| В королевском окружении преобладали монахи нищенствующих орденов : он приглашал францисканца католич. св. Бонавентуру († 1274) читать ему проповеди в домашней обстановке (19 из 130 проповедей, произнесенных в Париже, Бонавентура прочел королю); католич. св. Фома Аквинский († 1274) и др. доминиканцы нередко обедали за королевским столом. Королевским исповедником, а впосл. 1-м биографом Л. С. был доминиканец Жоффруа де Больё († кон. XIII в.). Доминиканец Винцентий из Бове (ок. 1190 - ок. 1264) при содействии короля составил энциклопедию «Большое зерцало». Ходили слухи, что король хотел отречься от престола и вступить в один из нищенствующих орденов, но не смог выбрать, в какой. По преданию, однажды некая Саретта бранила короля и удивлялась, что его до сих пор не свергли, ведь он «лишь король братьев миноритов и братьев проповедников, король священников и клириков». Король считался «главным благодетелем и защитником ордена [миноритов] не только в Париже, но и во всем королевстве» ( Салимбене. 2004. С. 242). Л. С. оказывал поддержку мон-рям. Он приобрел земли домена Кюимон близ королевской резиденции в Аньер-сюр-Уаз для новой обители во имя Пресв. Девы Марии; в 1229 г. она была передана ордену цистерцианцев . Л. С. переименовал мон-рь в Руайомон (франц. Royaumont; лат. Mons Regalis, букв.- Королевская гора), обозначив т. о. связь аббатства с королевской семьей. Монарх принимал участие в строительстве обители: он не только интересовался ходом работ, но и сам подносил камни и бревна; по его распоряжению мон-рю ежегодно выплачивалось из казны 500 ливров (см.: Erlande-Brandenburg A. Royaumont: Abbaye royale. P., 2004. P. 30-33). Впосл. в Руайомоне король часто молился и разделял трапезу с монахами. При Л. С. были отстроены цистерцианские аббатства: Сент-Антуан-де-Шан (ныне в черте Парижа; освящено в 1233); Нотр-Дам-ла-Руайаль (ныне Мобюисон) близ Понтуаза и Нотр-Дам-дю-Лис близ Мелёна (основаны кор. Бланкой Кастильской в 1236 и 1244); мон-рь кларисс в местности Лоншан у ворот Парижа (основан в 1255 младшей сестрой короля католич. св. Изабеллой Французской († 1270)) и др.; все они получили от короля большие пожертвования. В 1254 г., вернувшись из 7-го крестового похода (на Св. земле он посетил гору Кармил ), Л. С. разрешил неск. франц. кармелитам основать мон-рь близ Шарантона; для него король приобрел землю и пожертвовал литургические одеяния и сосуды. Обитель регулярных каноников благодаря Л. С. получила обширный сельскохозяйственный комплекс за воротами Монмартра (ныне в черте Парижа). В 1258 г. для монахинь нищенствующего ордена сервитов Л. С. купил землю у ворот Тампля (ныне в центре Парижа); помог обосноваться в Париже регулярным каноникам Св. Креста (для них было приобретено неск. домов) и бегинкам . С его помощью орден тринитариев получил в Париже госпиталь св. Матурина (впосл. во Франции членов ордена стали называть матюренцами); позднее был основан мон-рь тринитариев в Фонтенбло. |
| С К. С. связывают распространение в католич. Церкви т. н. Малой службы часов Пресв. Деве Марии (Officium parvum Beatae Mariae Virginis). Ее происхождение неизвестно. Возможно, она возникла как дополнение к вотивным мессам в честь Пресв. Девы, к-рые известны по каролингским рукописям рубежа VIII и IX вв. Похожие краткие службы Св. Кресту, Всем святым, Троице и об усопших были широко распространены в англосакс. традиции. Но первые упоминания о службе Деве Марии, совершаемой ежедневно в качестве дополнения к каноническим часам, встречаются в источниках только с сер.