| Шутили, например, что в Москве есть два парадоксальных явления: непьющий извозчик и непьющий дьякон. Извозчик — тот, который стоит на Большом театре, а дьякон — первопечатник Иван Федоров. (Имелся в виду, разумеется, памятник). 4 быть (лат). — Концевая сноска 1 на с. 384. 5 Снежноягодник. — Концевая сноска 2 на с. 384. 6 Епископ Вассиан (Пятницкий) в миру, еще до революции, был адвокатом. Слышал я о нем такой рассказ: когда его постригли в монашество (в строгом лаврском скиту, на первой седмице Великого Поста), к нему приехали его прежние московские друзья–юристы и привезли торт со сливочным кремом. Вассиан, не зная, что ему делать, пошел за советом к старцу, и тот сказал: «Друзей обижать нельзя». Так и пришлось Великим постом есть торт. 7 Действительно, когда мы потом на военной кафедре, готовясь быть офицерами–путейцами, проходили военную подготовку, самые большие успехи у нас были в штыковом бою. «Длинным, с выпадом, коли!» — была фраза, всем нам знакомая. Вообще русский воин — человек труда. Штык для него был продолжением тех вил, которыми он метал стога или той косы, которой косил траву. Наш национальный герой — пахарь Микула Селянинович, который в бою оказывается сильнее «профессионального воина». Если мы говорим о профессиональной армии, то в определенном смысле не соответствуем нашему национальному менталитету. 8 Относительно недавно, уже после перестройки один бывший партийный деятель мне говорил: «Константин Владимирович! Вы совершили в жизни большую ошибку: вы не были комсомольцем!» — «Знаете, — сказал я, — я совершил даже две ошибки: я и пионером тоже не был». — «Как же это было возможно? — удивился он. — В те годы!» — «А вот так, по тамбовскому упрямству». 9 Московский автомеханический институт. — Концевая сноска 3 на с. 384. 10 Кстати, с селедкой был у меня такой случай. Покойный Патриарх Пимен был большой любитель и ценитель соленой рыбы, в том числе селедки, и на приемах тарелку с ней специально ставили перед ним. Как–то раз я сидел на приеме возле него, и он стал мне ее предлагать: «Владыка, что же вы не кушаете селедочку?» — «Спасибо, Ваше Святейшество!» Потом опять: «Нет, но вы посмотрите, какая жирненькая!» — «Спасибо, Ваше Святейшество!» — «И совсем не сильно соленая!» — «Спасибо, Ваше Святейшество!» — «Но что же вы все–таки не берете?» — с этими словами он подцепил кусок своей вилкой и — ах! — положил его мне в тарелку. Что было делать? Пришлось есть — за послушание. Подобная неприятность случилась у меня однажды в монастыре. Вижу: лежит передо мной на блюде что–то очень красивое, на мимозу похожее. Я — вот любопытство–то! — положил себе на тарелку. Взял в рот — аж небо свело — селедка! Но по монастырскому правилу что взял на тарелку — ешь. Выдохнул, зажмурился — и проглотил. 11 |
| 1346 Окончив в своей Кормчей оглавление граней (титл) номоканона Фотиева, Вассиан сделал замечание относительно 11-й грани (титла), в которой о монастырях и монахах: «по сей грани 11 аще именуются села монастырские в правилех, но не иноком повелевает ими владети, но данныа им села от съборныя церкви епископом их хранятся от съборные церкви икономом и окормляются от него всякими потребами повелением от епископа их или милостынею от христолюбцов, аще не довлеется своим рукоделием» (у преосвященного Макария, VIII, 154, примечание). 1348 «Приградие сельное, аще насельникы обитаемо внове, доброприходно будет, сего убо ради доброприхода да не продаётся», – у преосвященного Макария, VIII, 154 fin.; в подлиннике: τ ξχωρον προστειον, ν επρσοδον καταστ, ς δι παροκων οκισθν κ νου, τοτο μν τ ξχωρον, δι τ επρσοδον, οκ χποιηθσεται, – у Ралли и П. II, 595 (сельское имение, если станет доходным, быв изнова населено крестьянами [холопами], то таковое сельское имение, ради его доходности, да не отчуждается, т. е. если сельское имение, дотоле не населённое и не обрабатываемое, а поэтому и бездоходное, будет населено и будет обрабатываться и таким образом станет доходным, то...). 1349 Вассиан провозглашает это в «Собрании некоего старца», которое, как говорили мы, помещено им в его Кормчей, см. у Павлова О секуляризации стр. 74.