| Спустя годы, по требованиям родителей, православные гимназии в городе стали открываться. Наряду с этим, офицеры-запасники выхлопотали разрешение в нескольких школах учредить кадетские классы. Появилась возможность учить детей военному делу. Сын Капранова перешел в 7-й класс, изъявил желание стать кадетом. Родители занялись поиском такого учебного учреждения. Их интерес остановился на Воронежском Великого князя Михаила Павловича кадетском корпусе: учреждение создано с помощью выпускников русских кадетских школ, созданных за рубежом российскими офицерами-эмигрантами. Ветераны-кадеты своими заботами не оставляли воронежских кадет, помогали программами обучения, средствами на обмундирование, на прочие нужды учебного заведения. История основания этого кадетского корпуса началась в Новгородской губернии, в деревне Аракчеевка Грузинской волости. Официальное открытие новгородского корпуса состоялось 15 (27) марта 1834 года. В этом мероприятии принял участие генерал-инспектор всей артиллерии и пехоты граф А.А.Аракчеев. Проект этого кадетского корпуса создал сам Император Николай I. Но важнейшую миссию в основании кадетского корпуса выполнил граф Аракчеев, пожертвовавший на создание и содержание учебного учреждения огромную по тому времени сумму– 300 000 рублей. Вскоре после основания корпуса граф А.А. Аракчеев скончался. Летом 1866 года из новгородского края кадетский корпус был переведен в Нижний Новгород, в бывшее здание присутственных мест нижегородского кремля. Выпускники кадетского корпуса участвовали в Русско-японской войне, в Первой мировой войне. Из них пятьдесят человек за воинские подвиги награждены орденом Святого Георгия. В 1917 году кадетские корпуса переименовали в гимназии военного ведомства. А вскоре кадетов перевели в село Юрино Васильсурского уезда Нижегородской губернии. Дальнейшая судьба офицеров Царской армии, которые не покинули Россию, известна. Поэтому кадетское движение долгое время живо было только за рубежом. Воссозданием Нижегородского графа Аракчеева кадетского корпуса Э.Е. |
| К 1911 году в монастыре проживало 174 сестры, их них только 18 монахинь, 55 указных послушниц, 101 послушница на испытании. При монастыре имелось два странноприимных дома (гостиницы) для паломников и гостей, церковно-приходская школа для девочек, которую монастырь содержал за свой счет. Для священнослужителей были построены два жилых дома за церковной оградой. Монастырь имел довольно обширные земельные владения – 283 десятины земли, которые сестры обрабатывали сами; водяную и ветряную мельницы. Еще одна водяная мельница в Васильсурском уезде принадлежала монастырю по завещанию покойной игуменьи Асенефы и сдавалась в аренду. Монастырю принадлежали два хутора, на одном находился кирпичный завод, на другом – молочная ферма, где было 20 дойных коров. В мае 1913 года по благословению епископа Нижегородского и Арзамасского Иоакима (Левитского) в монастыре был освящен больничный храм в честь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радости» и святого великомученика и целителя Пантелеимона. Двухэтажный больничный деревянный корпус (богадельня) для престарелых сестер с шатровым храмом на втором этаже был построен на месте первого домового храма. Строительство его осуществлялось на средства обители по проекту архитектора А.Н. Полтанова. В 1914 году при подворье монастыря на железнодорожной станции «Сураватиха» был оборудован лазарет для раненых и больных воинов на 25 кроватей. Отдельный корпус в самом монастыре был приспособлен для принятия детей-сирот и беженцев. Лазарет и приют монастырь содержал на свои средства. В 1917 году в монастыре проживало 189 насельниц, из них монахинь – 27, послушниц – 155, 7 престарелых больных сестер проживали в богадельне. В конце декабря 1918 года в монастырь ворвался вооруженный отряд красноармейцев с намерением захватить хлеб, который хранился в монастырских амбарах. В обители успели ударить в набат и прибежавшие на звон колокола крестьяне были готовы защищать монахинь и их имущество. Игуменья Поликсения и сестры сумели мирным путем отстоять имущество монастыря. Отряд красноармейцев ушел, а спустя несколько дней настоятельницу арестовали. |
