| Таким образом, в акте рождения соединён весь органический мир, так разъединённый во всём остальном своём существовании, которое всегда индивидуально. Через него особь примыкает к целому и в нём же принимает она на себя все неизгладимые черты своего сложения, как физического, так равно и духовного. Неощутимым образом через этот акт целое накидывает на появляющееся единичное существо сеть как бы пределов, из которых оно никогда не выйдет, в которых всё совершит, всего будет желать и всего достигнет. Таким образом органическая жизнь, не прерванная на расстоянии тысячелетий и связанная на всей земле, как бы пульсирует в индивидуальном существовании, и судьба каждой особи, от рождения и до смерти, есть только единичное биение этой великой жизни, удар её, воспринятый и переданный, – необходимое, хотя и пропадающее мгновение в потоке вечности“. Наконец, красота в творчестве – не в одном только поэтическом творчестве, как это думают поэты, не в творчестве только художественном, а во всяком творчестве – философском, научном, религиозном, во всяком откровении. ствуют“. Пророк призывает гуслиста – „и когда гуслист играл на гуслях, тогда рука Господня коснулась его“. Когда переносили при Давиде ковчег Господень, „Давид скакал из всей силы пред Господом... Так Давид и весь дом Израилев несли ковчег Господень с восклицаниями и трубными звуками“. Дервишу Персии Джеллал-Эддин-Руми принадлежит стих: „Кто изведал силу пляски, – в Боге тот“. Абиссинские христиане поныне совершают богослужение с пением и пляской. Языческие религии по существу утверждаются на космическом вдохновении. В этом именно сущность пантеизма и политеизма. Языческий бог – бог натурального экстаза, космического восторга, – бог плотской любви, бог оживотворяющего света и тепла, бог пляски и пения, бог бранного воодушевления, бог начала семейного и народного. Пантеизм языческой религии далеко не то же, что философское понятие пантеизма: религиозный пантеизм в признании божественным натурального воодушевления, в религиозном слиянии человека с природой. |
| Со дня Пасхи до 50 дня после неё оставлялись коленопреклонения, о чём впервые упоминает ещё свт. Ириней Лионский в самом конце 2 века (см. " соч. в русск. пер " . М. 1871, стр. 695). Впрочем он пишет только о времени в течении которого " не преклонял колен " . А сам праздник Пятидесятницы, завершающий подвижный круг, возник ближе к концу 3 века. Как праздновались Пятидесятница и Епифания, нам неизвестно. Зато довольно много материала о днях памяти мучеников. Если в начале века ещё нет резкой грани между памятью мучеников и простых умерших (Тертуллиан: " Мы делаем приношения за скончавшегося в годичный день страдания " " О венце воина " , 3), то к концу века первоначальный культ святых уже налицо. Являются общецерковные святые (апп. Пётр и Павел, ап. Иаков, первомуч. Стефан, св. Лаврентий и др.). Над могилами местных мчч. возводятся постройки, в которых совершаются поминальные агапы, читаются акты страданий (зап. — " legenda " ; вост. — " синаксарь " ). В честь мучеников сочиняют песни и устраивают пляски. Рождение мученика в новую жизнь приветствуется плясками при гробах, которые застал ещё свт. Василий Великий: " Мы пляшем священными плясками при гробницах святых " . (у Conybeare F. Philo 254. цит. Bast 1, p. 512). И в Эфиопской Православной Церкви до сих пор сохранились пляски на молебнах и крестных ходах, возглавляемые священниками (см. Тураев Б. " Абиссиния " Прав. богосл. энц. т. I, СПб, 1900 г. с. 71). То же самое — у православных арабов (см. Муравьёв А. " Путешествие по святым местам " ч. 2, СПб, 1840 г. с. 124). Литургии 4-5 веков 1. Церковь перед лицом Новой Парадигмы С воцарением