| Г. ЧИСТЯКОВ: Я все-таки надеюсь, что об этом помнят, поскольку нельзя не помнить Рябушинских, Морозовых, Солдатенковых, Лавенишниковых, и в конце концов Третьякова с его Третьяковской галереей, потому что это все действительно старообрядцы, люди, которые верили в Бога очень горячо, но были при этом абсолютно независимы от власти. И, более того, власть их, в общем, преследовала. Конечно, в постреформенное время, во второй половине 19–го века, не так люто, как во времена Екатерины Второй, например.. А. ЧЕРКИЗОВ: Или даже Петра Первого, не побоимся того слова. Г. ЧИСТЯКОВ: Безусловно. Но, тем не менее, преследовала, тем не менее, если хотите, это были религиозные диссиденты. И, наверное, именно тот факт, что они должны были противостоять власти, делала из них образцовых хозяев они понимали, что иначе им не выжить, иначе им не поддержать людей, которых они считали нужным поддерживать, своих рабочих, которые тоже были старообрядцами, и просто бедных людей, и так далее. А. ЧЕРКИЗОВ: Вообще-то, если брать слово в чистом виде, то русские старообрядцы это ведь протестанты, потому что они протестовали против официальной религиозной доктрины, официального религиозного направления. М. ЧЕРНЫШ: Я с вами согласен. Знаете, есть еще один пункт в теории М. Вебера, на который нам, наверное, следовало бы обратить внимание. М. Вебер подчеркивал, что в меньшинствах религиозных, национальных, стремление делать бизнес, активность, предпринимательская активность, харизма в бизнесе развиты в гораздо большей степени, чем в титульной нации. А. ЧЕРКИЗОВ: Титульной конфессии, не нации, потому что, например, французы нация титульная, но одни гугеноты, с которыми что-то сотворили в Варфоломеевскую ночь, а другие не гугеноты, католики. М. ЧЕРНЫШ: Титульная конфессия. И не надо забывать, что " кальвинисты " это была небольшая секта первоначально. Небольшая секта в Швейцарии, с которой, собственно, и зародилась протестантская этика, о которой писал М. Вебер. Это было очень небольшое число людей, и нельзя сказать, чтобы им кто-то навязал этот особый вид этики извне. Для них это был ответ на экзистенциальные, общие философские проблемы бытия проблему страдания, во–первых, и проблему спасения. |
| Вопрос: - К вопросу о безответной любви. Любовью оскорбить нельзя. Любовь - дающая. Человек, когда любит - отдает себя. И можно любить безответно, это очень красиво. Я недавно пересмотрела фильм «Журавушка», всем его рекомендую. Сколько там десятилетий герой любит героиню! Это высокие отношения, высокое чувство. Пусть тот человек несет это чувство, как благодать Божию. о. Фёдор: - Любовь действует исцеляюще на любящего, это действительно так. Если мы вернемся ко 2-му Посланию апостола Павла - то там будут и такие слова: «Но ты будь бдителен во всем, переноси скорби, совершай дело благовестника, исполняй служение твое». Переноси скорби - это часть пути христианина, потому что мы неизбежно повторяем путь Христов. Мы идем Его путем. Если мы осмысливаем те скорби, которые нам в жизни посылаются Господом как соучастие в Его скорбях, то они нам спасительны. А если мы сопротивляемся, не признаем, ропщем, даже не пытаемся их осмыслить... что непросто, потому что скорби бывают очень тяжелыми - в том числе и безответная любовь - то они нам и не пользу. Но все равно они и не уходят - Господь-то нам их посылает с какой-то целью. Вопрос: - Как пережить скорби - невнимание единственной дочки? Не позвонит, не спросит: «Что помочь?» о. Фёдор: - Если бы был еще ребенок или другие родственники, то надо, чтобы ей они просто тихонечко передали: «Что же ты не звонишь? Мамочка переживает». Мы вырастаем, но нам кажется, что наши мамы и папы такие же железные, какими были. Мы не понимаем, что все иначе. Нам кажется, что мама есть и будет всегда, будет основой, как это было всегда. И человеку надо перестроиться. Вы задали вопрос - сейчас выйду и позвоню маме. Пристыдили Вы и меня тоже. Вопрос: - Грех ли рассказывать детям выдуманные