| е. похвальном) Словеси его, в сей же повести сокращено прочих ради деяний». Таким образом, оказывается, что Слово и житие служат как бы дополнениями одно другому, что житие написано уже после Слова, т. е. после 1547 г., и если не тем же автором, то его современником, ибо оно находится уже в списке Степенной книги, писанном в то время . Подобное же отношение замечаем между житием святого князя Всеволода Псковского, которое составлено пресвитером Василием после Собора 1549 г. и занесено в Макарьевские Чети-Минеи, и житием того же князя, помещенным в Степенной: первое, кратко описав жизнь князя, подробно излагает его многочисленные чудеса; последнее, напротив, гораздо обстоятельнее изображает жизнь князя, а из чудес упоминает только об одном и оканчивается так: «Многая же его неизчетная чудеса кто может сказати или исписати? Елика же нецыи потщашася отчасти снискати и писанию предати, и сия во иной книзе, в житии его, обрящеши». Замечательно, что как автор первого жития святого князя Всеволода сознался в предисловии: «А еже от младых ногтей житие его не свем и не обретох нигде же», так и автор второго жития повторяет то же с небольшими изменениями речи, ясно указывая, что имел уже под руками первое житие . Житие святителя Московского Алексия, помещенное в Степенной книге, представляет собою самую обширную редакцию этого жития и, как само свидетельствует, написано «по благословению преосвященнаго Макария, митрополита всеа Русии, в лето благочестивыя державы самодержца... Ивана Васильевича... и при благородном сыне его царевиче Иване», следовательно не прежде 1554 г., когда царевич родился . Житие это заменило собою в Степенной книге другое житие святого Алексия, вероятно более краткое, но несомненно в ней находившееся и прежде, так как на него ссылался еще в 1537 г. Василий Тучков в своей повести о Михаиле Клопском . Житие другого святителя Московского — Ионы, помещенное в той же книге, написано после 1547 г., когда появилось известное похвальное Слово Ионе, потому что повторяет, за исключением предисловия, все содержание этого Слова по порядку, иногда дословно, а вообще более растянуто и витиевато; повторяет и все рассказы Слова о чудесах с прибавлением новых. |
| На другой день к вечеру князь уже пересекал снежную равнину озера Неро. Впереди вырисовывались стены Ростовского кремля. Князь Георгий Всеволодович решил остановиться на ночь в Ростове, чтобы повидать своего племянника, князя Василько Константиновича. Василька очень ценили и любили и родичи, и остальные князья. В народе о нем говорили: «Он ко всем любовен и милостив и гордости ненавидит». К тому же он был храбр и доблестен. Еще юношей, пятнадцать лет назад, он ходил с ростовским отрядом в Киев и на реку Калка сражаться с татарами. Возки осторожно проехали по узким улицам Ростова и остановились у княжьего двора. Сбежались слуги и дружинники, помогли князю выйти из саней и под руки повели его по ступенькам крыльца. – Где же мой любезный племянник, князь Василько Константинович? – В кузнице. – Какая ему там забота? – Мечи кует! – Проведите-ка меня к нему. Князь Георгий Всеволодович скинул медвежью шубу и, оставшись в лисьем полушубке, пошел за дружинником по темным переулкам города. – Кузницы у нас на отлете, за крепостной стеной. Ряд черных кузниц вытянулся по берегу озера. Изнутри доносился грохот молотов. Из труб вырывались клубы багрового дыма, освещенного жаром печей. Снопы огненных искр, крутясь, улетали в темное облачное небо. В кузницах кипела работа. Кузнецы, склонившись к наковальням, передвигали большими щипцами раскаленные добела железные полосы и постукивали молоточками, указывая молотобойцу место, куда ударить. Дородные молотобойцы, ухая, били с размаху тяжелыми молотами. – Сейчас, сейчас, дорогой гость! – крикнул один из молотобойцев, так же вымазанный сажей, как и остальные. – Вот свариваю два куска железа! И не достать его! Отодрал в городе все засовы, пороги, ободья… Все потребно на секиры и мечи! Нет кузнецов… бью сам… – Что же ты, князь Василько, бьешь кувалдой, как простой молотобоец? Вмешался ближайший кузнец: – Наш князь горазд все делать не хуже заправского мастера! – Сейчас руки обмою, и пойдем ко мне. Княгинюшка угостит нас пирогами. Эй, Тыря-конопатый! Ходи сюда живей! Смени-ка меня. |
