| День рождения Большого театра Злейшим врагом театра оставался огонь… 18 января, 2015 Злейшим врагом театра оставался огонь… 18 января (6-го по старому стилю) 1825 года состоялось открытие московского Большого театра. Театру, который создал архитектор Осип Бове, исполняется 190 лет. В тот зимний вечер на новой сцене давали балет испанского композитора Фернандо Сора «Сандрильона» («Золушка»), а в начале представления зрители овацией приветствовали зодчего Бове, создавшего в возрождённой Москве настоящее чудо – необычайно величественный театр. «На широкой площади возвышается Петровский театр, произведение новейшего искусства, огромное здание, сделанное по всем правилам вкуса, с плоской кровлей и величественным портиком, на коем возвышается алебастровый Аполлон», – писал юный Михаил Лермонтов, не раз бывавший в театре в те годы. Театр всё чаще называли просто Большим, исконное название Большой Петровский постепенно забывалось. Возрождённый театр славился балетной труппой – одной из лучших в России и Европе. В 1843 году, всего через два года после премьеры в Париже, на сцене Большого поставили «фантастический» балет Адольфа Адана «Жизель», ставший одним из популярнейших произведений в репертуаре театра. Осип Бове Злейшим врагом театра оставался огонь… 11 марта 1853 года москвичи ужаснулись, увидев чёрные клубы дыма над Театральной площадью. Пламя, появившееся в столярной мастерской, быстро охватило весь театр. Огромное здание театра было одним из крупнейших в тогдашней Москве, и зарево пожара было видно со всех концов города. Два дня горел театр. Погибли роскошные «императорские» декорации, уникальные костюмы, музыкальные инструменты… Ущерб оценивали в колоссальную сумму – 10 миллионов рублей (директора правительственных департаментов в те годы получали от 3300 до 5000 рублей в год «жалованья и столовых»). От великолепного театра сохранились огромные обгорелые развалины: портик, колонны, часть стен. Для восстановления театра пригласили Альберто Кавоса – известного петербургского архитектора, сына композитора Катерино Кавоса. Альберто Кавос построил в столице Российской империи несколько театров, среди них – Мариинский и Михайловский. Неудивительно, что и москвичи поручили ответственный объект именно Кавосу. Зодчий слегка изменил архитектуру Михайлова и Бове, сохранив колонны и уцелевшие стены. Алебастровую квадригу Аполлона, полностью сгоревшую, заменили скульптурой из металлического сплава, покрытой красной медью. |
| «И мог ли этот кроткий учитель, говорят либералы, желать применения к делу такого учение, которое вело бы к кулачному праву?» Но подобные либеральные мнения опровергаются словами самого же закона Моисеева. Для убеждения прочитаем несколько из вышеупомянутой нами главы закона Моисея. Аще же бьются два мужа, говорит Моисей, и поразят жену непраздну и изыдет младенец ее неизображен, тщетою да отщетится: яко же наложит муж жены тоя, подобающе отдаст; аще же изображен будет, да даст душу – за душу, око за око, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, жжение за жжение, язву за язву, вред за вред. (Исход 21, 20 – 26). Не ясно ли, что этот закон научает иудея мстить за причиненную ему обиду? Иначе и Спасителю не было бы надобности исправлять его. Евреи говорят, что ближним, иудея может считаться только тот, кто исповедует веру Израиля; все же прочие народы, как то: гои, акимы, т. е. язычники и идолопоклонники, не соблюдающие эту веру, должны быть ими ненавидимы и презираемы (см. в Талмуде соч. Бове – Басра). Не лишним здесь будет обратить внимание читателя, особенно не из иудеев, на то, как извращены и превратно истолкованы раввинами заповеди Иеговы, которые должны служить основанием взаимной любви между людьми, как сынами одного Отца небесного. Талмуд Бове-камо внушает иудеям следующие: правила относительно иноверцев: «тебе праведному (иудею) дозволяется обманывать всех, кроме иудея, ибо сказано: с невинным, будь невинен, с нечестивыми, т. е. язычниками и христианами, будь нечестив». Иудею дозволяется присвоить себе всякую вещь, потерянную не иудеем и попавшую в руки первого, а возвращающий таковую да не ждет от Бога помилования, ибо, говорить раввин Раша, он тем соделывает язычника соучастником преимуществ закона, который дан одним иудеям. (См. Талмуд Бове-камо). Иудей может присвоить себе все, что принадлежит христианину, ибо сказано: не обидиши ближнего и не отъемиши ( Лев. 19, 13 ). А гой, иноверный, не есть ближний; потому то говорить Талмуд, и можно так с ним поступить. (Талмуд, Бове-мициа). Талмуд запрещает иудеям освободить не иудея из какой бы то ни было опасности, которой подвергается жизнь его, ибо спасти акума или гоя значить увеличить число подобных им (Талмуд Авода-зара). Талмуд учит еврея ненавидеть и даже убивать гоимов: всякий не убивающий их, говорит Маймонид, нарушает отрицательно заповедь (см. соч. Маймонида). Хотя современные евреи, более, так сказать, хитрые, силятся уверять и убеждать христиан, что подобные места Талмуда ни как не должны быть принимаемы христианами на свой счет, что все это следует относить к язычникам, но подобное заверение есть ничто иное, как хитрая увертка иудейского либерала. Маймонид очень ясно говорить, что назареи – христиане подходят под одну категорию с акумами и гоимами, язычниками и идолопоклонниками (см. Маймомид Иод Хазака IV, 6 – 10). |
| Св. Синод определил: потребовать от академического правления составление сметы по новому плану и вместе с тем сообщения сведения о времени постройки готового сруба. Правление представило митрополиту, что «составление особой сметы, кроме составленной уже архитектором Бове, не представляется нужным что углы предположено вырубить не связанные с капитальными стенами» и т. п. Относительно времени постройки сруба правление объяснило, что он построен три года тому назад и что Бове ручается за благонадежность здания. В заключение всего правление выразило желание остаться при прежнем мнении касательно устроения здания, т. е. приобрести сруб дома Головина. Митрополит дал резолюцию: «Хотя в соображениях академического правления есть достойное уважения, и хотя крайне жаль, что некоторые профессоры терпят в квартирах затруднение, которое по местным обстоятельствам, особенно тяжелым сделаться может в следующую зиму, однако не могу присоединиться к мнению академического правления, ибо 1) если высшее начальство заблагорассудило требовать смету, – то вопрос: нужна ли смета, уже решен, и подчиненному месту надлежит исполнять предписанное, а не рассуждать, нужна ли смета. 2) Вопрос, который предлежит решить, есть сей: по которому плану строить выгоднее? Сие может быть определено только тогда с точностию, когда к новому плану составлена будет смета. Предоставляю академическому правлению или остаться при своем мнении и о том представить начальству, или поспешить составлением сметы, а между тем может оно о своих соображениях довести до сведения высшего начальства (19 авг. 1841)». После сего правление представило обер-прокурору между прочим, что посколько и обширность и главные принадлежности того и другого здания, т. е. требуемого по эскизу плана, составленного архитектором духовно-учебного управления и предполагаемого по плану архитектора Бове одинаковы, то правление, недоумевая, нужно ли составление особой сметы, кроме составленной уже архитектором Бове, представляло о сем на благорассмотрение его высокопреосвященства и проч. |