– И в современной Вассиану греческой Кормчей было то же самое, что в Фотиевой; но он не ссылается вообще на греческую Кормчую, при чём разумелась бы современная, а именно на Фотиеву, потому что современная Вассиану греческая Кормчая не имела авторитета в глазах Русских. 1354 См. письмо преподобного Иосифа к Василию Андреевичу Челяднину (у Хрущова стр. 260), которого Иосиф просит исходатайствовать ему у государя дозволение говорить и писать против Вассиана. Иосиф желал получить дозволение писать против Вассиана затем, чтобы отвечать на укоризну последнего, будто он – Иосиф, запрещая принимать кающихся еретиков, уподоблялся еретику Новату. Но из письма видно, что он и вообще не мог писать против Вассиана.– Есть статья преподобного Иосифа, носящая заглавие: «Яко не подобает святынь Божиим церквам и монастырям обиды и насилие творити и въсхыщати имениа и стяжаниа их», которая читается в Волоколамской рукописи МДА листы 532–566, и содержание которой передаётся в Историческом очерке секуляризации церковных земель в России А. С. Павлова, стр. 55–59. Но статья направлена не против Вассиана, который отрицал право монастырей владеть вотчинами, а против волоколамского князя Фёдора Борисовича и подобных ему, которые, не отрицая права монастырей владеть вотчинами, только посягали (и присвоили себе право посягать) на монастырские имущества. |
| Источником этого известия является «Повесть о втором браке вел. кн. Василия Ивановича» (1526), приписываемая Паисию Ярославову (Чтен. в Общ. ист. и древн. рос. 1846–1847, год 2-й, 8. Выпись о соч. второго брака и пр., 1–8), близкому к заволжским старцам. Он ссылается на мнение о том Вассиана (о нем говорится прямо, М.Грек подразумевается), что вызвало привлечение его к суду вместе с М.Греком за неправильные переводы и толкования свящ. книг, а в подтверждение незаконности развода автор приводит ответы четырех патриархов и афонских монастырей. Грамоты и сношения, о которых упоминается здесь остаются неизвестными. Сношения эти приурочиваются к посольству Ивана Борис. Колычева 1523 г. (Никон. лет. VI, 233; Карамзин, VI, 108) и, по-видимому, автор имел некоторые основания: так, им упоминается резкий отзыв о разводе иерус. патр. Марка, какой действительно был тогда. Того же взгляда держится Курбский. Хроногр. Толст. и др. (Карамзин, VI, 107, пр. 277, 343), но уже Карамзин заподозрил достоверность этой повести, однако допуская возможность неудовольствия по поводу развода (более определенно в Соч., I, 484–485, с похвалой стойкости М.Греку). По словам той же повести, затем последовал суд и М.Грек, Вассиан и их соучастники были разосланы по монастырям. Но, по имеющимся данным, Вассиан оставался нетронутым, до 1531 г. Летописи варьируют рассказ о причинах развода, то приписывая внушение его боярам (IV, 295, самый полный рассказ VI, 29–30), то говоря о насильственном действии вел. князя (ib., III, 199), то о добровольном акте, «по болезни и бездетству» Соломонии (VI, 264, VIII, 271). Указанию «Повести» следуют Филарет (М.Грек, Москвит. 1842), И.Беляев (Чтен. о яз. и словесн. М. Даниил) и др. Мы оставляем наше изложение как было в первом издании. Замеч. Макария о повести Паисия (VI, 173); Слово же М.Грека «об оставлении жен своих», относится к хотевшим идти в монахи (см. выше), что отметил еще Соловьев (V, прим. 433). В одном из сказаний даже говорится, что М.Грек писал грамоты на Афон, чтобы помешать браку (Белокуров, LXV). Прибавим, что спутники М.Грека были отпущены на Афон и в Константинополь 11 сент. 1519 г. (Никон. л., VI, 224); Горский (Твор. св. отц., 46), Карамзин (VII; пр. 373), вопреки Голубинскому (II, 681, пр. 2). |
