| Владимир 7 ноября 2014, 15:14 Мир вам, братья и сестры! Может быть я повторю чьи-то слова, но мое мнение такое: давайте искореним нашу славянскую лень и станем наконец хозяевами своей земли. Посмотрите на молодежь (и не только) - ведь почти никто не хочет работать токарем, комбайнером, каменщиком или в какой-либо другой рабочей специальности. Вот и приезжают к нами те, кто готов работать на стройке, мести улицы, торговать на рынке и т.п. А у нас все ванильные мечты о том, как хорошо бы чтобы все было, но при этом ничего не делая. Мы сами создаем, своей ленью, условия для приезда к нам гастарбайтеров. Вакансии рабочие есть, да все в топ-менеджеры метят. Теперь другой вопрос: Почему приезжие нас, так назовем, не уважают? Да не видят они здесь хозяина. Того работает, пашет, сеет и жнет. Видят бухающих (простите за жаргон) людей. Не видят людей, чтущих свою историю, свою культуру, свои традиции Таймураз 13 октября 2014, 13:17 Мир вам братья и сестры! Я осетин, православный христианин. Не хочу никого обидеть, но поскольку комментарии в основном маловерные писали, скажу. В Великую Отечественную войну за Родину отдавали жизни все народы Советского Союза, не деля друг друга на национальности. Среди моего народа стариков почти нет, потому что их тела захоронены в разных местах до самого Берлина. Еще хочу сказать, что настоящие православные христиане есть и в Чечне, потому что они готовы в любой момент отдать жизнь за Христа, и это может случиться в любой момент. Возможно не все знакомы с обстоятельствами жизни Гапона, но его имя известно многим, преимущественно из-за Кровавого Воскресенья, нельзя сказать, что он выдвигал несправедливые требования. Я никого с ним не сравниваю, да и его не сужу и не обвиняю, но история дана нам для того, чтобы мы учились и не повторяли прошлых ошибок. Простите, если кого обидел и если написал неправильно. rina.kalugina.fish 14 ноября 2013, 15:45 Да благословит Господь этих священников и монахиню!Сейчас даже священники боятся говорить правду людям! Святые царственные мученики помогите нам...а мы должны следить...не репрессируют ли их за их высказывания...а если все оставлять так как раньше..и последних правдолюбцев изведут... |
| Неправильно было бы считать, что Игорь обязан своим ошеломляющим успехом сложившейся в его время политической конъюнктуре. В своих социальных песнях он затрагивает неумирающие «специфически-русские» темы, которые всегда будут волновать русских людей и раздражать недругов России. Естественно, что раздражало их и песенное творчество Игоря Талькова. Известно, что незадолго до смерти ему кто-то звонил по телефону. И он сказал в трубку: «Вы мне угрожаете? Объявляете войну. Я принимаю ее». Игорь Тальков действительно оказался пророком. Он был убит при большом скоплении народа, и убийца не был найден. Но у него был выбор: он мог бы жить и по другим правилам. Получив всероссийскую известность после исполнения «аполитичной» песни «Чистые пруды», «Игорь Тальков мог бы очень даже просто «косить бабки», исполняя беззаботную «попсу» (В.Полозов). Ему улыбалась сытая и приятная слава «звезды российской эстрады». Но он променял место на эстрадном олимпе на беспокойную участь «изгоя» и «правдолюба». Игорь говорил: «Нужно делать то, к чему тянет тебя душа. Не делать ничего против нее. Не петь то, что не хочется. Не писать о том, о чем не хочется». Трудно было согласовать подобные принципы с требованиями чиновников в сфере культуры и политики. Игорь Тальков был не только замечательным музыкантом и исполнителем своих песен. Он был настоящим воином, бойцом за Божью правду, каким подобает быть подлинно русскому человеку. Вот почему еще он так дорог всем нам. Каждый раз, выходя на сцену с новой песней о России, он как бы шел на сражение, готовый умереть за нее. После смерти Игоря его брат Владимир Тальков скажет: «Вся его жизнь проходила на моих глазах. Я видел, что это был постоянный бой. И в этом бою он погиб». Но Игорь знал, что его жертва не напрасна. Он верил в воскресение России так же, как он, будучи христианином, верил в свое собственное воскресение. Но даже «там», «в новой жизни», он не представлял себя вне России. Я пророчить не берусь, Но точно знаю, что вернусь, Пусть даже через сто веков, |
