| Федор, ученик Пахомия Великого, сильно страдал головою и просил авву Пахомия, чтобы он своими молитвами облегчил его болезнь. Авва Пахомий говорил ему: Ужели ты думаешь, сын мой, что кому-нибудь приключается болезнь или страдания без попущения Божия? Потому переноси болезнь, и имей терпение в смирении. Когда Бог захочет, подаст тебе здравие. А если захочет дольше испытать тебя, будь благодарен, как Иов благословлял Бога, и получишь от Христа большое успокоение. Хорошо воздержание и пребывание в молитве; но недугующий получит большую награду, если пребудет великодушен и терпелив; и не надейся на лекарства больше, нежели на Бога, будто Он не может даровать здравие (В. leronim in Vita Parhom. Rosw. pag 136.). Св. Афанасий Великий, пришедши к св. Нифонту, лежавшему на смертном одре, и сев возле него, спросил его: Отче! Есть ли какая польза человеку от болезни? Св. Нифонт отвечал: как золото, разжигаемое огнем, очищается от ржавчины, так и человек, терпящий болезни, очищается от своих грехов (Чет. Мин. 23 дек.). Старец Пиргийской Лавры, по имени Мироген, вел такую строгую жизнь, что подвергся водяной болезни. Когда другие старцы приходили к нему с желанием лечить его, то он всегда говорил им: Отцы! молитесь за меня, дабы мой внутренний человек не подвергся подобной болезни. А что касается до настоящей моей болезни, то я прошу Бога о том, чтобы Он не вдруг освободил меня от нее; потому что чем более внешний человек страдает, тем более внутренний живится (Луг. Духов. Бл. Мосх. гл. 9, 10.). Св. Синклитикия говорила: много коварных страстей диавола. Не успел поколебать душу бедностию, он уловляет ее богатством. Не одолел ее оскорблениями и поношениями, вооружается на нее похвалами и славою. Не возмог обольстить душу удовольствиями, он покушается сокрушить ее невольными трудами (скорбями). Если человек побеждает диавола крепостию, диавол посылает на него болезни. Испросив себе позволение, он поражает тяжкими болезнями с тем, чтобы люди малодушные ослабели в любви к Богу. Посему-то тело иногда страдает сильною горячкою и томится несносною жаждою. |
| и) Еще более замечателен по благотворительности св. Иосиф Санин, называемый также Волоколамским или Волоцким († 5 сентября 1515 r.). Оказывать помощь окрестному трудящемуся населению он считал постоянным призванием своей обители во всякое время; к разным видам этой помощи принадлежало и то, что из обители, по велению игумена, раздавались поселянам семена для посева, земледельческие орудия и домашний скот (если кто лишался его по какому-либо несчастному случаю). Но особенно велик был подвиг человеколюбивой помощи Иосифа во время страшного голода, постигшего около 1512 г. население на широком пространстве соседних местностей. Повергаемые в отчаяние, поселяне стекались к обители с мольбою о хлебе, приносили к ней своих детей и больных, расслабленных от голода. Преп. Иосиф поспешил построить дом для них и с первых же пор принял более 50 человек на призрение Бога ради. Скоро дом этот превратился в настоящую странноприимницу, с церковью и монастырем при нем, под названием Богородного. Здесь находили пристанище и готовую пищу бедные, странники, больные, страждущие, так что обитель кормила ежедневно до шестисот и семисот человек; и на это, также и на свои нужды, издерживала в год по три тысячи четвертей хлеба и все вообще, что имела. Вообще же, для помощи голодающим преп. Иосиф велел отворить все имеющиеся где-либо житницы монастырские, и когда запасы их истощились, то, несмотря на ропот братии, делал займы, но не переставал помогать голодающим. Сведав об этом подвиге Иосифа, уважавший его вел. князь Василий Иванович посетил его обитель и, увидев оскудение ее, приказал отпускать ей из собственных сел разный хлеб в таком количестве, какое потребуется для нее и для оказывания помощи народу. Прислали свои пожертвования и братья князя, также и другие состоятельные лица, так