| учебной частью (1905–1913), член Ученого к-та (1905–1917), зав. профессиональными курсами в Ксениинском ин-те. Научный сотрудник Правового НИИ (1921–1923), ученый секретарь (1924–1925), старший библиотекарь (с 1925), зав. отделением периодических изданий II иностранного отделения (до 1928), сотрудник (с 1935) БАЛ, организатор Византийского кабинета. Член Русско-византийской историко-словарной комиссии АН СССР, в 1930-е преподаватель рабфака Технологического ин-та, сотрудник Геологического к-та, сотрудник архива Ин-та литературы АН СССР (1937–1939); Варжанский Николай Георгиевич (1881–1918), церковный деятель. Преподаватель словесности в Московской духовной семинарии (с 1907), помощник противосектантского миссионера Московской епархии (1908–1911), московский епархиальный миссионер-проповедник (с 1911), делопроизводитель Отделов о внешней и внутренней миссии и о церковной дисциплине Всероссийского поместного собора РПЦ (1917–1918). Арестован 2 июня 1918, 5 сентября 1918 расстрелян. Причислен к лику новомучеников и исповедников Российских (2000); Варнава (в миру Василий Александрович Накропин) (1859–1924), епископ Каргопольский (1911–1913), Тобольский (1913–1916), архиепископ Тобольский и Сибирский (1916–1917), в сан архиепископа возведен по настоянию Г. Е. Распутина. После Февральской революции перемещен управляющим на правах настоятеля Высокогорским Воскресенским м-рем в Нижегородской епархии. В 1918 подвергался аресту. С июня 1919 настоятель Калязинского Троицкого м-ря. В 1920 назначен архиепископом Архангельским, но к месту назначения не поехал. Скончался в Москве; Варфоломей (в миру Николай Федорович Ремов) (1888–1935), магистр богословия (1913). Доцент (1912), профессор (1916) МДА, благочинный академического Покровского храма (с 1913), его настоятель в сане архимандрита (с 1919), епископ (с 1921), архиепископ (1934) Сергиевский, викарий Московской епархии. Настоятель Высокопетровского м-ря в Москве (1923–1929), организатор богословских курсов (при монастыре), затем настоятель ряда московских церквей. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЛЬВОВ Владимир Николаевич (2.04.1872, Москва - 20.09.1930, Томск), российский политический и гос. деятель, обер-прокурор Синода (1917), один из руководителей обновленчества , отец архиеп. РПЦЗ Нафанаила (Львова) . Происходил из старинного тверского дворянского рода. Окончил частную гимназию Л. И. Поливанова в Москве и историко-филологический фак-т Московского ун-та, был вольнослушателем МДА (1898-1899). Имел намерение принять монашеский постриг, однако старец Гефсиманского скита ТСЛ прп. Варнава (Меркулов) отговорил его от этого и благословил на брак. Управлял имением жены в Бугурусланском у. Самарской губ. Избирался гласным Бугурусланского уездного и Самарского губ. земских собраний. В кон. 1905 г. участвовал в создании самарского отд-ния партии «Союз 17 октября». В 1907 г. стал членом Самарской губ. земской управы. Депутат III и IV Гос. думы в 1907-1917 гг. На протяжении всего этого периода занимал должность председателя думской Комиссии по делам правосл. Церкви, также был членом комиссий по вероисповедным вопросам, по старообрядческим делам и др. Входил во фракции: «Союз 17 октября» (до 1910), «Русскую национальную» и «независимых националистов» (с 1911). В 1912 г. возглавил думскую фракцию «Группа Центра». В своих политических взглядах прошел путь от правого консерватора до либерала. Критиковал ситуацию в управлении Российской Церковью, выступал за реформы церковного управления, за созыв Поместного Собора. Резко осуждал покровительство, оказываемое при имп. дворе Г. Е. Распутину. В 1915 г., как глава фракции «Группа Центра», вошел в состав Бюро (руководящего органа) Прогрессивного блока - оппозиционного объединения депутатов центристских и либеральных фракций, требовавших создания ответственного перед Думой правительства. Во время Февральской революции был избран 27 февр. 1917 г. членом Временного комитета Гос. думы, взявшим на себя власть в стране до организации 2 марта Временного правительства. 