| Вестфальский мир, допуская возможность существования в территории, кроме господствующего вероисповедания, других, различал три степени осуществления религии: exercitium religionis publicum, exercitium religionis privatum и devotio domestica. Под exercitium religionis publicum разумелось то самое осуществление религии, которое до реформации принадлежало католической церкви, когда она была единственной церковью германской империи, и которое сделалось после реформации достоянием лютеранского или реформатского исповедания в территориях, присоединившихся к тому или другому из этих новых исповеданий. К публичности осуществления религии должны были следовательно относиться: обладание храмами, как богослужебными зданиями особой архитектуры, звон, возможность собираться на богослужение во всякое время, публичные церковные процессии. Под exercitium religionis privatum разумелось осуществление религии с образованием частного общества и с духовенством, но без упомянутых знаков публичности. Под devotio domestica разумелось домашнее богослужение в пределах дома и семьи, без образования религиозной ассоциации и без привлечения посторонних к домашнему богослужению. В этом последнем виде осуществления религии стали различать еще простое домашнее богослужение (dev. dom. simplex), без участия духовного лица, и квалифицированное (dev. dom. qualificata) с привлечением духовного лица. Позднее теория и практика распространили приведенную квалификацию на секты, с расширением понятия домашнего богослужения. Позднее стало рассматриваться, как необходимый вывод из индивидуальной свободы совести, которому следовательно противоречило бы запрещение участия духовного лица всякий раз, как богослужебное действие, на основании правил данного религиозного общества, могло бы быть совершено только духовным лицом. Т. н. jus reformandi при этом еще раз изменилось в своем содержании: оно применяется не к великим религиозным партиям, на которые было рассчитано в эпоху аугсбургского и вестфальского мирных трактатов, и о которых в настоящее время обыкновенно и вопроса не возникает, а к новообразующим обществам или сектам. |
| Не могу согласиться с тем, что только в 19 веке появляется термин " христианская политика " , исходя из того, что христианские политические партии возникают только в это время. Политические христианские партии нам известны и в Византии: т.н. димы – ипподромные партии, возглавляемые димократами (начальниками ипподромных партий). Именно димократы (не путать с демократами) представляли интересы своих партий (часто делившихся по религиозным взглядам) перед императором. Сложно согласиться и с теми тезисами Тойнби, которые были озвучены профессором Зубовым: какой может быть " духовный прогресс " , если религиозная политика описывается при помощи идеальных и богословских терминов. Тойнби в термине " духовный прогресс " реализует цивилизационный подход к религии, что должно быть совершенно чуждо религиозному сознанию христианина. Какая может быть " духовная динамика " ? Как могут " прогрессировать " духовные идеалы? Как могут прогрессировать предельные религиозные основания? Теперь относительно христианской политики и вообще религиозной политики. Известны концепции С.Хантингтона о " столкновении цивилизаций " , Элвина Тоффлера о " возвращении глобальных воителей " , Тарика Али о " столкновении фундаментализмов " . Громадное количество литературы написано о том, что религиозные сетевые сообщества " возвращаются " в политическое пространство, становятся субъектами мирового развития, становятся глобальными политическими игроками. Вестфальская система, как это сейчас принято говорить, прекратила своё существование. Национальные государства, как основные легитиматоры насилия, права, различных инноваций в политике, утратили эту абсолютную легитимирующую роль. Появились транснациональные корпорации (ТНК), глобальные корпорации, появились закрытые клубные системы, которые формируют собственные проекты мирового развития. Наконец, существуют глобальные религиозные проекты, транслирующие религиозные ценности в мир политических систем. Кстати, идея мирового правительства (правда, как правительства " лучших представителей своих наций " ) возникла в среде христианских интеллектуалов Европы (достаточно вспомнить католического богослова-неотомиста Жака Маритена). Тогда же, после Второй мировой войны заговорили о христианской Единой Европе. |