что и помощь голодающим от обители не оскудевала. i) Троицко-Сергиева лавра в последние годы смутного времени, годы страшного голода и других бедствий народа, ознаменовала себя великим подвигом благотворительности. В 1608 году, когда, пользуясь наступившим голодом, хлебные торговцы в Москве подняли цены на хлеб до небывалых размеров, живший в Москве келарь лавры Авраамий Палицын, по предложению царя и патриарха Гермогена, открыл лаврские житницы, находившиеся в Москве, велел отпускать хлеб по два рубля за четверть и этим заставил и прочих продавцов продавать хлеб по той же цене. |
| л. 18. Полунощница повсядневная и субботняя. л. 53. Служба Господу нашему Ис. Христу, творение Феоктиста инока студийскиа обители. л. 71. Правило молебно к своему ангелу хранителю души и телу. л. 85 об. Канон Благовещению, творение Феофана. л. 95. Канон св. Николе с акафистом. л. 116. Правило молебно к пресв. Богородице (Одигитрии). л. 125 об. Канон св. Леонтию епископу ростовскому. л. 133. Канон молебен ангелу хранителю с богородичны. л. 141. Канон Леониду мученику. л. 148. Канон на Сшествие Св. Духа гл. 4. л. 154 об. Канон Покрову св. Богородици гл. 4. л. 165. Канон св. великомученнце Екатерине. л. 175. Канон архангелу Михаилу. л. 185 об. Канон молебен к святейшему в пророцех Предтечи Крестителю Иоанну. л. 200 об. Канон св. Апостолом гл. 1. л. 209 об. Канон Кресту честному гл. 4. л. 217. Канон св. Петру чюдотворцу (московскому). л. 226. Канон св. Алексею митрополиту. л. 237 об. Канон св. Ионе чюдотворцу (московскому). л. 246 об. Канон препод. Сергию чюдотворцу. л. 256 об. Канон мученику Мокею. л. 264. Канон за опитемью молебен св. Богородици и за первосонницу и за полунощницу. Пред тропарями постишно написан 50-й псалом. л. 274. Чин бываемый на разлучение души от тела, творение Андрея Критскаго . л. 285 об. Канон за единаго умершаго с предисловием. л. 296. Канон всем Святым гл. 8. л. 306. Канон молебен к самому Господу и к всем Святым, егда исходити из града противу ратным, певаем за государя за царя, и за князи и за люди. л. 315. Евангелия (предъидущим) каноном. Впереди: Исповедание иноку на всяк день, в конце две молитвы пресв. Богородице на молебнех. Вторую срав. с последней л. 365. л. 344. Канон препод. Парасковгее, творение Иосифа. л. 355. Канон мученице Парасковгее. л. 365. Молитва на молебне пресв. Богородици, лета 7005 (1497), творение Генадия архиеп. ноугородцкого, мес. июня 14. Нач. О пресвятаа госпожа Дево Богородице Владычице, выше бо еи госпоже Ангел и Архангел и всея твари честнейши. В средине читается так: О всемилостивая еси госпожа Дево Богородице Владычице, милостию своею спаси и помилуй Государя нашего благовернаго и христолюбиваго Богом венчаннаго Царя и Вел. Князя Ивана Васильевича Государя и Самодержца всея Росии на многа лета, и с его Богом дарованными чады благов. царевичем Кн. Иваном Ивановичем (за сим в выноске тою же рукою: и с его благоверною Царицею Княгинею Феодосиею) и благов. царевичем Кн. Феодором Ивановичем и з боляры. В Истории Карамзина Феодосия не упоминается между женами царевича Ивана Ивановича: в лаврской Ризнице (Опис. 1859 г. 673) есть вклад их обоих в 1575 году. |
| —270— Четверга, посещение его Пресв. Богородицей. Ни слова также не сказано об участии пр. Серафима в устроении Дивеевской обители, – этой своего рода женской лавры. Вообще о женском монашестве сказано очень мало, почти ничего. Ни слова также о старцах: Варнаве и Порфирии, одна близость могил которых должна была бы побуждать автора говорить о них. Нет также речи ни об учёном монашестве, ни о монашеском съезде, ни о монашеском журнале и др. подобных явлениях монашеской жизни в России последнего времени. Но что особенно удивляет второго рецензента, это – молчание автора о величайшем представителе не только учёного, но и келейного вместе с тем монашества последнего времени – епископе Феофане – затворнике, в личности