- 2-й пол. X в. (в Житии св. Ульриха, еп. Аугсбургского (MGH. SS. T. 4. P. 389); в сообщении «Хроники» Гуго из Флавиньи о еп. Беренгерии Верденском (940-962) (MGH. SS. T. 8. P. 365; ср.: MGH. SS. T. 4. P. 46)). Уставом аббатства Айнзидельн в рядовые субботы от октавы Пасхи до Адвента предписывалось совершать службу с 3 чтениями в честь Св. Креста и Девы Марии (Consuetudines Monasticae/Ed. B. Albers. Montis Casini, 1912. Vol. 5. P. 98-99; Consuetudines Germaniae: Redactio S. Emmerammi, dicta Einsiedlensis//Corpus Consuetudinum Monasticarum. Siegburg, 1984. T. 7. Pt. 3. P. 239). В Италии Петр Дамиани призывал клириков регулярно совершать Малую службу Пресв. Деве Марии ( Petr. Damian. Ep. 17, 40, 106, 142, 166). В Клюни аббат Гуго предписал монахам, находящимся в больнице, читать «Horas de S. Maria» ежедневно, а всей братии - по субботам ( Bernardi Ordo Cluniacensis. 1. 23// Herrgott M. Vetus disciplina monastica. P., 1726. P. 189). Согласно «Портифорию св. Вульфстана» (2-я пол. XI в.), служба совершалась по субботам (The Portiforium of St. Wulstan (Corpus Christi College, Cambridge ms. 391)/Ed. A. Hughes. [L.], 1960. Vol. 2. P. 60-62). В Житии св. Бруно Картузианца отмечалось, что именно К. С. обязал всех клириков совершать службу Деве Марии (beatissimae Matris Dei preces horarias - Acta S. Brunonis. 33//PL. 152. Col. 542). Винцентий из Бове , ссылаясь, вероятно, на «Хронику» Жоффруа де Вижуа (кон. XII в.), также сообщает о постановлении К. С. совершать эту службу по субботам ( Vincentius Bellovacensis. Speculum historiale. XXV 91// Idem. Speculum quadruplex: Naturale, doctrinale, morale, historiale. Duaci, 1624. Vol. 4. P. 1034). Однако, судя по рукописям, вплоть до XIII в. единообразия в составе службы и практике ее совершения не было. Впосл. Малая служба часов Пресв. Деве Марии, выстроенная по модели 7 канонических часов, составила основу позднесредневек. Книг часов (подробнее об истории службы см.: Leclercq J. Fragmenta Mariana//EphLit. 1958. Vol. 72. P. 292-305; Idem. Formes anciennes de l " office marial//Ibid. 1960. Vol. 74. P. 89-102; Canal J. M. El Oficio parvo de la Virgen de 1000 a 1250//Ephemerides Mariologicae. Madrid, 1965. Vol. 15. P. 464-475). К. С., возможно, подтвердил установление особой, 10-й, префации для мессы на праздники в честь Пресв. Девы Марии, принятой Собором в Пьяченце ( Mansi. T. 20. Col. 807). Крестовый поход |
| В XIII-XIV вв. краткие повествования о К. и Д. включали в своды энциклопедического (напр., «Зерцало истории» Винцентия из Бове) и агиографического (напр., «Пассионал святых» Варфоломея из Тренто) характера. Наибольшую известность получило сказание, приведенное блж. Иаковом из Варацце в «Золотой легенде» и основанное на пространной редакции Мученичества. К этому тексту приложен рассказ о чудесном исцелении клирика ц. К. и Д. в Риме. Во сне ему явились мученики, к-рые решили заменить его пораженную опухолью конечность ногой некоего чернокожего человека («эфиопа», «мавра»), недавно похороненного при ц. Сан-Пьетро-ин-Винколи. Один из мучеников отправился на кладбище, принес ногу и приставил больному вместо его ноги. Проснувшись, клирик не почувствовал привычной боли в ноге и с изумлением осознал, что увиденное во сне произошло наяву. Сбежавшиеся к нему люди немедленно отправились на кладбище, раскопали могилу и нашли ногу, которую святые отрезали у клирика ( Iacopo da Varazze. Legenda Aurea/Ed. G. P. Maggioni. Firenze, 19982. Vol. 2. P. 977-981). Чудо о «черной ноге» стало одной из самых известных средневек. легенд, связанных с почитанием К. и Д. (см.: Jacquet. 1983; об отражении легенды в искусстве XIV-XX вв. см.: Zimmerman. 