| Нами подано Патриарху Тихону заявление о полной приостановке в церковном управлении. Согласно резолюции Святейшего Патриарха сформировано Высшее Церковное Управление. Поручается нам троим [? – Сост.], с предоставлением права привлечения московских святителей во временное ВЦУ. Посему просим Ваше Преосвященство возглавить наше Управление. Подписали: ВЦУ – прот. Введенский, свящ. Калиновский и Белков. Архив составителя даты. Резолюция заштатного епископа Антонина [Грановского] на письме «Инициативной группы прогрессивного духовенства «Живая Церковь» с приглашением его возглавить самочинное Высшее Церковное Управление (ВЦУ) Согласен. Благослови, Господи, Ваш труд. Епископ Антонин [Грановский]. Архив составителя Воззвание, или Декларация, трех высших иерархов Православной Русской Церкви – Сергия [Страгородского], митрополита Владимирского, Евдокима [Мещёрского], архиепископа Нижегородского, и Серафима [Мещёрякова], архиепископа Костромского, о признании ими каноничности самочинного обновленческого (живоцерковного) Высшего Церковного Управления (ВЦУ) Мы, Сергий, митрополит Владимирский и Шуйский, Евдоким, архиепископ Нижегородский и Арзамасский и Серафим, архиепископ Костромской и Галичский, рассмотрев платформу Временного Церковного Управления и каноническую законность управления, заявляем, что целиком разделяем мероприятия Церковного Управления, считаем его единственной канонически законной верховной церковной властью и все распоряжения, исходящие от него, считаем вполне законными и обязательными. Мы призываем последовать нашему примеру всех истинных пастырей и верующих сынов Церкви, как вверенных нам, так и других епархий. Сергий, митрополит Владимирский и Шуйский. Евдоким, архиепископ Нижегородский и Арзамасский. Серафим, архиепископ Костромской и Галичский. 3(16) июня 1922 г. [Подлинный экземпляр был тогда же подписан также и случайно присутствовавшим в Нижнем Новгороде епископом Васильсурским Макарием Знаменским, но при опубликовании документа в обновленческой печати подпись последнего была опущена. Сообщил епископ бывший Ковровский Афанасий Сахаров . – Сост.] |
| Опасаясь, чтобы такое, истинно царственное сокровище, не перешло в частные руки совершенно иного поколения, Князь намерен был завещать животворящий крест сей в собор Успенский, где хранится и священный гвоздь от сего креста, принесенный предком его, Царем Имеретинским Арчилом, так как он уже уступил одно подобное сокровище – крест Св. Нины, Тифлисскому собору. Между тем смерклось, и наступившая непогода умножила ночной мрак. Гостеприимный владелец Лыскова предложил мне у себя ночлег, и мне отвели в верхнем жилье обычный приют для его посетителей. Три большие портрета поразили меня при входе: Шаха Аббаса, одного из величайших властителей Персии, горько памятного Грузии, последнего Католикоса Антония, сына великого Ираклия, и бывшего Имеретинского Царя Арчила, который пять раз возводим был на престоле в Кутаиси, и столько же раз терял свое шаткое достояние. Этот отрывок Грузинской истории в лицах, под кровом восьмидесятилетнего родного внука Царя Бакара, которым окончилась в Грузии старшая династия Карталинская, посреди внешних бурь своего царства, и притом еще бурная ночь, при раскатах грома и блеске молнии:– много было тут высоко-поэтического для меня, посетившего колыбель Багратионов, у подошвы Арарата и Казбека, и ознакомившегося с их народными преданиями. Долго не мог я заснуть, доколе, наконец, не