| Но западные соседи Германии неоднократно пытались это сделать: Вестфальский мир 1648 года положил конец не только войнам между протестантами и католиками, но и французскому холокосту над немцами, в котором две трети населения Центральной Европы были истреблены. Этот Договор имел в основе идею безусловного единства Франции при одновременном закреплении раздробленности Германии. Заметим, что с 1916 года Франция в момент, когда стала вырисовываться победа Антанты, склоняла Россию к послевоенному полному расчленению Германии, о чем свидетельствуют дипломатические усилия французского посла Мориса Палеолога в Петербурге, которые натолкнулись на несогласие деятелей самого разного толка, включая П.Милюкова. (Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства. 1914-1920. В двух книгах. Книга 1. Август 1914 - октябрь 1917. М., 1993.) Однако в ХХ веке судьбами Европы вершит уже не Франция. Что же англосаксы? На протяжении веков и в ХХ столетии политика Великобритании заключалась в противодействии любой сильнейшей европейской континентальной державе. Со времен Людовика XIV это была Франция, и Англия с помощью меняющихся коалиций противодействовала установлению французского господства в Европе. Неудивительно, что роль противника Англии заняла Германия, с момента, когда Бисмарк начал превращать ее в сильнейшую военную и индустриальную силу Европы. При этом нет ничего парадоксального в том, что поначалу Бисмарк обязан успехом своих войн и внешней политики в немалой степени благожелательному нейтралитету Англии. Британия не вмешивалась, пока Пруссия ослабляла Францию, а также самоутверждалась в таких конфигурациях, которые перечеркивали возможность исторического объединения с Австрией - то есть единства всех немцев, что и было кошмаром для туманного Альбиона. Любопытный факт: в последнее десятилетие XIX века в Англии циркулировали карты будущего облика Европы после мировой войны, которая, значит, планировалась. (R.Heise. Die Entente-Freimaurerei. Basel, 1920.Также лондонский еженедельник " Truth " ,рождественский номер 1890 года. Faksimile-Verlag, в серии Faksimile-Dokumentation 1992. Forschungsreihe Historische Faksimile.) Геополитический пасьянс, в котором трудно не узнать приблизительных очертаний карты современной Европы 90-х годов ХХ-го столетия, буквально потрясает: Австрийская империя разложена на части: отделена Богемия - сегодняшняя Чехия, Германия уменьшена и сведена к сегодняшним границам и разделена на мелкие земли, отделена Силезия, - она стала Польшей, французы на Рейне. На месте России - либо " славянская конфедерация " , либо слово " Desert " - " пустыня " , под которой авторы, надо полагать, имели в виду исчезновение великой державы. |
| Например, если «просвещенцы» создали миф о том, что религия – это исключительно чувственная сфера восприятия и не способна ни к какой рационализации, то романтики по умолчанию приняли такое понимание религии как единственно верное, и начали усматривать в любом культе тем больше религиозности, чем больше в нем иррациональности. Если «просвещенцы» пытались свести образ «средневекового прошлого» к принципам иерархиии традиции как главным объектам своей критики, то романтики вполне согласились с таким образом Средневековья и начали его культивировать, принимая внешние свойства христианской цивилизации за ее сущностное содержание. Поскольку же происходившие в Европе процессы секуляризации и модернизации действительно способствовали разрушению вековечных иерархий и традиций, то клерикальная реакция воспринималась не столько как борьба за выше обозначенные христианские ценности, казавшиеся все более отвлеченными, сколько как борьба за прежний христианский порядок. Возникла парадоксальная ситуация – христианская реакция фактически свелась к защите прежнего культурно-политического уклада, а антихристианская революция апеллировала к христианским ценностям. Между тем, противоречия революционных и реакционных тенденций XVIII–XIX веков вполне можно было бы описать в жанре противостояния двух полярных сил, но они чрезвычайно осложнялись тем, что проходили не в относительно однородном пространстве одной страны, а почти во всех европейских странах, и общеевропейский конфликт «старого» и «нового» усугублялся геополитическими конфликтами между разными государствами и рождением множества европейских национализмов. В политической картине мира Средневековья, основанной на христианском идеале, человечество должно было подчиняться двум универсальным централизованным структурам – Церкви и Империи, которые на православном востоке должны были сотрудничать по принципу «симфонии властей», а на католическом западе по принципу «двух мечей». Поэтому рост этнорегиональной и этнонациональной самоидентификации в эпоху Модерна, иначе называемый ростом национального самосознания, неизбежно приводил к разрушению этих универсалий и образованию суверенных национальных государств или квазигосударственных образований – начало этому процессу положил Вестфальский мир, а своего апогея он достиг с концом Первой мировой войны и разрушением всех европейских империй. |
