| Потеря великого княжения означала, что из-под власти московского князя уходит обширная территория Великого княжества Владимирского с городами Владимиром, Переяславлем, Костромой, Юрьевом-Польским, Дмитровом, Ярополчем. Фактически владения князей московского дома возвращались почти к границам 1327 г., т. е. времени до получения Иоанном Калитой ярлыка на великое княжение. Однако 30-летний период, в течение которого оно сохранялось за московскими князьями, не прошел даром. Поэтому попытка Орды на рубеже 50 и 60-х гг. XIV в. изменить соотношение сил в Сев.-Вост. Руси не удалась - как из-за накопленного к этому времени Москвой потенциала, так и по причинам обострения в это время ситуации в самой Орде. Уже в 1362 г., воспользовавшись наличием в Орде неск. противоборствующих правителей, москвичи сумели получить ярлык на великое княжение для Димитрия Иоанновича. Попытка Димитрия Константиновича, заручившись собственным новым ярлыком, вернуться в нач. 1363 г. на Владимирский стол была пресечена военной силой. Т. о., в течение 3 лет Москва восстановила позиции, существовавшие при Иоанне Иоанновиче. В кон. 60-х гг. XIV в. обострились отношения с Тверским блгв. кн. Михаилом Александровичем . Михаил привлек на свою сторону вел. кн. Литовского Ольгерда, женатого на его сестре, а также попытался заручиться поддержкой эмира Мамая, ставшего к тому времени правителем зап. части Орды (к западу от Волги). В 1371 г. Мамай от имени марионеточного хана выдал Михаилу ярлык на великое княжение Владимирское, но в том же году Димитрий Иоаннович приехал в Орду с богатыми дарами и получил ярлык на свое имя. Ольгерд же совершил 3 похода на Москву в 1368, 1370 и 1372 гг., но успеха достичь не смог (построенный в 1367 г. новый белокаменный Кремль был неприступен) и по договору лета 1372 г. признал великое княжение «отчиной», т. е. наследственным владением Димитрия, отказавшись от поддержки кн. Михаила Тверского. В 1374 г. начался конфликт Димитрия с Мамаем, выросший в 6-летнюю войну с Ордой. В этой ситуации кн. Михаил Александрович Тверской вновь предъявил претензии на великое княжение и в 1375 г. получил ярлык на него от Мамая. В ответ на Тверь двинулось крупное войско во главе с Димитрием Иоанновичем. В него входили отряды со всех княжеств Сев.-Вост. Руси, а также из нек-рых княжеств Черниговской и Смоленской земель и новгородцы. Михаил Тверской вынужден был капитулировать, признав себя «молодшим братом» московского князя, а великое княжение - его «отчиной». |
| И тако едва утече не в мнозе дружине и прибеже пакы в Литву» 490 . Тверской князь вынужден был вновь прибегнуть к помощи Ольгерда. Великий князь литовский опять сумел подступить к стенам Москвы и после восьмидневной осады пошел на заключение мира 491 . Не добившись успеха с литовской помощью, Михаил снова поехал в начале 1371 г. в Орду и 10 апреля пришел в Тверь с ярлыком на великое княжение владимирское в сопровождении посла Сарыхожи. Сарыхожа послал Дмитрию Ивановичу требование приехать во Владимир «к ярлыку». На это московский князь ответил: «К ярлыку не еду, а въ землю на княжение на великое не пущаю (Михаила. – А.Г.), а тебе послу путь чист» 492 . Тем не менее Сарыхожу зазвали в Москву. После переговоров здесь с послом Дмитрий отправился 15 июня в Орду: настойчивость, с которой Мамай пытался лишить его великого княжения, требовала ответных мер и решено было прибегнуть к испытанному средству. Ценой богатых даров Дмитрий добился того, что Мамай вернул ему великое княжение, одновременно передав Михаилу следующее: «княжение есмы теб дали великое и давали ти есмы рать и ты не понял (т.е. не взял. – А.