| Новицкий в своем последнем слове сказал, что никаких контрреволюционных выступлений не было. Если же власти нужны жертвы, то пусть будет такой жертвой он один. Ковшаров заявил, что процесс – маскировка действительных намерений власти. Архимандрит Сергий (Шеин): «Инок вне мира, он живет в общении с Богом. Делайте свое дело. Я буду жалеть вас и о вас молиться». ПРИГОВОР Революционный трибунал постановил обвиняемых митрополита Вениамина, архим. Сергия, Новицкого, Ковшарова, Ненашевича, Чукова, Богоявленского, Чельцова, Огнева – расстрелять. Красноармейцы, переполнявшие зал, встретили приговор аплодисментами. Владыка обнял своего защитника, усадил с собой, заставил выпить стакан чаю. Начались томительные дни. 10 августа в «Известиях» за подписью Красикова появилось сообщение, что ЦИК из 10 приговоренных нашел возможным помиловать 6. Помиловать же остальных четырех – митрополита Вениамина, архимандрита Сергия, Новицкого и Ковшарова было бы преступлением против рабочего класса. В ночь с 12 на 13 августа они были расстреляны. 1 Как известно почти всем друзьям и врагам авторов, один из них является непосредственным учеником А. И. Введенского и лично близким ему человеком. Относясь с уважением и любовью к памяти своего учителя, я, однако, полностью отрешаюсь от всяких личных пристрастий и буду говорить правду и только правду. (А.Л.) 2 Все произведения Введенского стали в настоящее время библиографической редкостью. Мы, однако, твердо уверены, что потомство вырвет их из забвения. 3 Мы не упоминали бы про это, если бы сплетни и пересуды о личной жизни А. И. Введенского не пережили бы его и не оставались бы до сего дня любимой темой церковного мещанства. Скажу кратко: покойный был несчастен в личной жизни в силу сложившихся обстоятельств. Он страдал от ненормальных условий, в которых протекала его семейная жизнь. “Мне очень повезло по службе, – говорил он как-то раз с мукой на лице, – и страшно не повезло в личной жизни”. Во всяком случае, он до конца своих дней оставался верным другом и помощником своей первой жены и нежным отцом своих многочисленных детей. |
| Иван Михайлович, присутствуя на службе в Исаакиевском соборе, услышал от митрополита Вениамина о его вызове 5 марта в Смольный, в котором он никогда не был. Иван Михайлович, поскольку жил рядом, вызвался встретить и проводить митрополита. 4. Таврическая ул. д. 35, последняя квартира И.М. Ковшарова 1915-1922 гг. Фото Соколовой Л.И. 2014 г. Но придя в Смольный, знакомая барышня сообщила, что митрополит уже находится в комнате 95. Пригласили войти Ивана Михайловича. Там находилось несколько человек, и митрополит читал свое заявление в Помгол. Когда беседа кончилась, И.М. Ковшаров обратился к присутствующим с просьбой открыть на Песках, в громадном бывшем Полежаевском доме, где были сосредоточены беженцы из различных губерний, благотворительную столовую. Разрешение было получено, и трудами Ковшарова И.М. на Песках, а затем и в Лавре, была открыта столовая, где начали кормить голодающих. В пятницу, 10 марта, И.М. Ковшаров встретил на улице председателя Правления Общества православных приходов Ю.П. Новицкого. Он передал ему слова митрополита: «... я выхожу как будто обманщиком: я говорил в церквях, что предоставляется возможность широко жертвовать, призвал народ, а теперь выходит, что Вы, мои представители, являетесь как бы участниками изъятия. Это какое-то недоразумение ». Изъятие церковных ценностей в Лавре прошло спокойно во всех 14 церквах 28 апреля 1922 года, благодаря разъяснительной работе И.М. Ковшарова, который выступал здесь как член приходского Совета, за что даже получил благодарность от районных властей. Несмотря на это, юрист И.М. Ковшаров был арестован. Это произошло в его квартире, в день рождения жены, Пелагеи Петровны, в ночь на 29 апреля 1922 года в 24 часа. В анкете арестованного Ковшарова И.М. было указано место его работы: « Охтинская вечерняя школа рабочей молодежи, работник отдела народного образования». На суде обвинитель Смирнов назвал И.М. Ковшарова присяжным поверенным митрополита Вениамина по бракоразводным делам . Трибунал считал первым курьером митрополита - Ю. Новицкого, а вторым - И. Ковшарова. Главное обвинение против Ивана Михайловича состояло в «сопротивлении изъятию церковных ценностей, и, являясь присяжным поверенным, он вел не только гражданские дела, но и уголовные, участвовал в качестве политического защитника» . |
