| — Кто же это? — Кто-кто… Варвара Иняхина выручила… Смехом залилась Нюрка Яковлева — это Михаил помнил. Помнил, как выбежал из барака, помнил, как вскочил на сани. А дальше все пошло колесом. Нет, запомнил еще Илью Нетесова, с которым столкнулся у росстани с делянки: «Михаил, куда? Что случилось?..» В Пекашино он влетел еще при огнях. Мимо своего дома проскакал не глядя. И вот дом Варвары. Холодом блеснули оловянные окошки. Он вбежал в заулок, вбежал на крыльцо и стоп: замок в пробое. Тяжелый замок, обросший мохнатой изморозью. И тогда он увидел еще — крыльцо занесено снегом, дорожка в заулке не расчищена. И он сел на крыльце в снег и заплакал. Мороз потрескивал в поленнице под сараем, глухо стонали телефонные провода на дороге, а он все сидел на крыльце и чего-то ждал. Ждал и сам понимал при этом: ждать нечего. 3 Евсей спал чутко. Раза три, не больше, брякнул Михаил промерзлым кольцом в ворота, а в сенях уже шаги. Кто, зачем — не спросил. Зато Марфа, едва он переступил за порог, рыкнула с печи, треща лучиной: — Кого еще середка ночи? — Да лежи, лежи ты, господи. Человек с морозу — что за допросы? Шаркая в темноте валенками, Евсей зажег керосинку, подошел к Михаилу, примостившемуся к теплой печи. — Не обморозился? — Не-е, — еле выговорил Михаил. — Руки-то, руки-то чтобы в целости были. — Евсей стащил с его рук суконные рукавицы, сдавил пальцы. — Чуешь? — Все в порядке, — ответил Михаил и устало откинул голову назад. Меньше всего он собирался сегодня искать пристанища у старовера. Но так уж получилось. Коня он отвел на конюшню — нечего и думать было ехать обратно, не покормив его, а самому где отогреться? Домой идти? Но он и представить себе не мог, как бы он встретился сейчас со своими. Кто, кто разбил ему жизнь? Кто разлучил его с Варварой? Разве не они — не матерь с Лизкой? Вот так он и завалился к Евсею Мошкину. Ах, думал он, закрывая глаза и все плотнее прижимаясь спиной к теплой печи, помолотят теперь языками — и в лесу, и в деревне. Вот, скажут, как его Варуха захомутала. Ночью, не евши, не пивши, поскакал… А Петр-то Житов будет разоряться… Петр Житов взыщет за коня, взыщет… |
| – «Итак науки и искусства необходимы; ибо оне суть плод природных склонностей и дарований человека и соединены с существом его, подобно как действия соединяются с причиною, т е. союзом неразрывным. Успехи их показывают, что духовная натура наша в течении времен, подобно как злато в горниле, очищается и достигает большаго совершенства; показывают великое наше преимущество пред всеми иными животными, которые от начала мира живут в одном круге чувств и мыслей, между тем как люди беспрестанно его распространяют, обогащают, обновляют» (381). Затем Карамзин опровергает те возражения, какия делают против наук, именно: 1 ) науки портят нравы, чему доказательством служит просвещенный восемнадцатый век; 2) Спартанцы не знали ни наук, ни искусств, и были добродетельнее прочих греков и были непобедимы. Когда невежество царствовало в Риме, тогда римляне повелевали миром; но Рим просветился, и северные варвары наложили на него цепи рабства; 3) в науках много заблуждений; 4) на науки и искусства слишком много тратится драгоценного времени; 5) люди, занимающиеся науками не редко имеют порочные нравы. Разобрав подробно эти возражения, он оканчивает статью следующим воззванием: «Так, просвещение есть палладиум благонравия, и когда вы, вы, которым вышняя Власть поручила судьбу человеков, желаете распространить на земле область добродетели, то любите науки, и не думайте, чтобы оне могли быть вредны; чтобы какое-нибудь состояние в гражданском обществе долженствовало пресмыкаться в грубом невежестве, – нет! Сие златое солнце сияет для всех на голубом своде, и все живущее согревается его лучами; сей текущий кристалл утоляет жажду и властелина и невольника; сей столетний дуб обширною своею тению прохлаждает и пастуха и героя. Все люди имеют душу, имеют сердце: следственно все могут наслаждаться плодами искусства и науки – и кто наслаждается ими, тот делается лучшим человеком и спокойнейшим гражданином – спокойнейшим, говорю: ибо находя везде и во всем тысячу удовольствий и приятностей, не имеет он причины роптать на судьбу и жаловаться на свою участь»... |
