| На Западе император заключил мир с Оттоном II, отдав ему в жены одну из своих родственниц. Затем он захватил Северную Месопотамию, Ливан, Сирию и почти всю Палестину. Иерусалим ему помешала взять внезапная болезнь – желудочная инфекция, – которая свела его в могилу. Ходили слухи, что его отравил евнух Василий Ноф, занимавшийся поставками провианта в армию и скопивший на этом огромные богатства. Цимисхий сам доверил ему управление внутренними делами империи, но как – то с досадой обронил, что пока он проводит время в походах, их плоды достаются евнуху. Спустя несколько недель после этого он скончался. В отношении церковных дел его правление было отмечено двумя событиями. Впервые начала взиматься церковная подать, называвшаяся «каноникон» (она была гораздо меньше десятины на Западе). В это же время римский папа Бонифаций VII бежал в Византию, прихватив с собой папскую казну. Болгаробойца и святой Владимир Кода сын Цимисхия Василий в восемнадцать лет взошел на трон, он был изнеженным и избалованным юношей, посвящавшим время только удовольствиям и развлечениям. Но политические события в Византии заставили его быстро повзрослеть. Сразу после его воцарения в стране вспыхнули мятежи: два самых крупных полководца, Варда Фока и Варда Склир, восстали против басилевса и захватили практически всю империю. Зажатый в двойные клещи и почти лишенный армии, Василий решился на отчаянный шаг: он обратился за помощью к русскому князю Владимиру, пообещав ему руку своей родной сестры Анны. Это было беспрецедентное решение: до сих пор «багрянородные» принцессы императорского рода никогда не выходили замуж за варваров. Даже лучшие правители Запада, Карл Великий и Оттон I, получили отказ. Владимир согласился на этот союз и прислал около 6000 человек, которые вместе с оставшимися верными Василию отрядами сумели отразить армию мятежников. Когда дело было сделано, Василий попытался отказаться от своего обещания, но Владимир захватил Херсонес и силой вынудил императора выполнить условия договора. |
| Вполне обоснованно опасаясь за свою безопасность, желая опереться на по-настоящему преданных соратников, Василий II окружил себя людьми незнатными, но проявившими себя на поле боя или в делах государственного управления 647 . С другой стороны, никакие заслуги и титулы не способны уберечь лицо от ответственности за преступление, полагает василевс. «По старому закону лица, достигшие звания протоспафария или другого высшего, будучи повинны в умышленном убийстве, наказывались только потерей сана и чести, но не смертной казнью. На будущее время преступники этого класса, если они совершат убийство или составят заговор и науськают других к тому преступлению, будут подвергаться не только лишению чести, но и лишению главы» 648 . В целом все эти меры при внешней их непривлекательности позволили ему укрепить авторитет царствующей династии и собрать необходимые средства для ведения дальнейшей войны в Болгарии и Сирии. Несмотря на многочисленные мятежи и военные кампании, отметившие его правление, император Василий II оказался редкостным радетелем интересов государственной казны. В годы его царствования она увеличилась до 200 тыс. талантов – фантастическая по тем временам сумма. Сокровища кельтов и арабов, конфискованное у мятежников имущество, – все переводилось в деньги, которыми наполнились царские сокровищницы. Когда же места в них не осталось, император приказал вырыть специальные подземные лабиринты, где хранил остальные богатства. Привыкший во всем доверять только себе, император Василий II успешно познал науку государственного управления и военное искусство. Не любивший красивых слов, а лишь дело, он лично диктовал писцам свои распоряжения и эдикты, никогда не тратя время на пустые и цветастые выражения. Настоящий аскет, он с войском проделывал многокилометровые переходы, легко сносил зной и стужу, был очень воздержан и не любил, чтобы кто-то замечал его слабости. Дорожа своими солдатами, в походах Василий II предпочитал действовать из засад, издалека обстреливая неприятеля метательными снарядами – военная техника в годы его правления постоянно совершенствовалась. Когда солдаты иногда говорили своему полководцу в лицо, что строжайшая дисциплина угнетает их, царь неизменно отвечал: «Иначе нам никогда не кончить войны», и был, конечно, прав. Терпеливый, он редко наказывал своих воинов в походе, но, вернувшись в Константинополь, предавал виновных военному суду. Царь умел подавлять гнев, но был долгопамятен, никому не прощая ошибок или предательства 649 . |
