русью владеть. Если бы это было так, если бы на поле Куликовом сошлись две татарские орды, одну из которых возглавлял Мамай, а другую под руководством Дмитрия привели те же татары, то никакая Россия не возникла бы никогда и ни при каких условиях. И никогда бы русские в своих летописях не откликнулись на смертельную схватку татар между собой. |
| 6 октября 1892 г. открывается первый Елисаветинский приют на десять детей школьного возраста, устроенный московским купцом Василием Яковлевичем Орликом (приход церкви Трех Святителей у Красных ворот). 10 декабря 1892 г. открыт Знаменский приют на 7 грудных детей, учрежденный и содержавшийся на средства княгини Александры Владимировны Трубецкой (Комитет при церкви Знамения на Знаменке) . Уже в октябре 1892 г. было проведено чрезвычайное заседание Совета общества, где утвердили план его деятельности и приняли решение о распространении влияния идей Общества на Московскую область. Члены Совета общества согласились в том, что ясли и приюты будут открываться трех типов: 1) для грудного вскармливания; 2) для призрения детей от года до семи лет; 3) для детей школьного возраста от семи до двенадцати лет . Важнейшей задачей, которую уже в первые месяцы работы решало Общество, было стремление помочь беднейшим матерям, так, чтобы не разлучать их с младенцами. Для этого необходимо было обеспечить матерей работой на дому, что позволяло, не лишая их заработка, держать ребенка при себе. Другая, не менее важная задача состояла в умении отличить подлинную бедность и нужду семьи от тунеядства. Здесь неоценимую услугу Обществу оказывали приходские священники, которые были хорошо осведомлены о степени благосостояния своих прихожан. А поэтому вопрос о поощрении тунеядцев отпадал. В первом годичном отчете, составленном Б.А. Нейд-гартом, отмечалось: «Елисаветинское Благотворительное Общество, основанное менее года назад и не имевшее при учреждении своем решительно никаких средств, устроилось лишь при теплом уповании на Божию милость, всегда почиющую на всяком добром христианском и человеколюбивом деле, при Высочайшем покровительстве Их Императорских Высочеств и Августейшем попечительстве Великой княгини Елисаветы Феодоровны» . К первым трем детским благотворительным учреждениям в 1893 г. присоединилось еще десять в Москве и Подмосковье, 1894 г. добавил ряд новых. В благотворительную работу Елисаветинского общества включились уездные комитеты Общества — Серпуховский, Коломенский, Воскресенский, Верейский, Подольский, Бронницкий, Дмитровский, Богородский, Волоколамский, Клинский, Троице-Сергиевский. |
| Одной из наиболее важных миссионерских задач своего времени святитель считал борьбу с распространением социалистических и революционных идей, к-рые он критиковал с христ. и научной точек зрения. В. считал, что рабочее движение вызвано стремлением пролетариата к нравственному возвышению и улучшению жизни, что естественно и справедливо. Однако избранное средство - революционную борьбу - считал недопустимым. Святитель резко выступил против революции 1905-1907 гг. В окт. 1905 г., во время всеобщей забастовки, В. и Серпуховской еп. Никон (Рождественский) распорядились разослать по московским храмам поучение для чтения во время литургии. Составленное в очень резкой форме, поучение называло организаторов забастовок «извергами рода человеческого» и призывало верующих «очнуться, проснуться» и быть готовыми «умереть за царя и за Русь» (ЦВ. 1905. 43. С. 1350-1351). Сознавая опасность такой категоричности, часть московских священников читала «поучение» с сокращениями, многие вовсе не читали, 76 священников заявили о «полной несолидарности» с посланием. 22 окт. 1905 г. Святейший Синод выпустил определение, в к-ром указывал, что послание может стать «причиной междоусобного раздора среди населения» (Там же. 44. С. 1993-1994, 1997). 30 окт. 1906 г. на специально созванном собрании московского духовенства В. произнес речь «Наша пастырская задача в борьбе с социал-демократической пропагандой». Он назвал РСДРП «зерном... революции», очень опасной политической силой, призвал духовенство активизировать «социальную проповедь», обращать внимание на нужды рабочих, чтобы вытеснить из их умов социалистическое учение (ПрибЦВед. 