| 659 и 661; 5) Ундольского XVIII в. писанный скорописью 299; 6) Типографская библиотека XVII в 269; 7) в Минее за октябрь полууставом XVIII в. хр. в архиве Святейшего Синода; 8) в сборнике служб, писанном полууставом XVIII в., хранящегося в архиве Святейшего Синода под 837. Относительно языка можно сказать, что он смешан новый с древним, но в общем хороший. В ЗМ имеется три службы святителю Гурию Казанскому. Служба под 4 октября (ЗМ_октябрь: 100–118) входила в дореволюционные издания миней, однако в архиве ЗМ имеются материалы, свидетельствующие о том, что составители ЗМ привлекали дополнительные материалы. Это было связано с тем, что во второй половине 1970-х гг. по докладу архиепископа Вениамина (Новицкого) Патриарх Пимен благословил совершать в первое воскресенье после 4 октября соборную службу всем Казанским святителям. Однако общей службы трем казанским святителям не было. В архиве ЗМ имеется письмо (от 13.02.1979) епископа Чебоксарского и Чувашского Варнавы (Кедрова) на имя игумена Иннокентия (Просвирнина) с информацией, что общей Соборной службы Гурию, Варсонофию и Герману у него нет. К письму приложена машинописная копия службы святителям Гурию и Варсонофию, взятая из архива архиепископа Чебоксарского и Чувашского Вениамина (Новицкого). Этот текст является копией стандартной минейной службы, однако в нем имеются исправления, связанные с молитвами об императоре. В одних случаях слово «император» заменяется на «царь», а в других упоминание об императоре просто исключается. Составители ЗМ отметили, что в машинописном тексте содержится много грамматических и орфографических ошибок и, по всей видимости, не воспользовались им. Печатный текст ЗМ практически совпадает с текстом дореволюционных миней. В печатном тексте также сообщается о решении общего празднования трем казанским святителям, которое совершается в первое воскресенье, следующее после 4 октября. Служба Гурию и Варсонофию соединяется в этот день со службой Герману Казанскому, которая помещена в ЗМ под 6 ноября (ЗМ_октябрь: 118). |
| Александр Иванович Введенский эту предысторию встречи с митрополитом полностью подтвердил, с одним существенным дополнением: «В начале шестой или в конце пятой недели ко мне явился Егоров с ведома митрополита, с просьбой уладить отношения между Советской властью и Церковью по поводу изъятия церковных ценностей». 61 Мы специально выделили несколько слов в показаниях Новицкого и Введенского. Юрий Петрович Новицкий вел переговоры с Введенским именно как с представителем советской власти (он решил обратиться к власти), и поэтому считал своим долгом держать митрополита в курсе их. Для Введенского же очень важно было подчеркнуть, что инициатива переговоров – «ко мне явился Егоров с ведома митрополита» – исходила от владыки. Неточность, как мы видим, существенная. С ведома владыки приходил Новицкий. Егоров же действовал на свой страх и риск, не будучи никем уполномоченным. Уточним также, что в отличие от Новицкого, допрошенного еще 30 апреля, Введенский давал показания 28 мая, в тот самый день, когда с амвонов петроградских церквей было оглашено “Послание к петроградской православной пастве”, в котором Введенский был объявлен отпавшим от общения со Святой Церковью. Этим обстоятельством и объясняется, почему в