| видели все реже и реже. Мануил I еще раздавал деньги горожанам после похода и делал дары церкви (по две номисмы на дом горожанина, а св. Софии сразу два кентинария, т. е. 14400 монет), называя дар " второй номисмой " (он был, видимо, половиной всей доли казны). Во время похода в Италию его воины взяли так много скота, что за один статир (номисму?) продавались десять быков или 130 овец. Но победы в XII столетии вообще были редкостью. Чаще не ромеи, а враги брали добычу, вторгаясь в земли империи. Одним из главных видов добычи были пленные (как воины, так и мирные жители). Византийцы специально захватывали с собой в поход веревки и ремни, чтобы вязать пленных. Никифор Уран, разбив войско Самуила на Сперхее в Греции, пригнал в столицу 12 тыс. пленных. Анна Комнин высказывает убеждение, что не покупной или родившийся в неволе, а раб-пленник лучше других рабов умеет повиноваться. Видимо, такой раб, не зная языка, обычаев и нравов господ, имел больше оснований бояться за свою жизнь. Он был новичок в своем рабском состоянии и жил в сплошном враждебном окружении. Византийцы нередко уже в Х в. сохраняли жизнь пленным не только для того чтобы превратить их в рабов, но и для того чтобы обменять их на ромеев, попавших в плен. В Малой Азии обмен происходил обычно на реке Ламусе. Участь пленных порой зависела от характера василевса. Константин V в 764 г. передал взятых им болгарских пленников для уничтожения в руки членов димов — цирковых партий. Василий II проявлял к пленным в ходе военной кампании необычайную жестокость, стремясь воздействовать на врагов устрашением. Отправив одного пленного араба к его эмиру с вестью о поражении, Василий II приказал отрубить ему руки, уши и нос. Во время завоевательных походов в Болгарию Василий Болгаробойца не брал пленных (за исключением знатных лиц) — он предпочитал уничтожать или ослеплять их. После битвы у горы Беласица в 1014 г. он ослепил 14 тыс. воинов Самуила и отправил их обратно, оставив на каждую сотню ослепленных по одному одноглазому поводырю. Во время походов против арабов этот василевс сжигал заживо или душил дымом искавших спасение в пещерах разбитых арабских воинов и мирных жителей. Анна Комнин рассказывает о страшном и странном ритуале: византийские воины варили в котлах новорожденных турецких младенцев, отобранных у взятых в плен матерей, и окропляли этой водой правую руку. В 1091 г. в конце апреля ромеи с помощью половцев наголову разгромили орду печенегов близ Эноса. Было взято множество пленных — не только воинов, но и женщин и детей. Почти по 30 связанных пленников приходилось на каждого ромея-воина. Ночью византийцы перебили всех пленных, поразив жестокостью своих союзников-половцев, которые в ужасе, не ожидая полагающихся им наград за помощь, бежали на север, к своим кочевьям. |
| д. 48 Стр. 66. И призваша я царя Василий и Костянтинъ… – Императоры-сопровители: Василий II Болгаробойца (976–1025) и его брат Константин VIII (976–1028). 49 Стр. 74. Иде Володимиръ на Хорваты. – О том, кто такие эти хорваты, см. прим. на стр. 701–702. 51 Латки – глиняные сковороды с высокими краями и полой ручкой, в которую при посадке в печь и при вынимании из печи вставлялась палка. Употреблялись обычно для жарения и печенья. 52 Корчаги – в древней Руси употреблялись обычно для хранения вина. Это были большие глиняные сосуды с одной или двумя ручками. 53 Стр. 82. …вложити рубль въ уста… – Рубль – обрубок какого-либо металла. По-видимому, Янь давал этим понять волхвам, что они приговорены к смерти, так как рубль в некоторых случаях вкладывался в рот покойнику. 