| В стенограмме выступлении Юровского в феврале 1934 года указаний о времени сжигания тел в Поросенковом логе нет, кроме того, что машины два часа ехали и застревали после железнодорожного переезда, пока окончательно не застряли. Современные историки Ю. Буранов, С. Беляев, В. Алексеев, П. Мультатули, Л. Болотин, исследователь А. Мановцев и другие полагают, что данные, содержащиеся в записке Покровского-Юровского, воспоминаниях Юровского и в стенограмме Юровского, сфальсифицированы в части описания событий в Поросенковом логе ночью и утром 19 июля 1918 года. Но современное следствие считает Записку одним из главных доказательств именно в части действий большевиков по якобы совершенному ими сожжению двух тел в Поросенковом логе и закапыванию там же 9 других тел. В то же время, имеется более надежный источник по хронометражу самого пребывания большевицкой команды в Поросенковом логе в ночь и утром 19 июля 1918 года. Так в протоколе допроса, проведенного следователем Н. Соколовым 10 июля 1919 года, Василий Лобухин показал, что машины большевиков проехали ж/д переезд в полночь, то есть в 12:00 (имели ли они в виду недавно введенное декретное или привычное поясное время, неизвестно), но потом застряли (не менее 2-х часов, по Юровскому), а утром их в Поросенковом логе уже не было 32]. Даже если предположить, что Лобухиным в 1919 году указывалось поясное время, то, согласно его показаниям, у большевиков было не больше 4-5 часов на сожжение тел. «Утром» железнодорожники называли время вскоре после рассвета, то есть в 5 часов по декретному времени и в 7 по поясному. Грузовой автомобиль большевиков свидетели в Екатеринбурге видели 19 июля в 7 или 8 часов утра (по декретному или поясному времени), что подтверждает то, что покинуть Поросёнков лог они должны были не позднее 7 часов по любому из способов исчисления времени 38]. Исходя из этих источников, полагаем, что для того, чтобы подготовить костер, сжечь два тела, вырыть яму, свалить туда остатки кострища и развести новый костер для маскировки следов первого костра, у большевиков было всего 2-4 часа, в крайнем случае, 5 часов. Но если предположить, что Лобухин указывал поясное время, и у группы было в распоряжении 5 часов, необходимо учитывать, что с 2-00 до 5-30 поясного времени была еще полная темнота. По данным Екатеринбургской метеостанции, ночь с 18 на 19 июля была облачной (80% облачности) и луна не была видна, то есть большую часть работы большевикам нужно было делать в полной темноте с использованием нескольких керосиновых фонарей, что весьма затруднительно и подготовка костра должна была занять существенно больше времени, чем днем. |
| У нас теперь душа и тело растленны со дня рождения, и потому нам трудно бороться с искушениями, а у Адама природа душевно-телесная была вначале целостна, чиста и невозмутима. Не грешить для него было легче, чем грешить, потому что в первом он имел уже навык, а второе было для него грозная и опасная ( Быт. 2, 16–17 ) новость, неизведанное дело. Но при всем этом, если бы он пожелал нарушить заповедь Божию, то, в силу данной ему свободы, препятствия он не встретил бы. Переход из светлого в темное состояние произошел бы мгновенно, хотя, может быть, и не без борьбы душевной. И человек пожелал – и перешел во мрак; была, как увидим ниже, и борьба. Попутно разрешу здесь сперва несколько недоуменных вопросов 518 . Спрашивают: зачем Бог дал человеку самую свободу, дар опасный и оказавшийся таким гибельным? – Потому что «благоугодно Ему было в тварях не только рабское, бессознательное служение необходимости, но и духовное служение любви. Существенные черты образа Божия и вместе величия человеческого составляют сила ума и сила свободы. Существо разумное... не может быть несвободным... Поэтому требовать, чтобы Бог создал тварь сознательную и разумную, но не давал бы ей свободы, значит требовать, чтобы Бог истины, Которому невозможно солгать ( Евр. 6, 18 ), оставил Свою тварь в постоянном самообольщении и обмане... Следовательно, роптать на Бога за дар свободы значит роптать на Него за то, что Он слишком благ и милостив к человеку, – роптать, зачем Он так возвысил человека и зачем не уравнял с животными». И странное дело, в государственной и личной жизни мы требуем везде и всегда свободы, но когда нас требуют к отчету, упрекаем в своих собственных поступках тех, кто нам даровал ее. Говорим: хоть бы ее не было. Но если, говорят, свобода есть столь высокое и существенное достояние человеческого духа, то зачем же Творец дал ей возможность зла? Разве Он не мог создать свободу без этой гибельной возможности? «Потому же, – отвечает святой Василий Великий , – почему и ты не тогда признаешь служителей исправными, когда держишь их связанными, но когда видишь, что добровольно выполняют пред тобою свои обязанности. Поэтому и Богу угодно не вынужденное, но совершаемое добровольно. Добродетель же происходит от произволения, а не от необходимости...» |