которого так счастливо сочетались и святоотеческое миросозерцание, и древне-подвижнический образ жизни, и европейская учёность XIX века. Деятельность же его – литературная, старческая (в письмах), переводческая не только не уступает, но и превосходит, не умаляя, конечно, ценности, труды и Паисия Величковского , и Макария Оптинского . И если в истории русского монашества кто может быть назван за последнее время эпохо-образующей личностью, те именно Вышинский затворник – епископ Феофан. Таким образом, картина внутреннего состояния русского монашества с начала XVIII века до настоящего времени получается в сочинении г. Ионина далеко не полная. Однако нельзя отрицать, что автор потрудился немало и, в меру своего интереса к предмету, не безрезультатно: степени кандидата богословия вполне заслуживает». 21) О сочинении студента Канделаки. Мелхиседека на тему: «Нравственно-аскетический идеал по воззрению св. Василия Великого ». а) Ректора академии Епископа Феодора: Задача сочинения очень не сложная; изучить творения св. Василия В., выбрать из них всё, касающееся вопроса о подвижничестве, и привести в систему. Отсюда получает особенное значение самый план или схема, по которой автор изложил бы весь добытый материал, придав изложе- —271— нию стройность последовательности и исчерпывающую полноту изложения мыслей св. отца. Другая сторона дела, определяющая самую его внутреннюю ценность и качественную пробу, это – исчерпывающий всю внутреннюю глубину и содержание мыслей св. отца анализ автора и построение системы не только по внешней рамке плана, а и по внутренней последовательности и соотношению самых идей св. отца и воссоздание его, сколько живого, столько же и теоретически стройного, логически цельного мировоззрения. Что касается плана автора, по которому он наметил вести раскрытие аскетического мировоззрения св. Вас. В., то, в общем, он может гарантировать построение цельной системы мыслей известного автора и в частности мыслей св. Вас. Вел.; только план этот не использован автором умело, с пользой для самого дела. |
| Теоретически о грядущей революции всегда говорили много – и в левых, и в правых, и в промежуточных, либеральных кругах. Предреволюционныя донесения агентуры департамента полиции и записи современников полны таких предвидений и пророчеств – некоторым из них нельзя отказать в прозорливости, настолько они совпали с тем, что фактически произошло. В действительности же подобныя предвидения не выходили за пределы абстрактных разсчетов и субъективных ощущений того, что Россия должна стоять «на пороге великих событий». Это одинаково касается, как предсказаний в 16 г. некоего писца Александро-Невской Лавры, зарегистрированных в показаниях филеров, которые опекали Распутина, так и предвидений политиков и социологов. Если циммервальдец Суханов был убежден, что «мировая социальная революция не может не увенчать собой мировой империалистической войны», то его прогнозы в сущности лежали в той же плоскости, что и размышления в часы безсонницы в августе 14 г. вел. кн. Ник. Мих., записавшаго в дневник: «к чему затеяли эту убийственную войну, каковы будут ея конечные результаты? Одно для меня ясно, что во всех странах произойдут громадные перевороты, мне мнится конец многих монархий и триумф всемирнаго социализма, который должен взять верх, ибо всегда высказывался против войны». Писательница Гиппиус занесла в дневник 3 октября 16 г.: «никто не сомневается, что будет революция. Никто не знает, какая и когда она будет, и не ужасно ли? – никто не думает об этом». (Предусмотрительность часто появляется в опубликованных дневниках post factum). Во всяком случае не думали потому, что вопрос этот в конкретной постановке в сознании огромнаго большинства современников не был актуален, – и близость революции исчислялась не днями и даже не месяцами, а может быть, «годами». Говорили о «революции» после войны (Шкловский). Даже всевидящий Ленин, считавший, что «всемирная империалистическая война» является «всесветным режиссером, который может ускорить революцию» («Письма издалека»), за два месяца до революции в одном из своих докладов в Цюрихе сделал обмолвку: «Мы, старики, быть может, до грядущей революции не доживем». |
