| 1 . Итак, родина этого великого отца – сей великоименитый Константинополь, который преимущественно называется новым Римом. Родители же – знатные родом и владевшие огромным богатством. С благородством рода соединив и благородство нравов, они большей частью жили с Богом и были преданы Его заповедям. Имя одного из родителей – Фотин, другой – Феоктиста. Как и некоторые другие, они оправдали эти имена своими нравами: первый тем, что многих просветил ( φωτσαι) к Божественному, вторая тем, что была как бы новым творением Божиим ( κτσις Θεο) и дух прав прияла во утробе, по слову Давида ( Пс. 50:12 ). Особенно их благочестие обнаружилось в то время, когда они предпочли лучше все претерпеть, чем изменить вере, в которой были воспитаны. Ибо хотя они видели, что прочие предают веру иконоборцам, они, однако, не покорились и не приняли их речей. Спустя немного [времени], чтобы еще больше показать любовь к Богу и в действительности проявить то, что предуказывали их имена, они оставляют, как [отрясают] прах с ног, славу, богатство и почет, каким пользовались при дворе, и вместо всего приемлют Бога, Коего достигнуть и иметь в себе считали выше всего. Хотя Фотин отправлял у императора немаловажную должность и заведовал его казной, однако и он сам, и единомысленная с ним супруга, презрев все это и оставив все, проникаются одним намерением и избирают жизнь, отрешенную от мира, или монашескую, сочетаясь с Богом и наслаждаясь сочетанием с одним только Богом. [Col. 117] Так поступили не только эти добрые супруги, но сделать то же были уже предрасположены и дети их и другие родственники, не считая ничего предпочтительнее Бога и добродетели. Их образ жизни и время, когда они совершили отречение от мира, всего лучше объяснил превосходный Феодор в надгробном слове матери 2 ; настоящее же слово скажет о них лишь немногое. Император-иконоборец Константин V Копроним Рождение и юность преп. Феодора 2. От таких-то родителей родился этот дивный муж 3 ; тогда царствовал Константин Копроним 4 и принуждал всех христиан отрекаться от святых икон. |
| Глава 106. ПАКИАН Пакиан, епископ Барселоны в Пиренейских горах, владел чистым слогом, стал известным благодаря своей жизни и своим речам. Писал небольшие произведения, среди которых «Олень», «Против новациан». Умер в годы правления императора Феодосия в очень преклонном возрасте. Глава 107. ФОТИН Фотин из Галлогреции, последователь Маркелла, посвящен в сан епископа города Сирмий. Предпринял попытку представить ересь эбионитов и затем, будучи отлучен от церкви императором Валентинианом, написал много книг, среди которых наиболее выделяются труды «Против язычников» и «К Валентиниану». Глава 108. ФЕБАДИЙ Фебадий, епископ Агена в Галлии, опубликовал сочинение «Против ариан». Говорят, есть другие его книги, которые я еще не читал. Он жив, но уже немощен из–за возраста. Глава 109. ДИДИМ Дидим из Александрии, ослепший в юном возрасте и потому не получивший даже начальных знаний, проявил такие удивительные способности, что изучил в совершенстве диалектику и даже геометрию, науки, для которых особенно необходимо зрение. Он написал много книг, вызывающих восхищение: комментарии ко всем псалмам, к Евангелиям от Матфея и Иоанна, «О доктринах», также две книги «Против ариан» и одну книгу «О Святом Духе», которую я перевел на латинский язык, восемнадцать томов об Исайе, три адресованные мне книги комментариев к Осии, пять книг «О Захарии», написанные по моей просьбе, а также комментарии к Иову и много других произведений, одно лишь перечисление которых составит целую книгу. Он жив и уже оставил позади свой восемьдесят третий год. Глава 110. ОПТАТ Оптат Африканский, епископ Милевийский, в годы правления императоров Валентиниана и Валента, защищая католиков, написал шесть книг против клеветы сторонников Доната, утверждая, что преступление донатистов ошибочно приписывается приверженцам католицизма. Глава 111. АКИЛИЙ СЕВЕР Акилий Север из Испании из семьи того Севера, кому адресованы две книги «Посланий Лактанция», написал книгу, в которой перемежаются проза и стихи. Она представляет собой нечто вроде путеводителя по всей его жизни. Он назвал ее «Бедствие, или Испытание». Умер при Валентиниане. |
