| 1517 Последнее обстоятельство является непонятным: зачем автору понадобилось отсылать читателей к Гергенретеру, когда он тут же упоминает о сочинении проф. Лебедева «История Константинопольских соборов IX века», о котором говорит сам, что его автор, т.е. г. Л-в, относится с недоверием к писателям, – откуда за отсутствием подлинных актов заимствуются сведения о названном соборе, – и во многом поправляет или решительно отвергает их сообщения? Отчего уже не отослать читателей прямо к этим тенденциозным писателям, друзьям Игнатия и врагам Фотия, поклонником которых является Гергенретер? Не входя в подробности о соборе 861 г., автор избавляет себя от труда восстановлять по второстепенным источникам историю этого собора, т.е. просто обходить трудные и спорные вопросы, что не делает ему чести, иногда впадающему в излишние и более легкой ценой добываемые подробности. Говоря о низложении Фотия с узурпаторским вступлением на византийский престол Василия Македонянина, автор причиной низложения считает то обстоятельство, что возмущенный до глубины души злодеянием Василия Фотий отказался его вторично короновать. Утверждая это, автор слепо следует за своим руководителем Гэттэ, который именно в таком смысле толкует показания византийских историков о том, что Фотий не допустил императора Василия до св. причащения, когда он пришел его на два, из которых одно и вышло как бы неоконченным, а другое появилось с наскоро приделанным началом. Думается, как будто так именно и возникли два обозреваемые юбилейные (созданы по случаю 1000-летнего юбилея Фотия) произведения автора. А впрочем – кто ж его знает… Собственно по поводу изложения автором истории Фотия здесь нам нет надобности распространяться: автор сочинял свои книги в одно время и потому изложили приблизительно одни и те же сведения о знаменитом патриархе. Но и здесь есть один пункт, который не может не приковывать нашего внимания. В прежде обозренной книге («Фотий» патр.) Преображенский так рассуждал об обстоятельствах первого низвержения Фотия с кафедры. |
| К этому времени подоспело послание Василию I от Людовика II, в котором Западный император предложил василевсу союз и просил помощи греческого флота для взятия осажденного им города Бари. Король предлагал также заключить брачный союз, выдав свою дочь Ирменгарду за сына Византийского царя Константина. Эти идеи поддержал и папа, оценивший перемену в своих отношениях с Византийским царем. Наконец, формальности, как казалось, были преодолены, и Василий I отправил под Бари мощный флот во главе с патрикием Георгием, причем к византийцам примкнули воины из множества славянских племен из Далмации, опасавшихся мусульман. Зимой с 870 на 871 г. греческий флот подошел к Бари, но не предпринял никаких активных действий против сарацин. Как полагают, такая пассивность была обусловлена отсутствием положительного результата (все-таки!) в переговорах о браке наследников обоих престолов. Кроме того, Василия I не могла не смущать излишняя активность со стороны западного союзника. Еще летом 870 г. Людовик II, получив просьбу о помощи от населения Калабрии, помог им одолеть арабов, но потребовал взамен клятву о верности. Затем, найдя формальный повод, франк напал на Неаполь и присовокупил город к своим владениям. Василия I поразило, что, присоединив к себе имперские территории, Людовик II даже не подумал поставить его в известность и справиться о мнении Византийского императора. Конечно, союз Запада и Византийской империи против арабов был необходим, но реальные события демонстрировали, насколько шатким он являлся. Когда наконец в феврале 871 г. Бари был взят общим штурмом франков и византийцев, Людовик II присоединил и этот город к своей державе, выделив грекам лишь часть добычи за участие в войне, как наемникам. Взамен Византийский император публично объявил, что желает наказать пиратов, поднявших руку на легатов Римского епископа, и его флот под командованием Никиты Орифы напал на сербские земли, уводя их население в плен; т.е. грабил земли, принадлежащие Людовику II. Возможно, отношения между двумя государями окончательно бы расстроились, но в 872 г. Западный император попал в плен к герцогу Беневента Адальгизу и на время выпал из игры. |
