| Митр. Даниил поставляет Савву (Слепушкина) во епископа Смоленского. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (ГИМ. Син. 962. Л. 13 об.) Д. приходилось активно заниматься гос. делами. Процесс формирования централизованного государства сопровождался осложнением отношений между удельными князьями и великокняжеским домом, в разрешении данных конфликтов существенную роль играл митрополит. В 1520 г. был арестован последний рязанский кн. Иван Иванович, который во время крымско-татар. набега 1521 г. бежал в Великое княжество Литовское. В 1626 г. в архиве Посольского приказа хранилась «свяска, а в ней рознь всякая… про князя Ивана Ивановича Резанского, как он отъехал в Литву, и грамота ево к Московскому митрополиту Данилу о печалованье, что был за него он государю печальник» (Опись архива Посольского приказа. С. 313; Гос. архив России. Ч. 1. С. 156). О реакции Д. на послание рязанского князя (по-видимому, его земляка) ничего не известно. В 1522 г. Д. послал «опасную грамоту» новгород-северскому кн. Василию Ивановичу Шемячичу, где ручался за его безопасность в случае требуемого Василием III приезда в Москву (СГГД. Ч. 1. 149. С. 414-415). Однако 11 мая 1523 г. прибывший в Москву Шемячич был арестован с женой и дочерью. Ходатайствовавший за удельного князя игум. Троице-Сергиева мон-ря Порфирий был вынужден в сент. 1524 г. оставить мон-рь. Осенью 1525 г. митрополит благословил Василия III развестись с бесплодной вел. кнг. Соломонией (см. София , прп., Суздальская), к-рая попала в опалу, была обвинена в колдовстве (АИ. Т. 1. 130) и в нояб. 1525 г. приняла постриг в московском в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ре (впосл. была переведена в суздальский в честь Покрова Пресв. Богородицы мон-рь ). В янв. 1526 г. (21, 26 или 28) Д. обвенчал Василия III с Еленой Васильевной Глинской , в 1530 г. родившей долгожданного сына и наследника - Иоанна (см. Иоанн IV Васильевич Грозный ). Офиц. т. зр. на развод и 2-й брак Василия III нашла отражение в повести, составленной из 2 частей: «О пострижении великиа княгини Соломониды» и «Совокупление втораго брака» ( Бегунов Ю. |
| Правда, в распоряжении правителей были и другие способы воздействия на православных подданных, например предоставление привилегированного статуса приверженцам католической религии. Целью этой политики было не только привлечь на «русские» земли приверженцев «истинной» веры, но и побудить православных к смене конфессии. Такая политика давала определенные результаты, но быстро ожидать от ее осуществления коренных перемен не приходилось, тем более что на территории Великого княжества Литовского свобода действий правителя в этом отношении была существенно ограничена. Великое княжество Литовское представляло собой своеобразное объединение из ряда «земель», и отношения некоторых из них с великокняжеской властью определялись «рядом» — соглашением великого князя с феодалами и горожанами — жителями центрального города земли. В дополненном и измененном виде тексты этих соглашений дошли до нас в составе сохранившихся «привилеев» отдельным землям (Волынской, Киевской, Смоленской, Полоцкой, Витебской) конца XV — начала XVI в. Источниковедческое исследование позволило выделить в их составе архаичный слой, воспроизводящий тексты «ряда». В тех привилеях, где лучше сохранились архаичные формуляры, на первом месте стоит обязательство великого князя «в церкви божьи и в именья церковные нам не вступатися» . Можно было бы толковать это установление как гарантию неприкосновенности имуществ православной Церкви , однако это обязательство более широкого характера, своего рода гарантия сохранения традиционных межконфессиональных отношений. Показательно, что когда великий князь Александр в 1498 г. передал католическим монахам участок земли у полоцкого замка для строительства костела св. Франциска, то в акте пожалования было специально отмечено, что это сделано с согласия «всех наших русских подданных, благородных и неблагородных, Полоцкой земли» (universis Ruthenis subditis nostris nobilibus et plebeis territorii Polocensis) . В таких условиях единственным путем достижения желаемой цели мирными средствами и в обозримый промежуток времени было бы осуществление унии между православной и католической Церквами. |