Г.), рекл еси своею силою сести, и ты сяди с кем ти либо» 493 . Михаил отказался взять вспомогательное татарское войско, очевидно, опасаясь непопулярности такого шага: ведь с зимы 1327–1328 гг. земли Северо-Восточной Руси татарскими войсками не разорялись, а в условиях жесткого противостояния с Москвой военный конфликт был неизбежен. Но своих сил и поддержки Литвы для закрепления на великом княжении было недостаточно. Осенью 1371 г. Дмитрий вернулся из Орды «с многыми длъжникы» 494 – ярлык стоил дорого. Михаил продолжал удерживать за собой часть территории великого княжества Владимирского, и московско- тверской конфликт продолжался. Весной 1372 г. союзные Михаилу литовские войска повоевали Переяславль и Новоторжскую волость. В конце мая Михаил учинил разгром Торжку (городу, в котором имелись новгородская и великокняжеская половины), а в июле вместе с Ольгердом двинулся на Москву. На сей раз московские войска не пропустили Ольгерда к столице. Войска сошлись у Любутска (на Оке, между Калугой и Алексиным) и здесь был заключен мир 495 . Текст перемирной грамоты сохранился 496 . Договор содержит примечательную черту: великое княжение именуется «очиной» Дмитрия Ивановича 497 . Великий князь литовский признавал права московского князя на Владимирское великое княжество, отказываясь от поддержки претензий своего шурина Михаила Тверского. Таким образом, впервые великое княжение было оценено как политическое образование, статус которого не зависит от воли ордынского хана. |
| И, когда великий князь Московский, отправляясь в поход, брал благословение у игумена земли Русской, среди тех, кто стоял рядом с преподобным Сергием, был иеромонах Даниил. А потом вдруг вновь, казалось бы, фантастический вираж, который дал повод князю Димитрию обвинить иеромонаха Даниила в предательстве и государственной измене. В тот момент, когда объединенные русские войска вышли на Куликово поле, Даниил оказался в стане великого князя Литовского Ольгерда, спешившего на помощь Мамаю. Там же находился и митрополит всея Руси Киприан. Неизвестно, о чем они вели разговор между собою и с Ольгердом, но ведь случилось то, чего по логике вещей не должно было случиться. Ольгерд, которого отделял от Куликова поля день пути, не выступил на помощь Мамаю, что и решило исход битвы. Конечно же кривил душой великий князь Димитрий Иванович, обвиняя иеромонаха Даниила в предательстве и государственной измене. Не он ли сразу же после Куликовской битвы пригласил в Москву на митрополичий престол Киприана, который также находился в стане Ольгерда? Не вменялось ли тому, таким образом, пребывание у литовского князя не в вину, а в заслугу? Вот отрывок из письма иеромонаха Даниила князю Димитрию Ивановичу: «Не буду, княже, опровергать твои обвинения в предательстве и измене. Господь знает все, как было, и ты тоже знаешь. Хочу только предостеречь тебя от большой ошибки, чреватой многими бедами для Руси. Не стремись создать огромную державу. Все это уже было. Да, княже. Было Персидское царство, было царство Александра… Где они? Что осталось от царства римских кесарей? На твоих глазах рушится Ордынское царство. Думай о том, чтобы справедливо управлять вверенной тебе Богом Московской землей, и о том, чтобы в мире, как в единой семье, жить со своими соседями. Помирись с Ольгердом. Великое княжество Литовское — такое же русское княжество, как и твое. Не толкай Ольгерда в объятия к папе. Будет единая вера — будет и единая Русская земля. Уйдет Ольгерд — уйдут русские иже с ним, переменят веру, и станут они ляхами и немцами, даже если и будут говорить на одном языке с нами…» Не простил великий князь Московский Димитрий Иванович дерзкого монаха. |
