| Известно несколько таких случаев, бывших в Киеве и Новгороде. Где летопись ставит рядом дружину и горожан на княжеском совете, там следует видеть не одно, а два собрания, боярскую думу и вече горожан, действующие раздельно или соединенно 29 . Летопись иногда очень наглядно изображает эти соединенные присутствия думы и веча, если можно так выразиться о сходке на городской площади с участием князя и его дружины. В 1147 г. Изяслав в Киеве созвал бояр своих, всю свою дружину и киевлян и «явил» им свою мысль, принятую по совету с братией, идти на дядю Юрия. Бояре и дружина молчали, т. е. соглашались на предложение своего князя; но киевляне возражали и между прочим заявили, что не могут поднять руки на Мономахово племя, т. е. на Юрия. Изяслав выступил в поход, ответив на возражение горожан: «а тот добр, кто за мной пойдет». Нисколько времени спустя он прислал в Киев посла, приказывая остававшемуся там брату своему, митрополиту и киевскому тысяцкому созвать киевлян на вече на двор в св. Софии. Здесь в присутствии Изяславова брата, владыки и тысяцких обоих князей посол от лица Изяслава напомнил собравшимся «от мала и до велика» горожанам прежнее совещание, предложение князя и ответ киевлян на него и пригласил их исполнить данное ими на том же совещании слово пойти на Ольговичей черниговских. Очевидно, и прежнее совещание было такое же вече, только с участием самого князя, его бояр и всей дружины. Но летописец хорошо отличал боярскую думу князя от городского веча и других больших народных собраний. В 1093 г. в походе на Половцев князья Святополк, Владимир и Ростислав на берегах Стугны «созваша дружину свою на совет, хотяче поступити через реку, и начаша думати». На этом совете присутствовал и известный нам Ян. Он со «смысленными мужами» пристал к мнению Мономаха, который высказался за мир с Половцами. Но киевляне были против этого мнения, объявили, что хотят драться с погаными, и их голос одержал верх. Эти киевляне – киевский городовой полк, участвовавший в походе. Говоря о совете князей с дружиной, летопись не упоминает о киевлянах. |
| В слове о смирении, одном из древних слов на св. Четыредесятницу, сохранявших признаки принадлежности первым временам христианства на Руси, проповедник представляет современного ему русского боярина непременно человеком одного племени с киевскими мучениками-варягами. «Не хвались родом, блогородный, поучает он, не говори: отец у меня боярин, а мученики Христовы братья мне». Это намек на варягов-христиан, отца с сыном, пострадавших от киевских язычников при кн. Владимире в 983 г., и ничего другого значить не может: в XI в. на Руси было распространено предание о мучениках-варягах, и русская служилая знать любила хвалиться племенным родством с ними, т. е. была в большинства скандинавского происхождения или по крайней мере сама так думала. См. об этих словах в Прибавлениях к твор. св. отцов, ч. XVII, кн. 1, стр. 34, и Опис. слав. рукоп. Синод. библ., отд. 2, прибавление, стр. 89. 23 Никон. I, 104. Лавр. 121, 256, 211, 361, 129. Ипат. (по изд. Археогр. Комм. 1871 г.), стр. 604. 25 В переводных произведениях XI–XII в. термином боярин передаются греческие или латинские слова, означающие начальника, правителя, члена государствеаного совета (ρχων, praefectus, senator); боярство – сенат и правительственная должность вообще. См. эти слова в Словаре Востокова. Ср. Калачова, О значении Кормчей, стр. 61. 27 Ипат. 231, 527 и 198: тысяцкий Путята, брат упомянутого выше Яна Вышатича, является по летописи в числе «мужей», бояр кн. Святополка. См. там же, стр. 180 и 186. В известном законе Мономаха о ростах, занесенном в Русскую Правду, тысяцкие названы «дружиной» князя. О сотских см. Ипат. 231 и 509. Излагяемые здесь соображения не относятся к Новгороду Великому, где с XII в. дела шли иным путем, ках увидим далее в VIII главе. 29 См. например по Ипатьевскому списку летописи рассказ о борьбе Изяслава с Юрием Долгоруким под г. 1151, стр. 295: «Вячеслав же и Изяслав и Ростислав, съзвавше братию свою, и почаша думати... Дружина же Вячеславля и Изяславля и Ростиславля и всих князий устягивахуть от того и кияне, наипаче же Чернии Клобуци... |