| «А кого наместничьи или волостелины люди учнут давати от кого на поруку, до суда или после суда; и наместничим и волостелиным людем тех людей в волости являти старостам и целовальникам, которые у наместников и волостелей и их туинов в суде сидят; а не явя тех людей, по ком поруки не будет, наместничим и волостелиным людем к себе не сводити и у себя их не ковати. А кого наместничи и волостелины люди, не явя старосте и целовальникам к себе сведут, да у собя его скуют; и кто тем людем род и племя придут на наместничих и волостелиных людей к старосте и целовальникам о том бити челом и являти. И старосте и целовальникам у наместничих и волостелиных людей тех людей выимати; и кого у наместничих и волостелиных людей выймут скована, а им не явлено; ино на наместниче или волостелине человеке взяти того человека бесчестье, посмотря по человеку. А чего тот на намесниче или волостелине человеке взыщет; и тот иск взяти на нем вдвое» (ст. 70). Но и здесь Судебник не вводил нового, а только узаконил старое; подобное учреждение мы встречаем еще до Судебника 1550 года; в жалованной грамоте Чухломскому монастырю, данной в 1518 году, великий князь Василий Иванович пишет: «А коли из Галича наместничи неделыцики приедут убитые головы осматривати; и они осматривают с старостою волостным, да с ним лучших людей человек десять; а по волости наместничим неделыцикам самим не ездити, а без старосты и без лучших людей неделыцику убитые головы не осматривати, и на поруки крестьян не давати» (АИ. Т. I. 125). Отсюда ясно, что крестьянская община, на чьей бы земле она ни жила, и до Царского Судебника признавалась прямою защитницею своих членов. Относительно крестьянской общины Царский Судебник, кажется, ввел только одну новость, – земских волостных дьяков; допрежде мы их не встречали, – о них не упоминается даже в Судебнике 1497 года. Таким образом, по Судебникам были утверждены все прежние права крестьян; крестьяне по-прежнему все признаны свободными членами Русского общества, без всякого различия, на каких бы землях они ни жили; местожительство по-прежнему осталось чисто частным гражданским отношением крестьян и в сущности не изменяло их общественных отношений. |
| Окончивши исчисление народа в землях Суздальской, Рязанской и Муромской, и распределивши дани и назначивши сборщиков и надсмотрщиков, Ханские чиновники отправились обратно в Орду с донесением об успешном исполнении возложенного на них поручения; а вслед за ними туда же поехал и Александр с другими Русскими Князьями, с одной стороны, вероятно, для засвидетельствования перед Ханом, что как они Князья, так и весь Русский народ будут исправно и усердно исполнять все Ханские требования, и что Князья и народ благодарны Хану за его милости; а с другой стороны, для того, чтобы отблагодарить Улавчия и других сановников Ханских за их снисходительность и уступчивость в деле народного исчисления и в определении отношений Руси к Монголам 76 . Хан принял Русских Князей ласково; но при отпуске их на родину объявил окончательно, чтобы и независимый доселе Новгород принял Монгольское исчисление, и поступил в отношения к Монголам одинаково с прочими Русскими городами. Весть о Ханском решении относительно Новгородцев быстро достигла Новгорода и произвела там ужасное волнение. Вольнолюбивый народ, гордый недавними победами над соседними врагами, с ужасом узнал о горькой необходимости покориться дальним и «мало ведомым повелителям» 77 . Волнения продолжались целое лето; благоразумнейшие граждане и начальники народные сознавали необходимость покориться; но горячие головы, не понимавшие дела как следует, шумели на вечах, называли благоразумных изменниками и возбуждали народ к мятежу и непокорности; кричали, что должно положить головы за Св. Софию и честь Новгорода. Среди сих смятений скончался любимый народом старый посадник Анания, могший еще сколько-нибудь сдерживать восстание. Совместник и преемник его, посадник Михалко, ненавистный Новгороду и насильно поставленный Александром, решительно уже ничего не мог сделать в пользу усмирения; недовольные, пользуясь благоприятным