истории? о. Фёдор: - Конечно, нет. Дети любят сказки, обязательно их надо рассказывать. Я всегда это делаю. Они будут помнить и благодарить. Берите книгу, сериал, вводите детей в эпоху, помещайте туда героев их возраста или на год-полтора постарше - и пусть они там прячутся в сундуке от Ивана Грозного, попадают на Варфоломеевскую ночь или на пиратский корабль, в пирамиду к ацтекам. Самое главное - чтобы это было незаметно нравоучительно, интересно. Чтобы настоящее приключение. Сюжеты берите из книг. Увидите, как будет созидаться сердечная связь с ними. Главная задача педагогики. Через эту связь вы сможете дать им опыт любви. Отогреть сердца на всю жизнь. Надо чтобы работал механизм связи. Значит, общаться так, чтобы им было радостно и интересно. Возьмите «Одиссею капитана Блада». Посадите на корабль к пиратам одного случайно попавшего туда паренька, или лучше -двух. И пусть они будут участниками этих приключений. Два-три раза в неделю после молитвы выключайте свет и рассказывайте. Дети никогда этого не забудут. |
| Принять На сайте используются cookie-фaйлы, которые помогают показывать Вам самую актуальную информацию. Продолжая пользоваться сайтом, Вы даете согласие на использование ваших Метаданных и cookie-фaйлob. Управление cookie Епископ Бачский Ириней: вмешательство Патриарха Варфоломея на Украине распространило раскол почти на все Православие Об этом иерарх Сербской Православной Церкви епископ Бачский Ириней упомянул в интервью газете «Политика» (Сербия) . – Имеются ли основания для опасений, которые в беседе с журналистами были высказаны иерархом Русской Православной Церкви митрополитом Волоколамским Иларионом, что в сегодняшней Европе Библия может быть запрещена как «дискриминационная» книга, поскольку она учит нас тому, что Бог сотворил мужчину и женщину, что пол определяется рождением – тому, что противоречит установкам, пропагандируемым гендерной идеологией? – Многие благонамеренные – но неосведомленные – люди могли бы подумать, что выдающийся русский архиерей использовал лишь сильные преувеличения, чтобы описать ситуацию со своей точки зрения. Однако в культурном приложении к газете «Политика» я прочитал простую фразу: «Все, что вы можете себе представить, уже произошло, так что даже Джонатан Свифт был бы поражен». Заявление американского сатирика относится к духовному состоянию современной Америки, но его также можно применить к Европе, где гонения на Библию и из-за Библии являются почти такой же древней традицией, как и она сама. Христиан преследовали в первые века жизни Церкви Христовой. Потом страдали те, кто, кто уважал только первую, старую часть Библии – евреи, которых сначала убивали или изгоняли, а потом душили в газовых камерах. Из-за своего толкования Библии многие исчезали в результате погромов и гонений («Варфоломеевская ночь», инквизиция, европейские религиозные войны...). В то же время на Ближнем Востоке и на Балканах христиан жестоко пытали и убивали представители тогдашней версии ислама, хотя Коран признает и уважает христиан, а также евреев как «людей Книги», то есть людей Библии. Наконец, в современную эпоху миллионы людей были истреблены в Освенциме, Ясеноваце и многих, многих других концлагерях, на Колыме и на многих других «островах» архипелага ГУЛАГ. Большинство из них пострадали, помимо прочего (или больше всего), потому что они следовали Библии, ее учениям и этике, а значит, и Церкви, в которой и для которой Библия была написана, вдохновенная Богом, сохранена и истолкована. |