| В Корсунь он был послан, по вышеприведенным источникам, вместе с Глебом Святославичем. Соберем известия о местопребываниях Глеба, чтобы произнести решительный суд о вероятности занимающего нас похода. Глеб Святославич находился: (1064 г.) в Тмуторокани (Ипатьевская летопись). (1065). Изгнанный Ростиславом (Владимировичем), опять посажен отцем в Тмуторокани и снова изгнан Ростиславом. (1066). Ростислав отравлен в Тмуторокани греческим катапаном, который после был убит Корсунянами. 6576 (1068). Опять в Тмуторокани: «... мерил море от Тмутороканя до Крчева...» 27 . 6579 (1071). В Новгороде убивает волхва. 6582 (1074). Перваго мая этого года присутствует с отцом при смертном одре Феодосия. (1077). В Новгороде: на весну, следовавшую за смертию Святослава, Владимир ходил сюда «Глебови в помочь» (Поучение). (1078). Убит в Заволочье, и на его место сел в Новгороде Святополк 28 . История Глеба, подлинная и несомненная, вдвойне подтверждает справедливость известий, находящихся у Татищева и Одерико. Во-первых, важно замечание, сделанное в летописи по поводу смерти его соперника Ростислава, отравленного катапаном, то есть, греческим наместником или начальником в Корсунской области: «сего же котопана побиша каменьем Корсуньстии людье». Эта заметка, сделанная мимоходом, заставляет предполагать какой-то бунт или восстание в Корсуни вскоре после 1068 года. Это бунт, в котором «Корсуняне отреклися» от подданства Михаилу VII Дуке. Во-вторых, мы теперь знаем, что с 1068 по 1074 (а, может быть, и по 1076) год Глеб находился в Тмуторокани, и нам делается понятным, почему именно он всего скорее и всего ближе мог быть отправлен на помощь Грекам для усмирения Корсунян. Итак, мы имеем очень достоверные русские известия о том, что в 1073–1074 году византийский император посылал посольство к двум русским князьям, просил у них помощи против Болгар и Корсунян, то есть, помощи там, где всего удобнее и легче было действовать Русским, и что обращение его не осталось без последствий, по крайней мере, относительно Корсуня. |
| В экспозиции представлены редкие издания Томского епархиального управления и антирелигиозная литература первых лет советской власти 3 апреля. ПРАВМИР. В мемориальном музее «Следственная тюрьма НКВД» города Томск открылась выставка, посвященная гонимым за веру. Выставка была открыта по благословению Митрополита Ростислава, — сообщает сайт Томской Православной Духовной Семинарии . Проект входит в состав цикла «Распятая вера» и посвящён самому трагическому периоду истории Русской православной Церкви – советскому времени, когда в массовом порядке закрывали и разрушали церкви, а священников отправляли на расстрел или в ГУЛАГ. В экспозиции представлены редкие издания Томского епархиального управления и антирелигиозная литература первых лет советской власти, фотографии репрессированных священнослужителей томских церквей, архивные документы местных органов власти. На выставке можно будет рассмотреть семейные реликвии жителей Томска: иконы, предметы церковного употребления. Посетители смогут изучить подлинники и копии документов и фотографий из частных собраний и архива Мемориального музея. А еще у всех желающих жителей Томска появится возможность разместить на выставке свои материалы и экспонаты до ее закрытия. — Мы сделали акцент на биографиях, судьбах архиепископов, иерархов русской православной церкви, которых выслали в Нарымский край, либо репрессировали на Томской земле. Выставка один из способов привлечь внимание томичей к судьбам своих пострадавших за веру предков. Наш музей дает возможность людям рассказать истории через семейные реликвии, материалы, сохранившиеся документы, — поделился Василий Ханевич, заведующий Мемориальным музеем «Следственная тюрьма НКВД». В Мемориальном музее выставка «Томско-Нарымская Голгофа» простоит два месяца. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. |