| Так рассказывает сам Афанасий о деяниях Георгия в Александрии. Между тем, царь вел войско в Иллирию, куда призывала его государственная нужда, особенно же провозглашение Ветраниона (императором) со стороны войска. Находясь в Сирмии, он вступил с Ветранионом в переговоры и успел сделать то, что войска отложились от него и провозгласили Августом, царем и самодержавием одного Констанция, а о Ветранионе даже и не упомянули. Последний, видя, что ему изменили, тотчас пал к ногам царя. Констанций приказал снять с него царский венец и багряницу и, обошедшись с ним человеколюбиво, советовал ему спокойно вести жизнь частного человека, потому что в пожилых летах приличнее ему жить без дела, чем носить имя, исполненное беспокойств. Так кончились дела Ветраниона 145 . Царь приказал давать ему достаточное содержание из государственных доходов, и в последствии, когда Ветранион жил в Прузе – в Вифинии, часто писал ему, говоря в письмах, что он сделался для него причиною величайших благ, поскольку освободил его от забот, сопряженных с царствованием, и что он нехорошо поступает, не наслаждаясь сам доставленными ему благами. Но довольно об этом. Между тем, царь сделал кесарем родственника своего Галла 146 и, наименовав его собственным своим именем, послал в Антиохию сирийскую управлять восточными областями. При вступлении Галла в Антиохию, на востоке явилось знамение Спасителя: явился на небе крестообразный столб и был для зрителей величайшим чудом. В то же время других своих военачальников с многочисленным войском Констанций послал против Магненция, а сам оставался в Сирмии и ожидал последствий. Глава 29 О ересеначальнике Фотине В это время предстоятель сирмийской Церкви Фотин начал открыто проповедывать изобретенное им учение. Когда же от того произошло возмущение, царь повелел быть в Сирмии Собору епископов. Итак, в Сирмий прибыли – из восточных: Марк аретузский, Георгий александрийский, которого ариане, как я сказал прежде, поставили на место Григория, предстоятель анкирской Церкви Василий, заступивший место изгнанного Маркела, Панкратий пелусийский, Ипатиан гераклийский, а из западных: Валент мурсийский и знаменитый между современниками Осия, епископ Кордовы в Испании, прибывший на Собор против своей воли. Собрались они после консульства Сергия и Нигриана, в тот год, когда, по причине военных беспокойств, вопреки обычаю, не было консулов. Собравшись в Сирмии, они усмотрели, что Фотин держится учения Савеллия ливийского и Павла самосатского, и тотчас низложили его. Это дело, как хорошее и справедливое, все одобряли и тогда, и после; но епископы, оставшиеся (в Сирмии после Собора), сделали еще нечто такое, что не все находили хорошим. Глава 30 |
| Новатиане, и фотиане и четыренадесятники могут быть приняты только тогда, когда предадут проклятию и прочие ереси и свою; а после проклятия должны вступать в общение чрез помазание. Сии еретики принимаются церковью, когда проклинают как прочие ереси, так и свою, и только помазуются святым миром. Но новатиане, и четыренадесятники, и фотиниане имеют нужду в святом и спасительном крещении потому именно, что глава их Фотин возобновил многие ереси: Павла самосатского и Савеллия ливийца, и Монтана, утверждая, что Слово Божие не есть безначально, и не есть творец всех веков, и не существовало прежде всякой твари, но новое и недавнее и получило начало от рождения по плоти из девы. А ересь четыренадесятников состоит в том, что они празднуют воскресение Спасителя нашего Иисуса Христа в четыренадесятый день луны, хотя бы случилось это в понедельник, или во вторник, или в среду. Они подобно новатианам также не принимают и покаяния обращающихся; пользуются и подложными книгами и мыслят нечто другое подобное. Вальсамон . Прочти 7-е правило Второго собора, 19-е Первого, 95-е Шестого, и узнаешь, о чем рассуждает и настоящее правило. Славянская кормчая . Наватиане и фотиниане и четыренадесятницы, сии еретицы, аще инех ереси не прокленут, и с теми и свою, неприятии. Аще же прокленут, помазани миром, да приобщаются. Толкование. Сии преждереченнии еретицы, с инеми ересьми и свою прокленше, прияти да будут церковию, и токмо святым миром помазани бывше, да причастятся. Но токмо наватиане и четыренадесятницы фотиниане же, святаго и спасенаго крещения требуют, рекше, да крестятся. Начальник бо их Фотин многи ереси обнови: и Павла самосатского ересь; и Савеллия ливийского, и монтанову. Небезначальна бо глаголаше Божия Слова, ни творца веком всем, ни первейша всея твари суща, но млада и нова, и начало бытию приемша, от плотского рождества еже от девы. Четыренадесятник же ересь сия есть, ея же ради и четыренадесятницы нарицаются. В четвертый бо надесять луны, егда полна будет, и аще прилучится день той в понедельник, или во вторник, или в среду, тогда тии и Спаса нашего празднуют воскресение. |