| Последующие действия императора едва ли могут быть оценены как разумные, зато позволяют пролить свет на характер царя, стремившегося всем продемонстрировать свою самодержавную власть. Кто-то из придворных внушил ему мысль, будто бы уже давно отставленный паракимомен решал государственные дела из личной выгоды, забывая о государственном благе. Не особенно разбираясь, что было хорошо, а что плохо, император в силу прирожденной, но еще неопытной решительности попросту отменил все прежние распоряжения паракимомена о награждении лиц титулами и чинами. Он даже приказал разрушить построенный на деньги паракимомена храм в честь Св. Василия Великого – впоследствии мотивы этого неблаговидного поступка никто не мог адекватно объяснить 625 . Естественно, подобные шаги вызвали негативную реакцию в высшем обществе и создали почву для очередного заговора, время для которого уже пришло. Нашелся и «новый старый» кандидат на царскую власть – Варда Фока. Пока Василий II набирался опыта и собирал власть в государстве в свои руки, Варда Фока успешно воевал на Востоке и нанес африканским арабам два тяжелых поражения. В 983 г. он помог Сауд-ад-Даулу Шарифу, осажденному берберами в Халебе, освободиться от этой смертельной опасности. И тот в благодарность передал византийцам Химс, чтобы хоть как-то защитить от африканских Фатимидов свои тающие владения. В 985 г. он вновь принес клятву верности Византийскому императору 626 . 21 июля 985 г. Фока взял город Килиз, а в сентябре того же года город Апамею. Рядом с ним успешно действовал новый правитель Антиохии магистр Лев Милиссина 627 . События в Константинополе не могли не волновать его. Хотя Фока стал одним из наиболее приближенных к царю лиц, но, очевидно, был недоволен своим положением. То ли он полагал, что заслуживает большего, чем имел, то ли считал свое положение неустойчивым – так или иначе, но в его голове постепенно созрели преступные мысли. Внезапная отставка всесильного паракимомена Василия только укрепила решимость старого полководца устранить императора от власти и надеть на себя царское платье. Варда Фока легко посчитал, что старые клятвы, принесенные некогда Василию II, были даны для другого времени, а потому уже недействительны. Преодолев нравственные сомнения, полководец решил действовать. |
| В связи и согласии их состоит благоденствие государства.» (Эпанагога Императора Василия Македонянина). «Величайшие и необходимейшие части государства, составляемого, подобно человеку, из частей и частиц - суть царь и патриарх; посему мир и счастие подчиненных и по душе и по телу заключается в единомыслии и согласии во всем власти царской и патриаршей.» (Алфавитная Синтагма Матфея Властаря. Буква P, глава 8-я). «Великая паче иных, иже в человецех есть дара Божия, от Вышняго дарована человеколюбия Божия, священство же и царство; ово убо Божественным служа сеже человеческими владея и пекийся: от единаго же тогожде начала обоя происходят человеческое украшающее житие, якоже ничтоже тако бывает поспешение царству сего ради, якоже Святительская честь: о обоих самех тех присно вси Богови молятся: аще бо они непорочни будут во всем и к Богу имут дерзновение и праведно и подобно украшати начнут преданные им грады, и сущее под ними будет согласие некое благо, во еже добро человечестей даруя жизни.» (Славянская Кормчая 42-я глава). Новеллы Юстиниана и Эпанагога Василия никакого отношения к церковным канонам не имеют - это своды гражданского права, а не церковного. Алфавитная Синтагма Матфея Властаря. Буква P, глава 8-я, смотрим целиком: - о тех, которые прикосновенны к грехам клириков и не исповедуют (их) 71-е правило Василия Великого говорит: " Прикосновенный к какому-либо греху, и не исповедавший, но обличенный, да будет под епитимиею столько же времени, на сколько подвергается епитимии делатель зла " . Впрочем, у святого (отца) не было намерения подвергать епитимии того, кто только имеет сведение и не может воспрепятствовать, но того, кто содействовал и дал совет и мог удержать (от греха), если бы захотел; ибо и пророк (Давид) велит наказывать не того, кто только видел татя или прелюбодея, - но того, кто текл с вором и содействовал и принимал участие в грехе с прелюбодеем (Пс. 49, 18). Исповедание повсюду ослабляет наказание, а обличение увеличивает тяжесть его [Пояснение из Вальсамона.]. |