| В последнее время перед закрытием Лавры Вассиан жил с Варфоломеем даже в смежных комнатах, но не упускал случая посмеяться над суетностью своего друга. Варфоломея должны были рукоположить в епископа сергиевского, что и произошло. Но в последние месяцы перед хиротонией Варфоломей очень волновался, хотя и старался этого не показывать. Причину волнения будущего епископа мне открыл Вассиан, сказав: – Варфоломей знает, что его дело в принципе уже решено. Епископом он будет, но боится, чтобы я его не обогнал – как бы ему не пришлось у меня благословиться! Видите, какие пустяки могут отравлять жизнь совсем не глупого человека... После хиротонии Варфоломей перебрался на жительство в Москву. Раза два я навещал его там, а когда он приезжал в Сергиев и служил в академическом храме, то был у него книгодержцем, как, впрочем, потом и у Вассиана, ставшего епископом Егорьевским. К этому промежутку времени относится курьезная история, которую мне со смехом поведал Вассиан. – На днях к матушке Клеопатре приезжала знакомая монахиня из Москвы. Конечно, расспрашивая о московских новостях, ее не преминули спросить, как чувствует себя новопоставленный епископ Варфоломей и что о нем в Москве говорят. Старица ответствовала, что «здоровье у владыки Варфоломея пока, слава Богу, хорошее, но вот говорят-то о нем нехорошо!» – «Как нехорошо?» – «Да как же, матушка! По всей Москве говорят втихомолку, что скоро Варфоломеевская ночь будет! Уж чего хуже для монаха, когда о его ночных делах поминают!» Вряд ли отец Варфоломей подозревал, сколько толков в умах московских простецов вызвало его имя в связи с ожидавшимися политическими событиями... Умер Варфоломей в 1936 году. Я говорил уже, что Вассиан любил читать, читал много, но был совершенно равнодушен к поэзии. Прозаиков русских и иностранных он знал хорошо, однако среди поэтов даже Тютчев и Владимир Соловьев его не трогали. О Вячеславе Иванове он не имел никакого представления, наоборот, «Огненного ангела» В. Брюсова держал в своей библиотеке и говорил, что там хорошо показан конец средневековья, а кроме того, указана обильная библиография... |
| В конце концов они с силой оттолкнули ее. Бросили тело в машину. Двое других подняли мать с тротуара — она упала прямо на кровь и продолжала плакать. Все руки у нее были в крови. Полицейские и ее забрали в машину. — Поехали, дадите показания! Машина тронулась, увозя умершего и его мать. На тротуаре расплылось огромное пятно крови. Люди смотрели на это пятно словно загипнотизированные. Собачка моей соседки понюхала кровь и начала ее лизать. Дама оттянула ее за поводок. Я рукой вытер с лица мыло. Люди начали расходиться. — Помните, — отчаянно жестикулировали они, — это он бегал на прошлой неделе с лицом в крови. — Нет, то был другой, его враг. Наполовину выбритый, без галстука, я направился в ресторан. — Это жизнь, люди умирают, — услышал я у себя за спиной. — Раньше ли, позже ли!.. Мне ужасно хотелось пить. Я жаждал спиртного. Повернул за угол, вошел. Что-то изменилось. Мой ли это ресторан? Да, мой. У многих сидящих за столиками из карманов выглядывали рукоятки пистолетов. Карабины они прислонили к стульям. Были и старые клиенты, и новые. Почти все были вооружены — как незнакомые мне люди, так и завсегдатаи. — Черт, нужно защищаться, — сказала официантка, взглянув на мое испуганное лицо. — Вина! — взмолился. — Вина! Я смотрел на людей. Они ели. Я с трудом узнавал тех, кого привык здесь встречать. У них были другие лица. Изменилось что-то фундаментальное. Они оставались собой, уже не будучи собой. Проявлялась иная личность. Все вокруг разговаривали, не обращая на меня внимания. До моих ушей долетали обрывки разговоров: «Классовая борьба», «мясник Красной Площади», «нож в зубах», «богатые», «бедные», «пролетариат», «первичная антиреволюционость», «диктатура, да, но в свободе», «добровольные», «поющее завтра», «кровавые рассветы», «это будет новая Варфоломеевская ночь», «это окупится кровью и в крови», «они это заслужили, с их коррупцией», «эти грязные буржуа», «рабочие бедны, потому что пьют, они все проспиртованы», «а еще и наркотики», «коллективизм», «индивидуализм», «тоталитаризм», «общество потребления», «они пьют народную кровь», «все они продались, наши правители». |