Константина Великого (324 г.) завершился Доникейский период истории Церкви и начался новый, государственный период Её истории. Константина Великого называют первым христианским императором. Это и так и не так. Ибо крещение, которое одно рождает человека в Церкви, он принял лишь на пороге смерти и от арианского епископа. Вера во Христа пришла к нему не через Церковь, а была воспринята " по-протестантски " , лично, накануне решающего сражения. И это личное, внецерковное избранничество сразу поставило его над Церковью, а созданную им империю соделало вторым (наряду с Церковью) " священным царством " . |
| 1018 Благовещенский, Среди богомольцев, 288–289. Ср. Муравьев, Путешествие ко св. местам в 1830 г., ч. 2 (4 изд., Спб. 1840), с 124: «Арабы теснились около самой часовни гроба. Их радостные, но дикие скакания и шумные вопли «нет веры, кроме веры православной!» заглушали даже звук благовеста». Епископ Порфирий Успенский (Книга бытия моего, ч. 3, с. 580–581) говорит: «Вчера (2 апр. 1849 г.) православные арабы плясали со священным огнем в руках по правую руку часовни гроба Господня и вокруг пупа земли, среди воскресенского храма. Азиатцы празднуют пасху, как резвые дети, а европейцы, как чинные монахи». Ср. γιοταφτης, Α σγχρονοι τελετα τς κκλησας εροσολμων. τελετ το γου φωτς (Να Σιν, 1904, 4, σ. 390, 392), и «Сообщения православного Палестинского общества, 1905, т. XVI, вып. I, с. 45–47 («Иерусалимское торжество святого огня»): «Радостные, умилительные и проникновенные слова священной песни («Воскресение Твоё, Христе Спасе») производят неописуемое возбуждение ва всех присутствующих. На лицах народа выражается необыкновенное волнение, слезы радости и священного восторга вырываются почти у каждого, душевные порывы диких сынов Палестины проявляются в шумных движениях и восклицаниях, теряют душевное равновесие и самые холодные люди, проникнутые житейской суетой и религиозным индифферентизмом». 1019 Ср. средневековые пляски католических клириков вместе с народом вокруг осла на празднике «fête des fous» (Vollet, Ane, La grande encyclopédie, t. 2) и обычай тех же клириков danser le jour qu’ ils avaient célébré leur première messe, уничтоженный Парижским парламентом в 1547 г. (André et Condis, Dictionnaire de droit canonique, corrigé par le chanoine J. Wagner, t. I, P. 1894, p. 593). 1020 Подробности см. в книге «Танцы», с. 20–22, 90. Фотографические снимки различных моментов религиозной процессии с плясками можно видеть в статье H. Meige’a, La procession dansante d’ Echternach (Nou vel. Iconographie de la Salpêtrière, 1904, 3, pl. 34, 35 и 36). Dr. Marie (Mysticisme et folie, Paris, 1907, p. 206), лично наблюдавший массовые религиозные пляски в Эхтернах, характеризует их, как une orgie de danses rythmiques en foule, d’après une musique consacrée. |
| Я, какъ и рабъ Распятаго, пощусь правильно, или очищая себя въ надежде или же, какъ господина рабъ, сострадая страстямъ Господа моего. Ты же, сынъ и потомокъ заклавшихъ Агнца, пролитой крови отъ отцовъ, навлекшихъ такимъ образомъ на себя и детей, — чего ради постишься? скажи. Если раскаяваясь въ томъ, въ чемъ согрешилъ, то я радостно приветствую тебя за такое и ты, оставивши синагогу лукавствующихъ, спеши въ Церковь благочестивыхъ. Приступи къ крови Агнца и очистись ея ибо оттуда же будетъ тебе и где совершилъ ты грехъ. Если же ты и теперь привязанъ къ тому же самому, то какое имеетъ для тебя отъ яствъ? He подражаешь ли ты нильскимъ крокодиламъ, которые — по разсказамъ — плачутъ надъ головами съеденныхъ ими людей и проливаютъ слезы надъ трупомъ, не конечно, принося за случившееся (ибо можетъ ли оно быть у неразумныхъ и водныхъ животныхъ?), а печалясь о