| — Вы специально выбираете самых отрицательных персонажей (Шут Вассиан («Царь); Григорий Трусов, учащий деловых женщин быть акулами («Служебный роман. Наше время»); мафиози («Глухарь. Снова Новый»)). В работе фильм, в котором Вы играете серийного убийцу… Зачем? — Если ты играешь негодяя, нужно показать его отталкивающим, не допуская отрицательного обаяния. А если перед тобой – роль хорошего человека, не нужно делать из него лубочную матрешку. Образ положительного персонажа должен быть глубоким, с сомнениями и размышлениями. В роли шута Вассиана в фильме «Царь». С Петром Мамоновым. Дело в правильном подходе к роли. Например, шут Вассиан – это юродивый наоборот, который подталкивает Ивана Грозного к богоборчеству, безумию. Образ был точен, без намека на симпатию. Странно, что зрители стали меня с ним ассоциировать. Комедийный доктор Быков – хороший человек, однолюб, но не плоско-положительный, а как раз со сложностями, заморочками. Я считаю, ничто не может помешать человеку честно относиться к своему делу, не важно, какой профессией он занимается. В любую видео и кинокартинку можно внести положительный настрой. Однажды мы делали рекламу с очень спорным слоганом: «Живи для себя, живи в удовольствие», с утвержденным иностранным сценарием, где герой с красивой барышней идет по красной дорожке где-то в Каннах. В итоге получилось, что мой пероснаж – старый рокер – ведет под руку девочку, совсем как солист «Роллинг Стоунз» ходил со своей юной дочкой. А девочка – как с конфеты «Аленка», она меньше всего соответствует слогану, если понимать его буквально. Чувствуется, она не очень комфортно ощущает себя в вечернем наряде, и окружающий антураж – совсем не существенное в ее жизни. — А с Ксенией Собчак ваши фотографии, где она в очках крестами? — Вообще интересно, где читатели берут такие журналы с такими фотографиями – это же специфические музыкальные издания. Это ерунда. Да, на Ксении были готические темные очки. Она действительно, один раз меня напугала, когда брала интервью для журнала GQ. А потом на встрече в «Русском пионере» прочитала свой рассказ, и меня подкупило, что она очень искренна. Мы с ней после этого несколько раз поговорили, и я понял, что Господь меня опять тычет мордой в старые ошибки. Ни о каком человеке нельзя позволять себе абсолютного негативного суждения. Потому что это может оказаться не так. Ксения страдает от синдрома дочки мэра, при этом она работоспособная, активная и умная. |
| Этот маленький пример помог мне раскрыть секрет замечательного ораторскою дарования Вассиана. Он умел и любил говорить, причем речи его и проповеди были поразительны и по содержанию, и по мастерству изложения мысли, и по тому виртуозному владению ораторскими приемами, которое он выработал в себе, вероятно, выступая в качестве адвоката в судебных заседаниях. Очень характерно, что длинных речей и проповедей он не любил и говорил по этому поводу: – Зачем утомлять внимание длиннотами, ненужными, часто отвлекающими ум слушателей от основной темы, расхолаживать их и тем самым не выполнять поставленной дели – воздействовать на людей, зажигать их сердца?! Здесь нужны не красоты стиля, не ученые цитаты, как на лекциях; здесь надо обращаться к сердцу человека... И не раз я видел, как на проповедях Вассиана в храме люди плакали, а потом выходили с просветлевшими лицами, пережив подлинный катарсис. В своей жизни я знал только двух великих проповедников – Вассиана и Илариона. Мне представляется, что сила и страстность обоих были равны, так что спор, кто лучше – по существу своему бесполезен. Как правило, речи и проповеди обоих были блестящими импровизациями, хотя иногда, в особенно важные и ответственные моменты, Вассиан готовился, составляя краткий план своего будущего выступления, но потом уже никогда в него не заглядывал. Некоторые публичные проповеди и лекции Илариона были напечатаны. К сожалению, сказанное Вассианом никто не записывал, да и не то было время... 94 Любил Вассиан и просто рассказывать. Читал он всегда очень много, немало повидал сам и с удовольствием повествовал о случаях из жизни духовенства конца прошлого и начала нынешнего века. Он говорил не столь величественно, как Серебрянский, но зато без иронии, а тем более сарказма, столь характерных для Глаголева и Рождественского. Зато в его рассказах присутствовал мягкий диккенсовский юмор, тонко окрашивающий фигуры действующих лиц и подчеркивающий комизм ситуаций. Это в полной мере отразилось и на замечательном памятнике академического «самиздата» – «Челобитной на черного дьякона Трифона», написанной им в стиле кляузных грамот XVII века и помещенной в брошюре «Academiae Historia Arcana», выпущенной ничтожным тиражом к юбилею Академии, о чем я уже как-то упомянул. |