| Та же картина наблюдалась и в различных городах Крыма, в Севастополе, Ялте, Алуште, Симферополе, Феодосии. Об одной «Варфоломеевской ночи» в Евпатории говорит дело 56. В Евпатории красные войска появились 14 января. Начались массовые аресты офицеров, лиц зажиточного класса и тех, на кого указывали, как на контрреволюционеров. За 3–4 дня было в маленьком городе арестовано свыше 800 человек. «Казни происходили так: лиц, приговоренных к расстрелу, выводили на верхнюю палубу и там, после издевательств, пристреливали, a затем бросали за борт в воду». (Казни происходили на судне «Румыния»). «Бросали массами и живых, но в этом случае жертве отводили назад руки и связывали их веревками у локтей и у кистей, помимо этого связывали и ноги в нескольких местах, а иногда оттягивали голову за шею веревками назад и привязывали к уже перевязанным рукам и ногам. К ногам привязывались «колесники». «Все арестованные офицера (всего 46) со связанными руками были выстроены на борту транспорта» добавляет другой повествователь 185 «один из матросов ногой сбрасывал их в море, где они утонули. Эта зверская расправа была видна с берега, там стояли родственники, дети, жены... Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смеялись. Ужаснее всех погиб шт. ротм. Новацкий, которого матросы считали душой восстания в Евпатории. Его, уже сильно раненого, привели в чувство, перевязали и тогда бросили в топку транспорта». Казни происходили и на транспорте «Трувор», причем, по словам очевидца, следующим образом: перед казнью, по распоряжению судебной комиссии, к открытому люку подходили матросы и по фамилии вызывали на палубу жертву. Вызванного под конвоем проводили через всю палубу мимо целого ряда вооруженных красноармейцев и вели на так называемое «лобное место» (место казни). Тут жертву окружали со всех сторон вооруженные матросы, снимали с жертвы верхнее платье, связывали веревками руки и ноги и в одном нижнем белье укладывали на палубу, а затем отрезывали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки и в таком виде жертву бросали в воду. После этого палубу смывали водой и таким образом удаляли следы крови. Казни продолжались целую ночь и на каждую казнь уходило 15–20 минут. Во время казней с палубы в трюм доносились неистовые крики и для того, чтобы их заглушить, транспорт «Трувор» пускал в ход машины и как бы уходил от берегов Евпатории в море. За три дня 15, 16 и 17 января на транспорте «Трувор» и на гидро-крейсере «Румыния» было убито и утоплено не менее 300 человек 186 . |
| С этого момента, с весны и лета семнадцатого года и начинается идейное сближение Пришвина с Буниным по самым насущным для России вопросам, и именно отсюда берет начало их выстраданный внутренний диалог о России, революции и русском народе. Революцию оба встретили в том возрасте (Бунину было сорок семь, Пришвину – сорок четыре), когда житейский и духовный опыт человека, острота зрения, интерес к реальной жизни и определенная отстраненность от повседневной рутины находятся в гармоническом сочетании, делающем человека способным максимально глубоко увидеть и оценить сущность происходящих событий. Бунинские и пришвинские дневники, посвященные революции и Гражданской войне, пожалуй, самые глубокие документы первой русской смуты двадцатого века. В этих только в постсоветское время опубликованных на родине писателей произведениях есть совпадения чуть ли не текстуальные, как, например, в тех случаях, когда революция описывается обоими, как Варфоломеевская ночь и даже дается народная огласовка: у Бунина – «на сходке толковали об „Архаломеевской ночи“ – будто должна быть откуда-то телеграмма – перебить всех буржуев». Пришвин призывает в своей «революционной» публицистике «собирать человека», разбитого событиями «Халамеевой» ночи. Они черпали из одного источника, и хотя для Бунина в большей мере причиной и сутью революционных событий оказалось народное окаянство, для Пришвина революция – это скорее проявление русского сектантства, хлыстовства («Почему вы так нападали на Распутина? – спорил он с Горьким. – Чем этот осколок хлыстовства хуже осколка марксизма? А по существу, по идее чем