| А. Бежецкого Верха. Осенью 1371 г. Димитрий Иоаннович вернулся из Орды с ярлыком на Владимирское великое княжение, после чего противостояние М. А. с ним продолжилось. Московские войска напали на Бежецкий Верх, убили наместника вел. князя Тверского и разграбили ближайшие территории. М. А. направил свои рати на Кистьму и захватил там местных воевод. В этих условиях кашинский кн. Михаил Васильевич сложил крестное целование к М. А. и выехал в Москву. Весной 1372 г. М. А. вместе с союзниками из ВКЛ (ранее совершившими Переяславский поход 1372) захватил Дмитров и двинулся на Кашин, после чего взял с города откуп и вернул кашинского князя в свое подчинение. В результате конфликта с жителями Нов. Торга (Торжка) он 31 мая разбил их войско близ города, а сам город сжег. Летом 1372 г. М. А. участвовал в 3-м походе Литовского кн. Ольгерда на Москву и в стоянии у Любутска. Согласно завершившему этот поход договору о перемирии, Литовский князь должен был отказаться от вмешательства в московско-тверские отношения и не поддерживать М. А. в его борьбе за Владимирское великое княжение, а также добиться от Тверского князя возврата награбленного с зимы 1368/69 г. имущества в «отчине» московского князя и во Владимирском великом княжестве. Согласно условиям перемирия, М. А. убрал своих наместников из Нов. Торга. В 1374 г. в Тверь прибыли митр. Алексий и буд. митр. Киевский свт. Киприан (в качестве патриаршего посланника), к-рые поставили на Тверскую епископскую кафедру Евфимия Висленя . Т. о. состоялось знакомство М. А. со свт. Киприаном, с пастырем установились добрые отношения, остававшиеся таковыми и далее. В 1375 г. по предложению покинувшего Москву боярина И. В. Вельяминова и прибывшего вместе с ним сурожанина Некомата М. А. отправился в Орду, вскоре после возвращения оттуда вновь получил ярлык на Владимирское великое княжение. Заручившись поддержкой Литовского кн. Ольгерда, М. А. сложил крестное целование к Димитрию Иоанновичу и направил своих наместников в Нов. Торг. В ответ войска Московского князя и его многочисленных союзников двинулись на Тверское княжество: 1 авг. |
| владений кн. Семена Константиновича. Осенью 1368 г. Тверской князь участвовал в 1-м походе литов. кн. Ольгерда на Москву, после к-рого М. А. были возвращены все отобранные владения, а кн. Еремея Константиновича отправили в Тверь. В 1369 г. М. А. построил в Твери деревянные укрепления. В том же году Московский князь снял с себя крестное целование к М. А. и начал военные действия, к-рые с перерывами длились до 1375 г. Предвидя подобные действия Димитрия Иоанновича, М. А., видимо для подтверждения своего статуса, обратился в Орду (ярлык М. А. на Тверское княжество привезли в Тверь в 1370, во время военных действий). В кон. 1370 г. он участвовал во 2-м походе Литовского кн. Ольгерда на Москву. Среди способов давления на М. А. было и отлучение князя и еп. Василия, к-рое предпринял митр. св. Алексий. В послании от июня 1370 г. свт. Алексию К-польский патриарх Филофей Коккин поддержал это отлучение (ПДРКП. 17. Стб. 103-110), но после присланной ему грамоты кн. Ольгерда с жалобами на митрополита (ПДРКП. 24. Стб. 135-140) Алексию в 1371 г. было предписано снять отлучение с Тверского князя. В нач. 1371 г. М. А. отправился в Орду, где получил от ставленника Мамая хана Мухаммед-Булака ярлык на Владимирское великое княжение. 10 апр. вместе с ханским послом Сары-ходжой он приехал в Тверь, откуда отправился во Владимир. Димитрий Иоаннович, несмотря на требование ордынского посла, «не сступися ему» Владимира. Тогда М. А., не прекращая боевых действий, двинулся назад к Бежецкому Верху и 23 мая возвратился в Тверь. В том же году М. А. направил в К-поль некую жалобу на митр. Алексия, которая, возможно, по содержанию была близка к обращению в том же году к патриарху Филофею Коккину Литовского кн. Ольгерда, просившего поставить особого митрополита на Киев, Смоленск, Тверь, М. Русь, Новосиль и Н. Новгород. Позже М. А. двинулся с войском на Кострому, но, не дойдя до нее, повернул, взял Мологу, сжег ее и др. города, разорил Бежецкий Верх. Летом того же года М. А. заключил договор с Новгородской республикой «о рубеже» по причине нападения и взятия М. |
