| Або Тбилисский (Тбилели) - мученик, пострадавший на Богоявление (6 января) 786 года . По происхождению - араб, мусульманин, жил в Багдаде и был мастером по изготовлению благовонных масел. В 775 году из Багдада в Тбилиси возвращался грузинский правитель Нерсе, оклеветанный в измене и проведший в Багдаде три года в темнице, но затем освобожденный. В его свиту попал Або. В Грузии он изучил грузинский язык, познакомился с христианским учением, которое овладело его душой. Он стал посещать богослужения, вести аскетический образ жизни и искал возможность принять крещение в уединенном месте из-за страха расправы со стороны арабов мусульман . Такая возможность ему представилась, когда в 781 году его покровитель Нерсе бежал в Хазарию, страшась репрессий со стороны багдадского халифа. Вместе с ним покинул Тбилиси и Або и принял крещение в Хазарии . Через некоторое время Або Тбилисский оказался в Абхазии, на родине Нерсе. Поразившись благочестию жителей жителей абхазского царства, Або наложил на себя трехмесячный подвиг молчания и поста. По возвращении в Тбилиси в 782 году, св. Або, победив страх, открыто проповедывал веру Христову своим соплеменникам. Целых три года его никто не трогал, пока в 785 году новый эмир не приказал заключить его в темницу. По просьбе эристава Стефана, племянника Нерсе, он был отпущен, но по настоянию неких доносчиков, исполненных злобы схвачен вновь. Приведя святого на суд, состоявшийся 27 декабря, на память мученика Стефана, эмир попытался ласковыми словами, обещанием богатств и почестей отвести святого от веры Христовой . Однако, святой отверг это искушение со словами из Деяний: «Золото и серебро да будут тебе в погибель . Почестей от людей я не ищу, ибо я имею дар Христов – неувядаемый венец спасения и вечную славу на небесах» . После этого на Або были наложены оковы и он брошен в темницу. В темнице он на свои средства кормил голодных заключенных и пребывало в молитве и посте. Доносчики приходили к нему и пытались отвратить от веры, но он их не слушал. Ночь на Богоявление он провел в непрестанной молитве, читая псалмы, покуда в руках у него горели свечи. Когда его привели на повторный суд, он вторично исповедал себя христианином, несмотря на повторные уговоры судьи и был присужден к обезглавливанию. Он сам снял одежды и приклонил главу под меч с молитвой: «Благодарю и прославляю Тебя, Господи, Пресвятая Троице, что удостоил меня мученичества». После трех ударов тупой стороной меча (с целью вызвать его испуг и отречение) ему отсекли голову. По усиленным просьбам доносчиков тело св. Або было сожжено за городом, возле моста через р. Куру, а оставшиеся кости были брошены в реку . |
| Эта древняя грузинская фамилия именовалась сперва Панаскетели, потом Цици-Швили, а ныне именуется Цициановыми. Захарий Панаскетели, за верность и мужество, оказанное при усмирении мятежа, подъятого в Грузии бунтовщиком Гузаном, возведён был царицею Тамарию Великою (11841211) в достоинство князя (по грузински: Таваде) и получил, также в потомственное достоинство, звание эристава (губернатора) Таоского, (в Ахалцыхской области). Из потомков его, Така Панаскетели, эристав Таоский, разбил и прогнал, в 1302 году, 60000-ти тысячное турецкое войско, напавшее на Грузию. Заза Панаскетели, за мужество и военные подвиги, получил от царя Баграта V поместья в Карталинии, где потомки его и ныне имеют пребывание. Княжна Сити-Хатун Панаскетели была супругою царя Вахтанга IV; племянник её был главнокомандующим грузинскими войсками в последних годах XV века, и от имени его потомки его стали называться (то есть: сыновья Цици). Многие из Цици-Швили (или Цициановых) занимали в Грузии важнейшие должности и прославились на поле ратном. Дочь Нодара Цици-Швили была за царём Имеретинским Арчилом. По законам царя Вахтанга, старший в роде князей Цициановых был первостепенным князем, a прочие члены фамилии были князьями второстепенными 133 . Князь Цаата Цицианов выехал в Россию в 1725 году, в свите знаменитого Вахтанга, царя Карталинского и Кахетинского, принял российское подданство, и получил