| Когда среди такой свирепой войны, когда при беспрерывном упражнении всех его войск, когда почти все его соседи враги ему, находит, однако, он способ ужасные уроны в своих армиях пополнять с невероятною скоростию, то в какое состояние приведет он свое войско в два года мира, если в его руках останутся те же средства? Тогда будет зависеть от его благоусмотрения, с кого начать из имперских князей, принимавших против него участие в нынешней войне, чтоб отомстить за это, показать всю свою силу и научить, чтоб империя не смела больше давать против него своих контингентов. Святость вестфальских договоров не могла воспрепятствовать нынешней войне. Союз великих держав его не устрашил, а впредь еще меньше устрашить может. Вооруженные и одним духом мужества и твердости руководимые державы не положили достаточных пределов ему, приведенному в слабость: могут ли они обуздать государя, жертвующего всем одной славе, когда Франция будет обращать все свое внимание на поправление флота и дел своих в Америке и, может быть, сократит свои сухопутные силы; когда императрица-королева будет принуждена сделать то же самое, иначе мир ничем не различался бы от войны; когда король польский станет только собирать разбежавшихся своих подданных, а мы свою армию расположим на обширных пространствах империи? Мы можем чистосердечно сказать, что крайне трудно становится нам продолжение войны; но если б при нынешнем желаемом мире от поспешности или по другому несчастию не было принято мер против новой войны, которая действительно вскоре возгорелась бы, то мы чрез несколько лет не будем в состоянии опять такую же армию привести к реке Одеру, какая там теперь была, хотя б получили большие миллионы субсидий, ибо не всегда быть может готовая армия в Лифляндии. Когда подробнее рассмотреть вопрос об ослаблении короля прусского, то, к крайнему сожалению, надобно признаться, что самые к нему вопиющие несправедливости и бесчеловечия находят ему приверженцев и защитников, что при всем своем изнеможении и после больших ошибок стал он, однако, выше прежнего во мнении людей, судящих по наружности; стал он велик тем, что так долго мог противиться таким сильным державам, и станет несравненно выше, когда при мире ничего не потеряет. |
| Император Александр, заключая в Тильзите мир с Наполеоном, заключил в то же время с ним союз против неприятелей обоих государств. По договорам этого мира и союза, Франция должна была принять на себя роль посредника между Россией и Турцией, а Россия должна была исполнять роль посредника между Францией и Англией. Кроме того, Наполеон из встреч и своих личных переговоров с Русским государем извлек еще другие, важные для него выгоды. Тильзитским трактатом Александр не только признал его императором Французов, но признал также и трех его братьев Иосифа, Людовика и Иеронима королями Неаполитанским, Голландским и Вестфальским. Так счастливый завоеватель Европы удачно достиг своей цели и благодаря силе своих убеждений, дружбе Александра с Фридрихом-Вильгельмом и обстоятельствам, которые заставляли Русского императора уступить необходимости, получил все, что ждал от России и Пруссии. Скоро мы увидим, какую цену заплатил он за снисходительное великодушие Александра и добродетельную терпеливость Фридриха-Вильгельма. Завоевание Финляндии от 1808 до 1810 года Прочитав название этого рассказа, мои читатели, конечно, вспомнят области, завоеванные Петром I у Швеции и лежащие в соседстве с нашим Петербургом. Вы вспомните также, что эти завоеванные тогда области составляли только часть целой страны, известной под названием Финляндия. Но слышали ли вы, что Финляндия с 1809 года принадлежала России и что она прекрасна? Красота тех мест, где она расположена, величественная пустынность и добрые, простые нравы жителей представляют здесь приятное и редкое в Европе сочетание. Высокие горы, прелестные озера, окруженные живописными берегами, напоминают на каждом шагу красоты Швейцарии, и многие путешественники, имевшие возможность полюбоваться обеими странами, в один голос называют Финляндию Русской Швейцарией. Даже в их народных песнях, внушенных одинаковой природой, есть поразительное сходство. С этим согласны и поэты Финляндии. Один из лучших ее поэтов, Рунеберг, — страстный любитель и