| Нестеровой дом этот с землею куплен в 1813 г. у купца Алексея Егорова Ерофеева. Приобретенный Академией дом был не новый, и в 1822 и 1823 годах на поправку его употреблено 1819 руб. асс. В доме были две половины, и в первое время там жили профессоры: В. И. Кутневич и А. И. Тяжелов, потом П. С. Делицын и Ф. А. Терновский -Платонов. В 1840 г. найдено, что дом этот пришел в совершенную ветхость и жить в нем нельзя. Правление определило на месте старого дома построить новый одноэтажный деревянный на каменном фундаменте, длиною на 10, шириною на 7 саженях. В том же 1840 году по духовному завещанию мещанина Семена Токарева к земле, принадлежащей к дому, поступило в прирезку по улице в ширину 3 сажени и длиннику 15 сажен. По смете, составленной архитектором Бове, потребно было на постройку нового дома З ЗЗ6 руб. сер. Но в то время, как нужно было решить дело о постройке, помещик Владимир В. Головин предложил Академии купить у него готовый новый сруб, стоявший недалеко от академического дома и имевший в длину 8, в ширину 7 сажен и в вышину 5 аршин. Цена этому срубу назначена 571 руб. Правление нашло, что сруб можно приобрести, и поручило профессору Делицыну начертать план сруба, обозначить перемены, какие нужно в нем сделать, и составить смету, применительно к смете Бове. Оказалось, что Академия, приобретши сруб и устроив из него дом с квартирами для двух семейных наставников, против сметы Бове издержит на 514 руб. сер. менее. Митрополит Филарет утвердил представление правления и дело препровождено в св. Синод. Синодальный обер-прокурор граф Протасов поручил архитектору духовно-учебного управления рассмотреть смету и планы. Архитектор дал мнение, что готовый сруб дома приобрести невыгодно потому, что при перенесении дома предполагается вырубить некоторые необходимые для прочности внутренние углы и прорубить в целых местах проемы для печей, что в смете профессора Делицына есть некоторые пропуски и т. и. В заключение всего архитектор составил свой план в уменьшенном размере против плана Бове. |
| И Бова прибежал на морское пристанище и увиде Бова корабль и скочил на карабль, от берегу отвалил. И закричал царь Салтан Салтанович зычно гласом: «Гости-корабелщики, здайте с коробля моего изменника, которой у меня ис темницы ушол, а имя ему Бова. И буде вы не здадите моего изменника, и впред мимо моего царства кораблем не хаживать и в моем царстве не торговать». И мужики-корабелщики хотят Бову с коробля здать. И Бова вынял ис-под пазушя мечь-кладенец и мужиков присек да и в море пометал. И ерыжные на коробле ухоронились и почели говорить: «Государь храбрый витез, не моги ты нас погубить, а мы тебе, государь, побежим куды тебе надобе». И ярыжные подымали парусы и бежали по морю год и три месеца и подбежали под Задонское царство и увидели три терема златоверхия и отнесло их погодою от пути верст за 100. И Бова велел парусы отпустить и якори в воду пометать. И почел Бова по короблю ходить и на вся стороны смотрит. И увиде на край брегу моря рыболовы. И закричал Бова зычно гласом: «Пожалуй, рыболов, не ослушайся, подедь на корабль!» И рыболов не ослушался, приехал, и Бова почел рыболова роспрашивать: «Пожалуй, рыболов, скажи мне: царство ли, или орда, царь ли живет или король?» И рече рыболов: «Государь гость-корабелщик! Стоит то наше царство Задонское, а живет государь наш король Маркобрун». И Бове пошло на разум и рече Бова: «Не тот ли король Маркобрун, что сватался во Арменском царстве у короля Зензевея Адаровича на прекрасной королевне Дружневне?» И рече рыболов: «Государь гость-корабелщик, тот. А ныне королева Дружневна у нашего государя короля Маркобруна умолила на год, а все проведывает про храбраго витезя про Бову королевича. У нашего государя Маркобруна радость будет, свадба, женитца на прекрасной королевне Дружневне». И рыболов Бове песку к сердцу присыпал. И Бова рече рыболову: «Пожалуй, рыболов, продай рыбы ярыжным». И рыболов кинул пять осетров на корабль: «Во се, государь, тебе рыбы и бес продажи». И Бова взял злата и сребра и покрывал камками и бархаты, да и бросил рыболову в подездок. И рыболов почел говорить Бове: «Государь гость-корабелщик, дал ты мне много живота, 888 ни пропить, ни проесть ни детем моим, ни внучетом». И Бова рече: «Пожалуй, рыболов, свези меня на берег». И рыболов не ослушался, взял Бову в подездок и привес на берег. И Бова почал ярыжным наказывать: «Ярыжные, вот вам весь карабль и з животом. Делите пополам, а не бранитеся и не деритеся». |