54 Придоша Святополкъ, и Володимеръ, и Давыдъ Игоревичъ, и Василко Ростиславичъ, и Давыдъ Святославичъ, и брат его Олегъ… – Этими словами начинается обширное и связное историческое повествование, в центре которого стоит злополучная судьба Василька Ростиславича. По-видимому, оно представляло собой отдельное сказание и лишь вставлено летописцем в свой труд. Автор сказания говорит о себе в первом лице. Это некто Василий, выполнявший дипломатические поручения и составивший свое сказание отчасти со слов самого Василька Ростпславича. Во всяком случае, никто, кроме самого Василька, не мог указать Василию с такою точностью обстоятельства ослепления и эпизод в пути с окровавленной сорочкой Василька. 55 …и сняшася Любячи… – По-видимому, речь идет не о городе Любече близ Чернигова, а о поселке около Киева на левом берегу Днепра у озера Подлюбского. 59 Стр. 92. Василъевъ – ныне Васильков, город южнее Киева. Впоследствии родители Феодосия переехали в Курск. 60 …Феодосиемъ того порицаешь. – В переводе с греческого «Феодосий» означает – данный, посвященный Богу. 61 Стр. 94. … пастуха… словесныхъ овьць… – Традиционные в древнерусской книжности метафоры: священник, игумен – «пастух», «пастырь»; прихожане или монахи – «стадо», «словесные (то есть разумные) овцы». |
| Примечательно, что сразу после поражения Склира патриарх Антоний тут же добровольно оставил свой престол, что только подтверждало опасения Василия II о его прямом участии в апостасии. На его место императором был поставлен Николай II Хрисоверг (979–981). Тем временем Варда Фока с триумфом вернулся в Константинополь и дальше продолжал верно служить Римской империи. Василевс очень высоко оценил его полководческие таланты и, освободив от монашеского послушания, поставил во главе армии, воюющей в Сирии. Там наследник Сейф-ад-Даула Сад-ад-Даул Шариф (967–991) вернул себе родительскую вотчину город Алеппо. Араб попытался заключить вассальные союзы с более могущественными мусульманскими правителями, но это не помогло ему. 2 ноября 981 г. римская армия во главе с Вардой Фокой подошла к стенам Алеппо и 1 декабря этого же года нанесла Шарифу тяжелое поражение – тот немедленно признал над собой власть Византийского императора и обязался выплачивать дань 624 . Казалось бы, теперь мир и спокойствие должны вернуться в Византию. Однако, как известно, в людях мало постоянства, да и подозрительность Василия II, небеспричинно глубоко укоренившаяся в его сердце еще с детства, сыграла свою роль. В скором времени он стал ревновать паракимомена Василия к своей власти. Ему казалось, что теперь, когда он вышел из юности и стал самодержавным василевсом, опека паракимомена не только обременительна, но и подозрительна. К тому же, как обычно, придворный мир, полный слухов, противоречий и интриг, настойчиво формировал убеждение у императора, будто бы сановник излишне щедр к отдельным лицам и таким способом втайне от царя формирует собственную партию. В этом не было ничего необычного: идея «общего блага» имела в Византии столь многочисленные интерпретации, а вариативность оснований занятия императорского престола столь безгранична, что смело можно было допустить, будто паракимомен Василий готовит Римской империи нового василевса. Царь встревожился: рядом с ним находились две очень сильных личности – Варда и паракимомен Василий, союз которых, несмотря на взаимную ненависть, был не невозможен. А это несло смертельную опасность. Недолго думая, даже не пытаясь смягчить удар, он с юношеской решимостью и категоричностью неожиданно объявил в 985 г. ошеломленному паракимомену Василию об отставке. Несчастного вельможу посадили на корабль, который тотчас отчалил от берега и направился к месту его ссылки. Так, некогда первый сановник Римской империи, заканчивал жизнь в небытии и забвении. Василий не выдержал такого поворота судьбы и, оставленный всеми, вскоре умер. |