поместья. Правнук его князь Павел Дмитриевич, генерал от инфантерии, Святого Александра Невского кавалер, Астраханский военный губернатор главнокомандующий в Грузии, (рождение 1754 † 8 февраля 1806), был одним из знаменитейших русских полководцев, прославился под начальством Суворова 134 ; обезсмертил имя своё в Грузии умом и мужеством своим, и убит вероломно старшинами города Баку. Брат его князь Михайло Дмитриевич, (рождение 1765 † 16 марта 1841) был сенатором, а родственник князь Дмитрий Иванович († 21 октября 1850) служил, сперва полковником, потом действительным статским советником. Последний царь Грузинский, Георгий Ираклиевич, женат был на княжне Марие Георгиевне Цициановой († 31 марта 1850), я во уважение этого знаменитого родства, род князей Цициановых внесён в число родов российско-княжеских, при утверждении Императором Павлом Петровичем пятой части Общего Российского Гербовника, 22 октября 1800 года. Герб их: щит разделён на четыре части; в первой части, в голубом поле, диагонально от правого нижнего угла к левому верхнему лежит свёрнутое красное знамя, и по этому знамени скачет вниз всадник на белом коне, с копьём в руке. Во второй части, в золотом поле, щит. В третией части, в золотом же поле, от правого нижнего угла к левому верхнему, голубая полоса, среди коей буква S. В четвёртой части, в голубом поле, золотый рог изобилия. Щит покрыт княжескою мантиею и российско-княжескою шапкою. |
| В 1971 г. А. Г. Шанидзе опубликовал груз. редакцию Типикона Петрицонского мон-ря с рус. переводом. По его мнению, дошедшая до наст. времени копия XIII в. греч. текста Типикона была искажена и переделана, в ней появились поздние вставки об арм. версии Типикона и о подписи Г. П. арм. буквами. Его т. зр. поддержали такие груз., болг. и рус. ученые, как С. Г. Каухчишвили , В. Копалиани, А. Урушадзе, И. Долидзе, Г. С. Гозалишвили, Н. Ю. Ломоури, А. Костов, А. Костова, Д. Казасов, Г. Цанкова-Петкова, Я. Н. Любарский , А. А. Васильев , М. Иванов, Г. Острогорский , А. П. Каждан , Э. Бакалова, М. Дерибер и др. А. А. Богверадзе допускал, что арм. редакция Типикона также была составлена Г. П. и он же подписал греч. текст арм. буквами, дабы предупредить посягательство арм. наследников - своих племянников на Петрицонский мон-рь. В Типиконе Григория Пакуриана содержатся подробные сведения о Г. П., его происхождении и семье. Отец был «родным сыном блаженной памяти Бакуриана, блистательного эристава эриставов, происходящего из Востока, и грузина» (Типик Григория Пакуриана. С. 2). В груз. редакции Типикона отец назван «мтаваром эриставов» (первым среди эриставов), что позволило Шанидзе считать его принадлежащим к царствующей груз. династии Багратиони ( Шанидзе. 1971. С. 9, 11, 13), но это представляется маловероятным. Г. П. неск. раз упоминает в Типиконе об отце в связи с установлением поминальных служб о нем (Типик Григория Пакуриана. С. 21, 31, 37). Отец скончался, оставив сыновей малолетними, а мать, «следуя женскому обычаю», все наследство отдала старшим дочерям, к-рые, «выйдя замуж, рассеялись... по разным странам и там растратили все» (Там же. 18). Г. П. не раз акцентирует, что он и его брат Апасий всего добились «своей кровью» и «честной службой святым царям» - визант. императорам Константину X Дуке (1059-1067), Роману IV Диогену (1068-1071), Михаилу VII Дуке (1071-1078), Никифору III Вотаниату (1078-1081) и Алексею I Комнину (1081-1118) (Там же. 1. 4). В 1064 г. Г. П. занимал почетную должность помощника или соправителя наместника визант. фемы Ивирия, резиденция к-рого располагалась в г. Ани (территория совр. Турции). Наступавшие на империю с востока турки-сельджуки осадили Ани, город после долгой и безрезультатной защиты был сдан. Г. П. переведен на Балканы. В 1071 г., после Манцикертской битвы, в к-рой империя понесла значительные потери, а имп. Роман IV Диоген был взят турками-сельджуками в плен, Г. П. был назначен доместиком Востока, правителем (дукой) фемы Ивирия со столицей в Феодосиополе (Карине, ныне Эрзурум, Турция). |