| Из этих данных легко понять, почему брачный союз, о котором так хлопотала византийская политика, мог остаться только проектом или ограничиться только – как это нередко было в Византии – вызовом в Константинополь невесты для обручения, воспитания и образования. Кто же была эта нареченная супруга? На последний вопрос можно отвечать не более как догадками. По многим причинам – главная из них обнаружится далее, – между прочим, на основании характеристики князя, которую в Константинополе составили по рассказам людей, его близко знавших (особое благочестие и миролюбие), мы думаем, что письма были адресованы не к Святославу, хотя он был великим князем в период времени от 1073 по 1076 год, а к Всеволоду. Титул игемона, употребляемый в корреспонденции, тоже идет скорее к удельному князю, чем к великому. После, в XIV веке, к великому князю писали: «благороднейший великий князь» (εγενστατε μγα δοξ). Предпочтение Всеволоду может быть объясняемо его родством с предшествовавшими византийскими императорами, его браком на Грекине. Итак, имели в виду дочь Всеволода, которых у него было несколько. Судьба Всеволожиих дочерей замечательна, но еще замечательнее и удивительнее молчание об этой судьбе наших летописей. Одна из них, Евпраксия Всеволодовна, была за Генрихом IV, германским императором, играла видную роль в судьбе своего мужа, ею были заняты и папы, и кардиналы, ее видели при дворе Матильды Тосканской, ее именем наполнены современные немецкие, а также италианские летописи и поэмы, а русская летопись знает только конец ее романического и трагического поприща. «В сеже лето (1106) пострижеся Еупракси, Всеволожа дщи». А под 6617 (1109): «преставися Евпракси, дщи Всеволожа» 32 . Это все... и для монаха этого было довольно; для монаха всего интереснее, кто и когда сделался монахом или монахиней, где умер и погребен. Нам кажется загадочною и судьба другой дочери Всеволода, Анны или Яньки. В 6594 (1086) году «пострижеся дщи его девою, именемь Янька» (Ипатьевская летопись). Не это ли бывшая невеста Константина Дуки старшего? Несомненно, что она имела какие-то связи с Константинополем. Чрез три года после пострижения эта дева-черница ездила в Царьград, была принята, очевидно, с уважением и почетом при дворе Алексея Комнина; она выбрала и привела с собою в Киев нового митрополита для русской церкви. Может быть, и греческая столица, и греческий язык были ей знакомы с той поры, как она считалась невестою Дуки... Но ее нареченный муж пострижен был против воли, а она сделалась монахинею добровольно 33 . |
| После этого город стали заново строить на левом берегу Волги при великом владимирском князе Ярославе Всеволодовиче (1238-1246). Есть основания считать, что в 60–70-х г.г. XIII в. было положено основание костромскому кремлю на левой луговой части берега Волги. Это объясняется и тем, что в 1272 г. костромской князь Василий Ярославич (последний, девятый, сын Владимирского князя Ярослава Всеволодовича) вступил по праву старшинства на великое Владимирское княжение и в течение пяти лет, до его смерти, Кострома являлась столицей великого княжества. Находился кремль первоначально на берегу реки Сулы (примерно на месте пересечения нынешней улицы Пятницкой с улицей Островского). Ко второй половине XIV в. Костромской кремль стал уже сильной для своего времени