3 марта вошел в состав Временного правительства в качестве обер-прокурора Синода (см. Временное правительство и его вероисповедная политика ). 4 марта на заседании Синода объявил, что Церковь освобождается от прежней зависимости от гос-ва и получает полную свободу и самоуправление. Однако уже 7 марта Л. сообщил Синоду о сохранении Временным правительством всех полномочий, которыми ранее обладала имп. власть в церковных делах. При этом обер-прокурор заявил, что получил от правительства поручение по разработке и проведению в жизнь реформы Церкви. Требовал отстранения от церковного управления «сторонников реакции», принял меры к немедленному удалению из Синода с увольнением на покой старейших митрополитов - Петроградского Питирима (Окнова) и Московского свт. Макария (Невского) , а также Тобольского архиеп. Варнавы (Накропина) по обвинению в связях с Распутиным. |
| Вместе с тем в записной книжке содержатся и туманные высказывания с выпадами против архиереев, священников и монашествующих. Не без влияния Г. Распутина и близких к нему людей, таких, как, например, епископ Варнава (Накропин), императрица побуждала Николая II оказывать давление на Святейший Синод, проявлять твердость в отношении архиереев, добиваясь от них безоговорочного исполнения императорских Царю следовало «дать Синоду хороший урок и строгий реприманд за его поведение». Во всяком случае письма императрицы показывают, что авторитет Г. Распутина был для нее в ряде случаев выше авторитета многих церковных иерархов. Гораздо более сдержанно пишет о Г. Распутине в своих воспоминаниях, написанных в эмиграции, А. А. Для нее Г. Распутин - «простой «странник», которых немало на Руси». Показательно, что и А. Вырубова, ссылаясь на царя и царицу, сближает в мемуарах «сибирского странника» с мосье Филиппом, которого, впрочем, она лично не знала. Всячески преуменьшая роль Г. Распутина при дворе, А. Вырубова в то же время далека от какой-либо его идеализации. В частности, она весьма высоко оценила брошюру В. М. Руднева, в которой Г. Распутину давалась весьма нелицеприятная характеристика. А. Вырубова, побывавшая по поручению императрицы в Покровском, отмечает «враждебное» отношение местного духовенства к Г. Распутину и признает, что оказывавшиеся в окружении Г. Распутина «проходимцы» «пользовались его простотой, увозили с собой и напаивали его». В массе своей посетители Г. Распутина и его окружение оставили у А. Вырубовой неприятное впечатление. В воспоминаниях лиц, входивших в ближайшее окружение Г. Распутина или поддерживавших с ним тесные связи, ему, как правило, дается весьма критическая оценка, причем приводится немало скандальных, подчас кажущихся неправдоподобными подробностей. Среди этих воспоминаний необходимо назвать мемуары иеромонаха-расстриги Илиодора (С. Труфанова), а также показания бывшего министра внутренних дел А. Н. Хвостова, бывшего директора департамента полиции С. П. Белецкого и кн. М. М. Андроникова, Чрезвычайной следственной комиссии Временного По разным обстоятельствам все они порвали с Г. Распутиным и стали его яростными противниками. О негативной роли Г. Распутина, хитрого мужика, ставшего орудием проходимцев, писали в эмиграции и такие, прежде хорошо уживавшиеся с ним и даже пользовавшиеся его поддержкой лица, как товарищ обер-прокурора Свят. Синода кн. Н. Д. Жевахов или правитель канцелярии Министерства императорского двора генерал А. А. |
| Во время служения на Псковской кафедре, а впоследствии и на Новгородской преосвященный Арсений много общался с представителями местных гражданских и военных властей, учеными, деятелями культуры. В Дневнике описаны поездки Владыки в Псково-Печерский монастырь к своему духовнику наместнику архимандриту Мефодию (Холмскому), Членство в Государственном совете и присутствие на заседаниях Св. Синода дали возможность владыке Арсению участвовать в обсуждении насущных проблем вместе с выдающимися государственными и церковными деятелями. Среди них – П.А. Столыпин, который, по словам Владыки, производил на него «сильное впечатление своею искренностью, силою в словах, неустрашимостью и пламенною любовью к России» 6 , С.