| Особенно деятельное участие святой Киприан, по воле патриарха Филофея, принимал в делах Русской Церкви. Около 1373 года Киприан был послан в Литву и на Русь для примирения литовских, смоленских и тверских князей с митрополитом всея Руси Алексием: «патриарх послал, говорить собору, Киприана, собственного монаха, человека миролюбивого и богобоязненного, умеющего благоразумно пользоваться обстоятельствами и управлять делами, послал его, чтобы примирить князей друг с другом и с митрополитом». Во время поездки через русско-литовские земли Киприан встречался с князьями Литовской Руси и нашёл у них поддержку. В результате усилий патриаршего посла зимой 1373/1374 года тверской князь Михаил отказался от претензий на Владимирское великое княжение, и митрополит Алексий снял с него наложенное ранее отлучение. В Тверь на вдовствующую кафедру был поставлен новый владыка Евфимий (Вислень). Киприан участвует в этом поставлении. В конце зимы Алексий ставит епископом Суздальским и Нижегородским печерского архимандрита и друга Киприана Дионисия, ещё одно яркое лицо русской церковной истории. Литва принимает активное участие в антитатарском движении: «Ходила Литва на татарове, на Темря, и быша межи их бой». Складывается мощная общерусская коалиция. Основу этой коалиции составляли Великое княжество Литовское и великие княжества Московское, Тверское и Нижегородское. Однако из-за интриг Орды продержалась коалиция недолго. Обострилась конфронтация за великокняжеское первенство между Тверью и Москвой. Князь Михаил вновь заявил свои права на Владимир, между Москвой и Тверью началось военное противостояние. Вместе с Тверью от коалиции отошла и Литва. Дело закончилось походом Дмитрия Московского в 1375 году против Твери. Поскольку в разразившемся противостоянии проживавший в Москве митрополит Киевский Алексий занял сторону московского князя, то в Литовской Руси отказались подчиняться его предписаниям и «недовольные князья послали большое посольство с грамотою к патриарху, умоляя дать им» особого митрополита для юго-западной Руси, говоря, что иначе они «готовы будут приступить к другой церкви». После соборного рассуждения о сем, патриарх Филофей, руководясь желанием сохранить мир, решился сделать уступку их просьбе, и в декабре 1375 году рукоположил «кир Киприана в митрополиты Киева и Литвы». А чтобы сохранился древний порядок, и чтобы все части Руси впредь были под одним митрополитом, «тогда же положено на Соборе, по смерти митрополита Алексия, быть Киприану митрополитом всея Руси». |
| кн. Димитрия Иоанновича. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVII в. (РНБ. F. IV. 232. Л. 698) Еще в окт. 1499 г. в заключительной записи т. н. Чудовской Кормчей (ГИМ. Чуд. 167. Л. 458) Д. И. упоминался как соправитель своего деда. Но к этому времени положение юного вел. князя существенно изменилось. 21 марта 1499 г. Иоанн III Василию «вины... отдал»: «...нарек его государем великим князем, дал ему Великии Новгород и Псково, великое княжение» (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 531). Судя по известиям нек-рых летописных текстов, акт пожалования был повторен 29 июня 1499 г. Незадолго до этого, в нач. 1499 г., в опалу попали виднейшие бояре - князья С. И. Ряполовский и И. Ю. Патрикеев (отец Вассиана (Патрикеева) ), но вопрос о связи их с Д. И. и сопротивлении планам государя сделать Василия 2-м соправителем остается спорным. Тем не менее очевидно, что вокруг вопроса о «пожаловании» Василия шла борьба, к-рую Василий и его мать София выиграли. С этого времени сведения об участии Д. И. в управлении гос-вом исчезают, в Новгородской земле жалованные грамоты выдавались от имени 2 вел. князей - Иоанна и Василия. Хотя в источниках Д. И. продолжал упоминаться как «великий князь», Василий стал выдавать жалованные грамоты и на др. рус. земли