хлыстовство хуже марксизма? Голубиная чистота духа лежит в основе хлыстовства, так же как правда материи заложена в основу марксизма. И путь ваш одинаков: искушаемые врагами рода человеческого хлыстовские пророки и марксистские ораторы бросаются с высоты на землю, захватывают духовную и материальную власть над человеком и погибают, развращенные этой властью, оставля после себя соблазн и разврат» ); хорошо знакомый с этими течениями русской религиозной мысли и поведения, он знал, что говорил. Если положить их дневники рядом, то, отвлекаясь от стилистики, порой затрудняешься сказать, кто из них что писал – так много здесь горечи, отчаяния, столько тяжелых и порою даже оскорбительных слов о русском народе, что легко было бы обвинить авторов в русофобии, когда бы все сказанное не очищалось глубочайшей любовью к России, которой оба были преданы до конца дней. |
| Во всех вариантах романа Маргарита мстит совершенно незнакомым ей людям… Так кто же она? Во второй полной рукописной редакции романа (1938 год) поясняется, что Маргарита – это реинкарнация хозяйки Варфоломеевской ночи, французской королевы Марго. На балу Воланд представляет Маргарите демона-убийцу Абадонну, реакция которого вносит полную ясность в этот вопрос: «Я знаком с королевой, правда, при весьма прискорбных обстоятельствах. Я был в Париже в кровавую ночь 1572-го года» . Там же Коровьев говорит Маргарите: «Вы сами королевской крови… тут вопрос переселения душ… В шестнадцатом веке Вы были королевой французской… Воспользуюсь случаем принести Вам сожаления о том, что знаменитая свадьба ваша ознаменовалась столь великим кровопролитием…» . Так что о доброте и милосердии «черной королевы» Маргариты (так к ней обращаются на балу) говорить стоит поосторожнее. А верна ли Маргарита своей любви? Маргарита Мастера в отличие от Маргариты Фауста – далеко не девственница. С Мастером она изменяла живому мужу, от которого ничего не видела, кроме добра. Едва только Мастер исчез из ее жизни, она уж готова завести роман с другими мужчинами: «Почему, собственно, я прогнала этого мужчину? Мне скучно, а в этом ловеласе нет ничего дурного, разве только что глупое слово „определенно“? Почему я сижу, как сова, под стеной одна? Почему я выключена из жизни?» (гл. 19). «Дьяволу бы я заложила душу, чтобы только узнать…». А чем же она тогда будет любить Мастера, если душу она продает сатане? Если не душой, то тем, что она в обнаженном виде демонстрировала всей нечестной публике на балу у сатаны? Значит, лишь плоть Маргарита оставляет для Мастера? Но – только ли для Мастера? Вот какой-то мужчина попробовал познакомиться с Маргаритой, но встретил ее мрачный взгляд. Маргарита Николаевна тут же пожалела о несостоявшемся знакомстве: «Вот и пример, – мысленно говорила Маргарита тому, кто владел ею, – почему, собственно, я прогнала этого мужчину? Мне скучно, а в этом ловеласе нет ничего дурного, разве только что глупое слово „определенно“? Почему я сижу, как сова, под стеной одна? Почему я выключена из жизни?» Она совсем запечалилась и понурилась». |
| Паскье остроумно ответил на оскорбления своего противника и извинял их великою преданностью религии иезуитов, но обратил внимание слушателей на то, что Верзорис только протрубил (trompeter) хвалу своих доверителей, не приступив, в действительности, к вопросу, который надлежало точно выразить, что он и сделал сам. Затем он представил обратную сторону панегирика Верзориса, осыпав иезуитов тысячами сарказмов и доказав, что добродетели их не представляют собою такие гарантии, как уверял Верзорис. Паскье говорил так благоразумно и остроумно, что нанес своей речью страшнейший удар ордену. Адвокат дю Месниль, приступив к рассмотрению вопроса, столь долго разбиравшегося обоими противниками, обсудил его со всей серьезностью судьи. Его речь лишь с внешней стороны разнилась от речи Паскье; относительно фактов и статей закона, он был с ним вполне солидарен; в заключение, он пришел к тому, что иезуитов следует