случаем, убили его 78 . Между тем Александр с послами Ханскими спешил в Новгород, чтобы законным образом объявить непокорному народу волю грозного повелителя всей Руси. Оставленный Александром в Новгороде сын его Василий, Князь пылкий и неопытный в делах, принял сторону недовольных и, не думая помогать отцу в деле порядка, убежал во Псков. Послы Ханские, прибывшие вместе с Александром, немедленно объявили волю Хана и начали требовать десятины, тамги и других Монгольских даней. Народ, видя, что Монгольские чиновники прибыли без войска, принял их ласково, назначил дары Хану, но решительно отказался от платежа постоянных даней; Татары, видя невозможность в настоящее время исполнить Ханское поручение, перестали настаивать в своих требованиях и были отпущены с миром и честью 79 . |
| Грабители начали проникать и в сторону Волоколамского уезда, но здесь встретили неожиданное противодействие. Явился человек, который, «видя погибающих собратий своих от несытого врага, взял меры усилиться против них и своей деятельностью и смелостью, не страшась и того, что, если за веру, Государя и отечество положит живот свой» 231 . Это был дьячок села Рюховского, Волоколамского уезда, Василий Григорьевич Рагузин – личность весьма замечательная. Свои патриотические подвиги он начал с того, что, однажды увидев небольшой неприятельский отряд, состоящий из семи солдат, он один «бежал за ними в погон» шесть верст, ударяя по церквам, встречавшимся на пути, в набат. Но, несмотря на набат, никто не приходил к нему на помощь, кроме диакона села Тимошева, который «с ним соединился» 232 . И вот уже вдвоем они продолжали погоню за неприятелями еще десять верст. Погоня увенчалась успехом. Рагузин с упомянутым Тимошевским диаконом и подоспевшими крестьянами «переловили помянутых семерых неприятелей в лесу» 233 . На другой день, после поимки неприятелей, вечером опять начались разбои и грабежи. Тут Рагузину пришла мысль организовать из крестьян, которые доселе «пребывали в страхе», воинский отряд, который мог бы дать отпор грабителям. Указывая на свой личный пример неустрашимости и отваги, Рагузин вместе с Тимошевским диаконом собрали 500 крестьян и «согласили их быть вооруженными день и ночь и защищать свои селения» 234 . Отряд поступил под команду Рагузина и означенного диакона и действовал весьма успешно. Успешные действия предводительствуемого Рагузиным партизанского отряда побудили Волоколамского исправника Беляева примкнуть к этому отряду «со всем своим дворянством» 235 . Это обстоятельство усиливало означенный отряд не только морально, но и со стороны его численности. Исправник Беляев также с своей стороны «созывал государственных и помещичьих крестьян из разных селений и ободрял их неустрашимыми быть и защищаться от неприятеля» 236 . И эти, вновь собранные, крестьяне также поступили под команду того же дьячка Василия Рагузина. |
| Лит.: [Каминский В. К.] Неск. летописных данных из первых дней существования Рус. подворий в Иерусалиме//СИППО. 1901. Т. 12. 1. С. 64-75; Дмитриевский А. А. Имп. ППО и его деятельность за истекшую четверть века, 1882-1907. СПб., 1907; он же. Памяти Б. П. Мансурова//СИППО. 1910. Т. 21. 3. С. 446-457; он же. Деятели рус. Палестины/Сост.: Н. Н. Лисовой. СПб., 2010; он же. Палестинское об-во и рус. школы на Востоке: Статьи, очерки, отчеты//Сост.: Н. Н. Лисовой. СПб., 2014; Иловайский С. И. Ист. очерк 50-летия Рус. об-ва пароходства и торговли. Од., 1907; Аничков Н. М. Учебные и врачебные заведения ИППО в Сирии и Палестине. СПб., 1910. Ч. 2: Учеб. заведения Галилеи; Stavrou Th. G. Russian Interests in Palestine, 1882-1914. Thessal., 1963; Hopwood D. The Russian Presence in Syria and Palestine, 1843-1914. Oxf., 1969; Баталден С. К. Судьба рус. землевладения в Иерусалиме во время Палестинского мандата//ППС. 1992. Вып. 31(94). С. 25-31; Грушевой А. Г. Имп. Правосл. Палестинское об-во: (По петербургским архивам)//Архивы рус. византинистов в С.-Петербурге. СПб., 1995. С. 134-156; Юзбашян К. Н. Палестинское обво: Страницы истории//Ист. вестн. 2000. 2(6). С. 102-140; 3/4(7/8). С. 132-154; Лисовой Н. Н., Платонова З. И., Савушкин В. А. Сводный кат. рус. недвижимостей в Св. Земле//Россия в Св. земле. М., 2000. Т. 1. С. 691-719; Лисовой Н. Н. В. Н. Хитрово - основатель ИППО// Хитрово В. Н. К Животворящему Гробу Господню: Рассказ старого паломника. М., 2003. С. 5-59; он же. Рус. присутствие в Св. Земле: Учреждения, люди, наследие//ОИ. 2003. 2. С. 19-37; 3. С. 84-103; он же. Из истории руководства ИППО: 4 секретаря (М. П. Степанов - В. Н. Хитрово - А. П. Беляев - А. А. Дмитриевский)//ППС. 2005. Вып. 102. С. 6-35; он же. Рус. духовное и полит. присутствие в Св. Земле и на Ближ. Востоке в XIX - нач. XX в. М., 2006; он же. Св. Земля: История и наследие: Правосл. путев. М.; СПб., 2015. Н. Н. Лисовой Рубрики: Ключевые слова: АВРААМИЙ (Часовников Василий Сасильевич; 1864-1918), архим., миссионер, редактор " Китайского благовестника " |