| Относительно личности блаженной Матрёши пока не удается сделать окончательного заключения, так как в многочисленных рассказах духовных детей епископа Стефана, слышавших эту историю от него самого, присутствует некоторое расхождение в описании обстоятельств жизни Матрёши. В семье Правдолюбовых хранится предание, что помощь он получил от блаженной Матроны Анемнясевской. Оно основано на воспоминаниях Александры Анатольевны Правдолюбовой, в 1920-х годах знавшей владыку и работавшей вместе с ним в одном из медицинских учреждений. В любом случае, совершенно очевидно, что это была святая старица, которая за сотни километров услышав молитвенный призыв, реально помогла Сергею Алексеевичу Никитину избегнуть увеличения срока. Врач – тайный священнослужитель После освобождения из лагеря Сергей Алексеевич, не имея права проживать ближе, чем за сто километров от Москвы, устроился жить и работать врачом в городе Карабанове, недалеко от Александрова. А затем, довольно скоро, переехал в Струнино, тоже Александровского района Владимирской области. К этому периоду жизни будущего владыки относится его тесное общение с епископом Афанасием (Сахаровым). Здесь необходимо сказать о проблеме, которая также пока не находит разрешения – это датировка священнической хиротонии Сергея Алексеевича Никитина. По обстоятельствам советского времени, такие темы между собой не обсуждали, поэтому духовные чада владыки Стефана называют различные даты его тайного рукоположения. Самый ранний срок – это 1925-1927-е годы. Наиболее поздний – 1934 или 1935-й год. Достоверно известно то, что будущий владыка Стефан был тайно рукоположен епископом Афанасием (Сахаровым). И в этот, Карабановско-Струнинский, период, уже, без сомнения, был тайным священником. Владыка Василий (Златолинский), свидетельствует, что уже в лагере Сергей Алексеевич Никитин тайно служил, и хранит священные сосуды, на которых совершались эти литургии в заключении, а затем в Струнине и Карабанове. На тайных службах в Струнине приходилось бывать Ирине Сергеевне Мечёвой и матушке отца Глеба Каледы, Лидии Владимировне. Служил Сергей Алексеевич, отец Сергий, обычно по ночам, поскольку днём был занят на работе в больнице. Лидия Владимировна отмечает некоторую нервозность, сопровождавшую службы. Дело в том, что отец Сергий был единственным врачом на этом краю города, причём не только невропатологом, но и терапевтом. Поэтому обращавшиеся к нему за медицинской помощью соседи могли приходить и среди ночи. |
| За оживленной полемикой вокруг того, кто же именно годится или не годится на русский Престол, за показным обличением Великого князя Кирилла Владимировича скрывается потаенная мысль. Она как бы подспудно и ненавязчиво внушается читателю. Только в конце книги увлеченному русскому правдолюбцу, растаявшему от счастья, что он наконец-то получил возможность узнать о тайнах престолонаследия русских Государей, потихонечку объясняют, что времена и нравы безвозвратно изменились. Делается это в определенной последовательности, а вывод дается только в конце книги. Сначала на основе ложного анализа закона о престолонаследии делается абсолютно верное теоретическое заключение о том, что " в православной монархии принцип первородства - необходимый, но не достаточный. Наследник Российского Престола(1) должен непременно соответствовать правилам Церкви " (М. Назаров. Кто наследник Российского Престола?, с.300). Затем автор книги делает следующий шаг, в котором дезавуируется сама суть закона о престолонаследии. Верное первоначальное заключение о неразрывном единстве двух требований к наследнику Престола по-плутовски переиначивается. На первый план выдвигается явно неправославная " религиозно-мистическая причина " , которая превращает сущностный фактор престолонаследия - кровь царского рода, которая является первоосновой права на наследственный престол, - во второстепенный. " Высчитывать наследника, механически следуя букве Законов без учета их духа и религиозно-мистической стороны всего случившегося с Россией в ХХ веке, - значит заведомо получить декоративную монархию " , - учит автор (там же, с.325). Таким образом, им проводится мысль о том, что в настоящее время право первородства в престолонаследии, по непонятной для русского человека причине, якобы уже не столь значимо, как раньше. В подтверждение своей мысли о главенстве в современных условиях " религиозно-мистической стороны " Назаров беззастенчиво смешивает мистику с христианским вероучением и при этом ссылается на то, что и так всем известно: претендент на престол должен исповедовать Православие (там же, с.306). |