1907. 14. С. 617-636). Митрополит поддерживал тесные связи с Союзом русского народа , 6 апр. 1906 г. присутствовал на его первом съезде, совершал молебен. В. был сторонником созыва Поместного Собора, в 1906 г. участвовал в работе Предсоборного присутствия РПЦ . Поощрял дела милосердия, в частности содействовал вел. кнг. прмц. Елисавете Феодоровне в основании Марфо-Мариинской московской женской обители (1909). В последние годы пребывания на Московской кафедре много сил отдавал борьбе с народным пьянством. В 1911 г. под его покровительством состоялся Российский противоалкогольный съезд, в 1912 г.- Всероссийский съезд практических деятелей по борьбе с алкоголизмом. |
| В Житии очень ярко охарактеризована жизнь и психология людей эпохи начавшегося возрождения Руси. Сказание о Мамаевом побоище Выдающийся памятник русской эпической историографии. Самое подробное и информативное из произведений Куликовского цикла, созданное в первой четверти XV века. От летописных повестей «Сказание» отличается тем, что путем сдвига и рекомбинации фактов старается создать выпуклый смысловой образ Куликовской битвы. В то же время, в отличие от поэтической «Задонщины» , «Сказание» сообщает массу ценнейших и уникальных фактов, которые очевидно не являются домыслом, а основаны на доступной составителю информации. Именно со «Сказанием» связано наше каноническое представление о Куликовской битве: благословение преп. Сергия Радонежского, поединок Пересвета с вражеским богатырем, обмен одеждой князя Дмитрия и боярина Бренка, выжидание и удар засадного полка во главе с Владимиром Серпуховским и боярином Боброком. Некоторые гиперкритики пытаются объявить сведения «позднего» сказания недостоверными по сравнению с летописью и «Задонщиной». С этим нельзя согласиться, автору сказания как историографу доступно было большее число сведений, чем хроникеру-летописцу или поэту. Другое дело, что обращался он, в соответствии с эпическими традициями историографии, более вольно. Например, заменив малоизвестного читателям литовского князя Ягайло на упорного врага Москвы Ольгерда. Хождение за три моря Афанасия Никитина Самый оригинальный памятник русской литературы хождений. Вместо классического паломничества по святым местам перед нами повесть о неудачливом тверском купце, чье плавание с мехами в Дербент было прервано татарскими разбоями на Волге. В попытках окупить свою авантюру Афанасий забирается в Персию, а затем в Индию, исследует тамошнюю торговлю, нравы и обычаи, близко сходится с индусами, отвергает настойчивые предложения мусульман сменить веру. Лейтмотивом «Хождения» является тоска по родине и православной вере, которую так трудно хранить на чужбине. Оригинальную черту представляют собой вставки на тюркском и персидском языках, в которых прославляется красота Русской Земли. |
| Каширки. Согласно духовным грамотам московских князей, это владение было великокняжеским вплоть до 1407 г., когда оно упоминается в духовной грамоте Василия I 1025 . Наконец, грамота упоминает Обуховскую деревню. Но, судя по завещанию князя Владимира Андреевича Серпуховского, еще в начале XV в. село принадлежало ему и было завещано его жене 1026 . Таким образом, тот простой факт, что упоминаемые в завещании села вплоть до конца первой четверти XV в. принадлежали другим лицам, позволяет с уверенностью говорить о подложности грамоты. Судя по владельческой истории сел Чудова монастыря, упоминаемых в нем, она была составлена не ранее середины XV в. Не миновало составление подделок и монахов звенигородского Савво-Сторожевского монастыря. В его архиве сохранилась жалованная грамота звенигородского князя Юрия Дмитриевича игумену Савве Сторожевскому. Она дошла до нас только в списке начала XVI в. Ее издатели обратили внимание на то, что в списке имеются исправления, например, в дате, к тексту приклеен обломок печати, которая, судя по всему, употреблялась несколькими десятилетиями позже, уже при Иване III. И хотя они признавали опубликованный ими экземпляр акта поздним списком с явными следами попытки придать ему вид и значение подлинника («когда эта попытка была предпринята, пока не совсем ясно», – писали они), в целом содержания акта