крепостью, являлся одним из пограничных форпостов Московского княжества. За стенами его нашел себе надежное укрытие от войск хана Тохтамыша в 1382 г. великий князь Дмитрий Донской с семьей. В 1408 г. великий князь московский Василий Дмитриевич скрывался в Костроме от набега хана Эдигея. Во время междоусобной войны, которую вел великий московский князь Василий Васильевич с галичским князем Юрием Дмитриевичем в 1433 г., и позднее, в 1448 г., когда московский князь боролся с князем Дмитрием Шемякой, Кострома, окруженная крепостными стенами, также служила оплотом московскому князю. Имеются сведения о том, что старый кремль сильно пострадал во время пожара 1413 г. Административный центр Костромы вместе с крепостью стали восстанавливать примерно в 1416 г., но уже на новом, возвышенном месте (в районе теперешнего парка культуры и отдыха). Крепость на возвышенном месте было легче защищать от врагов; кроме того, кремль подняли выше по берегу Волги, который часто затоплялся в весеннее время. И кремль снова не раз играл роль боевой крепости, защищал жителей от врагов. В 1539-1540 г.г. город дважды пытались взять татары, но были разбиты костромским ополчением. В «смутное время» стены кремля выдержали не одну осаду со стороны польских захватчиков. |
| Жучик кн. Михаил Иванович Волконский, середина XVI в. Жучка , крестьянин, 1545 г., Новгород З Заанбардой Сила, крестьянин, 1646 г., Курмыш Забейца Алферий, крестьянин, 1495 г., Новгород Забела, Забелин : Андрей Григорьевич Забела Хлуденев [см. Хлудень], первая половина XVI в.; Иван Алешкин Забелин, конец XV в., помещик, Новгород [см. Бовыка, Одолей] Забойников Степан, крестьянин, 1585 г., Владимир Заболоцкий Василий Иванович Всеволож, первая половина XV в.; от него – Заболоцкие. Фамилия от села Заболотья, на юго-запад от Переяславского озера [см. Азей, Асанчук, Благой, Благонозье, Бражник, Жихан, Кивер, Козля, Костица, Кошур, Кувшин, Кутиха, Лапа, Лобан, Мясоед, Паук, Племянник, Плотник, Помяс, Странник, Тонкий, Трегуб, Трясоголов, Угрим, Услюм, Утакун, Черленый, Шугарь, Шукал, Ярый] Заборовский Андрей Дмитриевич, 1562 г. Фамилия от села Заборовья в Тверском уезде [см. Гвоздь, Обора, Овсяник] Забродов Богдан Осипович, 1576 г., Тверь Забузов Федор Иванович, 1587 г., Тула Завалин Иван, 1620 г., Устюг Завалипутев Дмитрий Васильевич, 1540 г., Москва Завалиха Степан, крестьянин, 1610 г., Нижний Новгород Завалишин Никифор Семенович, 1556 г., Обонежская пятина [см. Бурмас] Завалиша – овсянка, пойло для телят (Даль) Заварза, Заварзин : Филя Заварза, крестьянин, 1624 г., Курмыш; Михей Заварзин, 1638 г., Москва; Василий Заварзин, подьячий, 1691 г. Заватра Треня, крестьянин, 1606 г., Арзамас Завесины Кинжал [см. Кинжал] Иванович и Игнатий Васильевич, конец XVI–haчaлo XVII в., Новгород Завид Дмитриевич, посадник, 1128 г., Новгород Заворотков Михаил Семенович, 1565 г., Казань Завражный Иван, посадский человек, 1660 г., Гремячий Завришины , новгородские бояре, XV в., выселенные позже в Нижегородский уезд; Яков Епифанович, помещик, конец XVI в., Нижний Новгород Заврить – засунуть, запереть на запор (Даль) Завьялов Максим, крестьянин, 1579 г., Шуя [см. Локтев] Вьялица – метель, вьюга; завьялить – замести снегом; завьяло – вялый человек Загайнов Семен, крестьянин, 1500 г., Владимир Загарин Надобный [см. Надобный] Михайлович, 1590 г., Владимир; Загаринов Пороша [см. Пороша] Гаврилович Таскаев [см. Таскай], 1580 г., Арзамас |
