| Но если взглянуть глубже — это зловещий проект возвращения на современном глобальном уровне к содомократии сатанинского сообщества жителей библейского города Содома, в котором «мерзость перед Богом» носила культовый характер. Но это ещё не конец, а начало чего-то не менее страшного. На Западе сами не понимают, как это у них получилось, но за минувшие двадцать лет сексуальные меньшинства добились таких прав и свобод, за которые американские негры боролись несколько столетий. Международное движение содомитов шаг за шагом негласно внедряет своих сторонников в СМИ, в среду творческой интеллигенции, в шоу-бизнес, в структуры влиятельных корпораций, в органы исполнительной и законодательной власти, в международные организации. Гомосексуальный лоббизм становится эффективным и опасным оружием в руках глобалистов. Но ЛГБТ-сообщество — всего лишь одно из средств, которое будет использовано как бикфордов шнур, который взорвёт весь мир. Таких инструментов немало. Как справедливо замечает Ольга Четверикова в своей статье «Ватикан как глашатай нового мирового порядка»: «Сегодня уже очевидно, что мировой финансово-экономический кризис используется глобальными элитами как механизм провоцирования глубоких социальных потрясений. Эта идея была высказана в сентябре 1994 г. в ООН Дэвидом Рокфеллером, заявившим: «Мы стоим на пороге глобальных перемен. Нам просто необходим масштабный кризис, и тогда народ примет Новый Мировой Порядок». Словно по команде, Саркози, Аттали, Киссинджер и К? — все в один голос стали упорно навязывать одну мысль: если не будут установлены органы всемирного контроля, мир погрузится в хаос. Однако, если перевести эту мысль с «мондиалистского» языка, ее можно понимать так: если мир не хочет признавать органы всемирного контроля, мы ему устроим хаос. В условиях сильнейших социальных потрясений напуганное призраком всеобщего насилия человечество вынуждено будет согласиться на вмешательство «наднационального» арбитра с диктаторскими полномочиями». Для подтверждения этой мысли можно сослаться на мнение вице-президента Академии геополитических проблем Константина Соколова, который считает: «Чтобы доказать, что существующая политическая система не работает, народы мира целенаправленно погружают в хаос… Теперь остается выяснить с какой целью. Ставится задача похоронить Вестфальскую систему, которая существовала с XVII века. То есть устранить с мировой арены фактор суверенитета государств, создать единое мировое государство посредством уничтожения национального суверенитета»…«Обратите внимание на «засветку» материалов «Викиликсом». Фактически, демонстрируется гнусность работы госструктур разных стран, включая США. Это — направленность на слом государственности всех мировых игроков. Стравливаться будут и европейские и американские элиты». |
| К востоку от Шварцвальда, вдоль левого берега Дуная, от самого его истока, протянулись хребты: Швабский Альб – до Донауверта, за ним Франконский Альб – до Регенсбурга и гряды исключительно живописных гранитных скал – Баварский лес – до Пассау. По современной границе Германии и Чехии расположены Шумавские горы, с вершиной Гросер-Арбер высотой 1456 метров, затем Верхне-Пфальцский лес, который чехи называют Чешским, и по левому берегу протекающей в Чехии Огрже, притоку Эльбы, – Рудные горы, самая высокая вершина которых Фихтельберг достигает 1244 метров над уровнем моря. С восточной стороны к Рудным горам примыкает Тюрингенский лес, вершина которого Гросер-Берберг высотой 982 метра находится вблизи города Зуля, с ее склонов стекают реки Верра и Зале. Остальная территория Средней и Южной Германии состоит по большей части из возвышенностей вроде Вестфальской с ее угольным Рурским бассейном, Гессенской с ее многочисленными высокими холмами, которым по площади значительно уступают низменности, самая обширная из них расположена в бассейне Майна – правобережного притока Рейна. В Германии, по западно-европейским меркам, немало залежей полезных ископаемых: это каменный уголь и железная, серебряная и медная руда – в Гарце, в Вестфалии, в бассейне