| Иначе говоря, какой-то неизвестный автор, во времена близкие к царствованию Василия, занося в свой сборник надписание предисловия к Эклоге, счел нужным опубликовать и то, и другое от имени Василия (Македонянина) и двух его сыновей-соправителей. Сделанное им отступление от подлинного текста Экологи перешло и в другие рукописи, позднейшая из них – Венская. Помимо надписания и предисловия к эклоге остальное содержание Венской рукописи заключается в статьях канонического и богословского содержания 2305 . С таковым содержанием мог быть и древнейший её прототип. А при таком предположении в его авторе придется усматривать лицо духовное. При известности враждебных взглядов, которые присущи были „православному“ византийскому духовенству, на дела царствования иконоборческой династии и той льстивой угодливости, которою обычно характеризуются его отношения к „самодержавным автократорам“, в вышесказанных предположениях ничего не будет странного. Находя нужным занести в свой сборник надписание и предисловие к Эклоге, которое по своей близкой связи с библейским тек- —412— стом не могло являться резким противоречием остальному содержанию сборника, неизвестный автор, при замене в надписании имен, давно исчезнувших „гонителей православия“, „иконоборцев“ именами, сменивших их династию, „благочестивых царей“, мог только придать этим большой авторитет далее следующему в сборнике предисловию. Но для нас еще более важно, что, сделав видоизменение в именах издателей, он сделал видоизменение и в хронологической дате, помечавшейся обыкновенно, судя по сохранившимся рукописям, в надписании к Эклоге. И сделал это так, что избежал всякого противоречия, не впал ни в какую хронологическую ошибку. В указанный им год были действительно указанные им соправители. Это обстоятельство заставляет предполагать о существовании точного предания о том годе, когда нашла себе выражение законодательная деятельность Василия. Таковым годом считался 876-й. Составитель прототипа рассматриваемой рукописи только воспользовался этим преданием. |
| Первая из этих законодательных работ – Прохирон еще при том же императоре (около 883 года) издана была в новом виде и под новым названием Эпанагоги в составлении которой необходимо предположить участие духовного лица, так как в ней содержится много постановлений касающихся духовной иерархии и, между прочим, целый титул (3-й) о патриархе, содержащий в себе совершенно новые постановления: в позднейших византийских юридических компиляциях этот титул не без основания приписывался патриарху Фотию. Впрочем, эта новая редакция Прохирона едва ли была официально обнародована; во всяком случае она не вытеснила из употребления прежней, которая до самого падения Византийской империи оставалась главной ручной книгой законов у юристов-практиков и послужила основанием для множества новых частных компиляций этого рода, между прочим – для известного Шестокнижия Арменопула. В отношении к церковному праву Прохирон важен, как преимущественный источник, из которого позднейшие канонисты (напр. Матфей Властарь ) черпали определения гражданского права, относящиеся к церкви. Не позднее 11 в. Прохирон переведен был на славянский язык и в продолжение многих столетий входил в состав славяно-русских Кормчих под именем «Градского закона» ( Ν μος πολιτικ ς) . В печатной Кормчей он составляет 48 главу. Вторая из кодификационных работ Василия Македонянина, содержавшая в себе устарелые Юстиниановы законы, не дошла до нашего времени, понятно, потому, что не было надобности ее переписывать; но третья и важнейшая работа – «Ревизия законов» сохранилась (только не вполне) в позднейшей редакции, какую дал е сын и преемник Василия – Лев Мудрый. Последнему принадлежит издание громадного кодекса в 60 книгах, известного под именем Базилик, т. е. царских книг ( τ βασιλικ). § 31. Пересмотр канонического кодекса и его толкователи: Аристин, Зонара и Вальсамон Описанные нами кодификционные работы императоров Василия Македонянина и Льва Мудрого имели весьма близкое отношение и к церковному праву. Они указывали на необходимость пересмотра гражданских источников церковного права, которые содержались в номоканоне Фотия. |