| – О времени и месте его рождения сведений нет; при первом в о княжении отца в Киеве, получил Суздаль, в 1149 г.; во время войны отца с Изяславом II Мстиславичем, великим князем киевским 106), оставлен, с дружиной в 50 чел., для вспомоществования Святославу Олеговичу, князю черниговскому ), отстаивал, но не отстоял, Новгород-Северский и ушел в Суздаль, к отцу, в 1150 г.; получил от отца Поросье и, с Берендеями, отразил набежавших сюда Половцев, в 1152 г.: киевский двор его ограблен в день смерти Юрия, 15 мая 1157 г.; вместе с Рюриком Ростиславичем ), ходил, из Торческа, помогать Ростиславичу Мстиславичу, великому князю Киевскому 167), при чём соединился, у Котельницы, с Мстиславом Изяславичем 144), племянником первого, в 1160 г.; выгнан из суздальской области единокровным братом своим, св. Андреем Боголюбским 20), в 1162 г.: с матерью и двумя единоутробными братьями: старшим Мстиславом ) и младшим Всеволодом 58), удалился в Константинополь, где император дал ему «в Дунай 4 города», в 1163. – Из Греции он не возвращался и дальнейшая судьба его неизвестна. 517. Василько (Василий) Ярополкович 517. Василько (Василий) Ярополкович, князь брестско-дрогичинский, единственный сын Ярополка Изяславича, князя бужско-волынского ), от брака с дочерью Святослава Олеговича князя черниговского ), неизвестной по имени. – Род., по-видимому, в Луцке, в 1166 г.; потерял отца в 1167 г.; по свидетельству сказаний, приводимых Татищевым, подучил Брест и Дрогичин, в 1171 г.: сражался с Владимиром Володаревичем (Владимировичем), князем минским,. 533), в 1182 г. – Время смерти и место погребения тела его не указываются. – Был женат, по Татищеву, на княжне мазовецкой, известной только под этим названием, и от брака с ней (или с другой), по тексту родословной летописной – впрочем в этом именно месте, очевидно спутанному, имел сына Всеслава 591). – Примечание. Князь этот постоянно смешивается нашими историками с двумя соименными ему князьями: Васильком Ярополковичем изгоем 518) и Васильком Ярополковичем михайловским 519). |
| Иди к заключённому (т. е. к ослеплённому Васильку, сидевшему в темнице г. Владимира Волынского): советуй ему, чтобы он отправил посла к Мономаху и склонил сего князя оставить меня в покое. В знак благодарности дам Васильку любой из городов Червенских: Всеволож (вероятно, нынешнее село Воложки в 12 вёрстах от г. Ковля, по Соловьёву), Щеполь (ныне с. Шепель Луцк. уезда) или Перемиль» Василий исполнил волю Давидову. Василько выслушал его со вниманием, и с кротостью отвечал: «я не говорил ни слова; но сделаю угодное Давиду и не хочу, чтобы для меня проливали кровь Россиян. Только удивляюсь, что Девид в знак милости даёт мне собственный мой город Щеполь: я и в темнице князь Теребовля. Скажи, что желаю видеть и послать ко Владимиру боярина моего, Кулмея…» (Карамзина «История госуд. Российского, кн. 1, т. 2, гл. 6, стр. 74). Затем, когда в 1196 году разгорелась междоусобная война между князем Галицко-Волынским Романом Мстиславичем и князем Киевским Рюриком Ростиславичем, тестем его, то по этому поводу в Ипатиевской летописи под 1196 годом читаем, что «Володимер, ехав со Мстиславом (это – сподручники Рюрика), повоева и пожьже волость Романову около Перемиля» (Полн. собр. рус. летописей); под 1211 годом читаем: «Данило и Василько, Лестьковую (т. е. короля Лешка) помощью прияста Тихомль и Перемиль от Олександра, и княжаста с матерью своею в нем» (– там же, стр. 160). Потом в той же летописи под 1224 годом сказано: «Мстислав прия зятя своего (Даниила) любовью, и почтив его великими дарми.., и дочерь свою Анну дарив великими дарми, и с братьею видевся в Перемили» (там же стр. 165) Ещё в той же летописи под 1227 годом читаем, что «Данил и Василько… пустиста Ярослава, и даста ему Перемиль и потом Межибожие» (там же, стр. 167). Во время грозного нашествия Татар на Волынь, город Перемиль, по всей вероятности, вместе с другими городами Волыни был разорён и опустошён ими и с течением времени низошёл на степень незначительного села. Впрочем, некоторое время Перемиль был местечком. Так, о нём, как о местечке, имении князя Сангушки Коширского, упоминается в акте от 29 августа 1601 года в арендном листе князя Григория Сангушки Коширского каштеляна Браславского, и жены его Софии («з Головчича») евреям Аврааму Шмойловичу Турейскому и Гецу Перцовичу Торчинскому «на именя, в Луцком повете лежачие, то есть: место Горухов, двор и село Старый Горухов, двор и село Озерцы, село Рачин, село Марковичы, двор и село Конюхи, село Куты, село Белое Поле, местечко Перемиль, двор и село Смоляву, двор и село Вербинь…», при сем передаётся этим евреям право «…подданых и бояр судити и рядити, винных и непослушных, водле выступков их, карати бы теж и горлом (т. |