| 1). Летопись русская говорит: у мужий Галикых почаша отъимати жены и дщери на постель к себе, и в божницах почаша кони ставляти (Ип. Л., 138). Между тем в Галиче образовалась партия, находившая себе выгоду в иноземном владычестве. Явилась другая, призывавшая сына Берладникова, Ростислава. Король, чтобы держать тверже свою власть, отвел в Угрию родственников знатнейших фамилий, и они теперь должны были поневоле стоять за него. Партия более смелая, хотевшая, при помощи Иванова сына, освободиться от чуждого ига, привела изгнанника; но так как Угров было много, то от Ивана отступили; брошенный, он был взят в плен и Угры приложили смертное зелие к его ранам. Наконец, при посредстве немецкого императора, главное для того, чтобы не дать утвердиться угрскому могуществу, Казимир принял сторону изгнанника и воевода его, Василий, с полками повел Владимира на Галич. Иноземное владычество показалось слишком несносным, и потому неудивительно, если Владимиру явилось много помощников на Галицкой Земле. И это облегчило ему водвориться на столе галицком. Королевич должен был удалиться, и Галичане увидели, что им трудно отделаться от притязаний иноземных войск, если они уже раз объявились; надобно было искать сильной опоры: и Галич должен был по-видимому начать изменять прежнее свое направление – удержать самобытность, и войти в теснейшую связь с Русским миром. До сих пор Галичане были противниками суздальских князей; теперь Владимир послал ко Всеволоду искать покровительства и признавал его старейшинство. Роман, раз уже призванный на княжение, неприязненно смотрел на Владимира, и когда поссорился с Рюриком, то Владимир с Галичанами своей партии опустошил принадлежавшие волынскому князю Земли около Перемышля. Наконец умер Владимир. Тогда Роман, оказавший большие благодеяния Казимиру польскому (потому что восстановил его на престоле, которого последний лишился было, когда доставил Владимиру власть в Галиче), сделался галицким князем при помощи Казимира. Против него была до того озлобленная партия, что просила польского короля присоединить лучше Галич к Польше, и таким образом решалась лучше потерять независимость, чем иметь такого князя. |
| О оном деянии имеем мы многое сомнение и омышление сих ради вин. 1 . Недостоверно есть нам о бытии еретика Мартина и на него соборов, понеже от всех летописцев о сих не является. 2 . Время оно, написанное в харатейном деяние не согласует летописцем Российским и великокняжению Ростиславлю. 3 . Последи обретенное харатейное, еже и выпечатанное деяние с прежде выданным от Питирима списком, в летах не согласует, в речах во многих разньствует и противу списка не малых речей не имеет. 4 . Образ летописания и обычай и вид письма деяния оного и речения и пословицы в нем не древнего времени, но нынешнего обычая подобие показуют. 5 . Тщание писавшего деяние показуется не тако на ина помянаемая Мартином предания якоже вящщими словесы ратующее на нынешнее староверцев стояние. 6 . Предания во оном деянии писанная, многая древле-церковным яко Греческим тако Российским чиносодержанием противная суть. Сия шесть видов сомнения о деянии соборном вкратце предложивше, известнейше о сих исчисляюще, ниже сего объявляем». Эти шесть «омышлений» основаны на тех доводах, что и «вины» сомнения и след. в Диаконовых ответах, но группировка их нисколько иная и изложение ведется более кратко и с более изящной обработкой слога, обличающей в авторе знакомство с риторическими оборотами речи. Первое омышление делится на девять пунктов. 1 . Сообщает, что в соборном деянии поминается о Мартине еретике «коего никто же от древних повествователей изъяви, списателие житий не поведаша, степенная и гранограф не возвестиша, истории и летописцы Российстии не написаша, иже вся прилучающаяся в России, аще ереси, аще раздоры, вся исчисляюще написаша, о чесом в ответе 3-м изъявися, оного же еретика Мартина никтоже нигде ниже писа, ниже мало вспомяну. А понеже нигдеже Мартин оный воспоминается, убо недостоверно есть житие его» 67 . Этот довод соответствуете первому доводу первой вины Диаконовых ответов (стр. 146). 2 . Указывает, что в житии митрополита Константина ничего не говорится ни о соборе Киевском ни о Мартине. «Сея же (мнимые) толикия ревности, толикого тщания на Мартина ничтоже написася ниже мало речеся, но яко никогда же бывшее тако не вспомянуся» 68 . В Диаконовых ответах это 4 довод (стр. 147). |