| И хотя имя Барклая было реабилитировано после 1812 г. и ему вновь было поручено командование армией; хотя и памятник ему поставлен рядом с Кутузовым, но все же не Барклай вошел в историю с именем народного героя Отечественной войны. А, быть может, он более всех заслужил эти лавры. Ростопчин – московский главнокомандующий 78 По словам современника Евреинова, никогда в Москве так не веселились, как в 1811 г. 79 Московским обывателям не верилось, чтобы «французы подумали напасть на Россию», как сообщает из Москвы Иоздеев А.К. Разумовскому. Несмотря на все старания литературных французоненавистников, веселящаяся Москва довольно равнодушна к их обличениям и колкой сатире. Одним словом, Москва еще очень далека от «патриотического возбуждения». Зато «бессмертные московские», как именует Ростопчин в письме к Александру московских отставных вельмож, не прочь поиграть в оппозицию. Фрондерство – это специфическое явление Москвы, которое отметила еще в 1806 г. мисс Вильмот, компаньонка кн. Дашковой. «Все те, кто ныне не в милости, фрондируют». «Москва, – пишет Вильмот, – это государственные политические Елисейские поля России». Среди этих фрондирующих московских дворян, находящихся «не в милости», долгое время числится и гр. Ростопчин, популярный в Москве за свои «острые и забавные выходки». Через тверской салон вел. кн. Екатерины Павловны Ростопчин делает свою новую карьеру. Самолюбивому Александру самомнительный Ростопчин был «глубоко антипатичен» 80 . В этом нет никаких сомнений. И по словам А.Я. Булгакова, одного из московских друзей Ростопчина, Александр долгое время отклонял предложение Екатерины Павловны о назначении Ростопчина московским генерал-губернатором. В ответ на настойчивые предложения тверского кружка Александр будто бы приводил аргумент, что Ростопчин, «состоя в звании обер-камергера, в гражданской службе не может занять место, требующее военного мундира», на что Екатерина Павловна возражала: «Mais c " est une affaire du tailleur». Но так или иначе, уже в феврале 1812 г. Ростопчин получает новое назначение (официально указ последовал в Вильне 24 мая). |
| Пострижен будущий просветитель Алтая был 24 июня 1818 года и наречен Макарием в честь преподобного Макария Великого . На следующий день архиепископ Иов рукоположил монаха Макария в иеродиакона, а еще через три дня – в иеромонаха. Указом Святейшего Синода он был причислен к братии Киево-Печерской лавры. Церковный историк отмечает, что преосвященный Иов был «единственным русским епископом XVIII века, сформировавшимся под духовным руководством старца Паисия (Величковского . – С. Н.)» С. 309; 331. С. 14–15]. Он приходился двоюродным братом князю Г. А. Потёмкину-Таврическому, характером обладал суровым и властным. Архимандрит Макарий писал впоследствии об архиепископе Иове, что для паствы он был примером чистой и простой веры, твердой и мужественной добродетели, явлением духа и силы в непрерывном внимании к себе и к стаду Христову, в отеческих увещеваниях и побуждениях, в молитве, озаренной свыше, в житии подвижническом. И в глубокой старости не переставал он подвизаться в посте, молитве и бдении, не употребляя ни вина, ни бани. Преосвященного отличала при этом строгость в управлении и в отношении к подчиненным. К чему бы ни прикасался он по должности, «все начинало гореть, и горело, доколе не сгорало что-нибудь своевольное и беспорядочное. Гордость, которую иные уважают в других, дабы и в них ее уважали, и которой начальствующие иногда не беспокоят в подчиненных, боясь сами обеспокоиться, гордость в церковниках была первым врагом его, с которым он боролся