| И велел государь патриарх им пети болшую вечную память. А служит литоргию сам государь патриарх с митрополиты и архиепископы и со архимариты и сыгумены и со всем освященным собором, да и впред також собором приказано по вся годы безпереводно без себя службу служити и вечную память большую пети» (л. 104). В рукописи записи датируются 7137 и 7140, т. е. 1629 и 1630 годами. Пользуясь данными этого в многих отношениях замечательного памятника церковного быта X–XI в. византийской церкви, мы должны сделать одну существенную оговорку. Гравюры Минология императора Василия II Македонянина, как они изданы кардиналом Албани в его известной книге: «Menologium Graecorum jussu Basilii imperatoris. Urbini 1737 an.», в художественном отношении, в смысле верности и точности в воспроизведении оригинала, оставляют желать весьма многого. Гравер не мало дозволил отступлений от подлинника, как это мы можем теперь видеть из сопоставлений рисунков названной книги с подобными же рисунками в недавно появившейся прекрасной книге: «Лицевой Месяцеслов греческого императора Василия II, месяц сентябрь, СПБ. 1902», изданный М. и В. Успенскими, где с миниатюр оригинала – рукопись Ватиканской библиотеки X» 1613, – сделаны «фототипические снимки», прекрасно передающие некоторые цвета изображений и самые мелкие, но характерные подробности костюма и обстановки воспроизводимых святых. В частности, по интересующему нас в данном случае вопросу – о форме диаконского стихаря и о рукавах его, из Минологие ими. Василия II, по изданию кардинала Албани, получается то впечатление, что стихари эти на некоторых святых изображены с узкими рукавами (никогда, однако, не достигающими до кистей руки), а на других с широкими рукавами. (См. у прот. К. Т. Никольского . Христ. Чтен. 1889, кн. I, стр. 390, прим. I и у проф. Е. Е. Голубинского в Истор. русск. церкви, т. I, полов. II, стр. 219, прим.). В действительности оказывается теперь, что, напр., св. диакон Авива, празднуемый 6 сентября и представленный на гравюре кард. Албани в стихаре с широкими, даже завернутыми рукавами, украшенными внизу полосами в несколько рядов (Menologium Graecorum pars I, р. 21), имеет, на самом деле, стихарь обычный с узкими рукавами (М. и. В. Успенские. Лицевой Месяцеслов стр. 19), как изображается и большинство других святых диаконов в том же Месяцеслове. (Ibid, pars I, pag. 67; pars II, pag. 137). Неискуство гравера XVIII столетия и неточности в передаче подлинника отмечены уже всеми учеными, кто имел дело с изданием кардинала Албани. В виду этого нам остается с радостию приветствовать полезный труд господ Успенских и пожелать скорейшего его появления в свет в цельном виде. Памятник этот драгоценен для церковной археологии. |
| Читатель легко поймет, что мы вступаем здесь в самую важную и наиболее интересную эпоху истории Византии, в которой должны быть выяснены со всею полнотой и подробностью намечаемые отношения, в зависимости от каковых в конце концов находился роковой для христианства исход борьбы на Востоке. Византинизм не мог одержать перевеса в борьбе с магометанством вследствие тех же условий, которые ныне подтачивают силу Константинопольского патриархата. Последний и не может быть иначе понимаем, как в связи с идеей византинизма. После завоевания Константинополя турками он остался выразителем притязаний эллинизма и до сих пор остается ревностным блюстителем тех же принципов исключительности, высокомерия и нетерпимости, за которые так дорого поплатился прежний византинизм и которые постепенно ведут к превращению в отвлеченную идею и в лишенный соответствующего содержания звук столь славный по своим началам и по безграничным притязаниям вселенский Константинопольский патриархат. История Василия Македонянина составлена в то время, когда династия утвердилась уже на престоле и когда внук его, просвещенный и начитанный в книгах Константин VII, возымел мысль разъяснить свою родословную. Нет ничего удивительного, что в эту родословную попало много неверного, рассчитанного на то, чтобы возвысить династию, придав ей высокое происхождение и древность. Мнимое преемство от Константина, равно как родственная связь с Арсакидами или с Александром Великим, должно считаться в настоящее время лишенным основания. В житии Игнатия, составленном Никитой Пафлагонским в конце IX в., сохранилась весьма занимательная история происхождения генеалогии Василия. Оказывается, что Фотий, потеряв патриарший стол, в целях заслужить внимание царя искусно подсунул ему составленное им родословие, которое должно было вполне удовлетворить самое необузданное тщеславие. Родословное дерево Македонской династии, составленное на пергаменте и написанное древними литерами, имело во главе своей армянского царя Тиридата, от которого показан ряд вымышленных имен вплоть до отца Василия. |