| Достигнув такого высокого поста, как престол митрополита, при чем решающее значение имело личное расположение к нему в. князя, Даниил мог основательно рассчитывать на ту выдающуюся роль, какая могла принадлежать ему при дворе, в. князя. Вполне в его характере было желать, чтобы эта завидная роль безраздельно принадлежала ему одному. Между тем действительность не оправдывала всех расчетов митрополита; при дворе еще продолжал пользоваться влиянием и Вассиан Косой. Достижение известной цели встречало себе сильного противника в лице Вассиана. Для того, чтобы достигнуть ее, митрополиту предстояла борьба. Таким образом с самой первой встречи между Даниилом и Вассианом уже была готова почва для раздора. Так действительно и вышло на самом деле. Положение Даниила, как бы оно высоко ни было, тем не менее оно одно не в состоянии было дать ему перевес над Вассианом, человеком придворным и сильным своим влиянием на в. князя. Взаимное нерасположение, каким может быть отмечено первое время совместного существования Даниила и Вассиана при великокняжеском дворе, скоро перешло в настоящую придворную борьбу между тем и другим из-за влияния. Такой скорый переход очень естественен, так как лица, которые столкнулись между собою, оба сходились между собою по характеру. Если в характере Даниила нельзя не заметить гордости, честолюбия, то тем более это нужно сказать в отношении Вассиана, гордая, чисто боярская заносчивость которого не укладывалась под смиренным монашеским одеянием. Первым и самым естественным стремлением Даниила было занять насколько возможно видное положение при дворе в. князя, но тут ему постоянно мешал князь Вассиан, сильный временщик, издавна влиятельное лицо при дворе. Такое неопределенное для обеих состязающихся сторон положение продолжалось не долгое время. Сначала мы видим при дворе одинаково заметными влияния и того и другого лица. Так в июне 1523 года пред отправлением с войском под Казань Василий Иоаннович поручает свою духовную грамоту митрополиту Даниилу, при написании которой в качестве, самых доверенных лиц, присутствовал и «старец Васьян княж Иванов» 345 . |
| В уклончивом ответе Вассиана скорее всего нужно видеть подтверждение сделанных на него показаний. Собственно говоря, настоящее обвинение против Вассиана не столько является в строгом смысле обвинением, сколько оправданием. Из суда над Максимом известно уже, что как Максим так и Вассиан настойчиво отказались от всякой солидарности с еретическим мнением, какое содержала в себе так называемая хульная строка перевода метафрастова жития Пресв. Богородицы, а по отношению в частности к Вассиану еретическая мысль этой строки вовсе не гармонировала со всеми его остальными догматическими воззрениями. А если так, то поступок Вассиана вовсе не заключает в себе чего-либо преступного. Напротив, он говорит более за Вассиана. Когда последний окончательно убедился в неправильности перевода и серьезности допущенной погрешности, то он постарался, насколько это было для него возможно, поскорее поправить дело. Отсюда очевидно, что Даниил, выставляя в вину Вассиану и то, что он хотел уничтожить еретические строки в житии Пресв. Богородицы, под влиянием личной неприязни старался тем самым увеличить число обвинительных пунктов против подсудного Вассиана. До сих пор обвинения против Вассиана группировались около его кормчей и содержавшихся в ней воззрений ее собирателя. После обвинений церковноканонического и нравственного характера против Вассиана выставлены были два весьма важные обвинения уже характера чисто догматического. Во-первых, Вассиана обвиняли в том, что он называл и мыслил о И. Христе, как о твари, иными словами – его представляли самым опасным и вредным еретиком. Обвинение имело долю истинности. Близость Вассиана к жидовствующим, какая существовала у него в молодые годы, когда он был еще знатным боярином, оказала на него свое действие. Явившись затем на Белоозеро и уже в положении невольного инока, Вассиан и здесь стал мучиться и волноваться разными сомнениями, навеянными жидовствующими. Он старался проверять их на основании священных источников, и тут ему попалось учительное Евангелие, где в одном месте ему встретилось неправильное выражение о Христе, как твари. |