| Интерьер вост. части кафоликона. 1010–1014 гг. Роспись 1600–1670 гг. Интерьер вост. части кафоликона. 1010–1014 гг. Роспись 1600–1670 гг. В кон. XI в. Н. был крупным религиозным и просветительским центром. По сведениям анонимного автора, настоятеля мон-ря и составителя Никорцминдской грамоты, он «застал (в мон-ре.- Авт.) иадгар наполовину написанным 1; и завершил его полностью; одел в ризы, позолотил их и покрыл [каменьями]». Эти работы стоили «драхканов дукатов 15». Он же купил Параклитик, заплатив стоимость «половины лошади», а эристав эриставов Микел пожертвовал Н. Синаксарь. Священнослужители в Н. были приглашены из Вост. Грузии; на их содержание выделялось «драхканов костантинатов 52 в день Пасхи». В мон-ре большим спросом пользовались драгоценные ткани (в документе названы «златоткань ломоани греческая», «багдадский апи», «златоткань кобай», «одеяние греческое»), из к-рых шили церковные облачения и подушки. В мон-ре хранились коврики и военные доспехи, к-рые часто служили обменным товаром. Н. владел обширными виноградниками, пашнями, лесными угодьями и крестьянами в селах Знаква, Пути (совр. Путиети), Метехара (совр. г. Амбролаури), Джуариса, Николаосцмида (совр. Никорцминда), Бетабрели (все ныне расположены в муниципалитете Амбролаури), Сахади (наименование окрестностей Н.), Захлеули (видимо, в окрестностях Н.), Качаети, Хевхмели (на западе от Н.), Шхро (ныне - название источника к западу от Н.), Величрули (Велишеули; не локализуется), Шкмери и др. Н. владел землями и крепостными и за пределами Рачи, в пров. Окриба (села Боботи, Надарбазеви, Джуариса и др.). В Н. и владениях мон-ря (Сацире, Мухура, Хивши и др.) были возведены жилые здания для насельников и хозяйственные постройки марани (помещения для хранения вина), давильни, хлева, амбары. Монастырю покровительствовали крупные феодалы: Иоанн, сын Липарита Багваши, представители родов Кахаберис-дзе, Цорбели, Циркуалелис-дзе и др. (Груз. док-ты IX-XV вв. 1982. С. 38-44; Корпус груз. ист. док-тов. 1984. Т. 1. С. |
| Претерпев большие бедствия, с огромными потерями шестидесятитысячное турецкое войско наконец спустилось в долину Доэсскуто 133 и расположилось на местности от Эртацминды до реки Куры, вокруг города Ахалкалаки. Моурав Саакадзе предложил царю не трогаться с места, сам же с быстротой молнии полетел в местечко Кавтис-Хеви, собрал дружину и к ней присоединил дружину княжества Сабаратиано, гнавшуюся за турками. В семь часов вечера Саакадзе явился к царю Луарсабу с отборным войском. В долине Ниаби, известной под названием лощина Цхиэртская 134 , молодой царь, при котором были военачальники Георгий Саакадзе и Заза Цицианов, начал битву с турками и окончательно разбил их. Сам военачальник турецкий пал от меча Зазы Цицианова. Царь поспешил принести благодарение Богу и святому великомученику Евстафию Плакиде, храм которого находился в Эртацминде, знамя победы водрузили перед иконой святого. После мирного ночлега на полях, с которых были изгнаны враги, воины царя пустились преследовать их по пути, ведущему в Турцию через Карталинию. Нашествие турок случилось в июне месяце, когда река Кура, протекающая через всю Грузию, была полноводна. Один армянский священник, ехавший из города Гори, увидел, что уцелевшая часть неприятельского войска направилась на город Гори, чтобы уничтожить его. Священник пустился бежать назад, тотчас разобрал верхние доски моста, подложил огонь под мост и сжег его. Благодаря этому население города и окрестностей было спасено от неприятельского меча 135 . Турки были вынуждены избрать другое направление и остановились в виду теснин Ташис-Карских. Государь, узнав от священника, сжегшего мост, о местонахождении оставшихся врагов, прибыл с войском в сопровождении Саакадзе к деревне Ахалдаба 136 . Оттуда он немедленно разослал эриставам 137 Мухранскому, Сабаратиано, Нугзару Арагвскому, Шалве Ксанскому и князю Амилахварову приказание, чтобы они в кратчайшее время собрали войско и выступили вместе с ним против уцелевших турок. По повелению государя эриставы собрали своих воинов и немедленно явились к нему. |