| В заключение сказано, чтобы Академия уплатила архитектору Бове за труды посоставлению плана и сметы 1 000 руб., а строение производилось по Высочайшеутвержденным плану и смете. По получении сего митрополит приказал составить строительный комитет, в который вступили: казначей лавры, соборный иеромонах Анастасий, профессор Академии священник П. С. Делицын, эконом Академии иеромонах Илиодор и секретарь бакалавр И. Ф. Загорский 245 . В Петербургском плане строительный комитет и московский архитектор Бове нашли недостатки и представили митрополиту, что в нем нужно сделать некоторые изменения. Митрополит по этому поводу написал ректору Филарету: «Строительный комитет и Бове думают видеть ученические ошибки в плане, составленном профессором Академии художеств, не подозревая себя в ученическом непонимании плана. Хотя бы вспомнили об учтивости, чтобы возражать скромнее, и тем меньше обнаружить свое незнание, или неведение того, что под глазами, как например: вы говорите, что в смете нет подоконных лещадей, а в смете положено подоконники покрыть железом, что по опыту прочнее. И для чего проспали зиму и вошли представлением о переменах в плане, когда настало время исполнять? Спешу сказать вам, чтобы вы ничего не делали по своим мудрованиям, а по плану. Я могу согласиться только на немногое, например, на продолжение сообщительной галлереи до внутреннего корпуса и на чугунную лестницу, и о сем надобно представить комиссии дух. училищ. Вы забыли взять в соображение, что план рассматривался Государем Императором. Прошу не прогневаться, что я много молчал и вдруг много спорю 246 . Старый корпус-кишка сломан; из наставников пять человек кое-как размещены были в академических зданиях, а двое С. Т. Протопопов и А. И. Смеловский поселились в посаде и каждому из них назначено по 200 р. квартирного пособия в год. 247 А. В. Горского взял к себе на жительство ректор. Корпус окончен постройкой в 1839 г. и в верхнем этаже его открыты две аудитории: богословская и философская и одна в среднем для гражданской истории или для одного из новых языков. |
| — Естественно! — согласился мистер Лорри. — Конечно… я… Он помолчал и добавил, снова поправляя свой светлый гладкий парик: — Я только затрудняюсь… Не знаю как приступить… Он так и не приступил и, поглядывая на нее в нерешительности, встретился с ней взглядом. Брови на ясном челе чуть-чуть приподнялись с тем особенным и таким характерным для нее милым подкупающим выражением, и вдруг, словно пытаясь удержать какое-то мелькнувшее воспоминание, она быстро подняла руку. — Мы с вами никогда не виделись, сэр? — А разве виделись? — И мистер Лорри с недоуменной улыбкой развел руками. Выразительная морщинка между бровями над тонкой безупречной линией маленького точеного носика залегла глубже, и мисс Манетт в раздумье опустилась в стоявшее рядом кресло. Он смотрел на ее задумчивое личико, но, как только она подняла глаза, снова заговорил: — В этой стране, которая стала для вас второй отчизной, я думаю, вы позволите мне обращаться к вам, как у нас принято обращаться к юным леди, не правда ли, мисс Манетт? — Будьте добры, сэр. — Мисс Манетт, я человек деловой. Я должен сделать то дело, которое мне поручили. Поэтому я буду просить вас отнестись к тому, что я буду говорить, как если бы меня тут и не было; перед вами говорящая машина, — да так оно, в сущности, и есть. Так вот, с вашего разрешения, мисс, я расскажу вам историю одного нашего клиента. — Историю!.. Он, видимо, умышленно пропустил мимо ушей слово, которое у нее вырвалось, и