1998; Julien P. Le miracle de la jambe noire dans l " art//Revue d " histoire de la pharmacie. 1998. Vol. 86. N 320. P. 473-476). Сказание из «Золотой легенды» было положено в основу Жития К. и Д., составленного в XIV в. францисканцем диак. Юстином из Флоренции (BHL, N 1976); в Житие включены чудеса, переведенные Анастасием Библиотекарем, и описание др. чуда, свидетелем к-рого был автор (см.: Novembri V. I santi Cosma e Damiano e la tradizione manoscritta nella Firenze medicea//Cosma e Damiano. 2002. P. 66-75, 149-191). К описанию жизни и чудес К. и Д. обращались и более поздние итал. авторы. Так, еп. Антонио дельи Альи († 1477) посвятил составленное им Житие мучеников правителю Флоренции Козимо Медичи (см.: Frazier A. K. Possible Lives: Authors and Saints in Renaissance Italy. N. Y., 2005. P. 334-335). Гуманист Джованни Гарцони († 1505), преподаватель медицины в Болонском ун-те, составил Житие К. и Д., в котором подчеркивал значение врачебного искусства (BHL, N 1976d). В позднее средневековье распространялись версии сказаний о К. и Д. на национальных языках, напр. повествования во франц. легендариях XIII-XV вв. ( Perrot J.-P. Le Passionnaire français au Moyen Âge. Gen., 1992. Р. 18, 47-48, 60-62, 114, 164); в сер. XV в. в г. Эврё делались постановки франц. мистерии о К. и Д. |
| Относительно времени, современные историки помещают этот Крестовый поход под 1212 годом и не позже 1213 года. Если иные отодвигают его на десять лет назад или ставят на двенадцать лет вперед, то это очевидная ошибка. Относительно места, где зародилось и было исполнено это предприятие; крестоносцы, как кажется, принадлежали к двум народностям и составляли два отряда, следовавшие по двум разным направлениям. Одни, отправляясь из Германии, перешли Саксонию, Альпы и прибыли к берегам Адриатики; Франция доставила другой отряд, который собрался в окрестностях Парижа, прошел через Бургундию и прибыл в Марсель, где предполагалось сесть на корабли. Для того чтобы поднять и привести в движение эти массы детей, были употребляемы всякого рода посулы и рассказы о чудесах. По словам Винцента из Бове, в то время рассказывали, что Старец Горы, воспитывавший ассасинов, держал у себя в плену двух клириков и возвратил им свободу с тем условием, чтобы они доставили ему мальчиков из Франции. Поэтому и думали, что дети, обманутые лживыми видениями и обольщенные обещаниями тех двух клириков, и наложили на себя знамение Креста. Возбудителем Крестового похода детей в Германии был некто Николай, родом из Швабии 19 . Он уверил массу детей посредством ложного откровения, будто засуха в этом году будет столь велика, что море высохнет и обратится в сушу, и толпа детей явилась в Геную с намерением отправиться в Иерусалим прямо по высохшему дну Средиземного моря. Состав этих отрядов вполне соответствовал мерам обольщения. Там находились дети всякого возраста, всякого звания и даже обоего пола; некоторые из них имели не более двенадцати лет; они проходили по городам и деревням без вождей, без руководителей, без всяких запасов, с пустым кошельком. Тщетно родные и друзья старались их удержать, указывая на безумие подобного похода; уговоры лишь удваивали их решимость, сломав ворота или преодолев заборы, они успевали ускользнуть и присоединялись к своим товарищам. На вопрос о цели странствования они отвечали, что идут посетить святые места. Хотя паломничество, начатое при таких условиях и ознаменованное всякого рода преувеличениями, должно было служить поводом скорее к соблазну, чем к назиданию, тем не менее нашлись люди столь мало благоразумные, чтобы видеть в этом знак могущества