день крушения своих честолюбивых планов Введенский настаивал, что это не он, а митрополит Вениамин начал переговоры, за участие в которых владыку порицали потом и священники, и миряне. Было две встречи Введенского с митрополитом до появления третьего воззвания, опубликованного во всех газетах. Рассказы митрополита Вениамина и епископа Венедикта о первой встрече мы уже привели. Послушаем теперь, что рассказывал об этой встрече протоиерей Боярский: «Когда вышло это “Письмо двенадцати”, митрополит вызвал меня. Я явился и Введенский. Митрополит вел беседу с нами в присутствии епископа Венедикта, спрашивал о мотивах. Мы пояснили, что побудило нас выступать сепаратно. Мы говорили, что вот такой острый момент, что нельзя терпеть, что может быть худо, что мы не можем принять ответственность, что ответственность ляжет на вас (митрополита – Н.К.), что необходимо сказать верующим, что они должны жертвовать и больше ничего. Мы только объясняли и убеждали митрополита, так как в это время его переговоры в Смольном были прерваны, представители, посланные в комиссию помощи, были отозваны. И Введенский, и я говорили, что надо как-нибудь завести переговоры со Смольным, сделать это добровольно, не доводить до столкновения. Митрополит нам и поручил: поезжайте и говорите... Мы поехали”. |
| Сама полярность критических высказываний доказывает, что в письме была представлена предельно взвешенная и разумная позиция. Тем не менее, митрополит Вениамин счел неразумным открывать дискуссию: «Владыка пришел, прочел свое письмо и ушел», – говорил Юрий Петрович Новицкий. «Обсуждения не было, – подтверждает его слова Н.М. Егоров. – Возник вопрос, как отнести это письмо в комиссию Буденкова. Здесь Новицкий заявил, что он не берется быть представителем митрополита и просит его освободить от этого, указывая, что если бы он и взялся, то он может сделать только механическую передачу как курьер. В том же смысле высказался и я, но наше ходатайство не было уважено. Нам было поручено отнести эту записку в комиссию Буденкова, и на следующий день, 14 марта, мы были там. Вручили эту записку». Об отношении Юрия Петровича Новицкого к переговорам митрополита Вениамина со Смольным мы уже говорили. Очень четко и недвусмысленно сказал об этом и сам Новицкий еще на допросе у следователя: «Я отказывался, ибо понимал, что между властью и митрополитом происходит какое-то недоразумение, (разрядка здесь и дальше наша – Н.К.): С моей точки зрения, Советская власть могла привести Декрет в исполнение без всякого соглашения с митрополитом, так как эти ценности (и имущество) находились в пользовании по договору и согласно договору были в ее руках. В порядке послушания митрополиту быть на заседании я согласился для того, чтобы отнести письмо». 41 Читая показания Юрия Петровича Новицкого, порою ловишь себя на мысли, что будущий святой обращался не столько к следователю Нестерову, сколько к нам, его потомкам. Его слова и поступки – очень важный урок подлинного православного смирения. Повторим еще раз, что для Юрия Петровича было ясно – или происходит чудовищнейшее недоразумение, или готовится провокация... Он объяснял это митрополиту Вениамину. Порою в его словах прорывалась досада, даже некоторое раздражение. И все же он смирил себя. Когда митрополит твердо сказал, что письмо нужно отнести, Юрий Петрович уже не спорил. В порядке послушания выполнил то, чего так не хотелось ему... |