усыпил меня однообразный шум ливня, бившего в окна, как убаюкивающий шепот природы над колыбелью детей своих. Казань От Васильсурска, который сторожит на крутой горе устье быстрой Суры, впадающей в Волгу, напоминая именем своим отца покорителя Казани, погрузился я, на сто верст, в вековые дубравы Черемисские, обозначающие пределы Казанской области. Долго служили они, по нагорной стороне Волги, заветным забралом враждебному Царству, от оружия возмужавшей России, доколе не обогнули их по водам ее ратные ладьи и не проникли их наконец воинские дружины. Тогда открылись победителям таинственные требища Черемисов, в сердце их заповедных лесов, и свет Христианства мало-помалу стал проникать во мрак языческих дебрей, где рассеяны были их древесные жилища. Но и доселе великолепны леса сии, освежающие путника тенью столетних дубов своих и лиственниц, как будто бы рука человеческая еще не коснулась их недоступного величия. Если и открываются кое где просветы в очищенные поляны, редко однако расступаются зеленые стены по сторонам столбовой дороги; гуще и гуще становятся леса, по мере приближения к Чебоксарам, первому уездному городу Казанскому, который был заложен Святителем Гурием, когда он плыл в свою новую епархию. |
| Из монастырей, основанных в XVII в., можно назвать Преображенский монастырь в городе Брянске, просуществовавший лишь 68 лет. Основан он был князем Д. А. Барятинским в 1694 г., а сразу после издания закона о секуляризации (1764) закрыт. Этот монастырь известен главным образом потому, что там спасался суровый подвижник по имени Поликарп († 1624), проводивший житие свое в строгом аскетическом воздержании 371 . 6. Монастырская колонизация в Понизовье Очень много монастырей основано было в обширной области по обоим берегам Средней Волги, до реки Суры на западе и до Уральских гор на востоке, – области, которая на московском приказном языке именовалась Понизовьем и составляла особую административную единицу 372 . Как уже было упомянуто, Понизовье предоставляло монастырям и иночеству большие возможности для христианской миссии. Даже если и не деятельностью, то уже самим своим существованием в области с очень пестрым нехристианским населением они могли служить делу христианизации. Что касается XVI-XVII вв., то, к сожалению, в это время никакой особенно активной миссионерской деятельностью монашество здесь не занималось; лишь в XVIII в. можно говорить о некоторых успехах христианских миссионеров в Понизовье. В отличие от других областей Московского государства, по Понизовью у нас много материала, который освещает не только историю монастырской колонизации, но и постоянный рост монастырских земельных владений 373 . В течение 100 лет борьбы с татарским Казанским ханством, закончившейся завоеванием Казани 2 октября 1552 г. 374 , московская колонизация в области Средней Волги делала свои первые шаги: в 1523 г. у впадения реки Суры в Волгу был основан город Васильсурск, а в 1551 г. у впадения Свияги в Волгу – Свияжск. В Свияжске по приказу царя Ивана построены были не только церкви, но и монастырь. Этот Троицкий Свияжский монастырь, основанный по распоряжению государственной власти, открывает богатую историю монастырской колонизации в Понизовье 375 . После завоевания Казани в 1552 г. монастырская колонизация продвинулась дальше, она шла рука об руку с основанием новых городов, которые возникали планомерно, по воле московского правительства, стремившегося удержать в своих руках Понизовье и всю Волгу до Астрахани, окончательно завоеванной Москвой в 1557 г. 376 Лишь в Смутное время колонизационная деятельность Москвы прервалась на несколько лет. Таким образом, история основания новых городов распадается на два периода: 1) до конца XVI в. и 2) XVII в. На два периода можно разделить и историю основания новых монастырей, которые большей частью появлялись одновременно с городами или вскоре после их основания 377 . |