| Но хорошо, что порученные ему овцы Христовы, весьма бдительные и осторожные в отношении к кафолической вере, скоро обратили внимание на глаголы предостерегающего Моисея, и хотя удивлялись красноречию пророка и пастыря своего, однако и искушение уразумели; ибо за кем следовали прежде, как за овном стада, того стали наконец бегать, как волка. И не один Фотин, но и Аполлинарий вразумляют нас примером своим относительно опасности означенного искушения церковного и вместе напоминают нам о тщательнейшем хранении веры. Ибо и он породил для слушателей своих большие смятения и большие бедствия; потому что в одну сторону влек их авторитет Церкви, а в другую привычка к учителю, так что они, колеблясь и влаясь [ ] между тою и другою, постоянно недоумевали, куда им лучше пристать. Подумают, что Фотин был из числа таких мужей, что его без труда можно было презреть? Напротив, он был так велик и славен, что ему большей частью чрезвычайно скоро верилось. Ибо кто лучше его по проницательности ума, по трудолюбию, по учености? Как много ересей подавил он большими сочинениями, сколько опроверг он враждебных вере заблуждений, доказательством этого служит превосходное и огромное сочинение, заключающее в себе не менее тридцати книг, в которых он большой грудой доказательств разбил безумные клеветы Порфирия. Долго припоминать обо всех сочинениях его, которыми он поистине мог бы сравниться с превосходнейшими строителями (1 Кор.3:10) церкви, если бы, увлекаясь непотребной страстью к еретической пытливости, не выдумал что–то новое, чем и труды свои все осквернил, как бы примесью какой–нибудь проказы, и сделал то, чтобы учение его называлось не столько строением, сколько искушением церкви. XII. Nocлe сего потребуют, может быть, чтобы изложены были мною ереси вышеупомянутых лиц, то есть Нестория, Аполлинария и Фотина. Это не относится к предмету настоящего занятия нашего; ибо мы предположили не описывать заблуждения каждого, но представить в пример немногих, дабы ясно и наглядно показать справедливость слов Моисея о том, что если когда какой учитель церковный и даже пророк, при истолковании тайн пророческих, покушается вводить в Церковь Божию что–нибудь новое, то это попускается Промыслом Божиим с той целью, чтобы искусить нас. |
| Его ученик Фотин, епископ Сирмийский (351 г.), зашел так далеко, что почти явно учил савеллианству, именно, что в Божестве нет личного различия, что Логос есть нечто иное, как божественное свойство мудрости, которое наконец проявилось в Иисусе, которого он считал простым человеком, хотя и сверхъестественно рожденным, и что Дух Святой есть лишь высшее влияние 948 . За это учение Фотин был не раз осужден и в 351 году был низложен собором, заседавшим в его собственном городе 949 . Около того же времени многие православные епископы были также низвергнуты со своих кафедр. Павел Константинопольский, возвративший себе свою епископию перед собором Сардикийским или вскоре после него, изгнан был опять и отправлен в Кукуз, дикое место в Малой Армении, где, будучи в течение некоторого времени лишаем пищи, был задушен (351 г.) 950 . Македоний самовольно занял его кафедру и вел себя с такой жестокостью (сжигая, штрафуя, изгоняя и даже предавая смерти тех, кто противился ему, как в Константинополе, так и в других местах, куда простиралась его власть), что сам император нашел себя вынужденным сделать ему укор. Новациане, удерживавшие православие в отношении учений, извращенных Арием, подверглись одинаковому гонению с православными, и когда эти последние были лишены своих собственных церквей, то собирались в те три церкви, которыми новациане владели в городе. Но хотя таким образом и была восстановлена временная связь этим общим страданием, начала секты, однако же, препятствовали ее продолжительному примирению с церковью 951 . В следующем году, однако же, сила врагов Александрийского епископа возросла вследствие окончательного поражения Магненция (10 авг. 353 г.), благодаря которому Констанций вступил в неоспоримое обладание Западом. Целью их теперь было добиться осуждения его со стороны западных епископов, на которых, хотя и здравых в вере, в большинстве можно было повлиять вследствие их незнакомства с греческими богословскими тонкостями, а также и посредством страха их нового властелина, которым дело это настойчиво изображалось как личный вопрос между ним и непокорным епископом. |