томъ, что голова лишена мяса и не пригодна уже въ пищу? Нечто подобное обнаруживается и въ къ посту. Пляски и танцы, какъ вставки и эпизоды среди поста, суть дело, очевиднымъ образомъ противоречащее (идее поста): ибо постъ считается наставникомъ сосредоточенности и благопристойнаго пляски же свидетельствуютъ о разсеянности по неумереннымъ и многоразличнымъ Припомни здесь известное Моисея: въ десятый (день) седьмаго месяца следуетъ поститься (Лев. 16:29). Седьмой месяцъ обозначаетъ седьмой день, а десятый день — десятый часъ, въ который Господь испустилъ духъ на кресте. Такъ и для каждаго предмета избраны и образы изъ осязательной видимости о независимомъ отъ времени души. Ты же для чего смешиваешь несоединимое и сливаешь вместе разделенное? — Есть у евреевъ и торжества: одно называютъ они праздникомъ кущей, другое — трубъ. Но неведомо для себя они празднуютъ таинства такъ какъ палатки есть вещественное пророчество о той Церкви, которую основало Слово наше. Посему и листьями украшаютъ палатку и плодами убираютъ входъ въ нее — во образъ того, что новая плодоносная Церковь произрастаетъ вместо закона . Праздникъ же трубъ располагаетъ души къ готовности какъ Павелъ говоритъ: ибо вострубитъ, и мертвые воскреснутъ (1 Кор. 15:52). Учитъ сему и Самъ Богъ и Спаситель, говоря въ и пошлетъ Ангеловъ Своихъ съ трубою громогласною; и соберутъ избранныхъ Его отъ четырехъ ветровъ, отъ края небесъ до края ихъ (Мат. 24:31). |
| Не суеверие ли это? Не станем уже говорить о принятых повсюду поздравлениях с Новым годом, желаниях нового счастья и проч., что имеет характер какой-то детской суетности. Иной порядок жизни внушает нам святая церковь на новолетие. Празднуя обрезание Господа Иисуса Христа по плоти, она указует нам в лице святителя Василия Великого пример, до какой степени духовной чистоты и святости может дойти с Божиею помощью человек, трудящийся над обрезанием сердца своего от всего греховного. Не в примере только, но и в своих молитвах и прошениях ко Господу, святая церковь желает нам благ и временных, но более вечных. В начале молебного пения в новолетие читается 64 псалом, в котором псалмопевец воспевает Божие промышление о мире и людях. Вот в чем наше истинное счастье – быть в любви у Господа. Волос не падет с головы без воли Божией. Для чего же после этого веселие, пляски, невоздержное питие с уверенностью, что счастливое и веселое начало года сделает его благополучным весь сполна? Любовь Божия снискивается благочестием, а веселие, вино и пляски только Бога прогневляют. Ясно, что за такими увеселениями должно будет ожидать несчастья и благополучие, а бед и горестей. Если Господь на время оставит нас Своею благодатью, то что будет с нами? Страшно и помыслить. Но продолжим далее речь о благожеланиях и молениях церкви. Она молится в великой ектении: «о прощении грехов в мимошедшем лете зле нами содеянных; и еже благословити начаток о провождении лета сего, благодатию человеколюбия Своего; времена же мирна, благорастворены воздухи и безгрешен нам в здравии с довольством живот даровати... О еже отгнати от нас вся душетленные страсти и растленные обычаи... О еже низложити вся ереси и отступства и насадити всюду правоверие и благочестие, и обратити всех отступивших от правые веры к познанию Своея истины, и соединити их святей Своей церкви православной»... На «Бог Господь» поются тропари благодарственные и новолетию: «всея твари Содетелю, времена и лета во Своей власти положивый, благослови венец лета благости Твоея, Господи, сохраняя в мире Императора и град (или весь) Твой, молитвами Богородицы, и спаси ны». |