| В мае 1901 года Смоленский был назначен управляющим Придворной певческой капеллой в Петербурге и застал на новом месте ту же картину, что при первом знакомстве с Синодальным училищем: дисциплинарную и хозяйственную запущенность школы и хора, отчаянное невежество младших и неприязнь к реформам старших. И здесь нашелся свой Ширинский-Шихматов: им стал начальник Капеллы граф А. Д. Шереметев. Главное же, в Петербурге, в отличие от Москвы, идеи Смоленского не имели «природной почвы». 17 августа 1903 года он был вынужден подать прошение об отставке. В течение следующих четырех лет Смоленский не преподавал. Он занимался научными изысканиями под эгидой Общества ревнителей русского исторического просвещения и Общества любителей древней письменности, совершил поездку на Афон, в Вену и Софию, читал лекции по истории церковного пения в Петербургском университете, собирал материалы для исследования раннего русского многоголосия, готовил к печати «Сравнительный текст догматиков в знаменных и нотных изложениях с XIV по XIX век» и теоретический трактат XVII века – «Мусикийскую грамматику Николая Дилецкого». Однако спокойная жизнь ученого мало подходила Смоленскому, и в 1907 году он вернулся к «учительству», открыв в Петербурге Регентское училище для всех желающих приобрести данную профессию. При училище он устроил музыкальную школу и общедоступный хоровой класс, готовивший церковных певчих и служивший базой для практических занятий по дирижированию. По замыслу Степана Васильевича, со временем все это должно было вырасти в Академию хорового пения. Желающие учиться нашлись, гораздо хуже обстояло дело с «источниками финансирования». Но Смоленский не сдавался. Включившись в работу по совершенствованию профессионального хорового обучения, он принял участие в создании журнала «Хоровое и регентское дело», стал одним из инициаторов I Регентского съезда в Москве летом 1908 года. На II съезде, состоявшемся в Москве в июне следующего года, он, несмотря на плохое самочувствие, читал лекции на регентских курсах. А потом отправился на пароходе по Волге в родную Казань и по дороге, в Васильсурске, был вынужден из-за болезни прекратить путешествие. 20 июля (2 августа), в день Ильи Пророка, Смоленский скончался. Он похоронен в Казани на Арском кладбище, рядом со своим любимым учителем и другом Н. И. Ильминским . |
| населения. Вслед. нехватки средств и дефицита миссионерских кадров, а также по причине глубокой укорененности ислама среди татар отд-ние ограничилось открытием на свои средства 20 авг. 1897 г. в дер. Полянке Васильсурского у. церковноприходской школы с миссионерскими целями. Учителем являлся окончивший курс семинарии И. А. Тихомиров. В 1898 г. в школе обучалось 54 чел., в т. ч. 3 татарина. В следующем году здесь было уже 38 учащихся, а в 1901 г.- лишь 20 чел., причем татар. дети отсутствовали. В 1887 г. в Н. и А. е. было 36 миссионеров (23 священника и 13 крестьян), в 1895 г.- 53 миссионера (4 протоиерея, 36 священников, урядник и 12 крестьян). В течение того же года было проведено 707 бесед, из них 626 публичных и 81 частная. В 1901 г. в епархии насчитывалось 72 миссионера: 6 протоиереев, 47 священников, 2 учителя церковноприходских школ, 16 крестьян и мещанин. В том же году было проведено 719 публичных и 419 частных бесед. В кон. XIX - нач. XX в. устраивались миссионерские съезды Н. и А. е. После издания в 1905 г. указа «Об укреплении начал веротерпимости» число старообрядцев и сектантов в епархии возросло за счет отпадения мн. ранее присоединенных к Церкви жителей Нижегородской губ. Архиеп. Иоаким (Левитский), стремясь активизировать в Н. и А. е. миссионерскую деятельность, учредил должность епархиального противосектантского миссионера. Архим. Тихон (Затёкин), Л. В. Абросимова, Д. Ю. Кривцов, А. В. Морохин Единоверие в Нижегородской епархии до 1917 г. Церковь во имя прп. Симеона Столпника в Н. Новгороде. 