всею крепостию своего духа. Гневом Божиим вооружаем был преосвященный Иов против гордости своих подчиненных» С. 20]. Нарушая их опасное спокойствие частыми и строгими взысканиями, он вел их к истинному покою и миру, которые достигаются смирением, послушанием и добросовестным исполнением своих обязанностей. Архиепископ Иов, несмотря на недолгое общение с отцом Макарием, оказал на него большое влияние. Он усмотрел в молодом инспекторе столь ненавистный ему порок – гордость – и другие, сродные с ним 11 . Преосвященный стал воздействовать на своего подопечного со свойственной ему силой и прямотой, но и не без педагогической осмотрительности. |
| В связи с отсутствием работы по специальности с 1924 г. был инструктором по изготовлению игрушек в мастерской кустарной техники. Затем преподавал историю в Военно-морском уч-ще им. Фрунзе. С 1928 г. работал в Русском музее , где занимался изучением народного искусства. В кон. 1930 г. был приглашен научным сотрудником в новоучрежденный Институт истории науки и техники АН СССР, где стал руководителем сектора истории техники и заведующим музеем истории науки и техники. Вел подготовку выставочной экспозиции в бывш. митрополичьих покоях Александро-Невской лавры, однако из-за недостатка средств и перевода Академии наук из Ленинграда в Москву музей так и не открылся. Активно участвовал в подготовке издания монографии «Металлургические заводы на территории СССР с XVII в. по 1917 г.: Чугун, железо, сталь, медь» (вышел 1-й том (М., Л. 1937)), книги «Описания Уральских и Сибирских заводов» Вильгельма де Геннина (М., 1937). 25 окт. 1935 г. постановлением Президиума АН СССР получил ученую степень кандидата исторических наук. После перевода Института истории науки и техники в Москву работал с 1937 по 1940 г. научным сотрудником - архивариусом частнохозяйственных фондов Ленинградского отдела Государственного исторического архива. Написал монографию «Художники крепостного Урала» (издана в 1957), в к-рой на основе материалов музеев Москвы, Ленинграда, Свердловска и Н. Тагила рассматривалась не изучавшаяся ранее графика и живопись горнозаводских мастеров. Подготовил научный труд по иконописи, собирал, чтобы спасти от уничтожения, церковные святыни. 31 окт. 1940 г. арестован по обвинению в том, что «является активным участником контрреволюционной организации... ведет активную антисоветскую работу по созданию подпольного монастыря, называемого «келия»». При аресте у него было изъято 350 икон и 932 книги. Виновным себя не признал. 13 июля 1941 г. приговорен к 5 годам ИТЛ. После освобождения в 1945 г. работал заведующим подсобным хозяйством Рождественско-Хавской больницы в Воронежской обл. В 1947 г. арестован повторно, отправлен в адм. ссылку в дер. Плотниково Пихтовского р-на Новосибирской обл. В 1955 г. освобожден со снятием судимости, проживал на даче знакомых в пос. Мельничный Ручей (ныне в черте г. Всеволожска Ленинградской обл.), посещал богослужения в Спасо-Преображенском соборе Ленинграда. |
| Мир Вам! Радуемся, что Вы живы и сравнительно благополучны. Будем ждать Вашей весточки с перечислением Ваших нужд. Что Вам нужнее – деньги или посылки? Ответьте по-родному. Читала Ваше письмо к Васе и Тане 582 , которая окончательно водворилась с мужем в Фергане. Много перечитали Ваших писем. Имеем представление и о хлопотах Егор[а] Егоровича 583 , помоги ему Господи! Постараюсь Вам кратко изложить наше житие с 1948 г. Архимандрит Гурий 584 из Азии был вызван Моск[овской] Патриархией для восстановления Троице Сер[гиевой] Лавры, и тогда же он был назначен наместником ея. Здесь произошло первое знакомство его с Федей, но мы два года думали, т. к. Федя болел туберкулезом и ряд причин заставляли нас тянуть с решением, в 1948 г. Владыка Гурий приехал в Москву уже епископом Ташк[ентским] и Среднеаз[иатским] и упорно звал нас к себе в Ташкент, первая наша беседа с ним, когда я впервые познакомилась