| Тихо в боевом лагере. Все спит. Враг далеко. Кто забредет в жестокие морозы в такую трущобу! Ни дозорного оклика, ни стука, ни скрипа шагов… Князь присел на бревенчатой кладке. Тоска охватила его сердце. «О русская земля! – думал он. – Лежишь ты прекрасная, привольная, раскинувшись на снежных полянах, в лесных чащах. Только лесные буераки да мужицкая сила – вся твоя защита! Эх, сбежались бы все мужики со всех погостов, повел бы их в бой старый Илья Муромец! Какой коварный враг устоял бы тогда? Отогнали бы всех врагов, как раньше отгоняли! Ворвался к нам народ чужой, злобный и немилостивый. Пробрался он в самую глубину, в сердце русской земли, расколол ее на мелкие клочки и грызет, и гложет, и рвет, не давая передышки… Эх! собраться бы с силой и сбросить с плеч насевшего врага!..» Слышно, как брякнуло стремя. Впереди скользит тень. Всадник все ближе. Князь застыл на месте и вглядывается. Кому сейчас дело, кому забота бродить среди ночи по лагерю? Не князь ли Георгий? Конь высокий, стройный, половецкий. Всадник не русский! Как он попал сюда? А вдруг это татарин?.. Князь Василько сжимает рукоять меча и бросается вперед. Конь прыгает в сторону, всадник мчится прочь поляной, к лесной просеке и скрывается в густых елях. – Татарин!.. Лазутчик!.. Василько бросился за ним, но не догнать! С другой стороны показался новый всадник. Впереди него пегий пес-волкодав. «Опять враг? Нет, уж его не упущу…» Всадник все ближе. Конь поджарый, стройный, идет спокойной тропотой. Пес зарычал и остановился. Всадник натянул повод. – Кто идет? – Гонец из Владимира. К великому князю Георгию Всеволодовичу. – Попал как раз куда надо. Давно ли из Владимира? – Давно. Уже дней пятнадцать. Пришлось кружить. Татары грозят отовсюду. Раза три от них отбивался. Только добрый конь выручил. – Что слыхать о Владимире? – Я выехал – Владимир еще стоял. А в пути уже ходили дурные слухи… – Ужели пал Владимир? – Да, говорят, сожжен! Рассказывают, небо три дня было красным… Князь Василько опустил голову. Но лишь на миг. |
| Между тем, обстоятельства сильно переменились, Мстислав, воротившись с Литовского похода, скончался, а его преемник на Киевском престоле, брат его Ярополк, желая иметь в Переяславле надежного князя, в том же году, перевел Изяслава из Полотска в Переяславль. Изяслав, отъезжая из Полотска, оставил там своего брата Святополка, еще очень молодого князя; но не по силам молодого Святополка было держать нелюбимую власть чужого князя в Полотске: лишь только уехал Изяслав, как Полочане пригласили к себе одного из прежних князей, Всеславова внука, Василька Святославича, а Святополку показали путь, сказавши: «ты лишился нас,» и все Полотские города, за исключением Минска, отложились от Киевского Князя и признали власть Василька. Ярополк Владимирович Киевский, чтобы вовсе не лишиться Полотской земли, посадил Изяслава в Минске и продал ему Туров и Пинск; но Изяславу уже не у чего было жить в Минске, и он ушел к своему брату Всеволоду в Новгород, недовольный дядею. И таким образом Полотская земля вся, по-прежнему, сделалась независимою и со своими отчинными князьями. Впрочем, Ярополк очевидно не мог отказаться совершенно от Полотских владений, и новый Полотский князь Василько Святославич, на первый