1743 г. Фотография. Кон. XIX в. Церковь во имя прп. Симеона Столпника в Н. Новгороде. 1743 г. Фотография. Кон. XIX в. 14 окт. 1797 г. старообрядцы Н. Новгорода просили Нижегородского и Алатырского еп. Павла (Пономарёва) предоставить им в епархии церковь и назначить туда священников для совершения богослужений в юрисдикции правосл. Нижегородского архиерея. 12 марта следующего года им было позволено иметь церковь, где священник мог бы «отправлять службы по старопечатным книгам» (ПСЗ. |
| 16 февраля 1920 года архимандрит Варнава посвящен в епископа Васильсурского, викария Нижегородской епархии. Летом 1922 года, потрясенный тем, что правящий архиерей Нижегородской епархии архиепископ Евдоким (Мещеряков) присоединился к обновленчеству, епископ Варнава, отвергнув компромисс с отступниками, решает уйти в затвор для всецелой отдачи писательскому творчеству. Он принимает на себя подвиг юродства. Для властей он отныне – сумасшедший, а на самом деле, по благословению старцев, в домашнем уединении пишет книги и ищет пути сохранения церковной культуры в условиях нарастающих гонений на религию. Ил.51. «Цветущий вишневый садочек…». Мир, согретый молитвами подвижников. Под окном у «дяди Коли» кудахтанье соседских кур. Киев. Улица Никопольская, 24-а. Снимок и надпись на нем епископа Варнавы (Беляева) . 1959 г. Ил.52. Последний дом «дяди Коли» – епископа-юродивого – писателя – на этой земле. «Почему нам здесь так хорошо? А потому, что мы живем душа в душу…». Глиняная украинская хата. Улица, (снесена) Никопольская, 24-а. Киев. Димеевка. Осень 1963 г. Ил.53. «Дядя Коля» – ученик старца Гавриила – пишет новую книгу. Епископ-писатель Варнава (Беляев) в подполье. Автопортрет. Киев. 1950 г. Ил.54. Постоянно за работой – за письменным столом: «Лучше хоть что-нибудь, чем ничего». Епископ Варнава. Автопортрет. Киев. 1950 г. Ил.55. Во время прогулок по святым местам, бывшим загородным монастырям Киево-Печерской Лавры. Епископ Варнава. Автопортрет. Киев. Голосеево. 1950 г. ил.56. «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою…» ( Пс.140:2 ). Кадило епископа Варнавы (Беляева) . Передано инокиней Серафимой (Ловзанской), келейницей епископа, протоиерею Михаилу Макееву, Киевская епархия. С этого времени и по 1928 год он создает свой главный труд «Основы искусства святости». В конце двадцатых годов с горсткой молодых христиан уезжает в Среднюю Азию, пытаясь там устроить тайный монастырь в миру. В 1933 году в Москве арестован О ГПУ и по ст. 58 приговорен к трем годам лагерей. Срок отбывал в Бийских лагерях на Алтае, продолжая и здесь юродствовать. Лагерными врачами признан сумасшедшим, переведен в Мариинские лагеря, откуда – по разрешению из Москвы – освобожден в 1936 году. |
| Старец Варнава Гефсиманский Те же странные слова старца Варнавы истолковал в Оптиной Павлу Ивановичу о. Анатолий (Зерцалов) : «Каждая душа христианская, – сказал он, – есть невеста Христова, следовательно, надо «жениться», то есть соединиться со Христом; слово же «простудился» означает духовную болезнь, от которой страдает человек, пока не изобразится в нем Христос». 