| С. М. Василейский (1888–1961): учеба – Самарская духовная семинария, С.-Петербургский университет, Психоневрологический институт; работа – профессор Самарского государственного университета, Нижегородского государственного университета, Нижегородского педагогического института 4 . Ф. А. Зеленогорский (1839–1908): учеба – Нижегородская духовная семинария, Казанская духовная академия; работа – профессор Харьковского университета 5 . Н. Д. Левитов (1890–1972): учеба – Рязанская духовная семинария, С.-Петербургская духовная академия, Психоневрологический институт; работа – Институт народного образования. Н. В. Петровский (1890–?): учеба – Рязанская духовная семинария, Московский университет; работа – профессор Нижегородского государственного университета 6 . В. А. Правдолюбов (1888–1937): учеба – Рязанская духовная семинария, Киевская духовная академия; работа – Житомирская учительская семинария, 2-й Московский государственный университет 7 . В. С. Серебренников (1862–?): учеба – Вятская семинария, С.-Петербургская духовная академия; работа – профессор С.-Петербургской духовной академии, профессор Петроградского университета. В. А. Снегирев (1841–1889): учеба – Нижегородская духовная семинария, Казанская духовная академия; работа – профессор Казанского университета и Казанской духовной академии 8 . П. П. Соколов (1863–1923): учеба – Московская духовная академия; работа – профессор Московской духовной академии. И. П. Четвериков (1880–1969): учеба – Тульская духовная семинария, Киевская духовная академия; работа – доцент Киевской духовной академии; профессор Юрьевского университета, профессор университета Св. Владимира в Киеве, профессор Медико-педологического института, профессор Ярославского университета 9 . Даже в этом, весьма скромном, списке видна общность образовательного пути этих ученых: из семей священнослужителей, после духовных училищ (семинарии), путь одних вел в духовные академии, других – в университеты. Те, кто заканчивал академию, необязательно оставались в лоне богословских дисциплин, они уходили в науку, чаще в философию или психологию. Как пишет историк Л. Манчестер, пожелавшая развеять миф о том, что «православное духовенство было непричастно к высокой культуре, оставаясь по большей части неграмотным, и целиком зависело от государства» 10 , многие поповичи стремились к светскому образованию, желая дополнить им уже пройденный в семинарии путь богословских наук, сознавая необходимость самопожертвования, служения другим 11 . Профессора из поповичей сочетали просветительскую миссию с научной деятельностью, с поиском истины. Если в 1875 году на долю выходцев из духовенства приходилось 17% профессоров, то в 1904–21%. Таким образом, они стали основателями преподавательской корпорации во всевозможных учебных заведениях 12 по всей России. |
| Вот прежде всего отрывок прошения Донатистов, сохраненный нам Оптатом Милевским. 91 «Мы просим тебя, о Константин, превосходный император, происходящий из правдолюбивой фамилии, ибо твой отец не был гонителем, подобно своим соправителям; а это и предохранило Галлию от преступления, составляющего предмет разногласий в Африке. 92 Пусть твое благочестие дарует нам судий, которые происходили бы из Галлии!» Вследствие этого прошения, Константин избрал трех гальских епископов, о которых мы говорили и к ним присоединил Римского епископа и Марка для исследования дела и произнесения их суждения. Константин так писал двум римским судьям 93 : «Константин, август, Мильтиаду, епископу города Рима, и Марку. 94 Получивши от светлейшего Анцелина, проконсула Африки, донесения, содержащие множество обвинений, направленных против Цецилиана, епископа Карфагенского, некоторыми его сотоварищами, мы были опечалены тем, что в этих провинциях, подчиненных божественным Провидением нашему управлению, без особенной надобности вмешиваться в их дела, и народонаселение коих столь значительно, – народ разделился на две партии, и епископы не согласны между собою. Мне благоугодно, чтобы Цецилиан, вместе с десятью епископами обвиняющими его, и с другими десятью, признаваемыми им необходимыми для защиты, приплыли в Рим: дабы там, пред вами (μν) и пред Ретиком, Матерном и Марином, вашими сотоварищами, коим по этой причине я приказал прибыть в Рим, он мог быть выслушан, как этого требует, согласно с вашим разумением, святейший закон. Но дабы вы имели совершенное понимание дела, я послал к вышепоименованным вашим сотоварищам копии с документов, присланных мне Анцелином. Пусть же Ваша Степенность, прочитавши их, решит, каким образом надобно судить об этом раздоре и законно прекратить его. Вы не можете не знать, что мое почитание святейшей католической Церкви побуждает меня желать, чтобы всякий раскол, равно как и всякий раздор, был прекращен среди вас. Да хранит вас, возлюбленный, божественная сила на многие лета». |