наблюдатель прекрасной природы своего Отечества. Из его поэтических описаний можно получить самое верное представление об увлекательных, разнообразных красотах Финляндии — этой прелестной частицы нашей тогдашней обширной России. Эти описания были сделаны Рунебергом во время его путешествия по родине: «Между тем как по береговой дороге, особенно по южной, деревня за деревней и дом за домом свидетельствуют о цветущем народонаселении, по дорогам внутренним можно проехать целые мили, не увидеть ни следа хижины; а если, наконец, и встретится жилье, то оно висит на скате огромной, песчаной горы или, выглядывая из диких рощ, окружающих полузакрытое озеро, мелькает как чуждый нарост на здоровом и величественном дереве природы». |
| Конечно, мир очень сильно изменился за три с половиной столетия, прошедших со времен создания Вестфальской международной системы, когда в число основных принципов межгосударственных отношений был включен знаменитый тезис Жана Бодэна – " Суверенитет – это абсолютная и постоянная власть государства над подданными и гражданами " . Конечно, ряд Международных Конвенций, принятых еще в XIX веке, Версальско-Вашингтонская система, утвердившая Статут Лиги Наций, а также Ялтинско-Потсдамская система, результатом создания которой стали Устав ООН и последующие международные нормативные акты, существенно уточнили рамки понятия государственного суверенитета. Ограничив этот суверенитет упомянутыми выше императивными принципами международного права, включающими соблюдение неотъемлемых прав народов и прав человека. Конечно, в современных условиях глобализации возрастает влияние общепризнанных принципов и норм международного права на национальное законодательство. Однако процесс международно-правового развития – это улица с двусторонним движением. С полным основанием можно говорить о взаимосвязи и взаимовлиянии международного и конституционного права в обеспечении стабильности государственного и общественного строя, в выработке универсальных принципов правового, демократического и социального государства, создающего условия для развития свободной личности и открытого общества, эффективной и доступной людям публичной власти. Как представляется, призывы к разрушению государственных суверенитетов во имя создания единой универсальной международно-правовой системы, поглощающей национальные правопорядки, – это либо недальновидность, либо осознанные провокации, направленные на торпедирование всей системы международного права. Очевидно, что подобный, по сути дела, силовой сценарий глобального мироустройства неизбежно встретит и силовое сопротивление. Пока же ответом на него становится усиление националистических и антидемократических настроений среди тех, кто, по словам известного критика идеи и практики глобализма Александра Панарина, " почувствовал себя пасынком западнического прогресса " (за книгу " Искушение глобализмом " , вышедшую в 2003 г., он удостоен Солженицынской премии). |
| Ободрённый этой победой Фердинанд издал в 1629 году реституционный эдикт. Но в 1630 году на помощь протестантам пришёл шведский король Густав Адольф. В 1632 году после победы на Лехе вся Северная Германия, Богемия и Бавария оказались в руках протестантов. В 1639 году начинается вмешательство в войну Франции, и это решило дело. В 1648 году Тридцатилетняя война завершилась Вестфальским миром. Его подписание было несомненной победой протестантов, ибо они добились главного: их религия была признана абсолютно равноправной с католической. Тридцатилетняя война имела громадное всемирно-историческое значение, совершенно изменив геополитическую карту Европы. На территории Германии надолго закрепилось разделение на княжества («земли»), которое было преодолено только в XIX веке. Усилились Швеция и Нидерланды, но более всего Франция, которая стала главной силой континентальной Европы. Однако нас здесь интересует иной аспект: Вестфальский мир возвестил о возникновении на нашей планете новой цивилизации. Всякая цивилизация начинается с появления своего духовного ядра – типа верования. Какую же веру положили в основу своего миропонимания протестанты? Её фундамент составляет следующие положения: 1. Спасают не дела, спасает вера во Христа, живущая в сердце человека, о которой никто, кроме самого этого человека, может не знать. 2. Авторитетным является только Священное Писание, но не Священное Предание и не соборные решения Церкви. 3. Всякий мирянин может читать Священное Писание самостоятельно и истолковывать его так, как ему кажется правильным, – иными словами, каждый сам себе богослов. 4. Никаких таинств не существует – это выдумки Церкви. Крестить младенцев не возбраняется, раз укоренилась такая привычка. Но когда они достигнут совершеннолетия и смогут сознательно объявить себя христианами, они должны проходить обряд вторичного, основного крещения – конфирмацию. Причащение совершать можно, но только как воспоминание о Тайной вечере. Фикцией является, в частности, таинство рукоположения, а потому нет и священства. |