| Именно в этом деле отец Феодосий имел особую позицию: он был против правового пути решения споров с Иверским монастырем, а предлагал особый, духовный, путь, что и осуществлял по мере своих возможностей. В чем был смысл этого пути? Отец Феодосий утверждал, что греки — народ набожный и единственный аргумент, который они уважают и перед которым они склоняют головы, — это святость. Примером чего отец Феодосий приводил высокое почитание греческими монахами умершего в 1863 году иеросхимонаха Илариона Грузина. Поэтому, по мнению отца Феодосия, грузинским монахам нужно было добиваться не правового или экономического превосходства над Иверским монастырем, а создания высокодуховного братства, святость, благочестие и христианская нравственность которого вызвали бы желание иверских монахов с уважением относиться к их нуждам. Отец Феодосий все время своего пребывания духовником келлии старался проводить именно эту линию. Правда, он не смог добиться уважения иверцев, но он добился более важного и весомого: многие подопечные ему человеческие души благодаря избранной им вышеназванной тактике избежали озлобления и ожесточения и действительно достигли святости. Следуя известной пословице «яблоко от яблони недалеко падает», чтобы хорошо представить себе, какой порядок был у отца Феодосия во вверенном ему братстве, приведем пример гостеприимства келейника отца Феодосия отца Пахомия. «Вскоре, — пишет посетивший келлию отец Денасий (Юшков), — заявился ко мне с изъявлениями благодарности за посещение их отец Пахомий, келейник почетнейшего из братства духовника иеромонаха отца Феодора, в миру князя Федора Георгиевича Эристави. Отец Пахомий, заметив, что я весьма утомился и запылился, в особенности же крайне изнемог ногами, догадался исполнить совет преподобных отцов: обмыть ноги путнику. Выйдя от меня, из маленькой комнаты — архондарика, через несколько минут он является с тазом, наполненным водой, и с полотенцем. Не говоря ни слова, он ставит таз на полу около меня и молча хочет приниматься за мытье моих ног, весьма загрязнившихся от пыли. Заметив все это и сообразив, что это для меня уж очень великая честь, я стал отказываться от этой смиренной услуги покрытого сединами, хотя и не старого еще летами отца Пахомия. Последний просил и настаивал не отказываться. Но я все-таки решительно отказался от подобной услуги, примеров чему мне еще не приходилось видеть в моем путешествии по Святой Горе». |
| События в Кахети, судя по мартирию, не привели шаха Аббаса II в замешательство, хотя персы были раздражены и происшедшее " великим для себя позором и потерей сочли " . Шах велел главарю Гандзийскому возглавить Кахети, но тот " в страхе не дерзнул войти в нее " . Правитель велел грузинскому царю, Вахтангу, притворно омусульманившемуся и потому носившему второе имя Шахнаваз " дабы тот выдал ему отважных сих христианских ратников " и, как уверяет Виссарион Орбелишвили, " царь схватил троих блаженных и представил их шаху Аббасу в Персии " . Шах в свою очередь выдал их тому самому хану Ардаланскому, который со всеми своими " татарами " был изгнан из Кахети. Далее происходит типичный и исторический вполне реальный факт в отношениях персов к грузинам. Персы не собирались физически уничтожить грузин и даже высоко ценили их как известных в то время воинов. Они требовали от последних лишь одного - отречения от христианства и принятия ислама, что, собственно, и предопределяло полное этническое вырождение народа. Поэтому-то и в борьбе " за христианство " как бы аккумулировалось освободительное движение грузин в течение всего средневековья. Автор мученичества грузинских эриставов передает слова, с которыми шах якобы обратился к хану Ардаланскому (важна не их аутентичность или неаутентичность, а вполне реальный смысл): " Я не желаю смерти их, ибо они весьма полезны против врагов и супротивников наших. Вынуди их отречься от веры их: ежели они отринут веру свою и станут мусульманами, они будут удостоены нами великой почести и множества даров " . И это, надо сказать, были не просто слова, но вполне возможная перспектива закованных в кандалы грузинских аристократов. [Вообще участие грузин на службе у персидских шахов - тема особая, но, по нашему мнению, до сих пор недостаточно изученная. Из ряда фактов можно упомянуть историю Алаверди-хана, одного из видных военных и государственных деятелей периода правления шаха Аббаса I. Его подлинная фамилия Уедиладзе; по словам европейских авторов, подвизавшихся при персидском дворе, шах говорил о нем: " Вся Персия повинуется мне, а я повинуюсь Алаверди-хану " (Гиоргадзе Б.