| Сериал «Диверсант», который шел на «Первом канале», Герой Советского Союза, фронтовой разведчик, писатель Владимир Карпов оценил как «безграмотно, примитивно» сделанный: «Абсолютно ничего не соответствует действительности... подобные фильмы делают люди, не имеющие никакого представления о происходившем и, более того, не имеющие ни малейшего желания консультироваться с еще живыми участниками войны. Очернен весь командный состав. Эти начальники либо дураки, либо бессердечные садисты». То же можно сказать и о сериале «Штрафбат». Автор статьи обращается с вопросом о современной телевизионной политике к руководителю Центра коммуникативных исследований ИСЭПН РАН Наталье Марковой. Она отмечает, что «сегодняшний кинематограф не только чудовищно идеологизирован, но и снабжен новейшими пропагандистскими технологиями. Последние 10-15 лет мы подвергаемся непрерывной идеологической бомбежке. Под ее воздействием меняются ценности, установки, поток сознания. При помощи специальных социальных технологий конструируется новый тип человека, происходят катастрофические сдвиги в фундаменте общества. Начало катастрофе было положено на знаменитом съезде кинематографистов в начале 90-х... В результате государство отказалось от участия в кинопроизводстве и потеряло не только крупный источник прибыли, но и возможность любого влияния на общество. Но свято место пусто не бывает: место государства заняли главный заказчик, главный финансист, главный цензор и главный идеолог». Естественно, такая перемена в кинематографе коснулась всего, в том числе, образа положительного героя: «Герой патриотического сериала не столько комбат Твердохлебов, обаятельный, но схематичный образ сурового и мужественного правдолюбца, сколько целая банда рецидивистов... В сознании зрителя незаметно происходит уравнивание бандитских убийств и вынужденных военных действий». По сути, сегодняшний кинематограф романтизирует преступления, рецидивистов: «Криминализация общества - одна из целей новой идеологии. Другая цель, во многом совпадающая с первой, - дискредитация образа армии, ее связь с уголовщиной, преступлением… Особенно чудовищно, совершенно в духе «Маленького гиганта большого секса», выписаны в «Штрафбате» образы женщин… Похоже, авторы сериала перепутали эпохи и совершили «перенос» своего нынешнего восприятия женщин на эпоху Великой Отечественной. Сцены направлены на изменение норм и ценностей, привнесение нового, небрежного отношения к половой любви, обессмысливание полового акта как акта продолжения рода». |
| Отдать душу свою за ближнего своего, погубить душу свою за Христа Спасителя и его Евангелие – это действительно значит спасти душу свою, – и против такого утверждения не погрешил ни в чем Леонтьев. Но служить земному счастью людей, забывая о судьбе своей души, – это значит отказаться от Христа, и прикрывание такой любви именем Христа есть ложь, обман, соблазн, против которых Леонтьев восставал со всей энергией своей правдолюбивой души и всем темпераментом своей боевой натуры. Спасение своей души есть высшая ценность по сравнению с заботами о земном благе человечества – вот внутренний смысл леонтьевского афоризма о «трансцендентном эгоизме», поскольку ему присваивается характер общей нормы, а в таком освещении афоризм этот есть аксиома христианского сознания, затушевывание которой способно принести непоправимый вред каждой душе христианской. Но леонтьевское выдвижение на видный план проблемы «личного спасения» в противовес общему благу может иметь и иной смысл, еще более, может быть, значительный и к настоящему времени еще более злободневный. Здесь дело идет уже не о гуманитарном идеале, о демократии и прогрессе, с каковыми идеалами современного общества с таким неподражаемым пафосом и с такой сокрушающей силой убеждения боролся Леонтьев. Дело идет о том страшном, чем болел и духовный сокрушитель социализма Достоевский, и пламенный проповедник христианской свободы Владимир Соловьев и что нашло наиболее яркое и сильное выражение в религиозном философе, оставшемся Леонтьеву неизвестным – Николае Федорове. Дело идет о соблазне подмены благоговейно-трепетного, бодрственного и трезвенного ожидания Страшного Суда как преддверия Царства Славы, уготованного человечеству от века Промыслом Господним и имеющего прийти в момент, не открытый никакому человеческому предвидению, ни даже высшим духам, предстоящим Престолу Божию, – подмены этого постоянного ожидания, которое должно составлять некий абсолютный фон всякого человеческого дерзания, напоминая человеку о непереходимой пропасти, лежащей между землей и небом, – чем-то принципиально иным, а именно кощунственной мечтой о сознательном соучастии в организации, о коллективном сотрудничестве в деле подготовки и осуществления – «Царства Славы»! Леонтьев боролся с мечтой о том «общем деле», страшное существо которого бесстрашно первый раскрыл до конца Федоров... |