| Шведы своими жестокостями и зверством довели до того, что с тех пор самое имя их произносилось в Германии не иначе, как с ужасом (см. Всеобщ. Ист. Вебера, перев. Корша, т. 3, вып. VII. стр. 257). И самое время окончания войны не сопровождалось особенно отрадными для Германии результатами. Единство немецкого государства не было достигнуто вестфальским миром (24 окт. 1648 г.). Пределы государства сузились. Чужеземные князья приобрели влияние на состояние Германии. Власть германского императора превращалась более и более в призрак; а областные князья, мало-помалу, приобретали независимое положение и пользовались верховными правами почти неограниченно. Скоро почти вся германская империя превратилась в слабосвязанную федерацию независимых территориальных владений. Образовалась, как выражается Вебер в своей истории, пестрая масса отдельных владений с особенными коренными уставами, собственным судоустройством, с признанным за каждым из них правом вести войну, заключать мир и вступать в международные союзы. Резиденции и княжеские потешные дома размножались с каждым годом. Каждый владетель содержал большее или меньшее число наемных войск, набранных отовсюду вербовщиками, – и целые стаи лакеев, придворных служителей, конюхов, камердинеров и всякого рода сброду. Явились разные гофраты (надворные советники), канцеляристы, надворные судьи, целые толпы чиновников и писцов, из-за содержания которых увеличивались подати и налоги парода. Фавориты и фаворитки, актрисы и певцы роями облепляли все дворы, оказывая зловреднейшее влияние на правительство (такова напр., была беспутная женщина Гревениц при Эбергарде Людвиге) и обогащаясь продажею мест, милостей и протекций. Везде господствовал произвол и притеснение слабого сильным. Всякие попытки к законному сопротивлению прихотям самовластия были напрасны. Народ жестоко страдал. Под гнетом несправедливых страданий, многие доходили до отчаяния и не хотели верить тому, что на небе есть Бог , потому что, говорили они, если бы Он обитал там, то Он непременно должен был бы поразить все эти несправедливости громом и молниею (см. |
| Вестфальский мир закрепил политическую раздробленность Г. Нем. князья добились права заключать союзы между собой и договоры с иностранными гос-вами, что фактически обеспечивало их суверенитет, хотя и с оговоркой, что политические связи не должны быть направлены против империи и императора. Империя, формально оставаясь союзом гос-в во главе с избираемым монархом и постоянными рейхстагами, после Вестфальского мира на деле превращалась не в конфедерацию, а в едва связанный конгломерат «имперских чинов». Наряду с лютеранством и католицизмом статус официально признанной религии получил кальвинизм. 30-летняя война принесла невиданное разорение Г. и странам, входившим в империю Габсбургов. Население мн. районов Сев.-Вост. и Юго-Зап. Германии сократилось вдвое, в ряде мест - в 10 раз. В Чехии из 2,5 млн населения в 1618 г. к сер. XVII в. осталось лишь 700 тыс. жителей. Лит.: Гейгер Л. История нем. гуманизма. М., 1899; Лампрехт К. Г. История герм. народа. М., 1895-1896. 3 т.; Бецольд Ф., фон. История реформации в Германии. СПб., 1900. 2 т.; Белов Г., фон. Городской строй и городская жизнь средневек. Германии. М., 1912; Стоклицкая-Терешкович В. В. Очерки по социальной истории нем. города в XIV-XV вв. М.; Л., 1936; Циммерман В. История крестьянской войны в Германии: Пер. с нем. М., 1937. Т. 1-2; Смирин М. М. Очерки истории полит. борьбы в Германии перед Реформацией. М., 1952; он же. Народная реформация Томаса Мюнцера и Великая Крестьянская война. М., 19552; он же. Германия эпохи Реформации и Великой Крестьянской войны. М., 1962; он же. К истории раннего капитализма в герм. землях: (XV-XVI вв.). М., 1969; он же. Эразм Роттердамский и реформационное движение в Германии. М., 1978; Hauck A. Kirchengeschichte Deutschland: In 5 Bde. B., 19548. Bd. 1-3; Gebhard B. Handbuch der Deutschen Geschichte. Stuttg., 19568. Bd. 1-2; Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии// Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: [В 30 т.]. М., 19562. Т. 7. С. 343-437; Мильская Л. Т. Светская вотчина в Германии VIII-IX вв. |
|
|