| Но сколько вор ни воруй, а доля его худая. Уже одно то худо, что он, предавшись дьяволу, бродит по темным ночам и делает, что внушает ему враг — дьявол. Никогда нейдет ему в прок и добытое воровством. Но вместе с тем воры нередко терпят строгую кару. Их часто можно видеть в судах, на скамьях подсудимых, и в острогах, под строгим надзором, и в арестантских ротах; их не терпит общество; их часто лишают всех прав состояния и ссылают в ссылку. Не дай, Господи, никому такой худой доли! Воров нередко строго наказывает и Сам Господь. Из многих на это примеров мы укажем на один. Однажды корабельщики, плывя морем, пристали к берегу недалеко от калии, в которой жил с учеником своим преп. Лука Елладский. Они вошли в келию и не нашедши в ней никого, ибо святой с учеником своим вышел куда-то, взяли один жерновой камень и унесли с собою. Пришедши в келию и не видя камня, преп. пошел к корабельщикам и просил их возвратить камень, так как ему нечем теперь стало молоть для себя хлеб. Но они божились, говоря, что не брали камня. „Если не взяли, плывите с миром, сказал им святой, а взявшему да воздаст Бог, как Ему угодно». Сказавши сие, святой ушел, и вдруг тот, кто взял камень, пал мертвым. Ужаснулись корабельщики и, пришедши к святому, просили у него прощения и возвратили камень (Чет.-Мин. 7 Февр.). Вот как строго наказывает Господь воров! А в Господнем писании сказано, воры царствия Божия не наследуют ( 1Кор.6:10 ). Есть еще другого рода воровство, которое совершается посредством хитрости и обмана. А это бывает тогда, когда, напр., торговцы, потеряв совесть, обманывают, обмеривают, обвешивают и обсчитывают своих покупателей, и худой товар отдают вместо хорошего. Но об этом иные, пожалуй, и так скажут: „что делать, случается, что и обманешь кого-либо, без этого не проживешь, пускай Господь прощает, все хочется заработать“. Нет, рабы Божии, этот заработок нечестный и Господу противный ( Притч.11:1 ). Это, скажем опять, воровство, при котором находится и помогает враг-дьявол. Выслушайте об этом следующий пример. Однажды св. епископу Вассиану случилось быть в городе Медиолане. Здесь, на торжище у одного обманщика-продавца он увидел на весах беса в образе малого ефиопа, сидящего и перетягивающего вес. Св. Вассиан, призвав купца, обличил его, и когда сей отказывался и не признавался в грехе, то св. Вассиан, показав ему того беса, сказал: „сейчас он войдет в тебя и станет мучить твое тело, и душу твою исторгнет от тебя“. Тогда покаялся продавец, а святитель велел ему неправедно собранное тотчас раздать нищим (Чет.-Мин. 10 Июня). |
| — Черт возьми! — воскликнул он. — Там, кажется, кто-то уже лежит. Старец нагнулся и увидел завернутый в промасленную холстину ящик. Они поднесли фонарь и подцепили крышку. В следующее мгновение Вассиан упал ниц перед разверстой могилой. Он обхватил руками голову и сжался в комок: вера, так долго удерживаемая в глубине его души, хлынула, как кровь из горла. Он в исступлении целовал землю и твердил: «Господи, помилуй, Господи, помилуй», — и так без счета. Напарник его стоял в стороне, он глядел на распростертого неофита большими задумчивыми глазами, и его влажные губы шевелились. — Интересно, — пробормотал он, — какова, по-вашему, вероятность подобного совпадения? Один к миллиону? — Изыди от мене, сатана! — гневно блеснули глаза старца. — Да погодите меня гнать, — пробормотал будущий Божественный Искупитель. Он посветил фонариком вокруг и еще раз оглядел найденный в яме ковчег. Луч выхватил подрубленные корни сосны и засохший срез. — Смотрите сюда! — сказал он, толкнув коленопреклоненного старца. — Сдается мне, что нас кто-то опередил. Глава VII. Харон Неслышно вошел