раз, должен был признать некоторую зависимость от Киевского князя; ибо в 1138 году Полочане приходили на помощь к Ярополку против Всеволода Ольговича, князя Черниговского, В 1140 году возвратились из Царь-града двое Полотских князей, сосланных туда в заточение Мстиславом, кажется Василий и Иван Рогволодовичи, а затем, мало-помалу, собрались и остальные Полотские Князья, разогнанные нашествием Мстислава. Походы Мстислава в 1127 и 1129 годах, хотя не покорили окончательно Полотской земли, и по смерти Мстислава, хотя Полочане опять восстановили свою независимость и обзавелись отчинными князьями из потомства Всеслава; тем не менее, походы сии имели громадное значение для будущей судьбы Полотских владений. Со времени сих походов Полотские Князья вступили в более тесные сношения с Приднепровскими князьями, чаще стали вступать с ними в родство и прибегать к их помощи в спорах между собою; так что с этого времени ни одно междоусобие Полотских князей не обходилось без участия Киевских, Черниговских или Смоленских князей, и соседние Приднепровские князья уже не опускали случая пользоваться Полотскими междоусобиями, а на оборот и Полочане и их князья, время от времени, вмешивались в междоусобия соседних Приднепровских князей. Вообще, после Мстиславовых походов, Полотская земля вышла из того отчуждения, в котором она была в прежнее время. Так уже при преемнике Ярополка, князе Киевском Всеволоде Ольговиче, начались брачные союзы между Полотскими и Приднепровскими князьями; в 1143 году Всеволод Ольгович женил своего сына, знаменитого в последствии Святослава на дочери Полотского Князя Василька Святославича, а Переяславский, прежний Полотский князь, Изяслав Мстиславич выдал дочь свою за Полотского князя Рогволода Борисовича. |
| По наблюдениям В.Д. Назарова, около конца 1454 — начала 1455 г. создан был удел князя Юрия Васильевича, основным ядром которого стал Дмитров. Возможно, был выделен удел и князю Андрею Большому. Этот опыт Василий II использовал позднее, при наделении уделами своих детей по завещанию 1461/62 г. Основная же территория Московского княжества оставалась подведомственной великому князю. При этом главное состояло в том, что на смену удельному пестрополью приходила уездная система, проверенная жизнью первоначально на «уезженной» (освоенной во время поездок княжеских администраторов) территории Московского княжества. Этот переход отражал основной итог событий второй четверти XV в. Термин «уезд» впервые появляется в источниках, когда они говорят о московских землях. Позднее уезды упоминаются для обозначения соседних земель, издавна связанных с Москвой, — Переславского (1425—1427 гг.) и Коломенского (1441 г.) уездов. В середине века число уездов значительно увеличивается за счет новоприсоединенных земель. Становятся известными Ростовский (1453 г.). Угличский (1455—1462 гг.) и Костромской (1457 г.) уезды. В 1460/61 г. упоминается Суздальский, а в 1462/63 г. — Владимирский уезд. Власть в уездах концентрировалась в руках наместников, как правило, бояр великого князя, поддерживавших его в годы борьбы с галицкими князьями. Так, очевидно, московским наместником был сначала И.Д. Всеволожский, а после него князь Юрий Патрикеевич. В 1433 г. ростовским наместником был П.К. Добрынский, в 1436 г. устюжским — князь Глеб Иванович Оболенский. В 1445 г., очевидно, муромским наместником был его брат Василий. Известно несколько коломенских наместников: в 1436 г. — И.Ф. Старков, в 1443 г. — В.И. Лыков в 1450 г., возможно, К.А. Беззубцев, в 1451 г. — князь И.А. Звенигородский. В Суздале некоторое время наместничал крупнейший военачальник Ф.В. Басенок. Наместничья власть распространялась по мере присоединения уделов к Москве и на удельные земли. Наместники поставлены были в Галиче, Угличе, Можайске и других городах. |
|
|