| Дело в том, что нашего отца, по требованию уполномоченного, перевели в Лебедянь, самый отдаленный край Рязанской области (сейчас он к Липецкой области относится). А владыка боялся, что отец Сергий обидится, и, чтобы сгладить эту обиду, он его сына, диакона Анатолия, рукоположил, поставил настоятелем и благочинным. И вот этот настоятель-благочинный в отпуск пароходом едет в Касимов. А путь занимал чуть ли не сутки пароходом по Оке. " Гуляю, - говорит, - по палубе и разные думы в голове роятся: и проповеди составлял, и пустые мысли всякие ходили, в частности, догадались бы прихожанки пояс вышить. Вторая мысль была такая, что пора бы владыке меня скуфейкой наградить, ведь я благочинный. И вот, приехав в Касимов, идет он к отцу Макарию. Старец угостил, поговорили, и, уже прощаясь, он говорит: " Погоди, погоди! Подарочек, подарочек! " У него на полке скуфейки. Снял красивую фиолетовую скуфью, необыкновенно красивую. А у Анатолия была большая голова. Отец Макарий примерил ее и сказал: " Не по голови! " Потом достал порыжевшую от времени черную на вате, нахлобучил, говорит: " О це по голови! Постой, постой, постой - еще подарочек " . Из-под коечки достал чемодан, вынул оттуда пояс шитый: " Препояши меч Твой по бедре Твоей, Сильне, красотою Твоею и добротою Твоею " (Пс. 44: 4), то есть не от прихожанок жди пояса, а от схимника - вот тебе пояс, на! Отец Анатолий закончил митрофорным протоиереем, но скуфьей его так и не наградили, и он не дерзал ее надевать. Второй такой случай был. Отец Макарий говорил, что отец Серафим - великий старец, для него нет расстояний: " Мы с тобой здесь в Рязани разговариваем, а он в Сухуми нас слышит " . Ну, я, конечно, об этом отцу Анатолию рассказал. Отец Анатолий не преминул говорить и своим прихожанам об этом. И был такой случай. Я был у отца Макария, он поднимает рюмку и говорит: " Дадим знать брату нашему Анатолию - выпьем за его здоровье " . Чокнулись, выпили. Мне показались странными его слова. Я вытащил из кармашка часы, глянул - два часа дня. |
| Отдать душу свою за ближнего своего, погубить душу свою за Христа Спасителя и Его Евангелие – это действительно значит спасти душу свою; и против такого утверждения не погрешил ни в чем Леонтьев. Но служить земному счастью людей, забывая о судьбе своей души, – это значит отказаться от Христа, и прикрывание такой любви именем Христа есть ложь, обман, соблазн, против которых Леонтьев восставал со всей энергией своей правдолюбивой души и со всем темпераментом своей боевой натуры. Спасение своей души есть высшая ценность по сравнению с заботами о земном благе человечества – вот внутренний смысл леонтьевского афоризма о «трансцендентном эгоизме», поскольку ему присваивается характер общей нормы, а в таком освещении афоризм этот есть аксиома христианского сознания, затушевывание которой способно принести непоправимый вред каждой душе христианской. Но леонтьевское выдвижение на видный план проблемы «личного спасения» в противовес общему благу может иметь и иной смысл, еще более, может быть, значительный и к настоящему времени еще более злободневный. Здесь дело идет уже не о гуманитарном идеале, о демократии и прогрессе, с каковыми идеалами современного общества с таким неподражаемым пафосом и с такой сокрушающей силой убеждения боролся Леонтьев. Дело идет о том страшном, чем болели и духовный сокрушитель социализма Достоевский, и пламенный проповедник христианской свободы Владимир Соловьев и что нашло наиболее яркое и сильное выражение в религиозном философе, оставшемся Леонтьеву неизвестным, – Николае Федорове. Речь идет о соблазне подмены благоговейно-трепетного, бодрственного и трезвенного ожидания Страшного суда как преддверия Царства Славы, уготованного человечеству от века промыслом Господним и имеющего прийти в момент, не открытый никакому человеческому предвидению, ни даже высшим духам, предстоящим Престолу Божию, – подмена этого постоянного ожидания, которое должно составлять некий абсолютный фон всякого человеческого дерзания, напоминая человеку о непереходимой пропасти, лежащей между землей и небом, чем-то принципиально иным, а именно: кощунственной мечтой о сознательном соучастии в организации, о коллективном сотрудничестве в деле подготовки и осуществления Царства Славы. Леонтьев боролся с мечтой о том «общем деле», страшное существо которого бесстрашно первый раскрыл до конца Федоров... |
|
|