Божия. Мужчины, женщины оставляли дома и поля и присоединялись к толпам юных бродяг, думая, что идут путем спасения; другие доставляли им деньги и припасы, полагая тем помогать душам, вдохновленным Богом и руководимым чувством живейшего благочестия. Сам папа, узнав о их шествии, говорил, вздыхая: «Эти дети служат нам упреком за то, что мы погрузились в сон, между тем как они летят на защиту Святой земли». Если люди дальновидные, в среде духовенства, открыто порицали этот поход, то их осуждение принималось за безверие и скупость, и потому, дабы избежать общественного презрения, благоразумие было вынуждено молчать. |
| B. Thorpe. L., 1844. Vol. 1. P. 416-437). Стихотворное переложение легенды о Л. и др. мучеников, пострадавших с ним, включено Флодоардом Реймсским в поэму «Победы Христа в Италии» (PL. 135. Col. 685-688; см.: Jacobsen P. Ch. Flodoard von Reims: Sein Leben und seine Dichtung «De triumphis Christi». Leiden, 1978. S. 252-253). Среди лат. метрических версий сказания о Л.- «Стихи о св. Лаврентии» Марбода, еп. Реннского (PL. 171. Col. 1607-1614), «Мученичество св. Лаврентия» бенедиктинца Нигелла Кентерберийского ( Nigel of Canterbury. 1994) и поэма Вильгельма из Массенаго (AnBoll. 1892. T. 11. P. 313, 318-320). Проповеди, гимны и др. сочинения о Л. принадлежат богослову, историку и агиографу Ренье († 1188), жившему в аббатстве св. Л. в Льеже. Известны сказания о мученике на национальных языках, напр., англо-нормандское стихотворное Житие Л. (между 1140 и 1170 - La Vie de Saint Laurent. 1976), кастильская поэма Гонсало де Берсео «Страсти, или Мученичество св. Лаврентия» (сер. XIII в.- Gonzalo de Berceo. 1971), прозаические исл. версии Мученичества Л. (см.: Wolf. 2013). В средневек. агиографических произведениях повествование о мученичестве Л. нередко дополнялось сказаниями о чудесах мученика, заимствованными из различных источников. Такие сказания были включены Григорием Турским в сб. «О славе мучеников»: в них рассказывается об удлинении слишком короткой балки во время строительства церкви в честь Л. и о разбившейся литургической чаше, к-рую вскоре нашли невредимой ( Greg. Turon. Glor. martyr. 41, 45). Чуду о балке посвящено также стихотворение Венанция Фортуната ( Venant. Fort. Carm. IX 14) (ср. более поздние сказания о чудесах Л.- BHL, N 4784-4787). В XIII-XV вв. сведения о Л. включались в легендарии и исторические труды. Так, краткие сказания, основанные на текстах Мученичества, содержатся в легендарии Жана де Майи ( Jean de Mailly. 2013) и в энциклопедии Винцентия из Бове ( Vincentii Burgundi Bibliotheca mundi, seu Speculum maius. Duaci, 1624. T. 4. P. 442-443). Блж. Иаков из Варацце включил в «Золотую легенду» пространное сказание о мученике, в к-ром использовал многочисленные источники, в т. |
| После Эригены средневековые мыслители и богословы, в том числе даже и такие, как Абеляр, Гуго Бланкенбург, Ричард, Роберт Фолио, Роберт Пюллейн, Готье, Вильгельм Овернский, Винцент Бове, Альберт Боллштедский, Дунс Скотт, Дюран, Оккам, Буридан, Лит, Марсилий Фицин, Пик Мираидола, Помпонат, Порта, Скалигер, Кремонини, Забарелла и мног. др. ничего не сделали для разрешения вопроса о зле, его сущности и происхождении. Все они, говоря вообще, вслед за Фомою Аквинатом придерживались детерминистической теории в учении о божественном провидении и предвидении и в большей или меньшей степени объявляли себя приверженцами оптимизма. Некоторые (как, напр., Помпонат и др.) даже прямо утверждали, что зло, господствующее в мире, свой источник имеет в одном Боге. В утешение же верующему человечеству они обыкновенно указывали на то, что