признавалось ими подлинным 1027 . У нас имеются основания считать и эту грамоту средневековой подделкой. Прежде всего вызывает сомнение точная датировка (10 мая 1404 г.) в тексте грамоты, что не было характерно для того времени: датироваться княжеские грамоты начинают приблизительно с середины XV в. Окончательно убедиться в ее подложности заставляет упоминание в тексте грамоты отдельно друг от друга звенигородских и рузских княжеских наместников. Известно, что ранее единый Звенигородский удел был разделен на самостоятельные Звенигородский и Рузский уезды лишь по духовной грамоте князя Юрия Дмитриевича 1433 г., и как следствие этого, грамота могла быть составлена только после этой даты. Это же подтверждает опубликованная рядом другая данная грамота князя Юрия игумену Савве, датируемая временем около 1402–1403 гг., в которой упомянуты только звенигородские наместники, хотя в ней затрагивается и территория будущего Рузского уезда 1028 . Судя по всему, эта подделка была выполнена монахами Савво-Сторожевского монастыря не ранее второй половины XV в. |
| Внушайте и прочим православным людям, чтобы приготовляемых для царского величия почестей не делали для себя предметом одного праздного любопытства, но чтобы взирали па оные с умилением и благоговейным помышлением, как преходит земное величие, и как от великого царя до малейшего из подданных для всех одна непреходящая надежда есть царствие Божие”. Несмотря на распространившиеся слухи о имеющем быть возмущении в Москве, когда привезено будет тело покойного императора из Таганрога, оно встречено было, как и следовало, очень спокойно; процессия тянулась от серпуховской заставы до самого кремля. Пышную и печальную церемонию смотрел я из дома какого-то купца, уступленного им на сей день графу Владимиру Григорьевичу Орлову, который просил меня сопровождать внуку его Е. П. Д., бывшую в последствии княгинею Долгоруковою. Тело покойного императора поставлено было в Архангельском соборе, под богато-устроенным балдахином на возвышенном полу; и в сем случае владыка наш имел неприятное столкновение с главноначальствующим кремлевскою экспедициею, князем Николаем Борисовичем Юсуповым, которому устройство сей церемонии было препоручено. Предположено было поднять пол до того, чтобы он покрывал и гробницы с св. мощами, которые тогда были бы попираемы ногами. Владыка не согласился на это и успел не допустить сего. На другой день по привезении тела императора, т.е. 4-е Февраля, архиепископом совершена была в Архангельском соборе заупокойная литургия и сказано им весьма красноречивое слово на текст: Подобен ему не бысть пред ним царь, иже обратися ко Господу всем сердцем своим и всею душею своею, и всею силою своею. Обаче не отвратися Господь от ярости гнева своего великаго. ( 4Цар.23:25–26 ). Не помню, сколько дней оставалось тело императора в Москве, но помню, что к нему не только целые дни, но и целые ночи стекалось множество народа всякого звания. Все желали проститься со своим царем, которого так искренно любили, свидетельством чего служили проливаемые слезы. С такою же церемониею провождено было тело государя из Москвы и до Санкт-Петербурга. |
| ,Из памятников отечественной старины – говор. он – усматриваем, что уже в XVI, XV и XIV столетиях предки наши судились пред третьими. Но на XIV столетии и прекращаются свидетельства истории; далее встарь нейдут они. «А чего ми будет искати на твоих боярех, или чего искали тобе на моих боярех, нам отослали от собе по боярину, те тому учинят исправу, а ци о какови деле сопрутся, ехати им на третий, кого себе изберут, тамо ехав перемолвятся», – вот древнейшее (сколько я знаю) известие о третейском суде, сохранившееся до нас в договорной грамоте Б. К. Димитрия Ивановича Донского с князем Серпуховским Владимиром Андреевичем Храбрым. (1362) Некоторые изследователи нашего древняго юридического быта видят еще посредников в 12 человеках, упоминаемых в одной статье 24 Русской правды и высказывают с большею пли меньшею уверенностью различные предположения о порядке выбора этих посредников, роде дел, подлежавших разбирательству и т. д. Но все эти предположения нисколько не подкрепляются самою статьею Русской правды, как не подкрепляются