| 2010). Из 9 дверных проемов 7 оформлены в виде монументальных порталов, украшенных резьбой в атабекском стиле. По аналогии с памятниками мусульманского искусства в М. резьбу порталов датируют временем правления Бадр ад-Дина Лулу (сер. XIII в.). Преобладают растительные и геометрические мотивы, но встречаются также изображения людей и животных (драконов, львов, птиц). Особенно много фигуративных изображений помещено на «вратах двух крещений», к-рые находятся в юж. стене главного нефа: сцены из сказания о мч. Бехнаме и 6 фигур св. монахов. В зап. галерее, между порталами церкви, размещены 3 ниши в сложном декоративном обрамлении, напоминающие михраб, к-рые использовались в качестве летнего алтаря; в центральной нише находится рельефное изображение креста. Купола боковых капелл имеют звездчатое нервюрное оформление; декоративный купол капеллы Пресв. Богородицы с 16 ребрами покоится на мукарнах. Вероятно, к более позднему времени относятся рельефные стукковые панно с изображениями святых: слева от алтарных врат - мч. Бехнам на коне, венчаемый ангелами и повергающий сатану; напротив, на вост. грани центрального столба,- мц. Сара в царском одеянии. На порталах, в нишах и на отдельных панелях сохранилось большое количество литургических, памятных и надгробных надписей, гл. обр. на сир. языке ( Pognon. 1907. P. 132-142; Harrak. 2010. Vol. 1. N AE.01.1-46, AE.02.1-6). Примерно в 60 м к юго-востоку от церкви, за пределами монастырского ансамбля, находится мартирий мч. Бехнама. Из прямоугольной капеллы с апсидой двойной сводчатый коридор ведет в купольный октагон, расположенный наполовину ниже уровня земли. Время строительства и первоначальная функция сооружения неизвестны. Внутренние грани мартирия оформлены нишами стрельчатой формы, в к-рых размещены декоративные панели, в т. ч. плита-хачкар с армянской надписью. В вост. стене находится монументальная гробница мученика в виде михраба с сотовым сводом и орнаментальным поясом по периметру. В надписи на сирийском, арабском и уйгурском языках сообщается о сооружении гробницы в 1300 г. |
| В XVI-XVII вв. в М.-К. велось строительство новых монастырских зданий. От средневек. архитектурного ансамбля, возведенного при аббате Дезидерии и перестроенного после землетрясения 1349 г., сохранилась только общая планировка. Работы начались при аббате Иньяцио Скварчалупи (между 1510 и 1526), когда перед фасадом монастырской церкви был сооружен ренессансный «клуатр благодетелей» (Chiostro dei Benefattori; автором проекта считается А. да Сангалло Младший). Название клуатра связано с 24 статуями благодетелей монастыря - Римских понтификов, императоров и королей (установлены в XVII в.). Между 1531 и 1575 гг. были возведены 3- и 4-этажные корпуса с несколькими клуатрами, была перестроена базилика. При аббате Джироламо Брудже (1590-1595) по проекту Д. Браманте построили большой клуатр; с его вост. стороны находилась широкая лестница, поднимавшаяся к «клуатру благодетелей» и ко входу в базилику; зап. галерея была оформлена в виде лоджии, с к-рой открывался вид на окрестности мон-ря (см.: Giovannoni G. Rilievi ed opere architettoniche del Cinquecento a Montecassino//Casinensia. 1929. Vol. 2. P. 305-335). В 20-х гг. XVII в. под рук. неаполитанского архит. К. Фандзаго начались работы по перестройке алтарной части монастырской церкви; в 1649 г. приступили к возведению новой базилики Вознесения Пресв. Девы Марии и св. Бенедикта, к-рая была освящена в 1727 г. папой Бенедиктом XIII. В планировке храма выделялись 3-нефная основная часть с рядами капелл, трансепт и глубокий прямоугольный пресвитерий; над средокрестием возвышался световой купол, под к-рым находился главный алтарь, установленный над гробницей св. Бенедикта. Оформление интерьера, выдержанное в стиле барокко, отличалось исключительной пышностью: пол и стены храма были выложены узорами из цветного мрамора, своды украшены росписями (мастера Л. Джордано, Ф. Солимена, Ф. де Мура, С. Конка, П. де Маттеис, Дж. Чезари) и позолоченной лепниной. В глубине пресвитерия, где находились резные деревянные седилии для монахов, был установлен монументальный орган, изготовленный в 1696 г. мон. Чезаре Катариноцци. |