Г. Реаляция Дона Антонио де Говеа " Война между Шах Аббасом и султаном Мухмудом и его сыном Ахмедом " )//Вопросы истории феодальной Грузии. Кн.1 (Сборник). С.90.На груз.яз. )] И такие люди среди грузин встречались даже в окружении Элисбара и его близких соратников. Автор мартирия сообщает факт, пусть даже с нарочитой гиперболизацией (прием, типичный для агиографа), ужасов пыток героев: когда палачи " словно пашню, бороздили тело Эристава Бидзины " , то бывшие при нем немногочисленные слуги " стали уговаривать их подчиниться воле " персов, но истязаемые " глянули глазами гневными на них ... " и т.д. |
| Не так легко, однако, спуститься в сей очарованный край, как легко и отрадно обнимать его взорами с подоблачных высот Кавказа. Каменистый спуск от Гут-горы до станции Кашаури и далее к селению Квишети, становится все круче по мере приближения к подошве горы. Почти отвесно сбегает дорога в чудную долину Арагвы, над домом князя Авалова в Квишети, которому поручено наблюдение за горным перевалом и подчинены все Осетины, расчищающие дорогу. Весьма часто, особенно весной, когда завалы преграждают дорогу на две и на три недели, поместье князя бывает наполнено невольными гостями; многие должны возвращаться в Тифлис, потому что хозяину уже нечем угощать их по недостатку жизненных припасов в пустынном месте. Освободившись от утомительных, хотя и живописных гор, помчался я вдоль берега шумной Арагвы, по лесистому ущелью, одному из самых роскошных в Грузии своей растительностью. Приятно было чувство скорого движения после медленных подъема и спуска, и как ни быстро мчался подле нас поток, его опережали легкие кони под заунывную песню ямщика: и сюда, в Закавказье, проникло это коренное русское ремесло, которое казалось столь же свойственным горному краю, как и широким степям нашей родины: так умел себя приспособить русский народ ко всякой местности и везде он как у себя. Станция Пассанаури стоит на середине лесистого ущелья; далее верст за 20 расширяется долина Арагвы, близ местечка Ананури, памятного горькой участью своих Эриставов. Еще стоит на горе их опустевший зубчатый замок, с двумя внутри него церквями, во вкусе древнего Грузинского зодчества. Нарядные арабески, сплетенные из змеиных голов и виноградных лоз, образуют ценнейшее украшение стен. В малой церкви, сложенной из кирпича и уже частью обрушенной, находится гроб одного из древних Эриставов; там погибло, в пламени и дыме, семейство последних Эриставов Арагвских. В главном соборе, празднующем Богоматери, еще совершается богослужение; но все иконы на стенах истыканы кинжалами Лезгинов, которые помогли Эриставам Ксанским разорить родовое гнездо их единокровных, в половине минувшего столетия. Зрелище развалин возбудило во мне любопытство, и я узнал впоследствии от почтенного старца, князя Эристова, причину разорения Ананура. |
| Нашествие Тамерлана. Баграт IV Казалось, многострадальной Грузии дано было отдохнуть от ее зол не более как на два человеческих возраста только для того, чтобы собраться с силами для перенесения новых испытаний, ибо ей готовилось нашествие страшнее монгольского: Тамерлан явился па горизонте испуганной Азии (1360г.). Протекло более двадцати лет царствования Баграта, который твердо сидел па престоле отеческом, назначая по произволу покорных ему удельных властителей; он старался изгладить следы морового поветрия, опустошившего его державу, и вот внезапно настигло его иное бедствие. Издали приближалась гроза, сокрушавшая дальние и ближние царства, Индию, Персию, Оттоманов; уже султан их Баязид сидел в клетке Тимура: наконец он наступил