| Старший по времени из имевшихся у него списков – Cod. Coislianus 209. Допустим, что мнение Мовфокона (Montefaucon, Bibloth. Coisliana, p. 267 sq., Paris 1715), относящего этот список Прохирона к X в., ошибочно, и что его можно, вместе с Дюкаижем и самим Цахариэ, приписать saeculo IX eieunti (Zachariae, o. c., prolegom. p. LVIII): и при таком определении возраста рукописи – нет препятствий считать ее написанной уже при Льве Мудром (886–912 гг.), после издания им некоторых новелл (LXXXIX, ХС и XCI), что, как увидим ниже, может оказаться не лишенным значения при попытке разобраться в вопросе о первоначальном составе и значении Прохирона. Что в этом последнем, при самой обработке того или другого титула его официальными редакторами, могли найти себе место некоторые новые правовые нормы, имеющие свой юридический источник в законодательной инициативе родоначальника Македонской династии, – в этом нет причин сомневаться, равно как и в том, что в последних главах IV титула мы имеем дело, в общем, с новыми нормами, представляющими отклонение от традиционных положений юстинианова права. Но отсюда еще не следует само собою, что упомянутые главы и представляют как раз воспроизведение новелл имп. Василия, самый факт существования которых, помимо, б. м., не изначального нахождения их в Прохироне, ничем авторитетно не засвидетельствован. Ведь нельзя же, в самом. деле, придавать большое значение свидетельству позднейших схолиастов или ссылкам на издание Леунклавия, так как в том и другом случае более чем вероятным представляется предположительное усвоение Василию Македонянину, в качестве официально опубликованных им новелл, извлечений из общеизвестной теперь редакции законодательного свода, надписанного именем этого императора. Не даром сам Цахариэ не решился переиздать эти сомнительные памятники византийского законодательства в своем сборнике императорских новелл (Jus graeco-romanum, pars III, Lipsiae 1857). Такая осторожность, думается нам, находит вполне достаточное оправдание себе в том обстоятельстве, что главы Прохирона, признаваемые этим и другими исследователями за новые узаконения Василия Македонянина, отсутствуют в другом законодательном своде того же императора – παναγωγ τν νμιον (Zachariae. |
| Тогда разошелся по Греции новогреческий перевод Арменопула, напечатанный в первый раз в 1744 г. в Венеции и потом повторенный новыми изданиями. 48 На первое руководство Малакса делают иногда указания и издатели Пидалиона, например, в 28 Ап., как на перевод правил (μετφρασις τν καννων), а в Синтагму Ралли вошло из него «не изданное дотоле определение патриарха Неофита (1611) περ διαφρων γαμικν κεφαλαων. Впрочем, это определение в Синтагме изложено не на новом языке, а равно ни сам Ралли, говоря об источнике, откуда взял определение, ни Бинер, говоря на основании, кажется, свидетельства того же Захарии, об обширном употреблении компиляции Малакса между греками, ничего не замечают относительно языка её. 49 Более точные сведения мы имеем о языке второго, указанного у Захарии, практического юридического руководства, продолжающего быть таким до ныне у греков. Прохирон Арменопула (1320–1382), составленный, главным образом, по Прохирону Василия Македонянина с дополнениями из Прохиронов последующих императоров, в своем первоначальном виде был издан, по свидетельству Анфима Газского, 50 в Париже (1540) и Лондоне (1656). «Но некто Спанос (Σπανς), адрианопольский дидаскал, своим переложением на простую речь лишил (σπνισεν) его первоначальной его красоты». Этот перевод Спаноса с прибавлением руководства о браках издан был в 1-й раз в 1744 г. в Венеции, 51 потом в 1777, 1793, 1805 и в последний раз с прибавлением правил, некоторых из апостольских «наиболее ныне употребительных», всех вселенских и 6-ти поместных соборов, из отеческих – Дионисия Александрийского , Василия Великого , Тимофея и Феофила Александрийских, послания Геннадия Константинопольского , правила (одного) св. апостолов, извлечений из деяний апостолов, и окружного послания Геннадия Константинопольского , из царских книг, также на новогреческом языке. 52 Прохирон Арменопула имел до последнего времени обширное практическое употребление в пределах древней Византийской империи, как кодекс гражданского и уголовного права, за употребление его в конце прошлого столетия говорит число изданий и то, что им широко пользуется Никодим в Пидалионе; об употреблении его в последующее время свидетельствует, между прочим, русский перевод его в 1831 году для жителей Бессарабии. |