| Мы говорим об известиях арабских писателей Аль-Макина и Ибн-аль-Атира. В особенности первое имеет капитальное значение и заключается в следующем: «и взбунтовался открыто Варда Фока и приглашал людей признать его за царя и владел всеми землями греков до берега моря. И стало важным дело его и боялся его Василий боязнию великою. И истощились богатства его и побудила его нужда вступить в переписку с царём руссов, они же были его врагами, и он просил у него помощи. И царь руссов согласился на это и просил свойства с ним. И женился царь руссов на сестре Василия, царя греков, после того, как он поставил условием принятие христианства и отправил к нему митрополитов, которые обратили в христианство его и весь народ его. – И отправился царь руссов со всеми войсками своими к услугам царя Василия и соединился с ним. И они оба сговорились пойти навстречу Варде Фоке и отправились на него сушей и морем и обратили его в бегство». Арабская традиция значительно расширяет кругозор наш на крещение Руси и показывает, в какой степени скудны русские известия и в каком направлении следует ждать и желать их пополнения. Поход на Корсунь ясно мотивируется политическими целями, что и соответствует действительному положению дела, оправдываемому договорами с греками и другими данными. Переговоры Василия с Владимиром, вызванные стесненным положением Византии, также имели прежде всего в виду военный союз, хотя и закончились принятием греческой веры Владимиром. Остаётся, однако, и здесь невыясненным вопрос о месте крещения Владимира и о личном походе русского князя в Константинополь. В вопросе о крещении Руси при Владимире остаётся ещё несколько невыясненных подробностей, которые в общем зависят от утраты византийской традиции. Большой заслугой нашего учёного нужно признать то, что он первый выдвинул и оценил арабские известия, в сопоставлении с которыми получили надлежащее освещение сами византийцы. Что дебаты по вновь поднятому вопросу не закрыты, интересующиеся русской исторической наукой могли убедиться в 1883 г. при выходе книги барона В. Розена «Император Василий Болгаробойца», в которой между прочим приведены известия другого арабского писателя о русско-византийских отношениях 988–989 года, Яхьи Антиохийского. Это, оказывается, тот писатель, которым пользовался Аль-Макин в своих известиях о крещении Руси и которого так эффектно Васильевский привлёк к даче важных показаний насчёт событий 988 и 989 годов. С появлением первоисточника, конечно, изменились несколько и отношения исторической критики к свидетельству Аль-Макина, но в общем арабская традиция только выиграла, получив новое подтверждение в свидетельстве почти современного событиям писателя (Яхья писал в начале XI века), пользовавшегося недошедшими до нас греческими источниками. В каком направлении могут далее идти исследования по занимающему нас интересному вопросу, об этом мы имели случай высказаться в Журнале Министерства Народного Просвещения. 1884 г. (апрель). |
| В числе последних опять выступают вперед особенно заметным образом первоначально вольные и владевшие землей крестьяне общинники, которые в полном общинном составе попали под власть или добровольно поддались под покровительство какого-нибудь сильного человека. Это случалось частью вследствие большой нужды, как например, во время голода и мора, свирепствовавших в 927–933-х годах, 75 частью вследствие постепенного расширения монастырского и церковного землевладения, чему разительные и поучительные примеры, можно найти в упомянутых нами актах трех византийских монастырей, частью, наконец, вследствие императорских пожалований и появившейся уже в XI веке системы кормлений или проний (πρνοια). Основанные, таким образом, зависимые отношения напоминают отчасти доюстиниановский патронат (patrocinium). При своем происхождении они могли быть весьма разнообразны, соответственно различию обстоятельств, их вызвавших; но те из этих отношений, которые удержались, на долгое время и приобретали прочность, все более делались похожими на обыкновенные отношения крестьян к своим господам или помещикам. Является на сцену десятина (δεκτη), платимая господину, и пастбищное (ννμιον). 