и на Грузию (1387г.). Баграт приготовился к сильному отпору и, отпустив сына Георгия в Имеретию, сам заключился в Тифлисе. Кровопролитна была полугодовая осада, но сила наконец одолела мужество; Царь со своим семейством пленником был приведен в стан Тимура; милостиво принял его победитель; но, несмотря на все убеждения и угрозы, не хотел отречься Баграт от Господа своего и Спаса и узником последовал за станом ратных, разорявших его достояние. Пройдя с огнем и мечом весь Дагестан, Тимур покорил Лезгин и поселил у подножия Кавказа магометанские племена, чтобы их влиянием удержать в зависимости обширный край; с тех пор стало угасать там Христианство, с таким успехом проповеданное при Давиде и Тамаре. Георгий основался в Имеретии, всегдашнем убежище царей при нашествии завоевателей, и покорил там возмутившегося Эристава от племени Давида Нарина. Наконец Баграт, наскучив долгим пленом, притворно принял Магометанство и испросил себе дружину у Тамерлана, будто бы для того, чтобы проповедовать Исламизм в своем царстве; навстречу ему вышел сын Георгий, и общими силами истребили они Татарских пришельцев. Раздраженный Тимур вторично наступил на Грузию со всеми своими полчищами; в окрестностях Тифлиса закипела опять жестокая битва, которая стоила много крови обеим сторонам, ибо отчаяние заменяло силу. |
| Ираклий приобрел себе благоволение Керим-шаха, выдав ему его соперника Авганского, бежавшего в Грузию. Имя Царя было уже столь славно повсюду, что к его покровительству прибегали соседние властители; а между тем сильной рукой непрестанно отражал Ираклий нападения Курдов и Лезгин. Возмущение Эристава Рачи против царя Имеретинского и нашествие Турок побудили Соломона просить покровительства России. Граф Тотлебен послан был с малым отрядом на помощь к Царю, но еще, прежде его прихода, Соломон одолел непокорных и с дружиною Русских выгнал Турок из своих пределов. Военачальник Русский, соединившись с Ираклием, двинулся к Ахалциху, но возникшее между ними несогласие остановило на пути Графа. Не смутился Ираклий, с горстью храбрых напал в ущелии Боржумском на полчища Турков и Лезгин, разделенных Курою, и, истребив мосты, одержал над ними блистательную победу. Ираклий же продолжал поход и разорял пределы Ахалциха и Карса, доколе с разрешения Шаха не заключил славного мира с Султаном Турецким. Так протекало, в непрестанных битвах, воинственное царствование последнего витязя Грузии: когда мирно было со стороны Персии и Турции, Лезгины не давали ему покоя и сделались еще предприимчивее под предводительством Омар-хана Аварского, которого имя записано кровавыми чертами в летописи этой эпохи. С юга беспрестанно тревожила мятежная Гянджа, так что Ираклий овладел, наконец, городом и временно поставил там своих наместников; он принудил и Гуссейн-хана Эриванского платить ему обычную дань. Так действует гении одного великого мужа, ибо не было у Ираклия ни сильных войск, ни денежных средств для поддержания стольких войн, но никогда не изменяло ему мужество и всегда бежали пред ним враги. По смерти Керим-шаха, родственник его Али-Мурат требовал покорности от Царя, но он не хотел более подчиняться непрочным властителям Персии и предпочел подданство России. 1784г., Ираклий послал в Георгиевск, князей Мухранского и Чавчавадзе, заключить условия подданства с полномочными великой Екатерины, и генерал Потемкин с малым отрядом перешел горы для охранения Грузии. Омар-хан бежал от союзников; смятенная Гянджа умолила Царя восстановить у нее прежний род ханский; но Турки, раздраженные покровительством России, вооружились против Ираклия и были опять им разбиты с помощью Русских. Соломон великий умер, и воцарился в Имеретин двоюродный брат его Давид; но племянник того же имени, внук царя Ираклия по матери, убедил деда доставить ему престол, на который имел больше прав. Он достиг цели и, оружием Грузин, взошел на царство с именем Соломона II; но это произвело междоусобие, в которое вмешались Турки и Лезгины. Изгнанный Давид бежал в Ахалцих, и не без кровопролития принудили его отказаться от престола. |
|
|