Ю. Витте, охарактеризованный в Дневнике как «личность несомненно историческая и пререкаемая, как при жизни, так и по смерти» 7 , обер-прокуроры Св. Синода К.П. Победоносцев , П.П. Извольский, В.К. Саблер, А.А. Ширинский-Шихматов, А.Д. Самарин. Среди выдающихся церковных деятелей, о которых повествует преосвященный Арсений, – архиереи, в годы гонений пострадавшие за Церковь и ныне прославленные в лике новомучеников и исповедников российских: святой Патриарх Тихон, священномученики Серафим (Чичагов) , Кирилл (Смирнов), Андроник (Никольский) , Гермоген (Долганов), а также подвигом своей жизни снискавшие святость Московский митрополит Макарий (Невский) , святой равноапостольный Николай Японский . С достаточной степенью подробности в Дневнике раскрыта деятельность митрополита Санкт-Петербургского Антония (Вадковского) , будущих митрополитов Антония (Храповицкого) , Иосифа (Петровых) и патриарха Сергия (Страгородского) . Много внимания уделено будущему патриарху Алексию (Симанскому) – постриженнику и ближайшему сподвижнику митрополита Арсения; приведены малоизвестные эпизоды из жизни таких иерархов Русской Церкви, как митрополит Сергий (Ляпидевский) , митрополит Флавиан (Городецкий), архиепископ Николай (Зиоров) , архиепископ Феофан (Быстров) , епископ Варнава (Накропин) и др. Здесь можно найти некоторые сведения об известных представителях духовенства того времени: святом праведном Иоанне Кронштадтском , священномученике протоиерее Иоанне Восторгове , протопресвитере И.Л. Янышеве и др. В Дневнике представлен подробный материал об известных церковных реформаторах и бесчинниках архимандрите Михаиле (Семенове), перешедшем впоследствии в старообрядчество, о «митрополите» Антонине (Грановском), «архиепископе» Иннокентии (Пустынском) – будущих известных деятелях обновленческого движения, с которыми владыке Арсению по роду деятельности пришлось довольно много общаться, о печально известном «архиепископе» Владимире (Путяте), о священнике Георгии Талоне, указом Св. Синода лишенном священнического сана в 1905 году, и иеромонахе Илиодоре (Труфанове), указом Св. Синода лишенном священнического сана в 1912 году. |
| В 1913 г., в преддверии 200-летия кончины И., съезд духовенства и церковных старост Тобольской епархии под председательством Тобольского и Сибирского еп. Варнавы (Накропина) ходатайствовал перед Синодом и имп. св. Николаем II Александровичем о церковном прославлении И. Синод рекомендовал подробно исследовать случаи чудодейственной помощи по молитвам к И. и освидетельствовать его гроб и останки. 16-23 окт. 1914 г. комиссия во главе с еп. Варнавой в строгой тайне освидетельствовала останки святителя, после чего они были переложены в серебряную раку. Комиссия установила нетленность останков: «Господь прославил Своего угодника нетлением и благоуханием костей, подобно большинству открыто почивающих святителей Российской Церкви и преподобных Сергия Радонежского, Серафима Саровского и других» (Деяние Святейшего Синода (февр. 12 дня 1916 г.) [о прославлении свт. Иоанна]//Тобольские ЕВ. 1916. 9. Ч. офиц. С. 102). В нач. 1915 г. еп. Варнава отправил в Синод доклад о результатах работы комиссии, где перечислялось ок. 40 зафиксированных случаев исцелений у мощей И. Однако Синод посчитал сообщение еп. Варнавы недостаточным для прославления святителя и поручил Иркутскому архиеп. Серафиму (Мещерякову) провести переосвидетельствование мощей. С 28 авг. 1915 г. по благословению архиеп. Серафима у раки И. вместо панихиды начали служить молебны свт. Иоанну Златоусту, петь величание и поминать И. на отпустах. В дек. того же года обстоятельства местного почитания И. и действия еп. Варнавы в Тобольске расследовал Литовский и Виленский архиеп. св. Тихон ( Беллавин; впосл. Патриарх Московский и всея России). Он довел до сведения Синода, что для прославления И. в лике святых имеются все основания. 