Рура, свинцовые и цинковые руды – в Гарце и Рейнских Сланцевых горах, оловянные руды – в Рудных горах. Страна богата внутренними водами, располагает разветвленной речной сетью, в новое время усложненной искусственными каналами. Большая часть Германии расположена в бассейне Северного моря, в которое впадают Рейн и Эльба, но крупнейшая река Западной Европы Дунай, истоки и верхнее течение которого в Германии, впадает в Черное море и тем самым относится к Средиземноморскому бассейну. В границах описываемого здесь исторического ядра Германии протекают правобережные притоки Рейна: Неккар и далее вниз по течению: Майн, Лан, Зиг, Вуппер, Рур, Липпе, и левобережные Эльбы: Влтава, Огрже, Мульде, Зале. Самая протяженная река между Эльбой и Рейном – это Везер, образующийся из слияния Верры и Фульды, со своим притоком Аллером, и западнее Везера – Эмс. |
| Он считал для себя это очень опасным. Конечно, немец, вестфальский уроженец, он не питал пламенной привязанности к старинному московскому самодержавию, но он хорошо изучил русское общество и был убежден, что в России не может сложиться и укрепиться иной образ правления, все попытки ввести его будут неудачны, а участники таких попыток могут потерпеть, как враги правительства. Сначала он прибегнул к прежней уловке: представлял, что он по происхождению иноземец, и по этой причине ему не под стать решать судьбы русского государства. Но министры стали его уговаривать и понуждать; он, наконец, согласился и стал словесно редактировать пункты, но не в виде диктовки. Вероятно, барон Остерман в этот раз поступил так, как он поступал не раз и прежде, и после в затруднительных обстоятельствах. По известиям знавших его близко современников, он, когда нужно было, выражался так темно, что смысл речи его трудно было сразу уразуметь и легко было давать ей какое угодно значение. Как бы то ни было, словесное редактирование Остермана оказалось ненужным: предполагаемые пункты продиктовал Степанову князь Василий Лукич. В то время написаны были эти пункты в таком виде: «Государыня обещает сохранить верховный тайный совет в числе восьми членов, и обязуется – без согласия с ним не начинать войны и не заключать мира, не отягощать подданных новыми налогами, не производить в знатные чины служащих как в статской, так и в военной сухопутной и морской службе выше полковничьего ранга, не определять никого к важным делам, не жаловать вотчин, не отнимать без суда живота, имущества и чести у шляхетства и не употреблять в расходы государственных доходов». Составивши эти пункты, верховники разошлись. Они не приложили своих подписей к написанному и условились к десяти часам утра съехаться в Кремле в Мастерской палате: то было тогда обычное место заседаний верховного тайного совета. Верховники пригласили к этому времени в кремлевский дворец членов синода, сенат, генералитет и прочих военных и статских чинов, и из коллегии немалое число, до бригадира. |
| По Матцу, идеология возникает в европейское Новое время, которое является «исключительной средой идеологии». Духовный кризис европейского общества привёл в XV-XVI веках к расколу Католической церкви, появлению всевозможных сект и серьёзному социальному брожению. Христианство в преддверие наступления эпохи Модерна перестало гарантировать единство общества, а также, что особенно важно, перестало служить механизмом легитимации власти. Европе грозила война всех против всех, что отчасти и произошло в ходе ожесточённых религиозных войн. Религия была «вытеснена со своей позиции фундамента сообщества, обмирщена». Государство эпохи Модерна начало искать новые источники легитимации и нашло их именно в идеологии. Важным событием стал Аугсбургский религиозный мир, заключённый в 1555 году между лютеранскими и католическими государствами, входившими в состав Священной Римской империи и императором Карлом V. Аугсбургский мир утвердил принцип cujus regio, ejus religio («чья земля, того и вера»). Принципиальное изменение, когда вера была поставлена в зависимость от власти. Через 100 лет – в 1648 году – по окончании кровопролитной Тридцатилетней