зло находится в связи с добром, что если бы не было зла, то не было бы и добра. Учение философов нового времени Николай Кузан (1401 – 1464) и Джордано Бруно, (1550 – 1600), будучи представителями пантеистического мировоззрения и отожествляя свободу с необходимостью, Бога с вселенной, не могли установить даже и существенного различия между добром и злом. Все существующее в мире, как бы мы его ни называли, существует необходимо и нет в нем ничего, чему не следовало бы быть Даже смерть не есть зло; ибо она есть только видоизменение жизни, переход в новую форму существования; а отрицание зла в нравственной области естественно вытекает уже из отожествления свободы с необходимостью Учение Гоббса Как ни противоположно, по-видимому, пантеистическое мировоззрение материалистическому но, тем не менее, они вполне согласны между собою в решении вопроса о зле, его сущности и происхождении. Доказательство этого мы можем видеть уже в учении Томаса Гоббса (1588 – 1679), на которого по справедливости смотрят как на предшественника современных нам мировоззрений материалистического направления. Основные посылки, из которых Гоббс вывел все свое материалистическое мировоззрение, он нашел в учении своего друга, английского мыслителя Бэкона, который, исключив богословие из числа наук, все гипотезы о конечных причинах назвал «бесплодными девами» и признал научное значение только за индукцией и наблюдением. |
| 3. Соч. «Правило добродетельной жизни» (Formula vitae honestae; CPL, N 1080; изд.: PL. 72. Col. 21-28; Opera omnia. 1950. P. 236-250; испан. пер.: Obras completas. 1990. P. 155-163) в средние века было распространено более всех др. произведений М. (известно ок. 600 рукописей). О сочинении упоминает уже св. Исидор Севильский, к-рый называет его «О различиях четырех добродетелей». Принятое в наст. время название впервые встречается в кн. «О знаменитых мужах» (De viris illustribus) Сигиберта из Жамблу († 1112). Самые ранние сохранившиеся рукописи относятся к IX-X вв., известны ок. 12 манускриптов этого периода. В части из них трактат не содержит названия и указания на авторство, а также посвящения кор. Мирону. Впосл. подобный вариант, получивший распространение под названием «О четырех добродетелях» или «О четырех основных добродетелях» (De quattuor virtutibus (cardinalibus)), был приписан Сенеке. Впервые данная атрибуция зафиксирована в каталоге книг аббатства св. Эммерама в Регенсбурге (X в.), но широкое распространение она получила с XIII в., когда сочинение было переведено на провансальский, франц. и итал. языки. Сохранилось более 40 манускриптов XIV в. и ок. 200 - XV в. На него ссылались Винцентий из Бове, Данте Алигьери, Дж. Чосер, Кристина де Пизан и др. До XVI в. соч. «О четырех добродетелях» использовалось в качестве учебника в начальной школе (упом. среди учебников Гаргантюа в романе Ф. Рабле). Одним из первых, кто отвергли авторство Сенеки и атрибутировали трактат М., был Ф. Петрарка (1304-1374), однако его т. зр. получила распространение далеко не сразу. Как произведение Сенеки трактат вошел в неск. десятков инкунабул, самая ранняя из которых была издана И. Фустом и П. Шёффером в Майнце (1463). Впервые полный текст «Правила…» с верным указанием автора был напечатан в приложении к «Комментарию на Евангелие от Матфея» Кристиана из Ставло, изданном Я. Вимпфелингом в Страсбурге (1514). Тем не менее данное издание осталось малоизвестным, о чем свидетельствует включение трактата в Собрание сочинений Сенеки, подготовленное Эразмом Роттердамским (1515). Широкую известность это сочинение в авторстве М. приобрело после публикаций Э. Вине (1544), Ж. Кузена (1545) и М. де ла Биня (1575). Кроме того, на основе «Правила…» была написана глава трактата, известного как «De copia verborum» (остальной текст представляет собой компиляцию из посланий Сенеки) и сохранившегося в 30 рукописях, самые ранние из к-рых датируются XII в. Трактат «De copia verborum» также приписывался Сенеке, высказывалось даже предположение, что он был адресован ап. Павлу. |