| Происшедшее нанесло сильный удар по авторитету В. В. Часть рус. общества - представители знати, московские купцы и даже нек-рые монахи Троице-Сергиева мон-ря - стала склоняться к тому, что Дмитрий Шемяка мог бы стать лучшим носителем великокняжеского сана. По свидетельству одной из летописей, многих привлекала мысль, что, свергнув В. В., можно будет избавиться от обязательств по отношению к татарам. Организаторами заговора против вел. князя стали Дмитрий Шемяка и Иоанн Можайский. Во время поездки на богомолье в Троице-Сергиев мон-рь В. В. был схвачен заговорщиками и 16 февр. 1446 г. ослеплен (отсюда его прозвище - Тёмный) в Москве, на дворе Шемяки в Кремле. Великокняжеский стол занял Дмитрий Шемяка, бывш. вел. князь был заключен в тюрьму в Угличе. Управлявший делами митрополии Рязанский еп. Иона и Коломенский еп. Варлаам выступили с посреднической миссией между Шемякой и сторонниками В. В., укрывшимися вместе с детьми вел. князя в Муроме. От имени Шемяки они просили передать им детей, обещая, что те соединятся со своим отцом, к-рый будет освобожден и получит удел. Дети были переданы, но Шемяка нарушил договоренность, заключив их в тюрьму вместе с В. В. По нек-рым сведениям, Шемяка хотел их умертвить, но столкнулся с сопротивлением свт. Ионы. Нежелание Шемяки выполнять договоренность вызвало недовольство не только митрополита, но и более широких кругов духовенства, против Шемяки, в частности, выступил прп. Макарий Унженский . Кроме того, значительная часть бояр и детей боярских отказалась служить узурпатору московского стола. Они уезжали на окраины гос-ва и в Великое княжество Литовское , где получали на время владения от литов. вел. кн. Казимира IV Ягеллончика . Столкнувшись со значительным сопротивлением и церковным неодобрением своих действий, Шемяка был вынужден освободить В. В. и его семью из тюрьмы. На собравшемся осенью 1446 г. Соборе духовенства состоялось примирение князей. В. В. получил в удел Вологду, соглашение было укреплено «крестным целованием и проклятыми грамотами» (документами, к-рые предусматривали отлучение от Церкви стороны, нарушившей присягу). Вскоре, однако, игум. Кириллова мон-ря Трифон освободил В. В. от клятвы. После этого вел. князь стал покровительствовать ученикам прп. Кирилла Белозерского . Игум. Трифон в 1448 г. стал архимандритом московского в честь Преображения мон-ря в Кремле и духовником В. В., участвовал в составлении завещания вел. князя. Др. ученик прп. Кирилла - игум. Ферапонтова мон-ря прп. Мартиниан Белозерский - по желанию вел. князя стал в 1447 г. настоятелем Троице-Сергиевой обители. |
| Религ. политика, проводившаяся Витовтом в согласовании с его верховным сюзереном - польск. королем, была направлена на поддержку деятельности католич. Церкви на землях Великого княжества Литовского, в частности в родовых владениях Витовта. До 1409 г. Витовт выступил в качестве главного фундатора и ктитора костела во имя св. Николая Чудотворца в Волковыске, на содержание к-рого вел. князь пожаловал с. Ясиновичи, имения Волконовичи, Лебетовчину и Исаевичи. Известны пожалования Витовта костелам в Городно и Новогородке, получившим от него села и земли (Vitoldiana. N 20. S. 26; N 46. S. 52-53). В нач. XV в. Витовт запретил на литов. землях строительство правосл. церквей (Ibid. N 50. S. 56). В то же время в обмен на денежную помощь Витовт поддерживал католич. (литов. и нем.), евр. и арм. общины в Понеманье ( Лазутка С. , Гудавичюс Э. Привилегия евреям Витаутаса Великого 1388 г. М.; Иерусалим, 1993). Ок. 1317-1330 и в 1354-1361 гг. гродненские земли, будучи частью Туровской епархии, входили в состав Литовской митрополии . По-видимому, с нач. XV в. (несомненно, со времени свт. Фотия , занимавшего Киевскую митрополичью кафедру в 1408-1431) гродненские земли находились под непосредственным управлением Киевских митрополитов, как об этом свидетельствует ставленая грамота митр. св. Ионы протодиак. Михаилу на наместничество в Киеве от 9 февр. 1451 г. Власть митрополичьего наместника распространялась помимо Киева на Вильно, Городно, Новогородок и «по всем градом, и местом, и селом, где ни есть мои митропольскии церкви». При этом митр. Иона писал, что такие границы наместничества установились «при моем брате, при Фотее митрополите» (РФА. Ч. 1. 44. С. 172). Киевским митрополитам подчинялся гродненский Борисоглебский Коложский мон-рь, имевший право выборного самоуправления. В 1414 г. Витовт отказался принять в Городно митр. Фотия, совершавшего объезд западнорус. епархий, на святителя и его свиту по приказу литов. правителя было совершено нападение. Витовт запретил митрополиту посещать Великое княжество Литовское, конфисковал принадлежавшие ему земли. Литов. правитель принудил западнорус. епископов собраться в Новогородке и избрать 15 нояб. 1415 г. Киевским митрополитом Григория Цамблака. В 1420 г., после смерти митр. Григория, Витовт примирился со свт. Фотием, зап. и вост. части Киевской митрополии объединились. |