| 556 В книге Л. К. Розовой «Великий Архидиакон» (М., 1994) приведен основной «светский» репертуар Розова, состоявший из обработок русских народных песен и нескольких классических романсов. В дневниковой записи Н. П. Окунева от 8/21 апреля 1921 года автор излагает содержание своей беседы с Розовым, в которой Константин Васильевич рассказал, в частности, что гонорары за свое участие в службах он получает продуктами и товарами и одновременно вынужден служить в 1-м Государственном хоре и выступать в концертах в светском репертуаре. «Когда же я спросил его, поет ли он там «Интернационал “, то он ответил, что «Интернационала» петь не приходилось, а «Дубинушку» поет довольно частенько. За пропуски [концертов] его штрафуют по 10 000 за раз, так что эта советская служба обходится ему не менее 200 000 рублей в месяц» (с. 444). Розов также принимал участие в разных духовных концертах, в том числе под управлением Н. С. Голованова: об этом свидетельствуют хотя бы сохранившиеся в архиве Голованова афиши и программы. В частности, имеется программа концерта 25 октября 1919 года в церкви Флора и Лавра: пел хор Большого театра, солировали А. В. Нежданова, Д. А. Смирнов , В. Р. Петров и К. В. Розов; солисты-мужчины исполняли также вместе трио Воротникова, Турчанинова и новое песнопение для трио с хором П. Г. Чеснокова «Благослови, душе моя, Господа». 557 Описание богослужения 19 сентября 1921 года, во время которого состоялось наречение Розова Великим архидиаконом, см. в книге Л. В. Розовой. Там же приведены многочисленные поздравления, полученные им в связи с 25-летием церковного служения. Окунев записывал в своем дневнике: «Вечерня, молебен, подношения юбиляру икон и подарков и речи по поводу этого привлекли в собор свыше 15 000 человек. Многие совсем не попали. Теснота была «пасхальная . Приехал патриарх, митрополит и несколько епископов. А прочего духовенства и не перечтешь. (Говорят, было не менее 150 лиц разного сана.) Пели два громадных хора, составленных из различных капелл. Управляли ими П. |
| и „в искреннем раскаянии», „чтобы просветил всех епископов, пресвитеров и диаконов истинным разумением Его слов»..., „сохранил всех путешествующих по суше и по морю, всех женщин плодоносящих, и вообще всех болящих и слабых»..., чтобы „даровал и сохранил для нашего употребления плоды земные» и проч. Лития заканчивается молитвой св. Иоанна Златоуста и отпуском (2 Кор. 13:13). Что касается богослужебных чинов, совершаемых по частным случаям, то помимо чинов таинств, уже рассмотренных, наибольшего внимания заслуживают: 1) Чин освящения храмов или капелл; 2) Чин введения священника в отправление его обязанностей; 3) Чин погребения умерших; 4) Чин благодарения жены после чадорождения. Сюда же должны быть отнесены: 1) молитвы при путешествии по морю и 2) при посещении заключенных; 3) молитвы благодарственные по случаю плодородия: 4) домашние молитвы и целый ряд кратких молитв, употребляемых по различным случаям (Prayers and thanksgivings upon several occasions). Содержание чина освящения храмов и капелл сводится к следующему. Епископ, войдя в освящаемый храм, после пения 23-го псалма: „Господня земля и исполнение ея“..., садится в кресло. Ему подается грамота о построении храма (instruments of donation and endowment). Приняв ее, епископ произносит к собравшимся в храме речь, в которой, указав на то, что верующие, жившие и живущие под законом и евангелием, всегда старались строить особые дома молитвы, чтобы в них с большим благоговением и с большей религиозной настроенностью можно было совершать моления к Господу, вместе с тем высказывает надежду на то, что и вновь построенный храм создан по тем же побуждениям. После этого, преклонивши колена, епископ читает молитву: „вечный Боже“..., в которой, указав на то, что Господь обетовал пребывать по Своему неизречениому милосердию там, где собраны двое или трое во имя Его, просит Господа, чтобы Он освятил только что выстроенное здание, назначенное для молитвы, отделил его от обычного мирского употребления, предназначил его для совершения святых таинств и проч. |