изгнать из страны, и посоветовал основать светскую коллегию на капиталы, оставленные Клермонтским епископом. Иезуиты испугались этого заключения, а также, того отвращения, с каким отнеслись к ним парижское духовенство, университет, судебное ведомство и граждане. Они обратились к своим покровителям и послали ко двору, находившемуся в Байоне, отца Поссевина, одного из самых деятельных членов ордена. В то время, он вместе с отцом Эдмондом Оже объезжал южные провинции Франции и сильно агитировал против протестантов. Поссевин просил королевских грамот для епископа и губернатора Парижа; сам папа замолвил о том же слово. В Байоне Карл IX и Катерина Медичи совещались тогда с герцогом Альбой; кажется, тогда же была решена знаменитая резня, совершившаяся вскоре после того, в Варфоломеевскую ночь. Филипп II и Катерина знали, что они могли рассчитывать на иезуитов в подобных делах, а потому, Поссевин легко получил просимое. Парламент очутился между двух огней: с одной стороны, ясные и точные законы, которых он не мог открыто преступить, с другой – воля людей могущественных, с которыми он не мог не считаться. Президент Христофор де Ту рассудил, что при таких условиях необходимо притвориться и отсрочить дело. Разбор был отложен на неделю, а пока было решено, что все останется по-прежнему, то есть иезуиты будут продолжать свое преподавание. Иезуиты процесса не выиграли, но сочли необходимым воздержаться от разных прошений и пользоваться своим временным правом, как можно дольше. Так оно и было. Дело замяли, благодаря деспотизму Катерины Медичи. |
| Об этом параграфе завещания умалчивают заграничные и русские издатели сочинений Гейне. Все к добру. Богобоязненный английский углекоп твердо верил слову Писания, что любящим Бога Богь во всем содействует к добру. Из этого изречения у нашего углекопа образовалась поговорка, которою он отмахивался от насмешек людей маловерных. – Все к добру! Однажды он с товарищами должен был спуститься в шахту, имевшую свыше 1000 футов глубины. Но в это время собака ухватила его узелок с дневной провизией и убежала. Углекоп бросился за собакой, а тем временем товарищи стали спускаться в шахту, и, посмеиваясь над оставленным, говорили: – У него все к добру. Через несколько минут спуска веревка оборвалась и партия углекопов, кроме убежавшего за собакой, разбилась о дно шахты. Пути Господни. На Востоке благочестивый путник поздно вечером подъех-ал к воротам городка и нашел их запертыми. Недостучавшись, он голодный расположился под открытым небом и утешал себя тем, что Бог все устраивает к лучшему. Поставил путник близ себя осла и зажег фонарь ради безопасности. Но порыв ветра загасил фонарь. „Что Бог ни посылает, все к лучшему», повторил путник и улегся спать. Во время сна прибежал лев и разорвал осла, но во мраке он не приметил спавшего хозяина. Этот, проснувшись утром и поняв, от какой он избавился опасности, с сильнейшим чувством благодарности сказал: „что Бог ни посылает, все к лучшему». Ворота города были растворены. Войдя в город, путник узнал, что отряд разбойников ночью напал на город и перебил почти всех граждан немноголюдного городка. – Во истину, сказал с чувством благодарности путник, Господь и на крыльях беды посылает избавление. Если с вечера мы в том не уверены подождем утра. В 16-м веке во Франции был проповедник, также любивший пословицу: „кто знает? может быть, и это к добру». Ночью его позвали к умирающему. При возвращении обрушилась под ним гнилая лестница, и его искалеченного принесли домой. „Кто знает? сказал проповедник: может быть, и это к добру». Он еще лежал больной, когда разразилась Варфоломеевская ночь. Все население дома обратилось в бегство, верный его слуга пал мертвым, и злодеи подошли к ложу больного. „Доканчивайте, кричит им проповедник: кто знает? может, это к добру». Этот ли возглас или вид больного подействовал на убийц, только у них не поднялась рука убить пастора, и он был спасен „к добру» своих единоверцев. |
|
|