| Раз ясны эти запросы и интересы, можно чуть не предсказать строй государственного механизма, который осуществляет их. Для оценки этой схемы необходимо, прежде всего, иметь в виду, что она представляет собою гипотезу. Достоинство каждой гипотезы зависит главным образом от того, насколько она покрывает факты, для объяснения которых придумана. Если она ломает и искажает факты, то из гипотезы она превращается в выдумку. Поэтому вышеизложенные рассуждения г. Грибовского мы не будем подвергать анализу: сами по себе они не говорят ничего; их значение в согласии с фактами. Наш разбор будет сосредоточен на решении вопроса, существует ли это согласие. В 3 главе автор даёт приложение своей схемы к объяснению главных моментов византийской истории, следит за отражением основных интересов византийского населения в борьба партий. В этой борьбе он различает следующие периоды: от Константина В. до Льва Исаврянина, от Льва до Василия Македонянина, от Василия до Алексея Комнина и от воцарения Алексея до латинского завоевания. Первый период «даёт нам картину господства римских начал в политике и ясно выражаемого отрицания запросов и требований местного духа и жизни» (стр. 80). В чём же сказалось это отрицание? «Вплоть до самого начала царствования Льва Исаврянина не изменялась римская система раскладки и собирания податей, служившая не к усилению средств государства, но к разорению граждан; в продолжение четырёх столетий администрация сохраняла свой латинский облик, сказывавшийся даже в названиях должностей; в продолжение четырёх веков угнеталась исконная свобода восточно-греческих городов, превратившихся при посредстве дарования им римского муниципального устройства в предмет узаконенного утеснения и произвола. Нужно ли говорить о том, что в вопросы совести был перенесён римский взгляд на исповедное разномыслие, как на политическое преступление. Стыдно сказать, что в царствование Феодосия Младшего и Юстиниана В. язычникам и евреям жилось в империи лучше, нежели христианам, осмеливавшимся относиться самостоятельно к тем религиозным взглядам, которых придерживался подчас сам впадавший в ересь император» (стр. |
| Quodcunque ergo imperator per epistolam constituit, vel cognoscens decrevit, vel edicto praecepit, legem esse constat 30 . Т. е. в содержание quod placuit входят императорские epistolae или rescripta, decreta и edicta 31 . Различие теорий византийского и римского империализма, таким образом, у г. Грибовского плод недоразумения: оно оказалось только потому, что автор заставляет римских юристов подразумевать под quod placuit... каприз и произвол, а византийским императорам позволяет «домостроительствовать помимо и вопреки законам» только на благо народа. Такое самоуправство автора, разумеется, никого ни к чему обязать не может. В заключение рассуждениям г. Грибовского противопоставим авторитет Фюстель де Кулянжа. Этот знаток и превосходный толкователь римского государственного строя в одном месте отмечает с виду неважное, но очень характерное явление, что во всё время существования империи на Западе не переставало употребляться очень часто слово respublica. Анализируя этот факт, Фюстель де Кулянж приходит к заключению, что слово respublica не было простым переживанием, а термином, имевшим живой содержательный смысл. Оно выражало то воззрение общественного мнения, что управление государством, сосредоточенное в руках одного, было делом всех, в интересах и к благу всех – res publica. Даже при худших императорах эта концепция никогда не затиралась и пережила империю 32 . Наконец, едва ли можно доказать, что римляне когда-либо расставались с исходной максимой своего государственного права: salus populi suprema lex esto. После всего сказанного можно думать, что «проникнув» в действительный, а не сочинённый г. Грибовским, «смысл римской монархии, грек» едва ли «определил бы её словом тирания». Приведёнными соображениями далеко не исчерпывается запас доказательств г. Грибовского в пользу мысли о различии теорий византийского и римского империализма. Автор делает ещё выписки из «Царского свитка» диакона Агапита, представленного Юстиниану, «Завещания Василия Македонянина сыну Льву», «Царского воспитания Феофилакта Болгарского » и «Советов византийского боярина XI b.» Чтобы правильно толковать выражения «Свитка» Агапита и «Завещания» Василия, следует только обратить внимание на то, что первый предназначался для «романизованного до мозга костей славянина», а второе приписывается основателю новой династии, который пытался создать для византийцев une religion monarchique 33 . |