| Варвары не довольствовались грабежем, а как бы чувствовали наслаждение, повреждая, раздробляя или совем истребляя все прекрасное, чего похитить не могли. Дети, старики, женщины умерщвлялись, как бы для потехи; множество молодых людей обоего пола отводились в тяжкое рабство. – Такие ужасы продолжались в Риме четырнадцать дней. – Город обратился в пустыню, в огромное кладбище. – В след за тем (в 476 году), через 21 год, имя Римской Империи исчезло безвозвратно. Теперь обратимся к пророчеству, повторим слова, которые подали повод к вышеизложенным объяснениям: и десять рогов, яже видел еси на звери, сии любодеицу возненавидят, и запустевшу сотворят ю, и нагу, и плоть ея снедят и сожгут ю огнем. Не есть ли это сокращенное предвестие того, что сделали Риму и его провинциям Готфы, Вандалы, Аланы, Свевы, Бургунды, Франки, Англо-Саксы, Гепиды, Гунны и Герулы, которые уничтожили даже титло Империи? И жена, юже видел еси, град есть великий, иже имать царство над цари земными (ст. 18). Замечены уже были слова: иже имать царство. Пророчество ясно говорит о настоящем времени, то есть, о том, когда оно было писано; а тогда Рим был единственным властителем царей и царств. Кто же после этого усомнится, чтобы не он был предметом пророчества? И по сих слышах ина Ангела сходяща с небесе, имуща область велию, и земля просветися от славы его: и возопи в крепости, гласом велиим глаголя: паде, паде Вавилон великий, и бысть жилище бесом и хранитель всякому духу нечисту, и хранилище всех птиц нечистых: яко от вина ярости любодеяния своего напои вся языки, и царие земстии с нею любы деяша, и купцы земстии от богатства сластей его разбогатеша (г. 18:1, 2 и 3). Последующие изречения пророчества представляют в себе чудное оживленное изображение, самое изложение ознаменовывается высокой поэзией. Дух пророчества переносится к происшествиям и лицам будущих времен, которые живописует, как бы они находились при глазах. То возвещает голос Ангела охранителя, обращающегося к благочестивым душам в страшное время приближающихся к Риму варварских полчищ: изыдите из нея людие мои, да не причаститеся грехом ея, и от язв ея да не вредитеся (ст. |
| Возможно, что – в лесу. Ведь лес – это уникальная территория нашей жизни на планете. И вчерашней жизни и сегодняшней, и завтрашней. Только вот, к прискорбию, к лесу, как и вообще к родной природе мы относимся зачастую словно дикари, варвары… Убеждён: защитить нашу планету во Вселенной от всяческих покушений – от метеоритов, комет… поможет только объединение мирных усилий многих государств Земли. Когда они проникнутся всеобщей Вселенской ответственностью за судьбу Земли и Космоса! Уникальное космическое пространство должно осваиваться чистыми руками, а не с помощью оружия и звёздных войн. Планета – живой организм и она уже давно переживает тяжкий стресс от растущей человеческой агрессии, от воинственных поколений… А если ещё эта агрессия заполонит Космос, нашу Галактику? Наверное, мало никому не покажется. Я глубоко сомневаюсь, что Господь Бог будет это терпеть и в дальнейшем. Хочется, конечно, верить в лучшее. В победу здравого смысла. На Земле и в космическом пространстве. Евгений Яковлевич Голоднов , член Союза краеведов России, ветеран российской журналистики, кавалер ордена В. Вернадского и памятной медали «Патриот России» Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть Закрыть Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta |
| Из оффициальных донесений можем указать на следующие. Царевококшайский исправник от 14 марта 1890 года рапортовал, что он производил осмотр в д. Старом Мазикове и вместе с тем полицейское дознание. На дознании жена волостного писаря Авдотья Кривошеева показала, что она 5 лет была учительницей в старом Мазикове, и тогда крестьянка Татьяна Егорова разсказывала ей, что если больной подпольник должен умереть, то своею смертию умереть ему не дают, а убивают его посредством удушения. Казанский полициймейстер от 27 марта того же года сообщал духовной консистории о душительстве бегунов, как о факте, молва о котором довольно распространена в народе. Между прочим, он писал, что диакон Ягодинской церкви удостоверял, что года два тому назад в доме Варвары Яковлевой Штулиной, в бытность его там, приходил какой-то маляр и разсказывал, что мужа сектантки Судаковой, Семена Иванова Судакова во время болезни задушили его единоверцы, когда маляр был в избе и лежал на печке. Домовладелица Штулина высказала, что, действительно, какой-то маляр передал работавшим на дворе ее плотникам, что Судакова задушили приглашенные люди, но кто – они, а также маляр и плотники, она не знает. В тоже время в одном доме, в Адмиралтейской слободе был найден труп неизвестного умершего старика, который и был отправлен в анатомический театр для вскрытия. По всем означенным данным производилось несколько судебных следствий и одно дополнительное, прямо по вопросу о «красной смерти», следователем по особо важным делам, в присутствии эксперта, что необычайно. Задачею последнего следствия и было то, чтобы чрез опросы лиц, отказавшихся от учения бегунов и давших в том подписку, а некрещенных детей окрестивших в церкви,– попытаться разъяснить подозрение в душительстве. Были вызваны следователем и спрошены несколько крестьян Старого и Нового Мазикова. Но все спрошенные, а также и священники села Морки, к которому означенные деревни принадлежат, показали, что о «красной смерти» им ничего неизвестно. Те, на которых указывали вышеупомянутые – священник и учительница – не подтвердили их показаний и засвидетельствовали, что о «красной смерти» они ничего не говорили. Отправленный в анатомический театр труп неизвестного старика был подвергнут вскрытию и оказалось, что смерть его была естественная, удушения производимо не было, даже и покушению на таковое он, старик, не подвергался (Показан. пристава 6-й части). |
| – „Но некоторые, благочестивые даже, были подвергнуты пыткам, чтобы открыли свое сокровище“, настаивали язычники. „Если они были истинно благочестивы, отвечает Августин, в таком случае они не могли ни выдать, ни потерять блага, которое сделало их добрыми. Если же они решились скорее страдать, нежели выдать свое мнимое богатство; то они не были благочестивы, и их нужно было убедить страданиями, что ради И. Христа им следовало бы испытать еще большие мучения, так как Он страждущих за Него обогащает вечным счастьем, между тем как золото и серебро могут спасать только при посредстве лжи. В самом деле Христа не потерял никто, исповедуя Его во время пыток, между тем как золото сохранили только те, кои отказывались от него во время мучений. Поэтому мучения, поучавшие их любить нетленное благо, были для них более полезны, чем те блага, из любви к которым они страдали без всякой пользы“. – За что же страдали те истинно благочестивые христиане, которые действительно не имели богатства, но были пытаемы только потому, что варвары не верили им? „За то, отвечает Августин, что, не имея действительно богатства, они может быть желали его иметь, – за то, что они не были нищими духом; им, следовательно, нужно было показать, что не богатство только но и склонность к нему достойны наказания. Что же касается тех, которые, стремясь к лучшей жизни, действительно не имели скрытого злата и сребра; то я не знаю, подвергались ли они пыткам по подозрению. Но если и это действительно было, то для таких великая польза заключалась в том, что, исповедуя под пытками святую нищету, они исповедовали в то же самое время И. Христа и, как исповедники святой нищеты, выстрадали себе награду на небе“ 459 . С тою же неумолимою диалектичностью утверждает Августин высказанное им в начале положение и при разрешении других возражений, направленных язычниками против промышления Божия о христианах. Многие христиане, говорили язычники, были убиты, многие были умерщвлены различными, часто отвратительными родами смерти. |