12 февр. 1916 г. Синод принял решение о канонизации И. Торжественное прославление состоялось 10 июня 1916 г. в Тобольске. Чин прославления совершил Московский и Коломенский митр. св. Макарий (Невский) с 12 архипастырями при огромном стечении народа - в город с населением в 20 тыс. чел. на торжество прибыло более 30 тыс. верующих со всей России. Из Москвы в Тобольск были доставлены специально изготовленные на пожертвования москвичей серебряный ковчег и резной кипарисовый гроб для мощей святителя. Слова и проповеди на заупокойном всенощном бдении 8 июня, на заупокойной литургии 9 июня, на всенощном бдении при прославлении И. 9 июня произнес прот. сщмч. Иоанн Восторгов . Мощи И. были поставлены для поклонения в Софийском кафедральном соборе. 11 июня Тобольскому учительскому ин-ту было присвоено имя И., на следующий день во имя новопрославленного святого в дер. Малочусовой Курганского у. был освящен престол. |
| И все же потрясений Церковь не избежала. В марте 1917 г. начались первые увольнения архиереев. Сразу после переворота был арестован митрополит Петроградский Питирим (Окнов), в свое время близкий к Г.Е.Распутину и теперь пострадавший за эту близость. Еще один уволенный в начале марта приверженец царского фаворита – архиепископ Тобольский Варнава (Накропин). В связях с Распутиным был обвинен и московский митрополит – святитель Макарий (Невский) . Однако в отношении этого иерарха обвинения были несправедливы – сам архипастырь в том же 1917 г. заявил, что с Распутиным до назначения в Москву он знаком не был и виделся с ним всего один раз, когда тот посетил его для поздравления. Оправдания не помогли – митрополит был лишен кафедры. В составе Святейшего Синода остались: митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) , архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский) , архиепископ Литовский Тихон (Беллавин), архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий) , архиепископ Гродненский Михаил (Ермаков), архиепископ Нижегородский Иоаким (Левицкий), архиепископ Черниговский Василий (Богоявленский), протопресвитер Александр Дернов, протопресвитер Георгий Шавельский . 4 марта 1917 г. приступил к своим обязанностям и новый обер-прокурор – В.Н.Львов – однофамилец главы Временного правительства. Войдя в зал заседаний, обер-прокурор сразу же потребовал убрать из него царское кресло. Поскольку сами императоры на заседаниях Синода никогда не присутствовали, кресло играло роль своеобразного символа подчиненности Церкви царской власти. Однако желанной независимости от государства Церковь так и не получила. Хотя В.Н. Львов и заявил о предоставлении ей полной свободы, он указал и на право светских властей останавливать синодальные решения по своему усмотрению. При всей своей демократичности Временное правительство смотрело на Церковь так же, как прежде смотрела царская власть, – как на часть государственного механизма. Православие оказывалось в более тяжелом положении, чем другие религиозные течения – в соответствии с законом от 20 марта отменялись все ограничения в правах, связанные с национальной и религиозной принадлежностью. Но если иноверные и инославные действительно получили свободу, то для Церкви всё осталось на уровне ни к чему не обязывающих деклараций. Синодальная система, построенная царем Петром I как часть абсолютистского государства, должна была остаться и впредь. В делопроизводстве Российская Церковь по-прежнему именовалась «духовным ведомством» и «ведомством православного исповедания». |
| Новоселов, Ф.Д. Самарин (председатель кружка), В.А. Кожевников , Н.Н. Мамонов, П.Б. Мансуров, А.А. Корнилов, А.И. Новгородцев; в кружок входили Е.Н. Трубецкой , Г.Н. Трубецкой, прот. Иосиф Фудель , свящ. Павел Флоренский , С.Н. Булгаков, В.Ф. Эрн, Л.А. Тихомиров , Ф.К. Андреев, С.П. Мансуров, В.П. Свенцицкий, А.С. Глинка (Волжский), А.В. Ельчанинов, С.Н. Дурылин, Н.С. Арсеньев, Н.Д. Кузнецов , С.А. Цветков и др.; кружок находился под покровительством ректора Московской духовной академии еп. Феодора (Поздеевского) . 130 ...епископу Варнаве... – Варнава (Накропин), с 1913 г. епископ Тобольский, с 1916 г. архиепископ, с марта 1917 г. на покое, ставленник Г.Е. Распутина. 140 ...Квиринал с Ватиканом считается... – Подразумевается Квиринальский дворец в Риме, резиденция итальянского короля. 141 ...по-марфински ни ставили, без глубины мариинского принципа... – Евангельские образы: Марфа – символ деятельного служения, Мария – созерцания. 