| Смуты в Орде создали благоприятные условия для экспансии Литвы на юг и восток. В нач. 60-х гг. XIV в. под власть вел. кн. Ольгерда перешел главный центр Черниговской земли - Брянск, тогда же литов. власть окончательно утвердилась в Киеве, где на княжение был посажен Владимир (Василий) Ольгердович , даже в далекой Подолии утвердились племянники Ольгерда - Кориатовичи. Великое княжество Литовское стало самым крупным и могущественным гос-вом на территории Вост. Европы. Ольгерд стремился подчинить своему влиянию и те рус. земли, к-рые не входили в состав его гос-ва. К этой цели вело заключение брачных связей. Ольгерд 2-м браком был женат на св. Иулиании Александровне - сестре Михаила Александровича Тверского. На дочери Литовского вел. князя был женат городецкий кн. Борис Константинович, на др. дочери - один из наиболее влиятельных черниговских князей - Иван Новосильский. Вырисовывалась перспектива политического объединения рус. земель под властью литов. князей-язычников. Обращение кн. Михаила Александровича за помощью давало Ольгерду весомый повод для вмешательства в политическую жизнь Сев.-Вост. Руси. Печать вел. кн. Димитрия Иоанновича. Аверс. (НГОМЗ) Печать вел. кн. Димитрия Иоанновича. Аверс. (НГОМЗ) Печать вел. кн. Димитрия Иоанновича. Реверс. (НГОМЗ) Московский вел. князь и митр. Алексий не испугались конфликта с сильным и опасным противником. Уже в 1368 г. в Москве стали готовиться к большой войне с Ольгердом. Были заключены скрепленные присягой соглашения с вел. кн. Смоленским Святославом Ивановичем и черниговскими князьями о совместном выступлении против Ольгерда. Уже в нач. 1368 г. двоюродный брат Д. И. серпуховской кн. Владимир Андреевич занял г. Ржева. Однако задуманный план осуществить не удалось. Война началась вступлением московских войск во владения Михаила Тверского и его бегством в Литву. Между тем союзники не поддержали Д. И., напротив, «смоленская сила» участвовала в военных действиях на литов. стороне. Осенью 1368 г. Ольгерд скрытно собрал большое войско и в кон. |
| Литовская элита как славянского, так и балтского происхождения пользовалась русским языком, православие достаточно быстро распространилось и на представителей балтской элиты. Вопрос об искренности православных убеждений великих князей литовских и иной аристократии балтского происхождения остаётся открытым, но формальная сторона говорит о том, что православие воспринималось как необходимая часть культуры бытования государства. Именно это можно положить в основу вывода о том, что Великое Княжество Литовское являлось культурным осколком Древней Руси. Наверное, именно поэтому Великое Княжество Литовское вполне логично называлось Литовской Русью, наряду с Галицкой Русью, а позже Московской Русью. Все эти разные название были не этническими или конфессиональными. Эти названия были региональными. Русь разделялась на части – Литовскую, Галицкую, Владимирскую, Новгородскую, Тверскую, Московскую и другие в зависимости от тех центров, вокруг которых группировались русские земли после распада единого Русского государства. Итак, Русь Литовская была именно Русью в духовно-культурном отношении, через которое и проходит основное усилие самоидентификации. А самым главным показателем русскости было православие. Великое княжество Московское, возникшее в другой части бывшей Древней Руси, имело русскую элиту, в которую не входили аристократы других кровей. Да и на территории, являвшейся ядром Московской Руси, не возникало государств с альтернативными культурными стереотипами. Никто всерьёз не смог воздействовать на традиционные элементы русской культуры: говорение на русском языке (или его диалектах), православное вероисповедание, ощущения себя русскими. Таким образом, Московской Руси не нужно было доказывать свою русскость. Если учитывать, что эти заботы лежали на плечах элиты, то более точно можно сказать, что московской элите не надо было доказывать то, что она русская. И Литовская, и Московская Русь были государствами достаточно сильными. Однако свою силу они набрали не одновременно. |