и никаким другим положительным указанием, а только может быть. Потому, не отвергая возможности, что 12 мужей действительно были посредники, избиравшиеся каждый раз тяжущимися дня решения их спора (а если присяжные?), мы не можем положительно говорить о них, как о третейских судьях, и в темной статье краткой Правды видеть свидетельство о существовании третейского суда во время ея составления. Нет однако же и никакого основания заключать, что суд третейский явился впервые у нас только в XIY веке; напротив есть основания относить начало его к временам более отдаленным. Вот они: в древнейшей грамоте, в которой упоминается о третейском суде, о нем говорится как об учреждении известном, вслед за нею видим множество примеров третейского суда, чего не могло бы быть, еслиб он не был в обычае ранее; новые обычаи так скоро нс распространяются. В договорных граматах князей, древнейших памятниках пашего учреждения определяется вообще только обязательство идти на суд третьяго, редко способ образования самого суда и никогда порядок производства дел в нем, след. то и другое предполагалось известным, следов. и учреждение было известно, прилагалось к делу и т д. 25 ”. |
| Во II экспедиции были: поверка приходо-расходных счетов Канцелярии Св. Синода и Синодальных Казенного и Дворцового Приказов, Духовной Дикастерии, Московской и Санкт-Петербургской Типографий, Монастырского Приказа и Коллегии Экономии с 1719 года. Кроме того, суд и расправа между подчиненными Св. Синоду лицами, также архиерейских домов и монастырей служителей и крестьян 255 . Десять лет спустя, 18 сентября 1740 года, Коллегия Экономии, рассудив для лучшего отправления дел, расписала их на 4 экспедиции следующим образом: В I экспедиции: · По Высочайшим из Кабинета, Сената, Синода и других мест указам ответы и о исполнении рапорты. · Приказный стол и смотрение над регистратурой. · Покупка и подряд и выдача в соборы и монастыри ладана. · Рапорты о приходе и расходе в надлежащие места. · Рассылка отставных и собирание о убылых монашеских порциях ведомостей. · Производство по всякого рода делам, касающимся монастырей Синодальной области: московских – Троице-Сергиева, Чудова, Симонова, Петровского, Андрониевского, Воздвиженского, Покровского на убогих домах, Ивановского девического; провинциальных – 20 Костромских, 2 Боровских, 4 Волоколамских, 17 Переяславль-Залесских, 20 Галицких, 1 Бизюкова в Дорогобуже и 6 Севских; а также следующих архиерейских домов со всеми монастырями тех епархий – Новгородского, Тверского, Белгородского, Вологодского и Тобольского. · Заопределенные архиерейские и монастырские вотчины в провинциях Московской, Суздальской, Углицкой, Тверской, Юрьева-Польского, Новгородской и Сибирской всякими касающимися делами, понуждением во взыскании с них положенных денежных и хлебных доходов и ежегодный контроль назначаемым в заопределенные вотчины приказчикам. Во II экспедиции: · Производство выдач в дом царя Грузинского и грузинскому духовенству, а также приезжим из Палестины жалованья. · Отдача в Москве оброчных земель и с них сбор. · Производство по всякого рода делам, касающимся монастырей Синодальной области: московских – Вознесенского женского, Донского, Данилова, Греческого, Спасского училищного, Сретенского и Воскресенского; провинциальных – 4 Владимирских, 3 Серпуховских, 2 Карачевских, 2 Темниковских, 9 Верхнего и Нижнего Ломова, 2 Калужских, 1 Оренбургского, 5 Тамбовских, 5 Козловских, 2 Добринских; а также следующих архиерейских домов со всеми монастырями тех епархий – Нижегородского, Крутицкого, Вятского, Псковского и Устюжского. · Все дела по бывшему Дворцовому Приказу с их подъячими. · Заопределенные архиерейские и монастырские вотчины в провинциях Костромской, Владимирской, Казанской, Свияжской, Пензенской, Вятской и Алаторской. В III экспедиции: · Хлебный стол – приход и расход, поверка комиссара. · Московский Госпиталь всяким правлением и поверка комиссара. |