повторил поспешно: — Да, нашего клиента… так в нашем банковском деле мы называем людей, с которыми состоим в деловых отношениях. Этот джентльмен был француз, очень образованный человек, ученый, доктор медицины… — Из города Бове? — Н-н-да… из Бове. Как и мосье Манетт, ваш батюшка, этот джентльмен был из города Бове. Так же, как мосье Манетт, ваш батюшка, он пользовался большой известностью в Париже. Там-то мне и выпала честь познакомиться с ним. Конечно, отношения наши были чисто делового характера, однако я пользовался его полным доверием. Я состоял в то время во французском отделении нашего банка… тому назад… д-да, уж лет двадцать! |
| Канси и в 1689 принимал участие в составлении русско-кит. Нерчинского договора). Указом о веротерпимости (1692) христианство получило офиц. статус и было выведено из категории «ложных сект». В следующем году И. удалось обратить в католичество более 20 тыс. китайцев. В благодарность за излечение больного малярией императора с помощью нового в медицине того времени средства хинина И. получили в подарок от Канси участок земли внутри «Запретного города» для постройки резиденции (июль 1693) и деньги на строительство там католич. храма. 9 дек. 1703 г. Жербийон (с 1700 вице-провинциал Китая) совершил торжественное освящение ц. во имя Всевышнего Господа, или Северного храма (Бэйтана), украшенного надписями, каллиграфически исполненными императором. Помимо миссионерских И. преследовали и политические цели. Известно, что Вербист активно поддерживал рус. посольство Н. Г. Спафария (1675), тайно передавал дипломату информацию о ходе рассмотрения его вопроса при дворе императора. Иезуитские астрономы и кит. имп. Канси. Фрагмент гобелена «Астрономия». Худож. Ж.-Б. Фонтене. Нач. XVIII в. Мастерская в Бове (галерея Ж. Кугеля, Париж) Иезуитские астрономы и кит. имп. Канси. Фрагмент гобелена «Астрономия». Худож. Ж.-Б. Фонтене. Нач. XVIII в. Мастерская в Бове (галерея Ж. Кугеля, Париж) В последние годы правления имп. Канси и в особенности после его смерти положение католич. миссионеров и кит. христиан ухудшилось. Близость И. ко двору давала поводы для обвинений, к-рые не всегда были беспочвенными (напр., члены ордена пытались повлиять на вопрос престолонаследия). В Европе осложнилась обстановка вокруг миссий И.; разгоревшийся после допуска миссионеров других орденов в Китай «спор о ритуалах» достиг к 1-й трети XVIII в. апогея. В 1700 г. группа профессоров богословского фак-та Парижского ун-та направила в папскую канцелярию письмо, в котором обвинила И. в лицемерии, в отсутствии единства во взглядах, в извращении христ. догм. Возмущение парижских богословов вызвали работы Ле Конта ( Le Comte L. |
| Следует еще отметить, что Карл Лысый получил императорский титул уже незадолго до своей смерти (коронован 25 дек. 875 г., умер 11 окт. 877 г.), причем, эти полтора года, когда он носил императорскую корону, почти сплошь прошли в боевых столкновениях и политических тревогах: едва ли тогда у Карла было время и охота заниматься богословскими вопросами. В 867 году, или немного позже, написано Ратрамном сочинение – Contra Graecorum opposita. В конце этого года папа Николай I обратился к митрополитам западной части франкского государства с предложением написать ответ на окружное послание патриарха Фотия, какое было направлено против римской церкви. На епископском соборе под председательством Гинкмара составление ответа было возложено на епископа парижского Энея (в архиепископии санской), потом на епископа Бове Одона (в архиепископии реймсской). Задача этого же рода была поручена и Ратрамну. В своем сочинении в первых трех книгах Ратрамн защищает filioque (главным образом, на основании Августина), в следующих двух он доказывает, что обрядовые разности не имеют того значения, какое им приписывают греки, – здесь им оправдывается практика римской