| Наконец, обратим внимание еще и на то обстоятельство, что в вопросе о доступном людям благе и счастья Платон, подобно Сократу, не выходит за узкие рамки не только политических и социальных, но также и национальных ограничений. Варвары и в глазах Платона, как и Сократа, по природе стоят ниже греков, a, следовательно, по природе не способны к обладанию совершенным благом и счастьем 478 . Женщины, по мнению Платона, хотя по своим способностям, рассматриваемым с их качественной стороны, и ставятся на одну доску с мужчинами, но со стороны степени возможного развития этих способностей, по природе уступают мужчинам 479 . Фактически оказывается, что с точки зрения Платона, из всего человечества на истинное счастье могут рассчитывать только греки-мужчины, да и то не все, а лишь немногочисленное сословие философов-правителей. Эвдемония же народной массы, с точки зрения Платона, как и Сократа, является лишь своего рода несовершенным отражением эвдемонии высшего сословия философов-правителей, поскольку последние сумеют подчинить жизнь других сословий своим идеалам, вовсе не ставя своей задачей поднять в духовном отношении низшие сословия до той высоты, когда последние в духовно-нравственном отношении уравнялись бы с философами. Но и счастье этих немногих философов-правителей, как мы видели, в значительной степени отравляется необходимостью отрываться на время от источника истинного счастья – мира идей и погружаться в мир чувственного бытия, в интересах народной массы, – притом, без надежды поднять последнюю до высоты собственного счастья. В конце концов, от социального и политического оптимизма Платона фактически не остается и следа. Сравнивая моральные воззрения Платона, с их формальной стороны, с соответствующей стороной в учении Сократа, – мы не можем не видеть между ними принципиального согласия: у обоих оптимизм исходной точки зрения на возможность достижения индивидуальной и социальной эвдемонии, в конце концов, переходит в пессимизм и в вытекающую отсюда пассивность и апатию ко всему существующему. Только у Платона этот пессимизм оттенен гораздо с большей определенностью и решительностью, чем у Сократа, причина чего, как мы видели, заключается в особенностях теологических, космологических и психологических воззрений Платона, по сравнению с Сократом, более проникнутых духом пессимизма, вследствие более последовательно развитой и обоснованной односторонне-интеллектуалистической и узко-натуралистической тенденции всего его миросозерцания и психики. Ввиду принципиального согласия Платона по рассматриваемому нами вопросу с учением его учителя Сократа, – для решения вопроса об отношении, в данном случае, Платона к античным традиционным взглядам, с одной стороны, и к христианскому учению о нравственности, с другой, нам достаточно сослаться на то, что нами было сказано выше, при разборе соответствующей стороны в учении Сократа. |
| Ехала Нюрка Яковлева. Остановилась, блеснула глазами из-под заиндевелого платка. — Садись! — Ладно, езжай. — А чего ладно-то — не укушу, — шаловливо рассмеялась Нюрка. — Замерз, говорю. — Вдвоем-то, может, скорее согреемся, — быстрой скороговоркой сказала Нюрка и опять рассмеялась. — Проваливай, говорю! — уже сердито сказал Михаил. Нюрка была лютая на любовь. В прошлом году все они на Ручьях к весне начали пухнуть от голода, и у нее лицо отекло. Но даже в то время Нюрка по-прежнему каждую субботу бегала на лесопункт. Одна. По темному лесу. Потом Нюрка спуталась с Егоршей, а с этой осени — Егорши нету — стала липнуть к нему. Михаил как-то проснулся под утро — что такое? Кто у него под одеялом бегает? Мышь забралась? А то, оказывается, Нюрка — руками его ощупывает, шепчет на ухо: «Подвинься». Ну, он