| Центральным ансамблем монументального искусства Г. XI в. является приписываемая к-польским артелям декорация мон-ря Осиос Лукас. К периоду с кон. X до раннего XI в. относится роспись наружной стены нартекса ц. Богородицы с образом Иисуса Навина, выполненная приемом бесподкладочного письма: изображение строго вписывается в очертания лаконичного и цельного рисунка. Самая драгоценная часть декоративного убранства мон-ря - мозаики октагонального кафоликона во имя св. Луки (ок. 30-х гг. XI в.). В тромпах расположены праздничные сцены («Рождество Христово», «Сретение», «Крещение»), в куполе вимы - Сошествие Св. Духа, в конхе апсиды - Богоматерь на троне, ниже - 3-фигурный Деисус. В нартексе - праздничные сцены («Омовение ног», «Распятие», «Сошествие во ад», «Уверение ап. Фомы»), евангельский цикл предельно краток. Огромное место отведено образам преподобных, представленных в рост, поколенно и погрудно на стенах и сводах нартекса. Здесь же изображены св. воины, апостолы, святые мужи и жены. В куполе мозаики заменены росписями кон. XVI в. Кафоликон мон-ря Осиос Лукас - самый древний памятник, в к-ром размещением праздничных сцен в тромпах достигнута гармония архитектурного и изобразительного пространства. В иконографической программе передана строгая монастырская интерпретация к-польской системы декорации, а также ее приспособление к октагональному интерьеру. Эти мозаики - центральный памятник сурового аскетического стиля, сложившегося в К-поле. Им наряду со статичными малофигурными и плоскими композициями строгим форсированным и лаконичным рисунком, очищенным колоритом сближенных оттенков, присущ рафинированный аристократизм. Колористические решения интенсивны и богаты оттенками и полутонами. В соответствии с аскетической образностью в колорите много темного: черного, зеленого, коричневого. Росписи 2 капелл в зап. части храма (сер.- 3-я четв. XI в.) выполнены разными мастерами. В юго-зап. капелле представлены образы Иисуса Христа, Богоматери, св. Иоанна Крестителя и святых в рост преимущественно как монументальные иконы. На сводах - медальоны с поясными изображениями святых. Здесь преобладает графический стиль с форсированными контурами. Северо-зап. капелла примыкает к пространству, где хранятся мощи св. Луки, образ к-рого помещен в тимпане; в капелле представлены также избранные праздничные сцены, «Вознесение прор. Илии», образы Христа Пантократора с архангелами. Стиль росписи более свободен и живописен, восходит к традиции македон. ренессанса. Крипта - 3-я зона кафоликона, где имеются росписи. Здесь расположены сцены праздников и Страстей Христовых, а также поясные образы святых в медальонах на сводах. Стиль росписи соответствует общей строгости ансамбля и очень близок к стилю фресок собора Св. Софии в Киеве. Наконец, в диаконнике ц. Богородицы на своде и в арочном проеме, ведущем в виму, открыты росписи кон. XII в. столичного круга, сопоставимые с декорацией мон-ря ап. Иоанна Богослова на о-ве Патмос. |
| Это есть та самая церковь , в которой во время страшной чумы, постигшей Италию в XIV столетии, собрались веселые собеседники Боккачиева Декамерона, кавалеры и дамы, и условились удалиться вместе из зараженного города в уединенную виллу. Микель-Анджело особенно любил эту церковь и называл ее своею невестою. В Болонье подолгу стоял я не раз под наклоненными друг к дружке башнями, называемыми Азинеллою и Гаризендою, под теми самыми, из которых с одною Дант сравнивает колоссального великана, когда он в аду стал нагибаться к поэту, чтобы поднять его вверх. Дант и Джиотто открыли мне путь к изучению раннего наивного стиля итальянских мастеров XIV и XV столетий. Это и было главным предметом моих специальных занятий на острове Искии. Лучшим и единственным руководством служила мне уже известная вам книга Куглера, не раз упоминаемая в моих воспоминаниях. Этот ученый, сколько мне известно, в своей истории живописи, первый отнесся к надлежащим вниманием и живейшим интересом с ранним итальянским мастерам, предшествовавшим цветущей эпохе Леонарда да-Винчи, Микель-Анджело и Рафаэля. Сверх того, граф Сергий Григорьевич указал и дал мне две старинные иллюстрированные монографии, которые как нельзя больше соответствовали моим желаниям и целям. Это были подробные описания, во-первых, монастырской церкви св. Франциска в Ассизи и, во-вторых, собора в Орвиэто. В первой книге я хорошо ознакомился с триумфами Целомудрия, Смирения и Нищеты, которые по сводам церкви над гробницею св. Франциска Ассизского изобразил Джиотто, согласно Дантовым стихам об этом святом Божественной Комедии, а в другой – с фресками, которыми Лука Синьёрели, живописец XV в., расписал одну из капелл орвиэтского собора, заимствуя мелкие сюжеты из разных эпизодов Дантовой поэмы, а в крупных размерах представив воскресение из мертвых, на страшном суде, с таким религиозным воодушевлением и с таким простосердечным сочувствием к радостям и страданиям человека, к его восторгам и к отупелому отчаянию, что в искренности и в глубине наивного чувства превзошел самого Микель-Анджело в его знаменитом Страшном Суде, на задней стене Сикстинской капеллы. |