| с) Наконец, Фотин на диспуте в упор поставил вопрос о Св. Духе и осветил этот оставленный тогдашними восточными богословами в тени догмат с такой стороны, которая для них представляла опасность совсем неожиданную: Св. Духа Фотин отождествлял с Богом Отцом, – с Самим Нерожденным Богом! – и отсюда аргументировал к ипостасному тождеству Бога Отца и Слова. Можно было с успехом npuboдumь ad absurdam «cabeллuahckoe» слияние Отца и Сына, подставляя характеристичные определения Нерожденного и Рожденного; но сирмийские отцы не могли не чувствовать, что определение «Нерожденный» не составляет самоочевидной ahmumeзы (opposimio conmraria) nohяmuю о Св. Духе: и Св. Дух есть несомненно не Рожденный, ο γεννητς, а что Он не есть Нерожденный, γννητος, это для Фотина было еще вопросом. Поэтому b Profimemur cupмuйckuй собор самым ясным образом выразил различие Св. Духа от Отца и Сына: «Прибавляя и третьего, Святого Духа Утешителя». «Разделив, – говорит св. Иларий 169 , – хульными и нечестивыми устами Сына от Отца, как, различных по существу и cyщhocmu (aucmorimas), ohu насчитывают, теперь и третью сущность в Лице Св. Духа, Отец в Сыне и Сын во Отце, и Дух Святой от Обоих приемлет, и таким образом во Святом Духе заверяется непреложное единство святой Троицы. Но по еретическому мудрованию Он провозглашается третьим и выясняет только различие в Троице». История показала, что «Афанасий запада» был вполне нрав, подвергая, такой строгой критике данное мecmo Profimemur. Чephaя тень грозного будущего показалась в этом Ет tertiun addentes 170 ; но она была предвестником не той грозы, которая сокрушает, но и освежает; это был не «не глас дождевного хождения» 171 , а первое эхо haдburaющeйcя malaria, ocmabubшeй по себе изнеможение, от которого и то, что было внутренне здорово, могло оправиться только годами. Вопрос Фотина и резкий ответ на него, данный b Profimemur, nocлyжuлu конечно на восстание, но также и на падение многих на Востоке. Пастырская мудрость великого Василия, всем вся бывшого, да всяко некия спасет 172 , самоотверженно решившегося даже – по наружности – изнемогать с изнемогающими, приобрела для церкви множайшия из технемощных, которые рисковали совсем затеряться на фальшивых тропинках тогдашних догматических блужданий 173 , как это и случилось с некоторыми даже из тогдашних корифеев. |
| Был бедняк Фотин, который продавал овощи при храме трех святых отроков. Он лишился зрения и прибег с молитвою к св. Киру и Иоанну. Явившись ему во сне, они сказали: «иди к Немезиону; как только он положит руки на твои глаза, то немедленно получишь исцеление и увидишь свет яснее прежнего». Но он боялся его, считая его высокомерным по его сану и гордым по богатству; когда же мученики явились ему дважды и трижды, повелевая сделать тоже, то он разсказал о явлении их некоторым в храме; а эти пошли к адвокату Киру, человеку благоразумному и христолюбивому, пребывавшему тогда в храме святых и разсказали ему о явлении Фотину. Кир и разсказал нам 9 все это. Он пошел к Немезиону и, объявив ему приказание святых, убеждал исполнить его, хотя тот отказывался, называя себя грешным и недостойным для такого дела. Пришедши к гробнице святых и много помолившись со слезами, Немезион, коснувшись раки мощей их, возложил руки на глаза Фотина и он прозрел и всех подвиг к прославлению, а Немезиона к большим слезам, которые оказались безполезными, ибо он не переменил своих мыслей. Фотин ушел, славя Бога, а Немезион украсил мрамором часть стены близь гробницы святых и изобразил на нем Христа, Иоанна Крестителя, мученика Кира и себя при этом проповедующего благодать. Чудо 31 Юноша Феодор, после причастия св. таин, идя в храм св. мучеников, не знаем почему, обижен ли кем был, в сильном гневе, не только поносными словами, несчастный, оскорбил святыню, какъбы против сослужителя какого-то износя порицание, но и носом извергая воздух, издал такой громоподобный звук, что все бывшие при этом вздрогнули. Известно, что язычники подобными носовыми звуками умилостивляли своих богов и кто из них побеждал такими звуками других, тот наиболее нравился демонам. После такого гнусного поступка Феодор, принимая пищу, лишился зрения; все бывшие при этом пришли в страх и стали молиться за себя и за него со слезами, умилостивляя Христа и мучеников. Мученики явились ему во сне и сказали: «кто тебя, несчастный, вынудил на такое гнусное дело? Его надобно и всегда воздерживаться, как языческого и приятного демонам, а тем более после причастия св. |