и выступать в роли верховного судьи - фактически соправителя отца. 11 апр. 1502 г. Иоанн III наложил опалу на Д. И. и его мать, и приказал заключить их в тюрьму, «и от того дни не велел их поминати в октениах и литиах, ни нарицати великим князем», а 14 апр. «пожаловал сына своего Василиа благословил и посадил на великое княжение Володимерское, и Московское, и всеа Русии самодръжцем» (ПСРЛ. Т. 8. С. 242). Причины опалы Д. И. неизвестны. Она могла быть обусловлена активными действиями Василия в 1500 г., к-рый, «хотя великого княжения», предпринял демонстративный отъезд к Вязьме, в район боевых действий с Литовским великим княжеством . Позднее Иоанн III говорил о какой-то «грубости» внука по отношению к нему. Возможно, сыграло роль и убеждение в близости матери Д. |
| В годы регентства царевны Софьи Алексеевны имя О. все реже встречалось в грамотах и дворцовых документах. По замечанию П. В. Седова, жизненный путь О.- типичный пример «превращения» родовой знати в придворную. О.- крупный землевладелец, ему принадлежали вотчины в 8 уездах. На средства О. возведен храм во имя свт. Николая Чудотворца (1664-1665, освящен в 1667; архит. П. С. Потехин) в с. Никольском (Урюпине) Московского у. (ныне с. Николо-Урюпино городского округа Красногорск Московской обл.). О. являлся активным вкладчиком мн. мон-рей. Источники дают мало сведений для характеристики личности О. Для своего времени он был образованным человеком, знакомым с высокой книжностью, владел различными лит. жанрами ( Понырко Н. В. Одоевский Н. И.//СККДР. 1993. Вып. 3. Ч. 2. С. 416-419). Проживший 13 лет в плену поляк П. Потоцкий писал о «благоразумии» («не всегда, однако, проницательном») и «благородстве» О., а также о его «основательных» познаниях в слав. языке и знании отдельных фактов польск. истории (Северный архив. СПб., 1825. Ч. 17. 20. С. 296-297). Несомненно то, что дипломатические поездки в Великое княжество Литовское расширили кругозор О. Он оставался глубоко верующим человеком, традиционалистом, не чуждым к заимствованиям с Запада в сфере быта и военного дела. Частично сохранилась также деловая переписка О. с управляющими его вотчинами, характеризующая боярина как рачительного, но отнюдь не жадного хозяина. Был женат (с 1622) на Евдокии Федоровне, урожд. Шереметевой (? - 21 сент. 1671), дочери боярина Ф. И. Шереметева и дальней родственнице (троюродной сестре) царя Алексея Михайловича. Похоронен в семейной усыпальнице в Троице-Сергиевом мон-ре. Лит.: Арсеньев Ю. В. Ближний боярин кн. Н. И. Одоевский и его переписка с Галицкою вотчиной (1650-1684). М., 1902; Губастов К. А. К портрету кн. Н. И. Одоевского. СПб., 1909; Заборовский Л. В., Захарьина Н. С. Из истории русско-польских дипломатических контактов: Посольство Н. И. Одоевского с «товарыщи» 1656 г.//Славяне и их соседи. М., 1989. Вып. 1. С. 153-180; Майоров Р. А. К практике завещания земельного хозяйства в XVII в.: (На примере духовного завещания кн. Н. И. Одоевского)//Гербоведъ. М., 2000. 10. С. 66-71; Седов П. В. Челобитная князей Одоевских о своих родовых землях накануне отмены местничества//Исследования по истории средневек. Руси: К 80-летию Ю. Г. Алексеева. М., 2006. С. 338-344; он же. Закат Московского царства: Царский двор кон. XVII в. СПб., 2008 (по указ.). |