| Больных и отчаявшихся он вдохновлял и утешал, говорил ободряющие слова. Ему верили и серьезно воспринимали фразу над которой ранее посмеялись бы: «Господь тебе поможет!» Современники Владыки рассказывают, что после ссылки он бережно хранил рукописную книгу. На рыжей некачественной бумаге, самостоятельно сшитой, аккуратно от руки очень мелкими буквами был написан текст. Это было Евангелие, созданное другом Владыки – одним из ссыльных, знавших Священное Писание наизусть – в качестве подарка на День Ангела или День рождения. Уже после лагеря Владыка бережно хранил эту книгу как великую драгоценность и святыню, использовал ее во время богослужений. Книга прошла с Владыкой остаток лагерного срока на Колыме, на поселении и, возможно, помогала ему тайно совершать по мере возможностей свое пастырское служение в колымской ссылке. Епископ Вениамин сохранял свое христианское и архипастырское достоинство. Через больницу проходили разные люди. А он был хоть и сотрудником больницы, но заключенным. Владыке нельзя было носить бороду, но все знали, что он Почаевский епископ. Архиерей был молчалив, с больничными интеллигентами-заключенными не сближался, но и не чуждался их. Жизнь и подвиг архиепископа Вениамина (Новицкого) Сколько раз он был свидетелем духовного падения, унижения людей и даже духовных собратьев, но встретил и стойких верных, не изменявших Богу. Он так говорил об этом: «В лагере встретил и духовных варваров, неисправимых негодяев, духовных капитулянтов, и преследуемых, не теряющих духовной щедрости подвижников». Рисунок 11_1. Центральная больница Северного управления в Беличьей Особая тема – отношения с уголовными заключенными. Здесь проявлялась мудрость Владыки и глубокое понимание человеческой натуры и природы добра и зла. Собеседники Владыки 1970-х годов, вспоминают рассказанную им историю: однажды в небольшой компании выздоравливающих, игроков в домино, один уголовник, использующий язык зоны, задал ему вопрос. «А почему ты, фраер чистой воды, не говоришь по блатному? С тобой трудно иметь дела!» Владыка объяснил ему, что он ни к кому не испытывает неприязни и не скрывает свои намерения, ведь «блатной язык нужен ворам для того, чтобы скрывать свои намерения, свое ремесло от посторонних»; - пояснил он. «Мне нечего скрывать. Это язык вражды, ненависти. В нем обычные слова заменяются другими, так, чтобы унизить человека. Из всего многообразия одинаковых по значению слов выбираются издевательские, грязные, оскорбительные … Я не должен кого-то ненавидеть». |
| Вскоре после выступления Ю. П. Новицкого ввиду приближения времени всенощного бдения поступило предложение прекратить прения. Собрание единогласно приняло резолюцию, в которой, в частности, говорилось, что учреждаемый Богословский институт и Богословское училище должны находиться под руководством Владыки Митрополита, но при этом осуществлять свою деятельность в теснейшей связи с приходскими общинами. Для этого учреждается комиссия духовно-учебных заведений Петроградской епархии. В комиссию были избраны профессора Петроградского университета А. И. Введенский 20 , Б. А. Тураев , Л. П. Карсавин, Ю. П. Новицкий, протоиереи В. А. Акимов, Н. С. Рудинский, Н. К. Чуков, Л. К. Богоявленский, Н. В. Чепурин, А. С. Николаев, В. Б. Шкловский, Ф. К. Андреев, И.П. Шербов. 14 ноября комиссия провела необходимые предварительные работы, результаты которых были оглашены на собрании, проходившем в покоях митрополита в Александро-Невской лавре 1 декабря 1919 года. Результаты работы комиссии были одобрены. Юрий Петрович Новицкий и на этом собрании тоже проявил существенную активность, предложив, во-первых, отправить в Москву делегацию из представителей приходских общин для того, чтобы исходатайствовать у патриарха Тихона благословения на открытие в ближайшее время Петроградского Богословского института и утвердить «Положение» о нем. А, во-вторых, он предложил также для беспрепятственного и более успешного ведения дела об устройстве и открытии Богословского института избрать теперь же согласно § 7 и 8 «Положения» в Совет института представителей от общин Петрограда и епархии. Оба предложения Юрия Петровича были приняты, а сам он избран как в Совет института, так и в состав делегации к патриарху. Буквально на следующий день делегация, в составе А. С. Николаева, Ю. П. Новицкого и И. П. Шербова, выехала вместе с митрополитом Вениамином в Москву. 3 декабря вопрос об открытии в Петрограде Богословского института обсуждался, как сказано в Указе Патриарха Тихона митрополиту Вениамину 21 , «на соединенном присутствии отделов Высшего Церковного Совета в присутствии Вашего Преосвященства и прибывшей с Вами делегации из членов Комиссии духовно-учебных заведений Петроградской епархии». |