войны был подписан Вестфальский мир, ставший на века основой Вестфальской системы межгосударственных отношений в Европе. Важнейшие принципы системы: приоритет государств-наций и приоритет национальных интересов. Так формировалась идеология либерализма, которая получила своё окончательное оформление в эпоху Великой Французской революции, когда и родилась базовая триада либерализма: «Свобода. Равенство. Братство». В этой триаде еще слышны христианские мотивы, но они наполнены уже иными смыслами. Таким образом, первая исторически возникшая идеология – либерализм – в завершённом виде возникла во время Французской революции. Примечательно, что и понятие и явление идеологии (в окончательно офоромленном виде) возникли одновременно – на рубеже XVIII-XIX веков. Что является косвенным свидетельством того, что именно так нужно понимать идеологию, как « религию общества эпохи Модерна». |
| Кальдерон. Гравюра из кн.: Refratos de los Españoles ilustres con un epítome de sus vidas. Madrid, 1791 Кальдерон. Гравюра из кн.: Refratos de los Españoles ilustres con un epítome de sus vidas. Madrid, 1791 Пьесы К. представляют собой музыкально-зрелищные действа, а его поздние «мифологические» комедии приближаются по жанру к опере или оперетте (испан. «сарсуэле»). Почти все пьесы К. (за исключением «комедий плаща и шпаги», где действие разворачивается в знакомой зрителю городской среде) предполагают изображение на сцене разного рода чудес и превращений. Пространство сцены широко раздвигается как по вертикали, где, как в средневековых мистериях, сцена делится на землю и противостоящие ей ад и небеса, так и по горизонтали, в глубину, где раскрываются символические планы происходящего - горные леса-лабиринты, бушующие моря, горящие города. В пьесах К. мир полон опасностей и угроз, главная из к-рых происходит от заключенной в человеческой греховной природе стихии бессознательного и природно-языческого, мучительно подчиняющейся голосу разума и Божественному Слову (разум и вера в мировоззрении К. не противостоят друг другу). Обилие символических предметов, имен, знаковых мест действия (пещера, лабиринт, дворец, пустынная местность), пророчеств и знамений - особенность произведений К., написанных метафорическим поэтическим языком. 1644-1649 годы стали переломными в жизни К. В связи с трауром по почившей кор. Изабелле Бурбон († 1644) и вскоре скончавшемуся принцу Бальтасару Карлосу († 1646) в Испании были запрещены все театральные постановки. Серьезные перемены затронули внутреннюю и внешнюю политику страны: в 1643 г. отправлен в отставку фактический правитель Испании при кор. Филиппе IV Г. де Гусман-и-Пименталь, граф-герц. Оливарес, к-рому К. открыто сочувствовал, а в 1648 г. Вестфальский мир положил конец почти 2-вековой гегемонии Испании в Европе. В эти же годы у К. умерли 2 брата. Рождение внебрачного сына поставило под вопрос его будущее, которое он все более связывал с католич. Церковью. В 1650 г. К. стал членом ордена францисканцев-терциариев, а в 1651 г. принял сан священника, заняв предназначенную ему отцом должность капеллана в Толедо (1653). При этом К. продолжил писать пьесы, прежде всего «аутос сакраменталес» (во 2-й пол. 40-х гг. XVII в. они преобладали в его драматургии). В 1663 г. кор. Филипп IV, желая постоянного присутствия К. при дворе в Мадриде, создал для него почетную должность королевского капеллана (эта должность сохранялась за ним и после смерти короля в 1665). В 60-70-х гг. XVII в. К. оставался самым востребованным испан. драматургом. Свою последнюю комедию «Рок и девиз Марфисы и Леонида» (Hado y divisa de Marfisa y Leonido) К. написал за год до смерти для весеннего карнавала 1680 г. |