76 Что касается крестьян, обрабатывавших чужую землю, то теперь, при Македонской династии, было принято и признано такое правило, что крестьянине, просидевши на владельческой земле законный срок давности, – как сам не может сойти с неё по произволу, так не может быть и согнан с неё собственником. При таком положении представлялось естественным признать за крестьянином также некоторое право на ту землю, на которой он водворился, признать известным образом собственность подчиненную. (nutzbares Eigenthum) рядом с верховной собственностью помещика. Следы такого воззрения находятся уже в Земледельческом законе, если только те статьи, которые позволяют крестьянам меняться своими участками, относятся к крестьянам-мортитам, обрабатывавшим чужие земли. Совершенно определенно высказал такой взгляд Евстафий Римлянин (Eustathius Romanus), как мы узнаем из сборника, составленного его почитателем: «Если окажется, что парики беспрерывно обрабатывали свои участки и платили оброк (аренду) в продолжение тридцати лет, то господин не имеет права согнать их. Ибо они являются как бы господами этих участков, вследствие долговременного пользования, хотя и обязаны платить оброк. Он (то есть Евстафий) сказал это, услышав, что покойный император кир Василий (Болгаробойца, 975–1025 гг.) часто сгонял своих париков». 77 |
| Между тем окончательное подчинение царем Василием Болгарии, раздвинувшее границы его власти до Адриатического моря, поставило его в возможность поддерживать непосредственно из Драча своего катепана в Южной Италии, и, с другой стороны, этот последний стал принимать участие в делах, имеющих непосредственное отношение к побережью Адриатики; так, около 1024 г. он снарядил из Бари экспедицию на север от Драча с целью привести к повиновению хорватского князя. Оживление византийских политических притязаний на западной границе, как, впрочем, и на всех наиболее важных позициях, особенно доказывается тем, что царь Василий перед своей смертью питал планы предпринять энергичные действия против сицилийских арабов. Хотя поход под начальством евнуха Ореста, которому оказывал содействие и катепан Василий Боиоян, был вполне неудачен, но это скорей находит себе объяснение в неспособности вождя, чем в других условиях. Что сарацинский вопрос в Сицилии к тому времени вполне назрел и что царь Василий вполне оценивал положение дел, это видно из ближайших затем событий, положивших конец господству мусульман на острове и начало норманнскому владычеству в Южной Италии. Смерть постигла царя Василия в преклонном возрасте; он умер в декабре 1025 г., когда занят был приготовлениями к походу в Сицилию, имея около 70 лет. Его можно считать последним представителем даровитой династии, давшей государству столько способных полководцев и просвещенных администраторов. Нельзя, конечно, ставить им в вину их узкого патриотизма, приносившего в жертву эллинизму другие народности империи; нельзя также относить на счет их политической недальновидности обнаружение и развитие в XI в. таких разрушительных сил, которые свели на нет все приобретения македонских царей на восточной и западной границах и которые угрожали поколебать внутренний порядок в империи. Наступившие в XI в. политические перемены на границах империи и постепенно вошедшие в строй Византийского государства посторонние влияния, вызывавшие в нем разные приспособления к новым потребностям, составляют первостепенную задачу историка последних представителей династии по смерти Василия Болгаробойцы. |