| Воспоминания о полузасыпанных снегом трупах у кромки льда, которые еще вчера видел Юрий Павлович, не вмещались в Московскую, устроенную кремлевскими упырями жизнь. Казалось, что происходящее там, в умирающей от голода России, отделено от Москвы не километрами пути, а чем-то другим, что невозможно вместить в сознание... С облегчением вздохнул Юрий Петрович, когда на Самотеке, миновав ворота, вступил в белое от снега Троице-Сергиево подворье. Здесь монашек указал ему, куда идти к покоям Святейшего патриарха Тихона... § 1. Через три месяца, на процессе, Юрия Петровича Новицкого будут тщательно расспрашивать о подробностях его встречи с патриархом: « Председатель . В Москве вы встречались с патриархом Тихоном? Новицкий . Да, я патриарха Тихона видел в понедельник или вторник. Беседа была кратковременная. Нужно сказать, что я попал в неудачный момент. Председатель . О чем беседовали? Новицкий . Я просил Патриарха, чтобы он дал обращение о помощи голодающим, которое он выпустил и которого у нас не было, а затем и инструкцию епархиальным архиереям. Патриарх дал и то и другое, и сказал, что по этому поводу он имел переписку с московским ЦИКом, с Калининым, что сейчас этот вопрос поставлен очень остро, если мы думаем, что церкви Петрограда жертвуют и что эти пожертвования будут приняты, то он разрешит жертвовать и то, что у него не указано в воззвании. Я сказал, что это не указано в воззвании, но что мы думаем, что можно отдать всё. На это он сказал, пусть епархиальные архиереи обратятся ко мне, и я им разрешу. Председатель . В такой форме и передали разговор митрополита? Новицкий . В такой форме и передал» 5 . Нужно отметить, что высокопрофессиональный юрист Юрий Петрович Новицкий и на следствии, и перед лицом ревтрибунала ответы давал предельно лаконичные, не уводящие от существа заданного вопроса. Из показаний других подсудимых и свидетелей, членов правления Общества православных приходов явствует, что помимо документов, предназначенных непосредственно для митрополита Вениамина, Новицкий привез от патриарха Тихона также и благословение на деятельность Общества. Так что, по-видимому, и о работе правления тоже шел разговор во время встречи Святейшего патриарха и Ю.П.Новицкого. |
| В свою очередь Троцкий 12 марта познакомил с этой телеграммой членов Политбюро и предложил в качестве политической стратегии кампании по изъятию церковного имущества избрать раскол среди духовенства. Очевидно, тогда же в Петроград была отправлена телеграмма Троцкого 159, ее дата и содержание неизвестны, но ответ на нее со стороны Приворотского 16 марта уже включал в себя утверждение, что изъятие можно произвести только с помощью вооруженной силы. Дело в том, что результаты встречи, состоявшейся 10 марта, вызвали негативную реакцию митрополита Вениамина, и 14 марта его новое обращение было доставлено в комиссию Помгол. Текст обращения, содержащий оценку предстоящего изъятия церковных ценностей без архиерейского согласия как кощунственно-святотатственный акт, вызвал негодование комиссии и обещание расправы со всеми, в том числе с митрополитом. Отказ Смольного заменить изъятие на пожертвование ценностей лишний раз подтвердил правоту Патриарха Тихона в защите святынь и адекватность указанных им при этом ссылок на каноны Церкви. — Почему пленум большевиков проигнорировал просьбу ВЦИК амнистировать митрополита Вениамина и его помощников? — Материалов по мотивировке этого решения пленумом у нас нет. На заседании Президиума ВЦИК от 31 июля 1922 года главным докладчиком был известный ученый Д.