| «Хроника…» М. из О. снискала огромный успех по всей Европе. Точное число ее копий не установлено (последний по времени перечень известных списков включает более 400 рукописей, но он далеко не полон; кроме того, существует большое число рукописей с фрагментами «Хроники…»). А. Д. фон ден Бринкен выделила 6 классов рукописей в зависимости от степени трансформации первоначального текста М. из О.: 1) копии, точно сохраняющие первоначальный табличный формат по 50 лет на страницу (ок. 40 рукописей, наиболее близкими к оригиналу считаются рукописи Praha. Archiv Praského hradu. Knihovna metropolitni kapituly. G.IV.2; Florent. Bibl. Centr. Conventi Soppressi. F. 4.733; Ambros. A 185; Monac. Clm 2691; Hereford. Cathedral Library. O. VII. 7); 2) копии в формате анналов (по 1 строке на год), но с разным количеством строк на странице; 3) параллельная хроника пап и императоров без связи количества строк и лет правления; 4) последовательное изложение (не в форме параллельных страниц) с чередованием 50-летних блоков о папах и об императорах; 5) последовательное изложение, при к-ром рассказы о папах и об императорах чередуются произвольным образом; 6) разделение на 2 самостоятельные хроники, когда сначала изложены все сведения о папах, а затем об императорах (класс 6а) либо сначала - хроника императоров, а затем - пап (класс 6b). Во мн. случаях изменение первоначального формата происходило из-за небрежности переписчиков, но были и случаи целенаправленного редактирования. Кроме того, существует огромное число продолжений «Хроники…» М. из О. и основанных на ней компиляций (напр., с материалами из «Исторического зерцала» Винцентия из Бове). К наст. времени изучена и опубликована лишь англ. ветвь этой традиции (Fortsetzungen z. Papst- und Kaiserchronik. 2003). «Хроника…» М. из О. быстро получила распространение среди широких слоев общества (горожан, рыцарей), недостаточно владевших латынью, что вызвало спрос на переводы. В XIV-XV вв. были выполнены ее переводы (во мн. случаях в виде достаточно вольных переложений) на народные языки: среднеанглийский (изд.: The Chronicles of Rome: An Edition of the Middle English The Chronicle of Popes and Emperors, and The Lollard Chronicle/Ed. |
| Сокращенные варианты лат. Мученичества содержатся в зап. «исторических» Мартирологах IX в. и отличаются некоторыми деталями: в сказании из Мартиролога Рабана Мавра говорится, что Л. С. вел отшельническую жизнь в течение 34 лет (PL. 110. Col. 1135), в Мартирологе Ноткера Заики указывается, что после принятия христианства Л. С. прожил еще 38 лет (PL. 131. Col. 1055). В Мартирологе Адона Вьеннского добавлено, что комментарисий Афродисий также принял мученическую кончину за Христа (PL. 123. Col. 343; Quentin. 1908. P. 555). В XVI в. это сказание заимствовал Луиджи Липпомано для своего собрания Житий святых (Sanctorum priscorum patrum vitae/Ed. A. Lipomanus. Venetiis, 1554. T. 4. Fol. 199). Распятие. Миниатюра из Прекрасного Часослова герц. Беррийского. 1410 — 90-е гг. XV в. (собрание Клойстерс Метрополитен-музей, Нью-Йорк) Распятие. Миниатюра из Прекрасного Часослова герц. Беррийского. 