| щихся друг над другом. Во всей этой громаде насчитываются до одиннадцати тысяч комнат, двадцать больших и малых внутренних дворов, целый ряд музеев, девять галерей, семь больших домовых капелл, восемь роскошных парадных лестниц и более двухсот обыкновенных, а ко всему этому примыкают обширные сады с разбросанными в них павильонами, гротами и фонтанами, тенистые парки, огороды, мельница, виноградники и пр. и пр. Как величественный S. Pietro превозносится над всеми христианскими храмами вселенной, так и ватиканский дворец, по редкому сочетанию в нём громадных размеров с необычайным богатством научных и художественных сокровищ, бесспорно занимает почётнейшее место среди царственных чертогов мира. Имеет он свою многовековую историю. Его основание приписывают ещё папе Симмаху (VI в.) и даже Либерию (IV в.), но от этих первоначальных построек не осталось уже ни малейшего следа. Из развалин и конечного запустения ватикан снова был призван к жизни в двенадцатом веке, причём его новыми основателями были папы Евгений III и Целестин III, и с этой поры уже начинается его настоящая, непрерывная история, с особенным блеском развернувшаяся с пятнадцатого и шестнадцатого века. Римские первосвященники эпохи возрождения, стяжавшие себе высокую славу своим щедрым покровительством науке и искусству, как будто соперничали друг перед другом, не жалея средств на всё большее и большее расширение и украшение ватиканских чертогов. Имена пап: Николая V, Сикста IV, Александра VI, Юлия II, Льва X, Павла III, Григория XIII и Сикста V навсегда неразрывно связаны с постройками и художественными сокровищами ватикана, а по их стопам шли и их позднейшие преемники, в особенности Климент XIV и Пий VI (18 в.) и все папы девятнадцатого столетия, оканчивая Пием IX и Львом XIII. Каждый из этих первосвященников как будто считал священным долгом непременно оставить по себе какую-либо память в палатах ватикана. То воздвигал он совсем новое здание; то к какому-нибудь из прежних делал пристройку, или прибавлял этаж; то перебрасывал галерею от одного здания к другому; то устроял капеллу; то |
| Но и на секретных заседаниях собора на самом деле было не обсуждение декретов, а лишь пародия на это. Желающие говорить на этих собраниях записывались заранее, причем должны были представлять и самые речи, написанные непременно на латинском языке, и говорили по старшинству или иерархическому достоинству – все равно, за или против обсуждаемого декрета была речь – порядок речей не нарушался, возражений не допускалось. Вся сила, так сказать лаборатория соборных решений, заключалась не в этих собраниях, а в особых конгрегациях, которых было пять. Главною из них была конгрегация для принятия предложений говорить на соборе (в неё и поступали все такие заявления), состоящая из 25-ти кардиналов и епископов, избранных самим папою. Понятно, что конгрегация эта не допускала произнесения речей, явно неугодных папе. Кроме этой главной конгрегации уже сам собор избирал четыре других: 1) для предметов веры, 2) дисциплины, 3) монашеских орденов и 4) дел Востока (de fide, de disciplina, de regularibus, de ritu orientali), каждая из двадцати пяти членов, куда поступали проекты декретов, заготовленных, как мы уже видели, заранее, но встретивших возражения на общих собраниях. Но зависимость и этих конгрегаций от собора была на самом деле лишь номинальная, так как председатели их назначались папою и в свою очередь от себя уже назначали секретарей. При этом, благодаря усилиям римской курии и ультрамонтан, в эти конгрегации вошло не мало лиц преданных папе. Кроме того, все должностные лица собора были также назначены папою. Таким образом по организации и дисциплине собор представлял собою механизм, все пружины которого находились в руках папы. Для публичных появлений папы был, по некоторым известиям, даже придуман новый приветственный клик: «Да здравствует Пий Девятый, непогрешимый папа!». 2359 —356— Самая зала собрания (для неё была приспособлена одна из боковых капелл собора св. Петра, именно громаднейшая капелла свв. Процесса и Мартиниана), была выбрана крайне неудачно. В ней на первых порах нельзя было расслышать ни одного слова. |