| Параллельно с Балканами оживилась Италия, где в 1038 г. произошло убийство нескольких византийских чиновников в Апулии, а в 1040 г. лангобард Аргир поднял мятеж против Византийского императора. Реакция Константинополя была быстрой: хотя василевс, по обыкновению, был болен, Орфанотроф распорядился направить в Италию в качестве катепана молодого и талантливого чиновника Михаила Дукеяна с приказом любой ценой восстановить порядок в Апулии. И тому почти удалось выполнить поручение. Собрав все римские войска в один кулак, катепан изобретательно потушил пламя мятежа, но затем допустил роковую ошибку. Возвращаясь с Сицилии, которую решил посетить, Михаил в Салерно встретился с отрядом норманнов под командованием некоего лангобарда Ардуйна. Зная варягов как прекрасных воинов и полностью доверившись лангобарду, Дукеян назначил Ардуйна комендантом Мельфи, одной из самых главных горных крепостей на границе византийских владений в Италии. Конечно же, коварный лангобард решил использовать выпавший ему шанс в собственных целях. Едва прибыв в Мельфи, он начал склонять местных жителей на свою сторону, призывая совместно отомстить византийцам. В марте 1041 г. Ардуйн тайно отправился в Аверсу, где легко набрал три сотни норманнских рыцарей, предложив тем совместно изгнать греков из Южной Италии и поделить завоеванные земли между собой. Разумеется, те не стали упорствовать. Первой пала Веноза, затем Лавелло и Асколи. Михаил Дукеян пытался консолидировать силы для борьбы с мятежниками, но 17 марта 1041 г. на реке Оливенто его армия потерпела страшное поражение от норманнов. Через несколько месяцев северные пришельцы вторично разгромили византийцев при Каннах 764 . Известие об этих неудачах потрясло Константинополь. Михаила Дукеяна перевели в Сицилию помогать переправить остатки греческой армии Маниака на родину, а его сменил сын замечательного византийского полководца, бывшего катепана Италии Василия Буагина. Молодой человек не был лишен талантов своего отца, но не имел никаких военных подразделений, способных оказать сопротивление норманнам. А поэтому нет ничего удивительного, что 3 сентября 1041 г. те вновь разбили слабые греческие отряды в битве при Монтепелозо. Сам молодой Буагин попал в плен, и его провезли по улицам Апулии, чем подорвали авторитет византийского правительства. В результате в феврале 1042 г. норманны и лангобарды провозгласили своим королем Аргира 765 . |
| Естественно, что это – описание «правильного» сражения. А в реальной жизни случалось множество вариаций, которые позволяла осуществить очень гибкая конструкция боевого построения, – нечто среднее между римским легионом и классической греческой фалангой. Как уже говорилось, роль пехоты в новой римской армии была далеко не второстепенной, особенно тяжеловооруженной. Если ей противостояла вражеская пехота, то при поддержке лучников и метателей дротиков она должна была наступать. Нормальная глубина пехотного строя равнялась 16 воинам, но – что очень важно – отдельные подразделения могли перестраиваться, растягивать и смыкать ряды, подобно старым римским когортам. Атакуя, они кидались на врага и перед самым столкновением с его боевыми порядками метали копья, опять-таки подобно римским легионерам. Выучка византийской пехоты была такова, что на поле боя скутаты, подобно передвижным крепостям, могли укрыть от врага даже собственную конницу, если атаки ей не удавались и она не успевала перестроиться. Кроме того, широко практиковалось обучение кавалеристов спешенному бою, что позволяло до чрезвычайности разнообразить тактику каждого боевого столкновения 612 . Кавалерийские тяжеловооруженные части (дифензоры) обычно строились в линии по 8–10 всадников в глубину. Византийцы не считали этот строй оптимальным, но очень верили в прочность, надежность и пробивную силу кавалерийской колонны 613 . Их активно поддерживала легкая кавалерия – курсоры, располагавшиеся по флангам, впереди строя, а также в резерве, чтобы поддержать последнюю, решающую атаку на врага 614 . Подытожим сказанное. Действуя на стольких театрах военных действий, византийская армия одерживала в течение долгих веков блестящие победы. В VI веке она свергла королевства вандалов и остготов, в VII веке уничтожила могущество Персидской империи, в VIII веке сдержала мощнейший натиск арабов, в X веке восстановила в Малой Азии престиж Византии и, предуготовляя походы императора Василия Болгаробойцы, усмирила гордую Болгарию. Таким образом, в течение шести столетий она оказывала империи большие услуги и украсила свои знамена ореолом славы 615 . |