1410 — 90-е гг. XV в. (собрание Клойстерс Метрополитен-музей, Нью-Йорк) В лат. традиции получил широкое распространение рассказ об исцелении Л. С. от слепоты, после того как кровь, брызнувшая из раны Спасителя, попала ему на глаза. Возможно, впервые этот эпизод появился в Ирландии в VIII в.; в частности, о чудесном прозрении Л. С. говорится в поэме Блатмака (2-я пол. VIII в.; The poems of Blathmac son of Cú Brettan/Ed. J. Carney. Dublin, 1964. P. 20-21); в иллюминированных ирл. Евангелиях (напр., Cod. St. Gallen. Stiftsbibl. Sang. 51; ок. 750) также фигурирует данный сюжет. В дальнейшем рассказ был забыт и вновь появился в зап. средневек. лит-ре в XII в. Он встречается у Петра Коместора (XII в.; Petrus Comestor. Historia Scholastica//Pl. 198. Col. 1633-1634), Винцентия из Бове ( Vincentius Bellovacensis. Speculum quadruplex. Graz, 1964. Vol. 4: Speculum Historiale. VII 46), в «Золотой легенде» Иакова из Варацце ( Iacopo da Varazze. Legenda Aurea/Ed. G. P. Maggioni. Firenze, 19982. Vol. 1. P. 307-308), а также в «Перечне святых» Петра Наталиса, составленном в XIV в. ( Petr. Natal. CatSS. III 201). При этом особый акцент в легенде о Л. С. делается на прощении, к-рое он получил от Христа после своего жестокого поступка. В эпической французской поэме XII в. «Песнь о Гильоме» говорится о том, что Л. С. пронзил копьем Христа, но после этого прозрел и, раскаявшись, получил прощение от Спасителя. Часто воспоминание о Боге и упоминание Его имени вызывали воспоминание о Л. С., как, напр., в рыцарском романе «Отмщение за Рагиделя» (Longis... 1958. Р. 530-531). |
| Будучи в значительной степени платоническим по типу своего вдохновения, Ренессанса, в общем, избегал формализованного порядка. Темы «Опытов» Монтеня по своей широте могут показаться своего рода разрозненной энциклопедией; нельзя, однако, зная Монтеня, вообразить, чтобы сам он пожелал увидеть разрозненное собранным. Так вот, если проводить классификацию по вышеназванному признаку, энциклопедисты, видевшие в том же Монтене своего предшественника, довольно неожиданно оказываются вовсе не в его обществе, но в обществе ненавистных им создателей средневековых схоластических сводов, какими были, например, Винцент из Бове, автор «Великого зерцала», или Фома Ак- винский с обеими своими «Суммами». Лучше, впрочем, держаться конкретных историко–культурных реалий и подумать о том, что могло вправду попасть в поле зрения великих антиклерикалов XVIII в., и тогда придется вспомнить о таком актуальном для них явлении, как капитальная морально–теологическая система «пробабилиориста» Альфонса Лигуори , родившегося в 1696 г., т. е. за год до выхода в свет бейлевского словаря, и умершего в 1787 г., т. е. тремя годами позже чем Дидро. Функция авторитетного учительства, «магистериума», вполне естественным образом стимулирует тяготение к «порядку и последовательности». Статья в энциклопедии отличается от статьи в журнале и от любого полемического текста тем, что ставит себя вне спора: не убеждает читателя, а поучает, «просвещает» его, предлагает ему принять нечто к сведению. Энциклопедический жанр сам по себе преобразует спорное в бесспорное. Это своего рода антиавторитаристский авторитаризм: спор идет о праве учить, как учит проповедник с кафедры. Не говорит ли одна эпиграмма Экушара–Лебрена, что Век Просвещения «побуждает проповедовать всюду, только не в церкви» («faitpre- cher partout, hors a 1 " eglise»)? Параллели между аттической интеллектуальной революцией V— IV вв. до н. э. и всеевропейской интеллектуальной революцией второй половины XVIII в. как в области мысли, так и в области эмоциональной атмосферы вокруг мысли бывают очень яркими. |
|
|