| Византийские гарнизоны, расквартированные в Элладе, по малочисленности не решались открыто противостоять болгарам, а те не могли проникнуть дальше в Пелопоннес, ограничиваясь ежегодными набегами. Такое положение вещей сохранялось до 986 г., пока император Василий II не предпринял поход на Самуила. Из Филиппополя он проник через Траяновы ворота до Сердики и осадил этот город. К несчастью, его войско, собранное наспех, было плохо подготовлено – видимо, василевс не имел достаточного времени для организации кампании. Осадная техника оказалась неэффективной против крепких стен, продовольствия не хватало, а тут еще были получены сведения о том, что Самуил с большим войском приближается к Сердике. Император срочно снял осаду и спешным маршем направил армию на родину. 16 августа 986 г. византийцы остановились для отдыха в лесном урочище у Вакарела, между Дунаем и Эгейским морем. На следующий день, 17 августа 986 г., греки достигли Ихтиманской долины, покрытой лесами, и тут на них с двух сторон обрушились болгары, укрывшиеся в засаде. Они обстреливали византийцев из луков, метали копья, а затем пошли врукопашную. Потери римской армии были ужасными – пало почти все войско, а победителям достался императорский шатер, весь обоз и множество осадной техники. Сам царь Василий II едва не погиб – его спас отряд армянской пехоты, который укрыл императора в середине своего каре и с боем прорвался сквозь густые ряды болгар. В следующие несколько лет Самуил попытался развить свой успех: он завоевал приморские города Драч и Леш и проник на севере через сербские земли до Рагузы (Дубровника) 638 . Конечно, император Василий II никак не желал мириться с таким исходом. Он начал спешно готовиться к новому походу, но вновь помешали внутренние волнения. 70-летний и почти ослепший Варда Фока, пребывавший до сих пор под арестом, получив известие о гибели конкурента, решил еще раз попытать счастья. Весной 989 г. он собрал из рассеянных остатков войска Склира новую армию, ничуть не уступающую по численности и силе прежней, и вновь объявил себя Римским императором, надев пурпурные сапоги. Однако теперь мятежник действовал гораздо осмотрительнее. Не решаясь вступать в открытое сражение с императорской армией, Варда Фока блокировал Константинополь, перекрыв все дороги и торговые пути, ведущие в столицу. |
| Тринадцать лет, при нарастающем перевесе византийцев, тянулась эта война. Летом 1014 г. войска ромеев и болгар встретились в Стримонии, близ «засек» – деревянных крепостей в ущелье Кампулунга, у подножия горы Беласица. 29 июля произошло решающее сражение. Искусно маневрируя, Василий II окружил болгарское войско с флангов, а в тыл им, совершив отчаянный бросок по ущельям, зашел Никифор Ксифий. Кольцо закованных в стальные доспехи катафрактов болгары прорвать не сумели, а когда в дело вступили ромейские камнеметы, сражение превратилось в избиение. Чтобы прекратить бессмысленное уничтожение сотен людей, командиры Самуила (царя не было при войске) приняли решение сложить оружие. Сдалось более пятнадцати тысяч человек. На следующий день христианнейший император ромеев повелел каждому сто первому пленному выколоть один глаз, остальным – оба. Казнь свершилась, и пятнадцать тысяч слепцов, цепочками по сто человек, ведомые одноглазыми проводниками, потянулись, зияя окровавленными глазницами, к лагерю Самуила. Говорят, он не выдержал такого зрелища и в октябре отравился. Не один десяток лет после Беласицкой битвы в городах и весях Фракии доживали свой век несчастные слепцы, живое напоминание того, что воевать с Империей ромеев небезопасно. После смерти Самуила Болгарию охватили смуты, а Василий II с настойчивостью молота обрушивал на противника мощные удары. В конце 1018 г. грозный Болгаробойца повел своих катафрактов, тяжелую пехоту и артиллерию от Адрианополя к столице врага – Охриду. Но навстречу ромеям вышла не армия, а царица Мария с ключами от столичных ворот и казнохранилища. Спустя год военачальник Константин Диоген овладел Сирмием – последним очагом болгарского сопротивления. На сто семьдесят лет Болгария целиком подпала под скипетр византийских монархов. Василий воевал не только с болгарами. В 990 и 1001 гг. Византия конфликтовала с Ивирией, в 1016г.-с хазарами, а в 1021 – 1024гг. император, уже старец, водил свои армии в Абхазию и Армению. В Италии деятельный царь свел все владения Константинополя под единую власть, создав катепанат с центром в Бари. В 1018 г. катепан уничтожил у Канн вторгшихся норманнов, через три года греки осаждали Гарильяно, и лишь вмешательство императора Генриха II не позволило им развить свой успех. |
|
|