| Константин Арменопул – номофилак и судья в Фессалонике, около 1345 г. составил юридический трактат «Гексабиблос (Шестикнижие)», который представлял собой компиляцию византийских законов. См.: закон. Константин Багрянородный (905–959 гг.) – василевс (908–959 гг.). Фактически правил с 945 г. Долгие годы вынужденного бездействия К. Б. провел в занятиях наукой и литературой, собрал вокруг себя ученый кружок, который занимался изданием энциклопедий, компилятивных сборников выписок из произведений античных и ранневизантийских авторов. Написал со своими секретарями «Жизнь и деяния императора Василия» – историю правления своего деда, Василия I Македонянина, трактат «Об управлении Империей» для своего сына Романа, заметки об исторической, административной географии («О фемах») и капитальный труд «О церемониях». В последнем до мельчайших подробностей описан сложный придворный этикет, выработанный императорским двором с VI в. Даны картины придворных празднеств, рассказывается об обрядах крещения, погребения, коронации, об обычаях встречи и проводов иноземных послов. К трактату «О церемониях» имеют отношение три специализированных, незавершенных трактата о проблемах снабжения большой армии под руководством василевса, где описываются маршруты, базовые лагеря, организация похода, церемония встречи императора в столице (изданы Дж. Хэлдоном в 1990 г.). Константин Великий (272/4–337 гг.) – римский император Константин I (306–337 гг.), с 316 г. единый властитель Римской империи, который сконцентрировал всю полноту власти в руках своего семейства. Его отцом был один из самых успешных полководцев Римской империи Констанций, по прозвищу Хлор («Бледный»), а мать, Елена, по разным версиям, дочерью короля англов или хозяина постоялого двора в Вифинии. В области внутренней политики правление К. В. характеризовалось превращением Империи в военно-бюрократическое государство, которое было разделено на 4 префектуры – Восток, Иллирик, Италия и Галлия, в свою очередь подразделявшиеся на 14 диоцезов (епархий) и 114 провинций (эпархий) Первоначально резиденциями К. |
| Греческий стал государственным и церковным языком и получил значение национального языка. Благодаря умелой пропаганде эллинской культуры и замечательному искусству щадить и ассимилировать побежденные народы, Византийское государство наложило общий отпечаток на те разнородные элементы, из которых оно состояло. И это, по справедливому замечанию известного исследователя, лучше всего свидетельствует о жизненности и могуществе Византийской империи. Вследствие распространения Православия и умения Восточной Церкви одерживать культурные победы над странами, завоеванными оружием, чиновничество смогло сблизить и смешать все расы и нации, которыми единодержавно управлял Римский царь. При Василии II государственное управление стало поистине могущественным остовом, поддерживавшим Византийскую империю и делавшим ее однородным и крепким организмом 662 . Рядом с победоносной Болгарской войной стоят победы императора в Сирии и на Кавказе. Надо сказать, что восточная политика Василия II по ясности задач и обдуманности своевременно и систематически проведенных военных и дипломатических мероприятий также замечательно характеризует государственный ум и военный талант этого яркого представителя Македонской династии 663 . Несмотря на прежние завоевания византийцев, Алеппо и Дамаск продолжали оставаться стратегическими базами мусульман. Дамасский эмир Бакджур (983–991) попытался отложиться от Фатимидов, правящих в Египте, но потерпел поражение, смирился и в награду получил от них права на город Алеппо. Тогда Саад-ад-Даул уведомил императора о происках своего конкурента и убедил начать кампанию против Бакджура. Дука Антиохии Михаил Вурца выступил в поход и 25 апреля 991 г. Бакджур был разбит, а затем попал в плен. К этому времени сам несчастный Саад-ад-Даул уже скончался, а его сын Саид-ад-Даул Шариф (991–1002) не имел никаких сил противостоять египетским Фатимидам. Он во всем доверился своему полководцу Лулу, а тот предался в руки византийцам, чьей помощью единственно и существовал он сам и его господин. |