Б. Рязанов, предложивший амнистию для всех. Он заявил, что приговор является насилием над логикой и здравым смыслом, что осужденных подвели под расстрельную статью, потому что получена директива сверху, для исполнения которой подменили состав преступления. Поддержал ходатайство и народный комиссар юстиции Д.И. Курский, позиция которого отразилась в рукописной записи Троцкого: «Юридическая основа плоха. Тихона не можем расстрелять». Второго августа пленум отклонил секретное ходатайство Малого Президиума ВЦИК о пересмотре смертоносной директивы ЦК, что, видимо, уже подразумевало возможность применения высшей меры наказания и к Патриарху Тихону. Можно обоснованно предположить, что расстрельные аргументы участников пленума совпадали с аргументами членов Политбюро ЦК РКП(б), заседавших 13 июля. Их решение в свою очередь учитывало заключение подкомиссии Троцкого от 12 июля, которая и определила на смерть четырех из десяти приговоренных к расстрелу, а именно митрополита Вениамина (Казанского), архимандрита Сергия (Шеина), мирян Юрия Петровича Новицкого и Ивана Михайловича Ковшарова как руководителей «контрреволюционной» политики под церковным флагом. За набором фраз о политической конъюнктуре и необходимости совершенного устранения выдающихся христиан Петрограда скрывался уже знакомый по московскому процессу курс богоборцев на усиление церковного раскола — в силу политической необходимости максимально пойти навстречу ходатайству лояльного властям духовенства. |
| Еще со времен своей миссионерской работы во Львове и Остроге в 1930-х годах, когда требовалось свидетельствовать об Истине Православия перед лицом католиков и униатов, владыка старался использовать благолепие церковного пения и служб в качестве средства воздействия на сердца и умы людей. Любовь к службам у местного населения, о которой писал владыка Вениамин святителю Афанасию, была воспитана пастырями и архиереями. В Омске до самой кончины (в 1976 году) постоянно проживал, но был лишен реальной церковной власти, бывший Омский епископ Венедикт (Пляскин), отправленный «на покой». Он отличался любовью к службам без сокращений. Социальное происхождение, жизненный опыт и характер владыки Венедикта не позволяли советским властям оставлять его правящим архиереем, хотя он был фронтовиком и имел ранение – пролил кровь за Родину. Дед владыки Венедикта по материнской линии, епископ Григорий (Полетаев), был первым епископом образованной при Государе Николае II в 1895 году Омско-Семипалатинской епархии. Сам он в юности служил в армии А.В.Колчака, отступил с белыми на Дальний Восток, окончил там военное училище, был произведен в подпоручики и до 1927 года жил во Владивостоке, затем вернулся в Омск. В 1930-м году принял монашеский постриг. В 1937–1941 гг. находился в заключении. В 1941–1943 гг. был на фронте, где получил ранение и был комиссован как инвалид 2 группы. В январе 1946 г. хиротонисан во епископа. На короткие сроки он становился правящим архиереем Хабаровским и Владивостокским, Петрозаводским и Олонецким, трижды был временно управляющим Омско-Тюменской епархией. Когда он был правящим архиереем, в Патриархию поступали жалобы на него, в хрущевские времена он обвинялся в нарушении законодательства о культах (не согласовывал поездки по епархии с уполномоченными) и в итоге вынужден был пребывать «на покое». Во всех торжественных и праздничных случаях владыка Вениамин служил с владыкой Венедиктом и проявлял уважение к его епископскому сану и жизненному опыту. Интересно, что они были примерно одного возраста – оба 1900 года рождения и скончались тоже в один год – в 1976-м, но по дате монашеского пострига и архиерейской хиротонии владыка Вениамин был старше. |
|
|