146 «Россия скажет миру новое слово». – Общая мысль очерка Ф.М. Достоевского «Пушкин» (1880), в очерке Достоевский писал: «Стремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и всесоединяющей, вместить в нее с братскою любовию всех наших братьев, а, в конце концов, может быть, и изречь окончательное слово великой, общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону!» 147 «самый фантастический из всех городов на свете, самый отвлеченный»... – Нечаев передает общий смысл некоторых высказываний в романах Достоевского о Петербурге. В «Записках из подполья» герой произносит в самом начале: «...Сугубое несчастье обитать в Петербурге, самом отвлеченном и умышленном городе на всем земном шаре» (Достоевский Ф.М. ПСС: В 30 т. Л., 1973. Т. 5. С. 101). В романе «Подросток» Аркадий Долгорукий говорит (Гл. 8): «Но мимоходом, однако, замечу, что считаю петербургское утро, казалось бы самое прозаическое на всем земном шаре, чуть ли не самым фантастическим в мире» (Там же. |
| В Петербурге, переведенный после кончины митрополита Антония и назначенный первенствующим членом Синода, митрополит Владимир столкнулся с интригами распутинской клики. И он счел долгом внушить государю решимость удалить от себя Распутина. Попытка эта оказалась тщетной. После его беседы с царем последовало перемещение митрополита на Киевскую кафедру. В январе 1918 году, вскоре после избрания Патриарха, митрополит Владимир, которого называли Всероссийским архипастырем, потому что он занимал последовательно три главных кафедры: Московскую, Петербургскую и Киевскую, был злодейски убит в Киеве бандитами-анархистами. Это был иерарх чистой и святой жизни. В 1915 году на Петербургскую кафедру был назначен переведенный из Тифлиса Питирим (Окнов), которому благоволил Распутин. Попытка противодействовать Распутину стоила обер-прокурорского кресла А.Д. Самарину, известному своей широкой церковно-общественной деятельностью в славянофильском духе. А.Д. Самарин, сменивший В.К. Саблера, всего 3 месяца пробыл обер-прокурором. Его преемники А.П. Волжин (1915–1916) и особенно последний обер-прокурор царского правительства Н.П. Раев старались не ссориться с распутинской кликой. 2 марта 1917 года император Николай II отрекся от престола. Власть перешла к Временному правительству, образованному Государственной Думой. 9 марта Синод обратился к всероссийской пастве со словами: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути». По настоянию обер-прокурора В.П. Львова, назначенного Временным правительством, в первые дни после Февральской революции были уволены Петроградский митрополит Питирим, Московский митрополит Макарий (Невский) и архиепископ Тобольский Варнава (Накропин). Начались массовые увольнения архиереев то под предлогом их, чаще всего надуманных, связей с Распутиным, то по обвинению в поддержке старого режима. Провозгласив всевозможные политические и гражданские свободы, правительство ужесточило давление на Церковь . 20 марта вышел закон об отмене ограничений в правах, связанных с религиозной и национальной принадлежностью. Тем самым Православная Церковь теряла свой привилегированный статус. Разрабатывался декрет о факультативном, вместо обязательного, преподавании Закона Божия. Многовековое единение Церкви и государства рушилось. Но Временное правительство пыталось сохранить за собой право контроля над внутренней жизнью Церкви. В глазах православных зависимость Церкви от Временного правительства, лишенного всякой сакральности, приобретала противоестественный характер. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла НИКОЛАЙ Алексеевич Пятницкий (3.03.1884, г. Лодейное Поле Олонецкой губ. (ныне Ленинградской обл.) - 16.11.1937, полигон Бутово Московской обл.), сщмч. (пам. 3 нояб., в Соборе новомучеников, в Бутове пострадавших, и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской), свящ. Из семьи псаломщика (впоследствии священника), брат-близнец архим. Августина (Пятницкого ; † 31 авг. 1918). Окончил церковноприходскую школу. С 1902 г. исполнял обязанности псаломщика, после сдачи экзаменов 10 марта 1904 г. назначен псаломщиком в Николаевской ц. в с. Кривой Пояс Пудожского у. Олонецкой губ. (ныне деревня Онежского р-на Архангельской обл.), где до 1904 г. служил его отец. В нояб. 1905 г. был призван на срочную военную службу, демобилизован в кон. 1909 г. В 1910 г. назначен исполняющим обязанности псаломщика в храм в честь Обновления храма Воскресения Христова в Иерусалиме в с. Кривандине Егорьевского у. Рязанской губ. (ныне городской окр. Шатура Московской обл.). 