| Закидываются понятийные якоря, формируется информационное пространство, в котором защита прав человека, где бы он ни проживал, провозглашается приоритетной задачей мирового сообщества, международных и национальных политико-правовых и гуманитарных институтов. Из этого идея геополитической экспедиции, называемой «гуманитарной интервенцией» признается как легитимная форма реакции развитых стран на неуправляемые хаотические общности «ungovernable chaotic entities» или постгосударственные образования «post-state societies», неспособные обеспечить безопасность своих сограждан. Иначе Вестфальская доктрина сдерживания не способна функционировать в условиях, когда государства не могут эффективно контролировать свою собственную территорию». Соответственно, при такой позиции видения суверенитет рассматривается как ответственность государства за защиту людей от крупномасштабных нарушений прав человека и массовых злодеяний. То есть государство, которое не может защитить своих граждан больше не признается законным суверенным государством. Соответственно, условием «гуманитарной интервенции» и его объектом выступает не разложившееся государство (failed state), а регион, в котором отсутствуют государственные институты и соответственно нет носителей ни внутреннего, ни внешнего суверенитета. В результате такого вмешательства более слабые государства становятся еще менее способными контролировать и влиять на свои собственные дела, плодя исключенные и маргинализированные группы населения, включая лиц, ищущих убежища. В то время как концепция « гуманитарной интервенции » устанавливает высокую планку вмешательства, требуя от государств доказать, что геноцид имеет место до того, как они смогут законно вмешаться, страны, руководствуясь своими геополитическими интересами определяют таким образом, чтобы каждый случай анархии и насилия давал бы повод для вторжения в суверенное государство. Опыт европейской «гуманитарной интервенции» должен включать в себя и африканский сценарий. К концу девятнадцатого века Африка парадоксальным образом оказалась в центре как европейского завоевания, так и гуманитарной интервенции, возглавляемой миссионерскими и светскими организациями. |
| Стало аксиоматичным говорить о системном кризисе существующего миропорядка, о том, что современный мир становится похож на предвестфальскую Европу, когда субъектами политики были не только государства, но и церковные общины, религиозные ордена, торговые союзы. Как известно, в результате европейской Тридцатилетней войны возникла " вестфальская система " выдвинувшая на вершину пирамиды политического мироустройства в качестве единственной силы, легитимирующей насилие и право, национальное государство. Остальные общественные объединения и субъекты политики были вытеснены на периферию политических процессов, лишились легитимирующих функций, тогда как государство стало выступать единственным гарантом закона и безопасности. Тогда же ведущей становится гражданская идентичность. Человек становится прежде всего представителем государства – гражданином. Поствестфальская ситуация характеризуется тем, что появились новые глобальные субъекты мирового развития. А если выражаться корректней – то вернулись прежние игроки, но – в новых условиях глобальных возможностей. Среди " новых старых " игроков заняли свое место и религии, предлагающие сегодня глобальные проекты переустройства мира в соответствии со своим религиозным видением. Наиболее известными (в силу своей агрессивности и конфликтности) являются геополитические проекты " мирового халифата " , этнорелигиозные пантюркистский (проект создание тюркского исламского государства Великий Туран) и конфуцианский (китайский цивилизационный) проекты, католический проект. Уместно игнорировать место религии в жизни общества, отстаивать секулярные ценности, но игнорировать современные религиозные вызовы уже не представляется возможным. Можно говорить о своеобразном религиозном реванше, институциональном возвращении религии, реставрации её институциональности. Перефразируя Марка Твена, можно было бы сказать, что слухи об институциональной смерти религии оказались сильно преувеличены. Исламской культурно-политической экспансией (традицией, чуждой западнохристианской цивилизации) и активным сопротивлением исламских диаспор всякой социокультурной адаптации западные демократии были поставлены перед сложным выбором: следовать и дальше неэффективной политике политкорректности или прибегать к каким-то политическим механизмам сдерживания " наступления религии " ? Такими механизмами стали новая миграционная политика ряда западных стран (в т.