| Правда, для того, чтобы реализовать договоренности, нужно было решить несколько тонких дипломатических задач. Территории, на которые претендовал папа, принадлежали Византии вне зависимости от того, признавал этот факт Западный император или нет. Попытка использовать недавнее противостояние византийцев с лангобардами под эгидой защиты последних от «агрессии» также не получалась. Но когда 15 июня 1021 г. греки под руководством того же катепана Василия овладели важной крепостью на реке Гарильяно, германец отбросил в сторону сомнения и дипломатический этикет. В конце 1021 г. германская армия во главе с королем Генрихом II численностью 60 тыс. воинов предприняла поход в Италию. Официально целью его являлась защита итальянских городов от сарацин, но на самом деле германцы желали привести в повиновение города Южной Италии. Они жестоко покарали недавних союзников Византии: те были или казнены, или пленены, а затем отправлены в темницы Германии. Но самое главное – германцам так и не удалось взять важнейшую крепость византийцев Трою, лишь 4 года тому назад возведенную Василием Бугианом. Простояв несколько месяцев под стенами крепости, германская армия бесславно отправилась восвояси, грабя все вокруг. Только смерть Генриха II 13 июля 1024 г. остановила этот узаконенный разбой 711 . Кончина Генриха II означала крах германской экспансии в Италии. Жители Павии сожгли королевский дворец, а итальянцы направили своих представителей к Французскому королю Роберту II Благочестивому с предложением принять Итальянскую корону. Но тот, имея множество врагов у себя на родине, благоразумно отказался. Тогда предложение адресовали Аквитанскому герцогу Гильому V Великому (995–1030). Тот специально съездил в Италию, убедился, что немедленное принятие предложения не даст ему ничего хорошего, и для начала сколотил коалицию против германцев. Чуть позже, хотя и не без колебаний, к нему примкнул и Французский король (или, как тогда говорили, король Западно-Франкского королевства) Роберт II Благочестивый. |
| Крупными успехами В. М. в борьбе с ересью павликиан , движение к-рых переживало в IX в. наивысший подъем, явились захват и разрушение византийцами их столицы Тефрики, др. крепостей и гибель полководца павликиан Хрисохира (872 или 878). Внешняя политика Усилия В. М. были направлены на укрепление существующих границ империи в противовес идее о борьбе за возвращение утраченных некогда территорий, высказывавшейся в кругах, близких к Варде и Фотию. С болгарами и Русью были заключены мирные соглашения. Установились тесные связи с Арменией. Военные действия на Востоке (873-882) не были отмечены крупными успехами, кроме победы над павликианами. На Западе борьба против арабов велась более удачно. При помощи франкского имп. Людовика II был освобожден г. Бари (871). Взятие арабами Сиракуз (878) предотвратить не удалось, но впосл. был одержан ряд побед на море и на суше в Юж. Италии и Сицилии (879-886). Политическую зависимость от Византии признали Неаполь, Гаэта, Амальфи, Беневент и Салерно. Был восстановлен визант. контроль над вост. побережьем Адриатики. Внутренняя политика Правление В. М. ознаменовано оживлением законотворческой деятельности. Было положено начало полномасштабному пересмотру и «очищению» законов (см. ст. Анакатарсис ). В качестве начального этапа комиссия во главе с Патриархом Фотием подготовила ок. 886 г. законодательный сборник, названный «Исагогой» (от греч. Εσαγωγ - введение) из 40 титулов, где впервые в визант. праве была предпринята попытка провести идею о четком разграничении власти императора и Патриарха. К концу правления В. М. была закончена большая часть работы над созданием пересмотренного корпуса законов - «Василик» . Титульный лист из «Тестамента Василия, царя греческого, к сыну своему Льву Философу». Киев, 1680 (РГБ) Титульный лист из «Тестамента Василия, царя греческого, к сыну своему Льву Философу». Киев, 1680 (РГБ) Правительство В. М. пыталось упорядочить взимание налогов. Офиц. биография представляет императора защитником бедных. При нем на территории Большого дворца был построен зал Кенургий (греч. Καινοργειον, собственно «новосозданный») и Новая ц. (греч. Να κκλησα), а после землетрясения 869 г. отреставрирован центральный неф собора Св. Софии. |
|
|