| Не смотря на эти недостатки, составленный автором очерк производит лучшее впечатление с точки зрения ученых требований, чем монография г. Платонова. Вопреки последнему, непонятным молчанием проходящему жизнь Фотия до патриаршества, о. Преображенский подробно останавливается на этом периоде, особенно на вопросах об его образовании и преподавательской деятельности. Школьному образованию того времени он посвятил несколько страниц тем охотнее, что изучал этот вопрос подробно, как автор монографии 452 «О восточных и западных школах во времена Карла Великого». Происхождение партий – Игнатиан и Фотиан он возводит ко времени патриаршества Мефодия, согласно с другими русскими исследователями, и характеризует особенности и тенденции этих партий достаточно полно для очерка и в общем согласно с той их характеристикой, какая в более определенных выражениях дана проф. Лебедевым. О соборе 861 г. автор говорит очень мало, отсылая читателей за подробностями к тенденциозному изложению Гергенретера 453 . Последнее обстоятельство является непонятным: зачем автору понадобилось отсылать читателей к Гергенретеру, когда он тут же упоминает о сочинении проф. Лебедева «История Константинопольских соборов IX века», о котором говорит сам, что его автор, т.е. г. Лебедев, относится с достодолжным недоверием к источникам – откуда за отсутствием подлинных актов заимствуются сведения о названном соборе, – и во многом поправляет или решительно отвергает их сообщения? Отчего уже не отослать читателей прямо к этим тенденциозным писателям, друзьям Игнатия и врагам Фотия, поклонником которых является Гергенретер? Не входя в подробности о соборе 861 г., автор избавляет себя от труда восстановлять по второстепенным источникам историю этого собора т.е. просто обходит трудные и спорные вопросы, что не делает ему чести, иногда впадающему в излишние и более легкой ценой добываемые подробности. Говоря о низложении Фотия с узурпаторским вступлением на византийский престол Василия Македонянина, автор причиной низложения считает то обстоятельство, что возмущенный до глубины души злодеянием Василия Фотий отказался его вторично короновать. |
| Да будет благословенна память в среде русских ученых паломников на Афоне настоятеля Пантелеймоновского монастыря, Архимандрита Нифонта, всегда отзывчиво относившегося к их нуждам при их переезде из его гостеприимной, на все отзывчивой обители к святогорским —408— греческим монастырям, где часто предел своим требованиям приходится положить только в пользовании (и то не всегда удобном) после многих хлопот и пререкании взятым рукописным материалом. Мне едва ли не последнему привелось испытать на себе всю ценность разносторонних забот и услуг почившего (22-го октября сего года) о. Архимандрита. Приложение 1-е Например, помимо Прохирона ко временам Василия Македонянина приурочивается происхождение еще другого законодательного памятника – Эпанагоги. Самое первое различие между этими разновременными по своему происхождению сборниками, с которым встречается их исследователь, заключается в крайне неодинаковой титуловке упоминаемых в предисловиях к ним императоров – соправителей. Ατοκρτορες κασαρες βασλειος, κωνσταντνος κα λων именуются в предисловии к Прохирону ετυχες, εσεβες, νδοξοι, νικητα, τροπαιοχοι, εισβαστοι, πιστο – αγοιστοι, происхождение же Эпанагоги объявляется в её предисловии π βασιλεου κα λεοντοσ κα λεξνδρου τν πανταγθων κα ερηνοποιν βασιλων. Такое разноречие в титулах по употребленным в них эпитетам царей соправителей невольно вызывает предположение, что здесь они являются необычными только официальными титулами, но и своего рода характеристиками, отметившими два разнородных направления во внешней политике правителей: в первом случае воинственное, во втором – пасифическое. Распространение владычества Византийской империи на Востоке и Западе, что преследовал Василий Македонянин, велось с переменным успехом. Часто триумф заглаждал недавнее поражение и обратно. Но в общем должно признать, что последние годы царствования Василия были менее счастливы чем первые 2294 . После ужасных поражений, нанесенных Арабами Византийцам на Востоке в 883-ем году 2295 , Василий дол- |
|
|