| Заслуженный ординарный профессор по кафедре русского и церковно-славянского языков (с палеографией) и истории русской литературы, Член академического Правления, Действительный Статский Советник Григорий Воскресенский Высочайшим приказом по гражданскому ведомству от 4 марта 1902 года за 14 уволен, с 20 января того же года, согласно его прошению, по слабости здоровья, от службы при Академии с правом ношения в отставке мундира, занимаемой им должности присвоенного. Заслуженный ординарный профессор по кафедре истории и разбора западных исповеданий Василий Соколов Советом Академии избран и резолюцией Его Высокопрео– —6— священства от 20 февраля 1902 года утвержден в должности Члена Правления Академии. Ординарный профессор по кафедре догматического богословия Александр Беляев, прослуживший при Академии в штатных преподавательских должностях 25 лет, указом Святейшего Синода от 23 ноября 1901 года за 8151 утвержден в звании заслуженного ординарного профессора Академии. Экстраординарный профессор по кафедре теории словесности и истории иностранных литератур Иерофей Татарский, также прослуживший при Академии в штатных преподавательских должностях 25 лет, указом Святейшего Синода от 17 октября 1901 года за 6993 утвержден был в звании заслуженного экстраординарного профессора. – Высочайшим приказом по гражданскому ведомству от 23 августа 1902 года за 72 заслуженный экстраординарный профессор, Статский Советник Иерофей Татарский уволен, с 21 июня 1902 года, согласно его прошению, по болезни, от службы при Академии с правом ношения в отставке мундира, занимаемой им должности присвоенного. Экстраординарный профессор по кафедре введения в круг богословских наук Сергей Глаголев Советом Академии 1 февраля 1902 года избран и Высочайшим приказом по гражданскому ведомству от 28 апреля 1902 года за 31 назначен, со дня избрания, ординарным профессором Академии. Исправляющий должность доцента по кафедре библейской истории монах Иосиф (Петровых), согласно резолюции Его Высокопреосвященства от 31 августа 1901 года, рукоположен 30 сентября того же года в сан иеродиакона, а 14 октября – в сан иеромонаха. |
| В первое время существования «Богословского Вестника» Архипастырем Московским был Высокопр. Леонтий, который относился к Академии и ее ректору, о. арх Антонию, с искренним доверием и отеческим расположением, а потому и академический журнал во всех своих нуждах и начинаниях неизменно встречал с его стороны лишь благожелательное покровительство и поддержку выразившиеся, между прочим, в щедрых субсидиях от Московской кафедры на издания, предпринятые Академией по поводу торжества в память пятисотлетия со дня кончины Препод. Сергия. Фактическим высшим распорядителем «Богословского Вестника» была вся академическая корпорация в совокупности, осуществлявшая свою законодательную и административную власть в общих редакционных собраниях, где принимали участие не только профессора и доценты, но и все должностные лица Академии, как секретарь, библиотекарь и их помощники и т. п. Общие собрания, под председательством о. ректора, обыкновенно устроялись пред заседаниями Совета Академии, чтобы члены последнего имели возможность, по окончании редакционных дел, продолжать свою деятельность, не выходя из зала заседаний. Непосредственное заведывание всеми делами журнала находилось в руках редактора, при чем в помощь ему по просмотру рукописей, представляемых для напечатания в журнал, избирались особые редакторы отделов, из которых один имел дело с рукописями переводов отеческих творений, другой – со статьями научного содержания, третий и четвертый – с публицистическими и библиографическими. Все эти лица, под председательством редактора журнала составляли из себя комиссию, которая по мере надобности собиралась на заседания для обсуждения вопросов относительно печатающегося материала. В период моего редакторства членами комиссии состояли: А. П. Лебедев , А. Д. Беляев , Н. А. Заозерский , М. Д. Муретов и А. И. Введенский . Каждая представлявшаяся в журнал статья, прежде всего, прочитывалась редактором и если он находил ее пригодною для напечатания, или возбуждающею лишь некоторое сомнение, то передавал ее на прочтение члену комиссии соответствующего отдела, после чего она возвращалась к редактору на окончательное решение. |