28 декабря 1909 года о. Варсонофий сказал своему будущему преемнику послушнику Николаю Беляеву : «Я никому не говорил никогда, а вам скажу: когда я ездил к о. Варнаве, он мне многое предсказал, и многое уже исполнилось. Он сказал мне: «Будут тебе все кланяться...» – и действительно, кланяются... А потом: «Будешь жить и творить молитву Иисусову». Стал Павел Иванович монахом, потом скитоначальником, потом настоятелем монастыря, а Иисусову молитву начал творить еще послушником и достиг в этом делании великих успехов... Возвращаясь из Оптиной, Павел Иванович заехал в Васильсурск и, как вспоминал он, «остановился в знакомом монастыре, и мне предложили посетить послушника, жившего в лесу. Пошел я в его убогую келлию, стоявшую среди густого леса. Постучал, сотворил молитву. Старец с любовью принял меня. «Кто ты такой будешь?» – спросил он меня. «Я воин Павел, благословите меня, батюшка». – «Какой я батюшка, я просто послушник». Разговорился я с ним, стал расспрашивать, как он живет, как угождает Богу. «Жить в лесу от людей спокойно, вот только с бесами приходится воевать, – сказал Старец. – Коих только страхований не нагоняют они. Однажды среди белого дня вижу – едет к моей келлии множество коней, на которых сидят чуваши. Остановившись, стучат. «Отвори скорей, – говорят, – мы иззябли». Отец настоятель запретил мне впускать кого-либо без молитвы, вот и я говорю: «Сотворите молитву». – «Какую там молитву?» – отвечают. Скажите: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». За дверью раздается смех. Затем все садятся на коней и уезжают. Вышел я посмотреть, – никаких следов нет на снегу, а сугробы вокруг... следовательно, все это было призрачное. А то покойник приходит по ночам, стучит кулаком и ревет что есть мочи. «Да, такие искушения были у преподобного Серафима», – сказал я. «То преподобный, а я-то что? И молитва моя маленькая, а все-таки Господь помогает. Больше всего упражняюсь в Иисусовой молитве». Я попросил указания, как ее совершать. |
| Между тем, слова его резолюции от 19.01(01.02).1926, положенной на докладе григорианских самочинников, казалось бы обязывали Заместителя и его ближайшее окружение не вступать на путь самочиния в столь важном деле. Передоверяя заместительские права коллегии, Местоблюститель особо оговаривает следующий момент: «...считаем долгом пояснить, что только эта коллегия является выразительницей Наших, как Патриаршего Местоблюстителя полномочий по всем вопросам, кроме вопросов принципиальных и общецерковных, проведение в жизнь которых допустимо лишь с Нашего благословения...» 365 И как раз этого благословения, т. е. первосвятительской санкции, этот «принципиальный и общецерковный» акт Заместителя и его Синода, не имел. А санкция эта в высшей степени требовалась, особенно, если отметить то обстоятельство, что ставши Заместителем, митрополит Сергий не имел в церковных кругах и малой доли того авторитета, который был раздут ему впоследствии, главным образом постоянными усилиями его ближайшего окружения, привлеченного им к церковному руководству в то время. И первоначально восстановлением своего былого, но утраченного доброго имени, он был всецело обязан именно тому обстоятельству, что Патриаршему Местоблюстителю, митрополиту Петру (напоминаем: еще давнему сослуживцу его по Московской Духовной Академии в молодые годы обоих) благоугодно было указать его одним из своих Заместителей в известном завещательном распоряжении 23 ноября (6 декабря) 1925 года. До этого же момента церковное реномэ митрополита Сергия, – как памятно всем современникам, – было весьма и весьма подмоченным, чтобы не сказать более. И ни в коем случае нельзя упускать из вида того красноречивого обстоятельства, что в завещательном распоряжении Святейшего Патриарха Тихона от 25 декабря 1924 (7 января 1925) года о митрополите Сергии, как об одном из возможных Местоблюстителей, нет даже и намека; да и быть не могло, если четко представить себе все то огромное зло, причиненное им Церкви в самый ответственный момент Ее существования, всем известным самочинным посланием от 3(16) июня 1922 года, украшенным подписями трех митрополитов: Сергия, Евдокима (Мещерского) и Серафима (Мещерякова) 366 , а также случайно оказавшегося в тот момент в Нижнем Новгороде (где составлялся и подписывался этот коварный документ) епископа Васильсурского Макария (Знаменского). |
|
|