церкви, защищается примат римского епископа пред константинопольским и пр. В общем, это сочинение, которое можно отнести на конец жизни Ратрамна, доставило ему наибольшую славу. – Из мелких трудов Ратрамна можно упомянуть, прежде всего, о двух его сочинениях о душе. Из них первое De quantitate animae (еще не изданное, напечатано лишь письмо к Одону, по поручению которого написано сочинение, – Mon. Germ. hist. Ер. VI), опровергает мнение одного монаха из Бове, который вместе с ирландцем Макарием на основании неверно понятого места из блаж. Августина учил, будто все человечество имеет одну душу и одну субстанцию. От второго сочинения известно только предисловие (Mon. Germ. hist., Poetae lat., III, 715), из которого видно, что автор отвечал на вопрос Карла, sitne anima circumscriptiva sive localis, – ответ давался отрицательный. Еще одно маленькое сочинение было написано Ратрамном в ответ на вопрос епископа Римберта (впоследствии преемника по бременской архиепископии Ансгаря), можно ли считать людьми кинокефалов, сведения о которых были сообщены Ратрамну (по его просьбе) тем же Римбертом (Mon. Germ. hist., Ер. VI, 155). Вопреки мнению Исидора Севильского , Ратрамн, на основании полученных от Римберта данных, склонен был считать кинокефалов потомками Адама. Сохранилось еще письмо Ратрамна к Римберту и к корбейскому аббату Адаларду о недопустимости браков между родственниками (Mon. Germ. hist., Ер. VI, 157). |
| «В музее архитектуры на территории бывшего Донского монастыря долгое время стояли фигуры русских витязей, аллегорические изображения победы, славы и храбрости. Некогда они украшали Триумфальные ворота у Тверской заставы, построенные выдающимся зодчим эпохи русского классицизма Осипом Ивановичем Бове. Искусный градостроитель создал при въезде в Москву прекрасный ансамбль – арку и две кордегардии, небрльшие сооружения для размещения караула, связанные с аркой полукружием ограды. Текст бронзовой закладной доски, помещенной в толще стены, гласил, что Триумфальные ворота построены «в знак воспоминания торжества русских воинов в 1814 году и возобновления сооружением великолепных памятников и зданий первопрестольного града Москвы, разрушенного в 1812 году нашествием галлов и с ними двунадесяти языков…» «Закладка ворот состоялась в августе 1829 года, а через пять лет строительство было закончено. Весь скульптурный декор арки выполнен из чугуна по моделям крупнейшего ваятеля того времени Ивана Петровича Витали и талантливого молодого скульптора Ивана Тимофеева. Они работали в тесном содружестве с Бове, выполняя большинство работ по его рисункам. Белым камнем, привезённым из подмосковного села Татарова, были облицованы стены арки, остальные частя – колонны и скульптура —отливались из чугуна. Умелый подбор материала, сочетание контрастных цветов (темный чугун на белом камне) – все это усиливало художественную выразительность сооружения. Более ста лет Триумфальные ворота украшали древнюю столицу. Но…» Остановимся, прервем цитату и заметим, что дальше идет «но» очень странное, если учесть, что автор статьи архитектор-профессионал. «Но город рос, и площадь у Тверской заставы превратилась в одну из многолюдных центральных площадей Москвы, Узкая Тверская улица (ныне улица Горького) затрудняла городское движение, и в 1936 году при реконструкции магистрали и площади у Белорусского вокзала Триумфальные ворота и кордегардии разобрали». Итак, город рос, а ворота мешали. Я перевожу глаза на то место, где поставлено имя автора статьи и с удивлением еще раз убеждаюсь: архитектор И. Рубен. Это ведь он же, а не кто-нибудь другой, написал в этой же статье: «Построенная выдающимся зодчим», «искусный градостроитель создал прекрасный ансамбль», «более ста лет украшала столицу»… Как же поверить в то, что он же спокойно и холодно сообщает, будто город рос и Триумфальные ворота мешали… |
|
|