21 февр. 1914 г. перешел на служение в Тобольскую епархию. Тобольский и Сибирский еп. Варнава (Накропин) рукоположил его во диакона к Спасской ц. в г. Тюмени. 22 февр. того же года рукоположен во иерея к той же церкви (Тобольские ЕВ. 1914. 6. С. 101). Награжден набедренником (1915) и скуфьей (1916). В 1921 г. назначен священником в одну из церквей г. Ялуторовска Тюменской губ. (ныне Тюменской обл.), с 1924 г. служил в единственной действующей ялуторовской Никольской кладбищенской ц. В 1931 г. был арестован и ок. полугода находился в тюремном заключении. После освобождения перешел в Московскую епархию и служил в Покровском храме на Никольском погосте близ дер. Тараканово Солнечногорского р-на Московской обл. до его закрытия. 29 окт. 1937 г. Н. арестован по обвинению в активной контрреволюционной агитации. Как показали свидетели обвинения, Н. выражал возмущение богохульными действиями представителей властей после закрытия храма, превращенного в склад. Заключен в Таганскую тюрьму в Москве. Не признал себя виновным в контрреволюционной деятельности. Постановлением Особой тройки при УНКВД по Московской обл. от 14 нояб. 1937 г. приговорен к расстрелу. Расстрелян на полигоне Бутово под Москвой и погребен в общей безвестной могиле. |
| Вместе с тем Церковь ни в старом, ни в обновленном виде советской власти былане нужна (по крайней мере, так представлялось в начале 1920-х гг.). Среди первых «перебежчиков», пополнивших ряды чекистских осведомителей и послушно начавших исполнять роль разрушителей церковного единства, оказались и несколько скандально известных представителей крайне правого крыла православной иерархии: бывший архиепископ Тобольский Варнава (Накропин), бывший иеромонах Илиодор (Труфанов), наконец, «герой» настоящей публикации бывший архиепископ Пензенский Владимир (Путята). Оборотнями революционных эпох называл таких политических приспособленцев известный российский историк В. В. Журавлев, подчеркивая, что главной для них была власть как таковая (вне зависимости от её метаморфоз) со шлейфом многообразных властных атрибутов и привилегий. В этом смысле «бывшие» никому и ничему не изменяли, оставаясь верными самим себе и меняя свой облик синхронно с изменениями условий борьбы за По словам современников, Путята «искал популярности любыми средствами и, главным образом, среди простого доверчивого народа, отвыкшего от истинных пастырей и тяготившегося той отчужденностью, которая существовала между духовенством и приходом… на его сторону стали прежде всего люди не столько ищущие истинного возрождения духовной жизни, сколько просто недовольные духовенством. Большинство… не имело никаких твердых религиозных убеждений, не имело каких-либо определенных взглядов, а просто было недовольно Церковью вообще, хотя прямо с ней не «Все, что он достиг, в сущности, было далеко не прочно и было получено лишь путем авантюр, а не какой-либо серьезной идейной борьбой… Ведь, в сущности говоря, все его дело строилось на каком-то случайном и довольно нездоровом интересе к его Московская Патриархия не признавала путятинцев «ни за церковь, ни за какую-либо религиозную группу хотя бы наравне с иноверцами». Православная Российская Церковь просто игнорировала «владимировщину» как самочинное сборище («особую раскольническую и не имела с ней никакого общения, никаких переговоров или просто даже частных Бесперспективность (в позитивном смысле) путятинского движения, отсутствие у него обновленческо-реформаторского потенциала, неспособность выйти за пределы не то что Пензенской епархии, но даже города Пензы, порождали у бывшего архиеп. |
|
|