| Ретроспективно сожалеть о поражении эсеров в схватке с другой революционной партией – большевиками, казалось бы, особых оснований нет. Но из этого их поражения вытекает одно и крайне важное печальное последствие. Партийная дисциплина эсеров, в отличие от социал-демократов, не требовала от них приверженности марксизму с его атеистическим компонентом. Поэтому если вообразить несбыточное – утверждение власти Учредительного собрания и сформированного им эсеровского правительства, то отделение Церкви от государства не было бы проведено так скоропалительно, как это сделали большевики, и соответствующий акт не носил бы столь же драконовского характера, как советский декрет об отделении, изданный немедленно после утверждения III съездом советов решения Совнаркома о закрытии Учредительного собрания. скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии Владимир Степанов 21 января 2018, 06:45 Спасибо за статью. В советской истории об Учредительном собрании ничего толком не говорилось. Перенос выборов и созыва имели критические последствия. Слабые душком февральские " революционеры " сдали Матушку нашу, Россию, на поругание. Что ж, элиты России захотели власти без Царя, и заслуженно получили пулю в лоб от большевиков. Тлетворное влияние Запада на умы в России имеет жёсткие для нас последствия, до сих пор. " Великий инквизитор " не спит(( АлександрГ. 19 января 2018, 23:06 Там на Куликовом поле полегла элита земли Русской. Бояре и князья бились в одном строю с рядовыми воинами. И с ними же и полегли, а оставшиеся в живых победили. А в 1917 году, где она была, эта элита? Да и была ли она или изуверившись уже выродилась? АлександрГ. 19 января 2018, 23:04 Читаешь и вспоминаешь отрывок из Задонщины. " Тогда отвечает Михаиле Александрович, московский боярин, князю Дмитрию Ивановичу: " Господин князь великий Дмитрий Иванович! Нет, государь, у нас сорока бояр московских, двенадцати князей белозерских, тридцати новгородских посадников, двадцати бояр коломенских, сорока бояр серпуховских, тридцати панов литовских, двадцати бояр переяславских, двадцати пяти бояр костромских, тридцати пяти бояр владимирских, пятидесяти бояр суздальских, сорока бояр муромских, семидесяти бояр рязанских, тридцати четырех бояр ростовских, двадцати трех бояр дмитровских, шестидесяти бояр можайских, тридцати бояр звенигородских, пятнадцати бояр угличских. ...... " . |
| Его биографию надо начинать с 1936 года, когда маленькому Алику был один год. В это время в Москве, около Серпуховских ворот, жила интеллигентная еврейская семья. Владимир Мень — инженер, деловой, энергичный, талантливый человек. Он делал свое дело, часто бывал в командировках. Ни в политику, ни в какие идеологические «дебри» никогда не лез. Человек добрейшей души, прекрасный семьянин, боготворивший свою жену. А жена того стоила. Ослепительная красавица. Харьковчанка. Из богатой еврейской интеллигентной семьи. Так же, как Елена Яковлевна, занималась живописью. По специальности — историк. У нее двоюродная сестра, с которой она была очень дружна с детства — Вера Яковлевна. Это — старая москвичка. Окончила гимназию в 1918 году. С детства была искательницей. Хорошо помнила 1917 год, интересовалась крайними партиями. Однажды задала учителю словесности вопрос: «Кто лучше — большевики или анархисты?» Получила ответ: «Оба хуже». Окончила университет. Работала. Дружила с сестрой. Но искания философские, идейные, религиозные никогда не прекращала. Не сладилась у нее личная жизнь. Осталась старой девой. И всю свою нежность перенесла на семью своей сестры, впоследствии на обоих своих племянников. Она всегда увлекалась всем экзотическим, оригинальным, эксцентричным. Как-то раз ее познакомили с необыкновенным человеком, со скрывавшимся в Москве, на квартире у ее знакомых, оптинским старцем отцом Серафимом. Шли уже тридцатые годы. Монастыри были разогнаны. Уцелевшие монахи должны были скрываться по укромным углам, чтобы избежать ареста. И вот происходит знакомство ищущей, неудовлетворенной жизнью Веры Яковлевны с монахом. После нескольких бесед она почуяла нечто необычное, благодатное, столь непохожее на все, что она видела до сих пор. По-новому она начинает читать Евангелие, приникает к святоотеческим творениям. Вскоре принимает крещение. Это был 1936 год, начало ежовщины, когда большинство церквей было снесено или превращено в учреждения, когда последние священники подбирались «под метелку», чтоб окончить свои дни в лагерях. |
|
|