| В Киевской духовной академии состоялось итоговое заседание Ученого совета 13 июня 2018 г. 15:51 12 июня 2018 года в Киевской духовной академии и семинарии состоялось заседание Ученого совета, на котором были подведены итоги 2017/18 учебного года. Заседание состоялось под председательством ректора Киевских духовных школ епископа Белогородского Сильвестра . Участие в заседании приняли члены профессорско-преподавательской корпорации, сообщает сайт КДАиС . В ходе заседания были заслушаны отчеты председателей аттестационных комиссий по защите бакалаврских, дипломных и магистерских работ студентов и воспитанников Киевской духовной академии и семинарии, а также отчеты заведующих кафедрами КДАиС. О деятельности духовной школы также отчитались члены администрации — первый проректор, профессор протоиерей Серий Ющик, проректор по научно-богословской работе, профессор В.В. Бурега, проректор по учебно-методической работе иеромонах Филарет (Волошин), проректор по воспитательной работе, доцент архимандрит Амвросий (Вайнагий), секретарь Ученого совета доцент протоиерей Василий Яковчук и др. С отчетами о работе в 2017/18 учебном году выступили: заведующий заочным отделением КДАиС протодиакон Александр Кириленко, помощник ректора по работе с иностранными студентами профессор протоиерей Ростислав Снигирев, эконом КДА архимандрит Иларион (Кострец) и заведующий академической библиотекой архимандрит Дамаскин (Лебедь). В заключение с сообщением о деятельности официального интернет-сайта КДА выступил ответственный редактор сайта О.О. Надь. Также обсуждались текущие вопросы из жизни Киевских духовных школ. Накануне, 11 июня, под председательством епископа Белогородского Сильвестра состоялось заседание Ученого совета Киевской духовной академии. На рассмотрение членов Ученого совета было представлено шесть кандидатских диссертаций: четыре из них — работы студентов III курса аспирантуры Киевской духовной академии и две — студентов заочного отделения. Официальный сайт УПЦ /Патриархия.ru Календарь ← 14 апреля 2024 г. 7 января 2024 г. |
| Бывши главным деятелем на севере, Андрей Боголюбский является правой рукой Юрия и на юге во время усиленного домогательства своего отца за великим княжением киевским с 1149 г. по 1155 год. Он участвует во всех походах Юрия на юге, занимает, по приказанию отца княжеские столы близь Киева в Вышгороде, Пересопице (местеч. Волын. губ.) и других местах, чтобы быть всегдашним защитником отца и его интересов, как покорный воле родительской сын, и в течение этого тяжёлого времени неоднократно выказывает чудеса личной храбрости в многочисленных битвах и сражениях. Южный летописец особенно подробно и яркими красками изображает битву под г. Луцком в 1150 г., где Андрей Боголюбский отличился своей беззаветной храбростью под стенами этого города пред лицом многочисленных дружин – отца своего, дяди Вячеслава и двоюродного брата Владимира Мстиславича, бывшего одним из серьезных противников Юрия Долгорукого. Андрей с братом своим Ростиславом, по приказанию отца своего, первые с полками своими выступили к г. Луцку (Волын. губ.), где засел враждебный Юрию Владимир Мстиславич. Недалеко от этого города ночью вдруг в войске Андрея между половцами, союзниками Юрия, произошел переполох: половцы чего- то испугались и начали разбегаться. Дружина Андрея разбудила его и тоже уговаривала бежать скорее отсюда, говоря: «чего ждешь, княже, уезжай, а то наживешь сором». Но Андрей не был трусом; он остался, не двинувшись с места до утра, и увидавши, что половцы все разбежались, отступил к Дубно и затем снова отправился к Луцку. Приближаясь к этому городу, он увидел, что осажденные сделали вылазку и решил ударить на лучан и отрезать их от города. Братья не подозревали его намерений и отстали от него, так как он даже не велел развернуть своего знамени «не величаву бо ему сущу на ратный чин, но похвалы ищущу от Бога», как замечает летописец. Стремительно бросился он с небольшою дружиною на неприятельскую пехоту и в первом же натиске изломал копье свое. Испуганные лучане побежали назад в город по гребле. |