| В оценке Москвы высокопреосвященный автор следует за житием свт. Петра. Между тем еще до начала княжения Ивана Калиты и прибытия митр. Петра во Владимир Москва являлась центром княжества, чьи правители наряду с тверскими князьями претендовали на великое княжение Владимирское (Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв. М., 1984. С. 128–140; Клюг. Княжество Тверское. С. 99–108). В условиях напряженных отношений между митрополитом и вел. кн. Михаилом Ярославичем московские князья оказывались естественными союзниками первого (Мейендорф И., прот. Византия и Московская Русь: Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV в. Paris, 1990. С. 183–184). Юрий II Болеслав Мазовецкий (1323–1340) приходился по матери племянником последним галицким князьям из династии Даниила Романовича. Став галицко-волынским князем, он перешел в православие, с чем и связано принятие им второго имени — Юрий (в честь деда по матери). (О нем см.: Болеслав—Юрий, князь всей Малой Руси. СПб., 1907; W³odarski B. Polska i Ru?s: 1194–1340. Warszawa, 1966. S. 260 и след.). После его смерти в результате непродолжительной борьбы за власть княжение перешло к его зятю, православному литовскому кн. Любарту—Димитрию, только в 1349 г. уступившему галицкую часть королю Казимиру (Грушевський. Icmopiя Ykpaihu—Pycu. Т. 3. С. 123–141; Мейендорф. Византия и Московская Русь. С. 82–83). Подробнее о богословских спорах в Византии в 1-й пол. XIV в. и сопутствовавших им событиях см.: Соколов П. Русский архиерей из Византии и право его назначения до начала XV в. Киев, 1913. С. 334–349; Мейендорф. Византия и Московская Русь. С. 120–146. Попытки восстановить Галицкую митрополию предпринимались и ранее, возможно, сразу после смерти свт. Петра по инициативе кн. Юрия—Болеслава. Во всяком случае, в 1330-х гг. в Константинополе находились претенденты на Галицкую кафедру с титулом Шperm…moj, в XIV в. практически равнозначным митрополиту. Светским инициатором восстановления Галицкой митрополии в 1340-х гг. был, по всей вероятности, кн. Любарт—Димитрий Гедиминович (Грушевський. Icmopiя Ykpaihu—Pycu. Т. 3. С. 272–273; Древнерусские княжеские уставы/Подг. Я. Н. Щапов. М., 1978. С. 58–59; Мейендорф. Византия и Московская Русь. С. 118, 187–188). |
| В результате 1 июля 1569 года было объявлено о создании нового государства – Речи Посполитой. Могучее в прошлом литовско-русское государство утратило самостоятельность и по сути стало провинцией польской короны. Теперь у Польши и Литвы был один король и один сейм. Подчинив себе великое княжество, поляки не забыли и о войне с Иваном Грозным, но так как добиться успеха своими силами они не могли, то рассчитывали втянуть в войну на своей стороне Османскую империю (царство Турецкое) и ее вассала крымского хана. Летом 1572 года хан Девлет-Гирей уже с огромным 140-тысячным татарско-турецким войском двинулся на Москву с намерением уничтожить Царство Русское. Отправляясь в этот поход, крымский хан хвастливо заявлял, что «едет в Москву на царство». В начале августа возле села Молоди, в 50 километрах от Москвы, было дано решающее сражение. 20-тысячное русское войско, состоявшее из стрелецких полков, дворянской конницы и донских казаков, наголову разгромило вторгшуюся орду. В Крым вернулось не более 10 тысяч татар и турок. Но платой за эту победу было полное опустошение Московской Руси. Воспользовавшись этим, в августе 1579 года Стефан Баторий с 42-тысячным польско-литовским войском, в составе которого было 14 тысяч венгерской и немецкой пехоты, подошел к Полоцку. Город подвергся разграблению. Самый большой урон понесли православные храмы: пропала огромная книжница (библиотека), в которой находилось очень много редких летописей и ценных рукописей, даже переводы Священного Писания, писанные рукой братьев Кирилла и Мефодия – славянских апостолов. Но крест Евфросинии Полоцкой захватчики так и не смогли отыскать – его во время штурма православные монахи спрятали. Впоследствии крест был перенесен в Софийский собор. Но после Брестской церковной унии древний православный Софийский собор отошел к униатам, которые также высоко почитали доставшуюся им святыню. В 1812 году после захвата Полоцка французами вновь появилась угроза утраты реликвии, и уже базилиане замуровали его в стену Софийского собора, чтобы не нашли захватчики, достав его лишь когда неприятель покинул пределы Российской империи. |
|
|