| —410— ними подробностями; психологически естественно у каждого исследователя желание дать понять читателю о самом процессе нелегкой работы. Но проф. Соколов обладает таким чувством меры, которое не позволило ему вносить в свою книгу излишние черновые материалы. Везде выводы его даются читателю очень легко. А известно, что чем легче читателю, тем труднее автору. 5) Спокойствие и ровность изложения. Автор в каждой почти главе полемизирует с католическими писателями. Мелочная, придирчивая критика последних раздражает нередко даже читателя; тем более она должна была раздражать автора. Проф. Соколов никогда не возвышает тона и разбирает возражения католических богословов с тем хладнокровием, которое характеризует настоящего ученого и вызывает полное доверие читателя. В заключение отметим, что если нужда в книге об англиканской иерархии для русской богословской литературы была неотложная, то этой нужде всего лучше мог удовлетворить именно проф. Соколов. Отличное знание им английской церковной истории реформационного периода заранее обеспечивало такой успех его нового труда, на который другому рассчитывать очень трудно. Проф. Соколов вполне достоин степени доктора богословия». По выслушании сих отзывов один из членов Совета – экстраординарный профессор по кафедре догматического богословия Александр Беляев заявил, что «по его мнению, иерархия англиканской церкви незаконна и недействительна, и профессор Соколов ни законности, ни действительности её в своей книге не доказал». Означенное мнение, к которому не присоединился ни один из присутствовавших в собрании членов Совета, о. ректором академии предложено было профессору Беляеву, для внесения, согласно желанию последнего, в журнал собрания, – изложить письменно. По собрании голосов оказалось, что экстраординарный профессор Василий Соколов всеми членами Совета, в том числе и профессором Беляевым, был признан достойным степени доктора богословия. – В узаконенный срок экстраординарным профессором Александром Беляевым представлено было нижеследующее: |
| Наконец, в рамках этой темы, нельзя не сказать об удивительной небрежности главного редактора РНЛ. Он уделяет МНОГО внимания известной фразе сына тобольского дантиста М. Рэндель, будто его мать говорила в адрес Императора «полон рот гнилых зубов». Анатолий Дмитриевич забывает, что как раз в самой первой историко-стоматологической публикации « Заключение специалистов », вышедшей на портале «Православие.ру» сразу после памятной конференции, подробнейшим образом обсуждается, почему указанная фраза (сказанная… 60 лет спустя пребывания Царской семьи в Тобольске) не может вызывать никакого доверия. Снова и снова: если историко-стоматологические исследования Э.Г. Агаджаняна и А.А. Оболенского научно несостоятельны, что же маститые эксперты (Попов и Трезубов), на данные которых опирались исследователи, молчали и давали смущать народ? (Весной 2018 года соответствующими публикациями были полны даже светские СМИ). 5. « Тела сожгли у Ганиной ямы » - статья судмедэксперта, к.м.н. Ю.А.Григорьева. Спрашивается: что в ней ненаучного? 6. К вопросу ложности захоронения «под мостиком». а) Есть свидетельство (Г.П. Никулина), что Юровский вторую половину дня 18 июля 1918 года провел в Ипатьевском доме, отмывая с товарищами кровь от собранных им на Ганиной яме драгоценностей. Нет никаких свидетельств захоронения в ночь с 18 июля на 19 июля, кроме «Записки Юровского», с которой не то, что, как пишет Степанов, « не все ясно» (и за месяц до собора разрешится?), но весь текст которой полон лжи и противоречий – на что указывали Ю.А. Буранов, С.А. Беляев, Н.Г. Росс, В.В. Алексеев и что подробно разобрано в соответствующей статье сборника " Екатеринбургские останки " . Независимые исследования. СБОРНИК СТАТЕЙ . б) На памятной конференции в Сретенском монастыре А.Д. Степанов задал вопрос проф. В.С. Христофорову о наличии каких-либо документов, из которых бы следовало, что могильник на Поросенковом логу был создан в 1945 году . Василий Степанович отвечал, что таких документов нет и что никаких признаков уничтожения подобных документов также нет. Однако в ГАРФ имеются ДЕСЯТКИ (не менее 60-ти) документов, свидетельствующих о большом интересе НКВД в 1945-1946 году к царской теме. Приведем наиболее впечатляющий из них: |
|
|