келарь и стал равнодушно глядеть на молящегося. — Что тебе? — спросил Вассиан, поднимаясь с колен. — Все ждут твоего слова, — сказал келарь негромко, но по телу наставника пробежал озноб: он догадывался, но никогда не думал, что дело дойдет до того, о чем спокойно и буднично объявил низенький невзрачный мужичок. — Этого нельзя делать, — произнес старец. — Такая жертва никому не нужна. Келарь исподлобья смотрел на него. — Ты чужой для нас, — произнес он тихо. — Ты был всегда чужим и никогда нас не понимал. Ты жалеешь нас как человек, в котором нет веры, и жалость твоя, яко лжа. — Как ты смеешь?! — Я слышал твой разговор со скопцом. Я знал давно, что ты самозванец, но я тебе не мешал, потому что ты делал то, что должен был делать. Я следил за каждым твоим шагом: как ты слушал богомерзкие голоса, вместо того чтобы молиться, как принял чуждого нам человека и позволял ему присутствовать на наших молитвах, как, омраченный неверием, ты разрыл землю в святом месте и хотел подкинуть туда чужие кости. Если бы ты хоть раз оступился, я бы убил тебя. Но все, что ты делал, ты делал для блага Бухары. Теперь ты должен будешь сделать последнее. Не бойся за них — они более любят ту жизнь, чем эту. За себя решай, как хочешь. Там, в часовне, есть потайной выход. Когда все заволочет дымом, ты сможешь уйти. Но если ты не сделаешь того, что должен, ты знаешь, что тебя ждет? |
| После 1531 года Максим оставался в живых до 1556 года, и 20 лет из этих 25 провёл в заключении – наполовину темничном, наполовину не темничном. Всего он прожил в России 38 лет, а из них – 26 в заключении, в том числе – 16 в темничном. Такова была судьба в России Максима, который шёл к нам для исполнения одного временного книжного поручения, с тем, чтобы потом щедро одарённым от великого князя возвратиться домой! Чего-нибудь более трагического невозможно выдумать. Конечно, трагическое есть удел натур, подобных Максимовой: имеешь смелость, высказывая свои убеждения, создавать себе врагов, имей готовность и страдать. Но создаваемые смелостью враги не все бывают способны к одинаковой ненависти: по воле Промысла, несчастьем Максима было то, что кафедру митрополичью занял его враг, способный к ненависти столько жестокой и непримиримой, как Даниил. В 1531 году, как мы говорили, Даниил торжествовал полную победу над своими врагами: он достал в свои руки от великого князя и Вассиана Косого. Каким образом удалось ему это последнее, мы совершенно ничего не можем сказать достоверного: Вассиан находился в великом приближении к государю, а затем мы видим его на церковном соборном суде в такой же полной власти митрополита, как и Максим. В записи о соборе на Вассиана вовсе нет указаний, чтобы митрополит прибегал против него к тому же средству, что и против Максима, т. е. к его оговору перед государем, как хулителя последнего; следовательно, митрополиту удалось достать его в свои руки иным образом. Представляется вероятным думать следующее. Великий князь держал при себе Вассиана не столько по искреннему расположению к нему, сколько из того расчёта, чтобы посредством его страшить и держать в возможной покорности себе защитников вотчиновладения; но Даниил во время своего десятилетнего пребывания на кафедре до такой степени успел доказать великому князю свою безусловную покорность и вместе с тем успел приобрести такое полное его расположение, что государь, наконец, почувствовал себя так сказать нравственно обязанным и вместе возымел склонность к тому, чтобы выразить своё доверие и благоволение к нему посредством такого решительного знака, как выдача ему его врага. Великий князь мог затрудняться тем, что сам же нарочито покровительствовал Вассиану в его полемике против вотчиновладения монастырей, пользуясь им как своим орудием. Но Вассиан был человек небезукоризненный: и относительно своей полемики против вотчиновладения и относительно другого он мог быть представлен настолько виновным, чтобы подлежать церковному суду и осуждению. Эта виновность Вассиана и давала великому князю извинение в том, что он захотел выдать его митрополиту. |
|
|