| Пляски в храме плохи не тем, что причиняют нам глубокий эмоциональный дискомфорт - причиняют, конечно, но их цель не в этом. Иностранный флаг над Кремлем тоже причинил бы душевное огорчение – но главная проблема была бы вовсе не в эмоциях. Это была бы претензия иностранных захватчиков на то, что теперь они тут хозяева, они решают, что тут можно, а что нельзя, а ваше мнение не принимается в рассмотрение - а нечего было войну проигрывать. И вот право устраивать свистопляски в храмах – это такой поднятый флаг. Быдлу и анчоусам не полагается иметь религиозные и национальные чувства. Им не позволяют этого новые хозяева. Они решают, что можно им, и чего нельзя вам. Флаг, поднятый над цитаделью противника - это знак победы и власти; если этот флаг можно удержать - победу удалось закрепить. Не случайно для поднятия такого флага избран именно Храм Христа Спасителя. Устроить пляски именно в нем - важнее, чем в Кремле. Особенной мистики в этом нет - зато есть символика. Символические действия означают приобретение реальной власти - власти решать, что можно делать и чего делать нельзя, какие группы нельзя оскорблять, а о какие можно демонстративно вытирать ноги. Заставить остальных принять эту новую систему ценностей - и есть цель всей движухи. Как остроумно заметил один либеральный блоггер, “Кажется, в Москве какая-то беда с этими воцерквлёнными. Я так понял, что они уже чуть ли не по улицам ходят?” В самом деле, граждане, которые все еще считают Русскую Православную Церковь своей церковью, а воинов 1812 года, в честь которых был воздвигнут - своими предками, не только смеют являться на улицах Москвы, но и — вот ведь наглость! — полагают павших воинов достойными почитания, а храм Божий — достойным благоговения. Устроить свистопляски в их храмах и их памятниках — хороший способ показать холопам, кто здесь хозяин. При этом принципиально не просто устроить свистопляски, но и настоять на том, что так и надо, теперь пришел новый порядок, " свободные люди " если хотят, " поют в Церкви " (с)Марк Фейгин, а мнение быдла, которому это, видите ли, оскорбительно, не принимается во внимание принципиально — чтобы показать, что его мнение вообще больше во внимание приниматься не будет. Да, если бы это было сформулировано в такой прямой и грубой форме — у православных тут больше нет прав даже в стенах их храмов, мы — новые хозяева — это нашло бы мало понимания. А достаточного числа верных делу революции бойцов — как у товарища Троцкого — в распоряжении революционеров пока нет. Поэтому они прибегают к довольно интересной манипулятивной схеме, которую мы подробно рассмотрим ниже. |
| Я, как христианин и раб Распятого, пощусь правильно, или очищая себя в надежде воскресения, или же, как любящий господина раб, сострадая страстям Господа моего. Ты же, сын убийц и потомок заклавших Агнца, получивший наследие пролитой крови от отцов, навлекших таким образом несчастие на себя и детей, – чего ради постишься? Скажи. Если раскаиваясь в том, в чем согрешил, то я радостно приветствую тебя за такое решение; и ты, оставивши синагогу лукавствующих, спеши в Церковь благочестивых. Приступи к крови Агнца и очистись ее кроплением; ибо оттуда же будет тебе и очищение, где совершил ты грех . Если же ты и теперь привязан к тому же самому, то какое значение имеет для тебя воздержание от яств? Не подражаешь ли ты нильским —17— крокодилам, которые – по рассказам – плачут над головами съеденных ими людей и проливают слезы над трупом, не раскаяние, конечно, принося за случившееся (ибо может ли оно быть у неразумных и водных животных?), а печалясь о том, что голова лишена мяса и не пригодна уже в пищу? Нечто подобное обнаруживается и в отношении к посту. Пляски и танцы, как вставки и эпизоды среди поста, суть дело, очевидным образом противоречащее (идее поста): ибо пост считается наставником сосредоточенности и благопристойного поведения, пляски же свидетельствуют о рассеянности по неумеренным и многоразличным наслаждениям. Припомни здесь известное изречение Моисея: в десятый (день) седьмого месяца следует поститься ( Лев.16:29 ). Седьмой месяц обозначает седьмой день, а десятый день – десятый час, в который Господь испустил дух на кресте. Так и для каждого предмета избраны и соответствующие образы из осязательной видимости, свидетельствующие о независимом от времени расположении души. Ты же для чего смешиваешь несоединимое и сливаешь вместе разделенное? Есть у евреев и другие торжества: одно называют они праздником кущей, другое – воспоминанием труб. Но, неведомо для себя, они празднуют таинства христиан, так как устроение палатки есть вещественное 3 пророчество о той Церкви, которую основало Слово наше. Посему и листьями украшают палатку и плодами убирают вход в нее – во образ того, что новая плодонос- |
| «…Сегодня день памяти и скорби. 22 июня 1941 года в четыре часа утра фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз. Подвигу нашего народа, советского народа, который ответил врагу единым могучим сопротивлением, а также всем погибшим в Великую Отечественную войну посвящено наше торжественное шествие. Это наша историческая память, мы никогда не забудем наших героев…» – сказал Василий Леонов. В память о всех солдатах, которые не жалея жизни своей, в 1941 году встали на защиту нашей Родины, о всех кто помогал им и пал смертью храбрых, на восходе солнца были возложены цветы и поставлены свечи. Участники акции зажгли окопные свечи образца времён Великой Отечественной войны, а сейчас подобные свечи горят в землянках бойцов, защищающих Родину. Следуя по тропе всего мемориального комплекса, дети отмечали направление пути, повязывая красные ленточки на деревьях. В тенистом лесу на «Аллее павших» была отслужена заупокойная лития. И, конечно же, не обошлось без песен! Не смотря на то, что участников акции насчитывалось более 70 человек, все дружно шагали вперед под музыку баяна, а в финальной точке шествия всех гостей порадовал концерт Фронтовой творческой бригады ансамбля песни и пляски Центрального Военного округа Министерства обороны РФ. Пели песни военных лет, военный вальс, читали детские стихи, отмеченные памятными и познавательными подарками от поискового клуба «Подвиг». Темная ночь, на глазах, сменилась ранним красным утром, после чего в лучах уже теплого яркого солнца, вселяющего уверенность в завтрашнем дне, все делились пережитыми эмоциями при посещении Партизанской стоянки. «...Россия, Русь – куда я ни взгляну... За все твои страдания и битвы Люблю твою, Россия, старину, Твои леса, погосты и молитвы...» – так писал Николай Рубцов. «Музей Партизанская стоянка – это и лес, и страдания, и битвы, а ныне молитвы. Здесь Россия, Русь Святая!» – отметил Владимир Мельник. Организаторами данной акции выступили Центр Фёдора Ушакова ЛНР и Луганский гуманитарный центр Единой России, Фронтовая творческая бригада ансамбля песни и пляски Центрального Военного округа МО РФ, Союз социальных предпринимателей ЛНР при поддержке Всемирного Русского Народного Собора, Союза писателей России, Центра Федора Ушакова Российской Федерации. |