| Святослав напал на Торжок, слабое место Новгородцев, а с запада и юга на Новгородский пригород Луки напали, по приказу Андрея, Полоцкие и Смоленские князья. Дело кончилось бы, по обыкновению тем, что Новгородцы покорились бы воле Андрея и приняли бы Святослава, но на беду ввязался в эту борьбу Андрея с Новгородом новый князь Киевский – Мстислав Изяславович, двоюродный племянник Андрея, сын того Изяслава, с которым так долго пришлось бороться отцу Андрея, Юрию Долгорукому. Он стал на сторону Новгородцев, принял благосклонно депутацию от них в лице Данислава Лазутинича, тайком пробравшегося сквозь ополчение Полочан и Смоленцев в Киев, и дал им в князья сына своего Романа. Этот поступок Мстислава, нарушавший права Андрея, признаваемый прежними Киевскими князьями, по которым он, как старейший в роде, мог назначать по своему усмотрению в Новгород князей, – жестоко оскорбил Боголюбского. Равнодушный до сих пор к Киевскому княжению, он теперь предъявил свои права и на Киев, как старейший в роде и во всяком случае имевший на него гораздо более прав, чем племянник его, Мстислав Изяславович. Он собрал громадное ополчение, состоявшее из дружин одиннадцати князей и отправил его на Киев, под начальством старшего сына своего Изяслава и боярина Бориса Жидиславича. В ополчении участвовали: князья Муромские и Рязанские, боявшиеся сильного соседа и совершавшие еще ранее с дружинами Андрея походы на Болгар и Половцев, – князья Смоленские и Полоцкие, Черниговские и Новгородские, и, наконец, братья Андрея – Глеб и Всеволод, и племянник Мстислав Ростиславович. Вся эта рать обступила Киев и после недолгой осады взяла город, в 1169 г. на второй неделе поста; Мстислав убежал из города, и победители бросились грабить имущество граждан. Не обошлось и без кровопролития: Суздальцы мстили теперь Киевлянам за убиение их родичей в Киеве после смерти Юрия Долгорукого. Целых три дня продолжался грабеж, город был пожжен и разграблен, «и бысть в Киеве, – говорит летописец, – стенания и туга, и скорбь неутешная, и слезы непрестанные, сия же вся содеяшаяся грех наших ради». |
| «Он и побежденный остался победителем», – как говорит Погодин. Новгородцы понимали, что эта чудесная победа только спасла Новгород от наказания, но ничуть не избавила их от власти великого князя Андрея Боголюбского. Для того, чтобы заставить Новгородцев беспрекословно повиноваться себе, Андрей Боголюбский прибегнул к обычному средству усмирять Новгород, практиковавшемуся еще отцом его Юрием, наиболее чувствительному для Новгородцев: он прекратил подвоз хлеба в Новгород из подвластных ему княжеств Суздальского и Смоленского, и в Новгороде настала страшная дороговизна хлеба. Кадь ржи продавалась по 4 гривны сереб. (около 6 руб.), хлеб по две ногаты (около 15 коп.). Новгородцы волей-неволей должны были покориться Андрею. Они изгнали своего князя Романа и стали просить у Боголюбского такого князя, какого он захочет им дать. Андрей дал им в князья Рюрика Ростиславича, брата умершего Святослава, из-за которого и началась война у Новгородцев с Андреем Боголюбским. Мало того, что он давал Новгородцам в князья кого хотел, он оказывал влияние и на выборы посадников Новгородских, этих представителей Новгорода, всегда избиравшихся Новгородцами «на всей их воле». Так, в следующем году Рюрик Ростиславич не поладил почему-то с посадником Новгородским Жирославом, преданным Боголюбскому, лишил его посадничества и тот обратился с жалобой к Андрею. А. Боголюбский немедленно велел Новгородцам изгнать от себя князя Рюрика, и принять к себе снова посадника Жирослава и дал им в князья одного из младших сыновей своих – Юрия. Так велико было могущество великого князя Андрея Боголюбского! Целым рядом дальновидных и решительных действий он в одном лице своем сосредоточил власть над южною и северною Русью, над Киевом и Новгородом, над сильною и богатою землею Ростовско-Суздальскою, которая всецело была обязана ему своим процветанием; его слову были покорны князья Муромские и Рязанские, Полоцкие и Смоленские... Брат Андрея Глеб Юрьевич, посаженный в Киеве князем, недолго княжил в униженной столице, – он скоропостижно скончался и его место, без разрешения Боголюбского, занял Владимир Мстиславич, князь Дорогобужский, дядя Смоленских князей Ростиславичей, но Андрей властно приказал ему немедленно выехать из Киева и отдал Киев Роману Ростиславичу, князю кроткому и покорному воле его, послав сказать Ростиславичам: «Вы нарекли меня отцом, и я хочу вам добра; я даю Киев Роману, вашему брату». |
|
|