| Благодаря этой замечательной восприимчивости и отзывчивости на все доброе и святое, много великих людей вышло из этого народа. Из среды Галилеян вышли такие светильники, слово которых до настоящего времени светит миру и будет светить до тех пор, когда настанет „новое небо и новая земля“ 186 . Из них достаточно назвать только св. Ап. Петра и Иоанна Богослова: сотни философов древнего и нового времени – ничто в сравнении с одним из них 187 . Много было в ней великих избранников Божьих: Девора и Варак, судья Елон из Завулона, Илия Фесвитянин, его ученик Елисей, Осия из колена Иссахарова, Иона, сын Амафиин, Наум из Елкоша. Даже в то время, когда Израильтяне были отведены в плен и переживали самые тяжелые годы в своей жизни, среди них не переставали появляться великие люди. Из этой эпохи известен Товит. В Галилее родились не только пророки, но философы и ученые книжники. Аристовул был первым иудейским философом и предшественником Филона; а Нифай (Nithai) из Арбелы великим книжником. Известная пророчица и подвижница Анна, жившая при Спасителе, происходила из Галилеи. В это же время жил и законник миссионер Елеазар. По сообщению блаженного Иеронима , родители великого Апостола языков Павла происходили из Гискалы, одного галилейского городка. Немало выдающихся людей здесь было и в начале иудейской войны, таковы Юлий Капелл со своими сторонниками, Компе и Крисн, Пистос и его сын Юст, известный по самоотверженности и храбрости полководец, Иоанн из Гискалы, скончавшийся в плену у Римлян 188 . Ни один священный новозаветный писатель не говорит определенно о том, в каком именно месте этой замечательной страны родился св. Ап. Иоанн. Это, конечно, потому, что подобные сведения для них не имели значения. Внимание их сосредоточено на других, более важных вопросах. Сам Ап. Иоанн, который не называет себя даже по имени, всего менее мог говорить о месте своего рождения. Однако, не смотря на это молчание Св. Писания, можно предполагать, что Иоанн родился в Вифсаиде 189 . В Евангелии он и его брат называются „товарищами“ ( μτοχοι, κανωνο) по ремеслу Петра, а Петр происходил из Вифсаиды 190 . |
| Крайность современного положения и здесь была такова же, как в Египте, где язычники заранее оплакивали священную реку, которая скоро потечет кровью и выступит из берегов, и святую землю, в которой скоро «будет больше могил, чем людей». Таким образом, в то время как в Африку бежали с семьями разоренные нашествиями гуннов и готтов богачи и аристократы, – в Александрии верховное положение захватил своеобразный социализм, привлекавший чернь ненавистью к богатым и властным, а общество – ненавистью к Риму и чужеземной администрации. Естественным следствием подобных условий, в которые была поставлена христианская вера в Египте и Африке, было участие монашества, а, вместе с ним, и простого народа в выработке народного отношения к догматам церкви и воплощения их в обрядах и искусстве. Египет был святилищем православия, классической землей исповедников веры, родиной великого Афанасия. Отсюда крупная, руководящая роль Египта и Сирии в христианском искусстве V и VI столетий. Вместе с окончательной победой христианства, во всем Египте и почти во всех его главных центрах: Ахмиме, Старом Каире, Эсне, Ассуане и пр., уже с V века и в течение VI столетия стали появляться богатые монастыри, с обширными храмами, украшенными пышной орнаментальной резьбой и росписями капелл, приделов, алтарей и стен. Одновременно искусство здесь же сосредоточилось на разработке словесных и литературных преданий о Богоматери и на ее молитвенном изображении. Первая заново построенная, а не переделанная из языческого храма или общественного здания, церковь в Александрии была освящена (однако вряд ли уже в 313 году) во имя пресвятой Марии 81 , и при ней впоследствии основался женский монастырь во имя Божией Матери (Тамавфа). В росписи катакомбы, открытой некогда в местности Кармуз близ древнего Серацеума в Александрии и относившейся к III–IV столетиям, но, к несчастью, сохранившейся только в рисунках, в изображении (литургического характера) события в Кане Галилейской образы Спасителя и «Святой Марии» выделены надписями 82 . |
|
|