ч. США), усложнение процедуры натурализации, ограничение (в условиях глобальных вызовов терроризма и экстремизма, в том числе религиозного) некоторых демократических прав и свобод своих граждан и пр. Одновременно западные демократии оказались перед необходимостью искать нетривиальные ответы на вызовы исламской концентрированной религиозности. На рубеже XX-XXI веков мы стали свидетелями тенденции, которую можно было бы охарактеризовать, как начало глобальной капитуляции секуляризма перед натиском религиозности. |
| Пришлось допустить некоторые игровые условности. Речь и письмо в игре не соответствует реалиям начала XVIII века. Они приближены к современности. Причина достаточно проста - специалистов по русскому языку того времени не так уж и много, а во-вторых, письменная и устная речь того времени достаточно серьёзно отличается от современной, поэтому в угоду исторической достоверности мы могли бы потерять большое количество людей, которые хотели бы в эту игру играть. Е.Никифоров: Вам самому игра понравилась? Т.Шевяков: Я только-только начал играть, и пока мне всё очень нравится. Это то, что я бы хотел видеть. Очень рад, что мне удалось в этом проекте поучаствовать. Е.Никифоров: Почему? Т.Шевяков: Это была такая мечта - сделать что-то про русскую историю именно в игровом формате. Надеюсь, проект будет развиваться. Е.Никифоров: Что для вас смута и русские люди в 1612 году? Кто они такие? Как вы их оцениваете? Кто такой этот Юрий Милославский? Т.Шевяков: Ваш вопрос получился очень обширный. Смута - очень серьёзный перелом в истории России, в истории позиционирования её в мировом пространстве. Надо понимать, что этот период начала XVII века, - не только смута, но и достаточно серьёзные европейские пертурбации, которые закончились 30-летней войной. Они привели к Вестфальскому миру, о чём мы регулярно слышим из западных средств массовой информации. Вестфальская система мира возникла тогда, в 1648, а тридцатилетняя война началась в 1617, то есть практически сразу после окончания смуты. Междоусобицы в Русском государстве были в частности связаны с тем, что стороны конфликта - католики и протестанты пытались перетянуть Россию на свою сторону либо нейтрализовать. Получилось то, что получилось: Россия показала свою независимость, свою позицию, несмотря на то, что она была очень сильно изолирована. Е.Никифоров: Как сейчас? Т.Шевяков: Я бы не назвал сейчас Россию изолированной? Это не совсем верный нарратив. Что касается людей 1612 года, то на самом деле момент это очень сложный. Если обратиться к источникам, документам того времени, то можно увидеть, что на самом деле подавляющее большинство населения России было инертно. Миф о всенародной поддержке ополчения сформировался уже в начале XIX века, после Отечественной войны 1812 года. Большинство было достаточно индифферентно. Второе ополчение Минина и Пожарского было достаточно немногочисленно по нынешним меркам, да в принце и по меркам того времени тоже. Причин тому было несколько. Начало XVII века это ещё и начало малого Ледникового периода. Это длинные зимы, короткое лето, постоянные неурожай и голод. Люди по большей части были заняты проблемы собственного выживания. Тот, кто сидит в Кремле, их волновал в самую последнюю очередь. Самым главным было, чтобы урожай родился, чтобы разбойники не грабил, и всё было спокойно. |