| Удивительно нам, что братья наши, поляки, не хотят нам, братьям своим, дать того, чего теперь не запрещают взять Москве. Они хотят, чтобы панство вашей милости, Великое княжество Литовское, было всегда в унижении, чтоб было присоединено к Короне Польской, о чем они уже давно хлопочут. Покорно просим вашу милость не допускать до того, чтобы прирожденные слуги ваши стали подданными Короны Польской. Об этом ваша милость должны стараться для потомков своих: выгоднее будет потомкам вашим, если отчинное панство ваше будет отдельно от Короны Польской; так и теперь паны литовские охотно сына вашего выбрали на государство и присягнули ему, чего паны поляки и до сих пор сделать не хотят; а если бы Великое княжество Литовское было присоединено к Короне Польской, то сын ваш еще не был бы великим князем. Покорно просим приказать сенаторам польским прислать сюда королевскую корону, назначенную для Витовта, чтобы сын ваш мог быть коронован королем еще при жизни вашей, потому что когда Великое княжество Литовское будет королевством, то уже не может быть присоединено к Короне Польской, ибо корона в корону внесена быть не может. Если же поляки не согласятся прислать сюда короны, то ваша милость постаралась бы выпросить другую у папы и цесаря, и, чего будет это стоить, мы охотно поднимем и ничего не пожалеем». Бездетность Сигизмунда-Августа заставляла ускорить решение вопроса о вечном соединении Литвы с Польшею, ибо до сих пор связью между ними служила только Ягеллонова династия. Для приведения к концу дела надобно было преодолеть большие затруднения: в Литве господствовала аристократия, боявшаяся тесного соединения с государством, где брала перевес шляхетская демократия; сюда присоединялось давнее соперничество двух народов: для заключения договора о вечном соединении литовцы не хотели ехать в Польшу, а поляки – в Литву. Наконец умер Николай Черный Радзивилл, самый могущественный из вельмож литовских и самый сильный противник соединения, и в 1569 году созван был сейм в Люблине. Литовцы сначала и тут сильно упорствовали, но потом должны были согласиться на соединение (унию), когда увидели, что не поддерживаются русскими; а русским было все равно, быть ли в соединении с Литвою или с Польшею, ибо литовские вельможи вели себя в отношении к русскому народонаселению вовсе не так, чтоб могли заслужить его привязанность. |
| На правом берегу Днепра, неподалеку от Канева был расположен город-крепость Роден, который существовал в 9-13 в.в н.э. Само его название ученые связывают с древним культом словенского бога Рода. В Ипатьевской летописи этот город упоминается 980 годом, где рассказывается о борьбе Владимира и Ярополка Святославовичей за Киевский престол. Кровавые столкновения между князьями за власть описываются также и в «Повести временных лет». Ярополк, князь Киевский, покинул Киев и закрылся в Родене, где его окружили войска Владимира. В осажденном городе случился большой голод: «… и есть притча и к сего дне: беда аки в Родине». Исследователи считают, что Роден погиб от нашествия монголо-татар. В 1240 г. орда завоевателей захватила Киевское княжество, разрушив ряд южнорусских городов, в том числе и городище на Княжеской горе. Канев был одним из наибольших городов на южной границе Давней Руси. О происхождении названия города существует огромное количество легенд и гипотез: название города происходит от птицы канюка, или же основатель города носил имя этой птицы; от реки Каневки, что протекала в этом месте. Патриотическая легенда: название города происходит от тюркской слова, что в переводе означает «место крови», то есть на этом месте проходили кровопролитные бои с завоевателями. Древний Канев размещался на горе Московка. Мимо города по Днепру шли на юг и на север торговые суда. Здесь проходил большой путь из варяг в греки, который был важной торговой артерией Русского государства. Канев был не только крепостью, которая возвышалась на горе Московка, но и цепью поселений, культовых сооружений, укреплений, которые тянулись вдоль побережья Днепра. Первым летописным упоминанием о Каневе был «Киево-печерский патерик», который сообщает, что в Канев, направляясь в Киев, приплыли «на лодиях константинопольские иконописцы». В 1240 г. Канев захватили и разрушили монголо-татары, но, в отличие от соседнего Родена, жизнь в городе постепенно возобновляется. Чтобы держать население в повиновении ордынские ханы назначали в завоеванные русские земли баскаков (наместников) с войсками. Канев был одной из резиденций ханских ставленников. Около 1362 г. великое княжество Литовское завладело Подольем, Киевщиной и Переяславщиной. Литовский князь Ольгерд сместил из киевского престола князя Федора и отдал Киевское княжество в удел своему сыну Владимиру. Со временем Канев превращается в заметный торговый центр. С 1471 г. Литва ликвидировала удельное княжество и превратила его в свою провинцию - Киевское воеводство, в состав которого входил Каневский уезд. В 1569 г. состоялось объединение Литвы с Польшей и Каневом завладела польская шляхта. |