| Но кроме того, наше духовенство ясно сознавало, что многие песни и обряды – пляски были остатком древнего язычества. А потому пастыри были правы, называя игры и пляски поганским обычаем, т.е. языческим. Несомненно, такой термин возник не без влияния греческой литературы. Слово Иоанна Златоуста , приводимое в двух разночтениях 1085 , содержит в себе взгляд на игры и вообще на общественные развлечения, как на остаток язычества. Послушайте, обращается проповедник к своей пастве 1086 : многие из вас только по имени христиане, а обычаем и делами как поганые неверные. Вы привыкли делать по-еллински, т.е. по-язычески… Вы кощунствуете, слушаете еллинские и жидовские басни, на улицах и на площадях городских творите «оуродословья» – безчинства, глумление. Как вы все это допускаете, будучи христианами? Как вы решаетесь после этого принимать Святые Тайны? Ведь вы хуже еллинов, т.е. язычников, навыкши творить поганские дела – плясанье, плесканье руками, песни сатанинские, пьянство, блуд… Автор слова до глубины души возмущался, то родители брали с собою своих детей на приы и на зрелища. И это делали люди почтенные, преклонного возраста. Если у тех старцев спросить что-либо о жизни апстолов или пророков, ничего не могут ответить. А если речь зайдет о конях или птицах, то они философы и хитрецы. Некоторые говорят, будто бы в глумлении нет греха. Наша жизнь дана нам для благоугождения Богу и спасения души, мы же употребляем ее на зло и пагубу. Слов научения слушали неохотно, а на зрелищах присутствовали с удовольствием. Сатана научил людей позорам, смехотворству, кощунству. Поповедник укоряет тех, кто внимал охотно «пустошникам», очевидно, скоморохам, дававшим представления. Вы не только прилежно слушаете их (игрецов), но и речи их выучиваете. Собравшись на пирах или где-либо, христианам подобает беседовать о пророчествах и учении святых. А у нас вместо того говорят, такой-то скоморох сказал так, а такой-то игрец вот то-то… Делающие так готовят себе муку вечную. В Измарагде второй редакции, гл. |
| Что касается врагов видимых, предадим их забвению, а тех, кто принес какой-либо вред, – милости Божией, как поступал и почивший старец. Приснопамятный Никодим вначале, когда пришел, был настолько боязлив, что в келье, куда мы отводили его для сна, оставлял дверь открытой, чтобы утешаться, как ему казалось, близостью людей. Но с тех пор как он уединился в молчании, то приобрел такое мужество, что, когда демоны за окном его кельи что-то нашептывали, он продолжал писать и никогда не пугался, а иной раз даже смеялся над их происками. На Скиропуле 202 , когда он ночью был один, после шепота они устроили ему такой грохот, что он подумал, будто обрушилась стена, бывшая снаружи его кельи. Однако наутро он нашел ее целой. И здесь, в каливах, где он жил, его так же искушали шепотом – он даже попытался как-то разобрать, но ничего не понял. Только один раз он услышал: «Этот писака». Иногда они стучали и в дверь его кельи, и всегда стучали только по два раза. А когда он изъяснял тридцать четвертый псалом, на стихе да будет путь их тьма и ползок, и Ангел Господень погоняяй их 203 они сотворили ему такой грохот, что ему показалось, будто мимо его кельи прошло большое войско и рухнула вниз каменная стена, находившаяся поблизости». В1925 году в монастырь Дионисиат пришел один бесноватый. После повечерия он, находясь в своей комнате, начал громко петь и неистово плясать, с шумом ударяя ногами в пол, до изнеможения. Отцы и братия были вынуждены связать ему руки и ноги для принудительного, так сказать, успокоения. Но он разорвал веревки, как будто был связан нитками. После этого один опытный брат связал его новой веревкой. В этот момент демон, обитавший в нем, закричал: «Вяжи меня, монах, и увидишь, что станет с твоими веревками». Действительно, через два часа одержимого увидели свободным, а веревки нашли в саду. Однажды после такой его пляски до изнеможения старец Виссарион принес ему в кувшине святой воды. – Иди, Яннаки, дитя мое, попей холодной водички, – сказал он ему. Тот, тяжело дыша после пляски, с жадностью начал пить. |
|
|