| Реформатский пиетизм имел другие источники (английский пуританизм, голландское движение «Nadere Reformation» и французский квиетизм), и ему с самого начала был свойственен больший радикализм, чем пиетизму лютеранскому. Это проявлялось как в особом акценте на индивидуалистическом мистическом соединении с Богом (что могло приводить к религиозному субъективизму), так и в сепаратизме , в который легко проникали нецерковные воззрения (хилиазм, софиология и тому подобное). Родоначальником немецкого реформатского пиетизма считается учившийся в Голландии пастор Теодор Ундерэйк (Theodor Under Eyck, 1635 – 1693), который с 1600 по 1668 г. служил в Мюльхайме и оказал на духовную жизнь города сильное влияние. Пуританизм и пиетизм дали импульс так называемому Великому духовному пробуждению, имевшему место в первой половине XVIII века во многих местах Европы и Северной Америки. Массы людей каялись и обращались ко Христу. Это движение в полной мере затронуло и нижнерейнские земли Германии. Впоследствии Терстеген писал об этом так: «Нынешнее время я воспринимаю как время особого благодатного посещения Божия. Хотя Господь Иисус всегда готов взыскать и спасти погибшее (Мф. 18, 11), и мы всегда можем придти к Нему, – но сверх сего Господь иногда посылает людям дни особенной благодати, дни посещения Божия, когда Он необычайным, властным образом осеняет ту или иную страну, местность или отдельного человека, милостивой Своей рукой преизобильно изливая на людей Свою благодать, касаясь их сердец и подвигая их к восприятию Своего слова и к обращению. В такие дни отверзается небесный храм, и Царство Божие становится ближе» . Духовно пробуждённых людей не удовлетворяла внешняя церковность (представленная в Западной Европе после Вестфальского мира 1648 г. тремя деноминациями – Римо-Католической, Лютеранской и Реформатской): они стремились к интенсивной внутренней жизни в Боге, к христианской духовности, которая всецело пронизывала бы их жизнь и в которой бы они постоянно возрастали, – а официальные церкви предлагали им лишь отвлечённый догматизм, «стерильную ортодоксию» и формальное богослужение. И здесь у новообращённых было два пути. Первый – отделившись от своей церкви, объединиться в общину, в той или иной степени раскольнически-сектантскую (поскольку всё, что не относилось к трём вышеназванным деноминациям, в Германии так или иначе преследовалось). Наиболее ярким примером подобных общин были лабадисты и гернгутеры . |
| он же. Религиозный экстремизм в конфликте Честертон Г. К. Ортодоксия. М., 2003. С. 66. " McJesus, Incorporated " Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003. Fukuyama F. The End of History and the Last Man. N.Y., 1992. Ali T. The Clash of Fundamentalisms: Crusades, Jihads and Modernity. London, 2002. Иноземцев В. Л. Неизбежность монополюсной цивилизации//Мегатренды мирового развития. М., 2001; Иноземцев В. Л., Кузнецова Е. С. Глобальный конфликт XXI b. Размышления об истоках и перспективах межцивилизационных противоречий//Полис, 2001. Мирский Г. И. " Политический ислам " и западное общество//Полис, 2002. Тишков В. А. Этнология и политика. Научная публицистика. М., 2001. Ali T. The Clash of Fundamentalisms: Crusades, Jihads and Modernity. London, 2002. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2001. Вестфальский мир 1648 г. после Тридцатилетней войны (1618-1648) не только признал религиозные права и свободы протестантов (лютеран и кальвинистов), но и ознаменовал признание Священной Римской империей германской нации государственного суверенитета Голландии, Швейцарской конфедерации; германские князья получили права суверенных государей. Сложилась т.н. Вестфальская (государственно-центристская) модель мира – система мироустройства, сформировавшаяся после подписания Вестфальского мирного договора 1648 г., и представляющая собой мир суверенных государств. Проблеме новых субъектов мирового развития и описанию существующих конфликтов, как столкновение предельных идентичностей, посвящена следующая статья: Журавский А. В., Садов О. В., Фетисов А. В. Субъекты миропорядка XXI века//Глобализация и столкновение идентичностей. Материалы международной интернет-конференции. 24 февраля-14 марта 2003 г./Под ред. А. Журавского, К. Костюка. М., 2004. С.330-331. В социальном католическом учении принцип субсидиарности вобрал в себя принципы солидарности и общего блага. Субсидиарность (от лат. Subsidium – помощь из запаса) – это дополняющее активное вмешательство больших социальных образований (например, государство и его институтов) в целях помощи индивидам или меньшим социальным образованиям (например, католическим религиозным общинам). |
|
|