| К этому времени и в судьбе преп. Феодора произошла большая перемена. Еще во вторую половину царствования Льва IV Хазара, когда в преследовании монахов наступило непродолжительное затишье, в Константинополь прибыл с вифино-мизийского Олимпа игумен Платон, дядя Феодора по матери, знаменитый византийский подвижник, ревностный поборник иконопочитания, сиявший всеми добродетелями, пользовавшийся в Византии громадным нравственным авторитетом. Ближайшая задача его пребывания в Константинополе состояла в защите Православия и низложении иконоборческой ереси. Будучи носителем и выразителем византийских иноческих идеалов, Платон оказывал сильнейшее моральное воздействие на окружавшую среду и являлся красноречивым проповедником и апологетом монашеского любомудрия (φιλοσοφα). В результате он весьма многих расположил к монашеской жизни. Во главе новых приверженцев иноческой «философии» оказались квестор Фотин, его жена Феоктиста, три сына – Феодор, Иосиф и Евфимий и дочь, неизвестная по имени. В 781 году Фотин роздал свое имущество и деньги бедным, даровал свободу рабам, отказался от придворной должности и удалился со всем семейством из Константинополя в Вифинию, чтобы начать здесь новую жизнь. 10 Вместе со всеми охотно расстался с миром и его прелестями и преп. Феодор. Преп. Феодору было 22 года, когда он решился посвятить себя служению Богу в монашеском чине. Несомненно, это произошло под воздействием различных причин. Основной нужно признать внутреннее аскетическое самоопределение великого подвижника, с детства пламеневшего любовью к небесной жизни. Эта любовь была возжжена в нем аскетически настроенной матерью его Феоктистой, питалась серьезным и строгим религиозно-нравственным воспитанием как в семье, так и в школе и окрепла во время жестоких и несправедливых иконоборческих преследований монахов. Затем много содействовал аскетическому настроению Феодора и игумен Платон, но его проповедь о тленности земных благ пала уже на готовую почву и лишь ускорила решение вопроса о жизненном пути. Наконец, господствовавшая в Византии духовная атмосфера, насыщенная монашескими идеями и традициями, неудержимо влекла византийцев, без различия звания и состояния, в монастыри и скиты и создавала вполне благоприятные условия и для личного почина, и для коллективного решения в пользу аскетического принципа. Во всяком случае, о какой-либо принудительности к пострижению преп. Феодора и речи быть не может, так как и сам он неоднократно в своих оглашениях свидетельствует о добровольном и свободном избрании монашеской жизни, 11 и древние биографы устанавливают факт его изначальной склонности к любомудрию, прежде и помимо всякого постороннего влияния. 12 |
| Это тем более вероятно, что Феофилакт и вообще, подобно Феодору Чтецу , «по недостатку здравомыслия входит в излишние подробности, говоря о фактах ничтожных, и слишком краток при описании фактов самых интересных» 979 . Такое предположение с другой стороны подтверждается и характером самого повествования Феофилакта: нельзя не заметить с первого взгляда, что он хочет сказать похвалу Постнику, уже в то время, конечно, рисовавшемуся в сознании общества в качестве образцового Иерарха и подвижника. «Апостольская ревность», «подражание Павлу» – эти заметки выдают ясно намерение автора. Имея это в виду, мы склонны известие о деятельном участии Постника в осуждении Павлина признать неумелой риторикой Феофилакта, по своим воззрениям, быть может, примыкавшего к толпе, с неуместною ревностью, которой патриарх боролся в свое время 980 . Повторим: не отрицая факта казни Павлина, мы заподозриваем сообщение, что она была исключительно или только главным образом делом Постника. Несообразность разбираемого сообщения настолько велика, что еще Феодору Студиту оно «не казалось истинным» 981 . Как и все истинные подвижники, Иоанн все свои подвиги вменял ни во что и был образцовым учителем смирения для своей паствы 982 . Слухи о его суровом аскетизме успели еще при его жизни распространиться далеко вокруг и стали создавать ему славу чудотворца. Но сам Иоанн смущался такими воззрениями на него. Одна женщина, имея мужа, который был одержим демоном, водила его в разные святые места и к разным подвижникам, желая получить от них облегчение его болезни. После долгих скитаний один пустынник, наконец, посоветовал ей отправиться к Иоанну. Встретивший ее экдик-пресвитер Фотин отправился к патриарху и начал рассказывать ему обстоятельства дела. «Я, говорит сам Фотин, радовался, надеясь, что он одобрит меня за то, что я берусь за такие святые дела. Во время моего рассказа о том, что, по внушению Божию, пустынник сказал, что именно вы, смиренный владыко, имеете изгнать лукавого, патриарх с гневом прервал мою речь. |
|
|