| «Язык статутов и современный белорусский язык, - справедливо указывал видный литовский историк Станислав Лазутка, - это два разных языка, более того, что первый значительно ближе к современному русскому, чем белорусскому» c. 30]. И далее литовский историк Станислав Лазутка заключает: «Таким образом, остается наиболее приемлемым, хотя в известной мере тоже условным, название этого языка – старобелорусский, по крайней мере оно оправдано этнологически, как название языка, пришедшего с территории современной Беларуси, хотя в то время еще не было ни Беларуси, ни белорусского языка» c. 65]. Отсюда вытекает совершенно правильный вывод – это был древнерусский язык, на основе которого шло формирование трех братских языков: великорусского, белорусского и украинского. Это в своеобразной форме признается выдающимся белорусским филологом и этнографом Е.Ф. Карским. Он пишет: «Белорусский язык окончательно победил язык литовский, сделавшись не только разговорным языком у русских (выделено мною – Л.К.), но и официальным языком у литовцев. Даже простой литовский народ заимствовал из него много слов, некоторые суффиксы и даже фонетические особенности c. 123-124]. Понятно, что так называемый белорусский язык у русских (предков нынешних белорусов и украинцев) был именно древнерусским языком, то есть языком некогда единого древнерусского государства с центром в Киеве. Третья обобщающая фальсификация официальной исторической науки и исторической политики в Белоруссии сводится к утверждению того, что Великое княжество Литовское является первым белорусским государством. Эта ключевая фальсификация белорусской истории основана на смешении двух разных понятий и явлений, а именно: отождествлении государственности на территории современной Белоруссии во время ВКЛ с белорусской государственностью. В этом плане фальсификаторы белорусской истории напоминают нерадивых учеников, которые при изучении стран мира путают Швецию со Швейцарией, а Австрию с Австралией. Что, кстати, опять доходчиво объяснил литовский историк Станислав Лазутка фальсификаторам по поводу их бредней о Великом княжестве Литовском как белорусском государстве. |
| 3 . Земли «за Окою, Тешилов, и Венев, и Растовец, и иная места» которые отошли по «купле», упомянутой в московско-рязанском договоре 1483 г., к Москве С. 285]. Все эти перечисленные земли находятся к западу от предполагаемой литовско-рязанской границы договора 1425–1430 гг., но в тексте договора не присутствуют. Напротив, когда они (по «купле») отошли к Москве, то были тщательно расписаны, но ни «Дорожен» ни «Тула и Берестеи» в тексте договора не упоминаются, то есть судя по всему, находятся на другой территории. Также не упоминаются в договоре 1483 г. и другие «места» рассматриваемого нами рязанско-литовского договора. А поскольку, судя по московско-рязанским договорам 1434 г. и 1447 г., «Тула и Берестеи» С. 84–85, 143–144] оставались за Рязанью, но к территории московской «купли» они не относились, то, следовательно, отошли к Москве ранее, в промежуток между 1447 г. и московской «куплей». Местонахождение древней Тулы локализуется многими исследователями в бассейне р. Тулицы (правый приток р. Упа) либо в ее устье, либо в ее среднем течении С. 12–16; 4. С. 20–22; 6. С. 30–33; 13. С. 16–21]. Судя по всему, и остальные «места» рязанско-литовского договора 1425–1430 гг. (в том числе и Дорожень) находились в бассейне верхнего и среднего течения р Упа. Итак, анализ археологических и письменных источников позволяет выявить логические несоответствия в локализации Дороженя рязанско-литовского договора 1425–1430 гг. на месте городища у д. Красное на р. Мокрая Табола. Местонахождение Дороженя, как и других «мест» этого договора, наиболее вероятно в бассейне верхнего и среднего течения р. Упы, а следовательно, именно этот регион представлял собой спорные земли, на которые претендовали Рязанское княжество, Великое княжество Литовское и Великое княжество Московское (к которому в конце концов они и отошли). Литература и источники 1 . Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства. М., 1952. 2 . Гоняный М. И., Шишков А. В. К вопросу о древнерусских городищах XII–XIII вв. бассейна Верхнего Дона//Археология и история Юго-Востока Руси. Курск, 1991. |
|
|