с ним, т. к. по Лавре я его знала и слушала его проповеди, а тут я лично с ним беседовала, беседа была очень продолжительной, и он произвел светлое впечатление. Федя уехал к нему в августе 1948 г.. а мы тронулись с мамой (Верой Романовной, которая до сих пор жива) с Колей 585 и Катей 586 в ноябре 1948 г. И водворились в Ташкенте, где и живем по милости Божией по сей день. В 1953 г. Вл[адыку] Гурия перевели на Саратовскую кафедру, а к нам назначили Архиереем бывш[его] архимандрита Ермогена Голубева, хиротонисанного в 1953 г. на 1-й седм[ице] Вел[икого] Поста, до этого времени мы его знали с 48 г., т. к. он был настоятелем собора г. Самарканда. Сейчас Вл[адыка] Гурий уже в Чернигове, он очень переживал разлуку с Ташкентской паствой и долго после этого болел. О нашей жизни можно написать целую книгу, а кратко постараюсь выразить ее так: скорбей целое море, но милость Божия не оставляет, не было такого момента, чтобы мы сожалели о своем переселении в Азию. Мама уже 3 – й год не встает с постели, ревматизм ног, но читает все, и голова совершенно ясная, с большой любовью и нежностью вспоминает Вас и Ваше отношение к ней. Коля кончил 10 кл[ассов] и идет в армию, Катя перешла в 10 кл[асс], мы с Федей так располнели, что нас трудно узнать. Что касается службы всем Русск[им] святым – Федя ее дал Вл[адыке] Гурию и обратно не получил!! Я очень это переживала, но меня утешил о. Сергий 587 – милый доктор, у него есть один экземп[ляр], и при необходимости можно переписать: вот, дорогой Владыка! Кратко вся наша история. Пишите нам по адресу: г. Ташкент, Узб[екская] ССР 4, Саперный проезд, д. 9. Семененко Александре Александровне. Федя земно кланяется и просит благословения. Просим Ваших св[ятых] молитв. Ваша Шура. |
| К. С. Л., разумеется, был не без странностей и порою немало раздражал. В конце концов, он ведь был и оставался ирландцем из Ольстера. Однако он ничего не делал с расчетом на внешний эффект: он не был профессиональным шутом, но скорее шутом от природы, — когда вообще вел себя по-шутовски. Великодушная, благородная натура, он остерегался любых предубеждений, хотя кое-какие слишком глубоко укоренились в родной для него почве, чтобы Льюис их замечал. То, что его литературные суждения когда-либо были продиктованы завистью (как в случае с Т. С. Элиотом), — это абсурдная клевета. В конце концов Элиота вполне возможно невзлюбить, причем довольно пылко, даже не уповая на поэтические лавры для себя лично. Ну что ж, разумеется, я мог бы продолжать и дальше, но пора остановиться. И все же жаль мне, что после смерти великого человека нельзя запретить пописывать на его счет мелким людишкам, которые слишком мало знают о его жизни и характере, чтобы иметь возможность докопаться до истины, — и должны бы сами это понимать. Льюис вовсе не был «уязвлен до глубины души» тем, что проиграл в выборах на должность профессора поэзии: он отлично понимал, почему. Помню, вскорости после того собрались мы в нашем привычном баре и обнаружили там К. С. Л.: он сидел себе как ни в чем не бывало (и, по всей видимости, чувствовал себя в точности так же: притворяться он никогда не умел). «А ну-ка нальем до краев! — объявил он. — И хватит хмуриться. Во всем этом событии только и есть печального, что мои друзья так расстроились». И он вовсе не «с готовностью принял должность в Кембридже». О вакантной должности было объявлено, но Льюис свою кандидатуру не выставил. Разумеется, Кембридж имел в виду именно его, однако прежде, чем Льюиса они заполучили, им пришлось пустить в ход всю свою дипломатию. Друзья Льюиса считали, что оно ему во благо: он смертельно устал, спустя почти тридцать лет всевозможных Бейли этого мира, и даже Даттонов . Этот шаг и впрямь обернулся к лучшему, и вплоть до тех пор, как, очень скоро, здоровье его стало сдавать, должность приносила Льюису немало радости. 262 К Майклу ди Капуа, издательство «Пантеон-букс» |
|
|