подвинулся — сунул кулаком как следует. Не лезь. Будет он после Варвары на какую-то потаскуху глядеть. Правда, глядеть у Нюрки есть на что. Высокая, фигуристая, и глаза — вода полая, любое дерево с корнем выворачивают. Недаром из-за нее все ребята и мужики на лесопункте передрались. Но, конечно, куда там Нюрке до Варвары. С делянки донесся глухой шум падающей ели — Илья все еще мял лес. Небо вызвездило. Стало посветлее на дороге. Зеленой искрой сверкал снег на еловых лапах. Михаил бежал, прислушиваясь к радио, и думал о Варваре. За полтора месяца ему только на один вечер удалось вырваться в деревню. А Варвары он так и не видел. Куда пропала? Он выстоял у нее на крыльце чуть ли не всю ночь и вернулся домой на рассвете злой, продрогший до костей. Мать, конечно, принялась за старое. «Мы думали, ты хоть за дровами съездишь. А ты опять к той ведьме». — «Ах так! — взъярился Михаил. — Вам дрова надо? Дрова? Замерзли, бедные? Ну дак померзните еще!» — и укатил на Ручьи. Вот так он проучил своих. Дровами. Пускай попробуют, как из-под снега добыть. Может, хоть это чему-нибудь научит. Варвара не выходила у него из головы. Он думал о ней в лесу, с ожесточением врубаясь в дерево, думал, отдыхая у костра. Варвара снилась ему по ночам. И в этих снах она не смеялась над ним, не подкусывала его, а была такая покорная и тихая и все спрашивала. «А за что ты меня любишь? Скажи…» |
| игумении, не упоминай перед нею только имени Варвары, дабы не подать ей причины гневаться на нее. Вот что значит невоздержность языка! Мне кажется, что твое настоящее положение грустное. Это я думаю потому, что ты говоришь, что у тебя теперь денег нет, а при настоящих обстоятельствах будет ли тебе выдавать еще экономия брата и частицу, тебе принадлежащую. Но укрепись верой в Бога и будь благодушна. Господь милостив. Податель сего – послушник Площанский. Он отдаст тебе это письмо в руки, но я ему не благословил пить у тебя чай. У него есть в вашей обители родственница, пусть там себе и пьет. Прощай! Да будет с тобою Господь. Желаю тебе доброго здоровья и душевного спасения. Илиодор 15 июля 1863 г. Г. П. Преподобная о Господе сестра, мати Серафима! Спасайтесь о Господе! Послушник нашей обители Григорий, бывший на днях в Севске по своим делам, доставил мне ваше письмо, в котором извещаете, что м. Варвара находится в тяжелой болезни, но в какой именно, вы мне не сказали. Имея у себя хорошее лекарство от простуды, выписанное мною из Путивльской аптеки, по рецепту опытного доктора Муравьева, некогда меня удачно пользовавшего, мне хотелось бы от вас узнать, не простудою ли сестра ваша страдает. Об этом я вас спрашиваю потому, что у меня от простуды есть хорошее лекарство и я при случае мог бы прислать вам его. Быть может, что оно послужило бы ей в пользу, если она простудною болезнью страдает. Прошу передать ей от меня поклон и пожелать доброго здоровья и душевного спасения. Портрет моряка Святослава, присланный вами при том же письме, показался мне на него не похожим – не потому ли, что он был у меня малюткою, а теперь видным юношей? Помоги ему, Господи, начатое им совершить благополучно и не уронить себя на скользком пути бурного сего мира. За медленность ответа прошу меня извинить. Причиною тому было, что я не совсем еще от прежней болезни освободился. Благодарю вас усердно за добрую вашу память обо мне. Остаюсь вам всегда благожелательным. А. Илиодор 12 марта 1873 г. Святая мати Варвара! Христос посреди нас! Смиренное твое писание и книгу Феодора Студита передала мне почтеннейшая Руфина Яковлевна зараз по приезде своем в нашу пустынь. Дорожа усердием и любовью много уважаемого старца о. Амвросия Оптинского , я вместе с тем остаюсь довольным и твоим письмом, в коем высказаны и душевные чувства с тою простотою, с какою присылала ко мне свои отзывы и прежде. Благодарю тебя, добрая мати, за твое искреннее усердие ко мне и от души желаю тебе быть одинаково смиренною до конца. Присылкою портрета покойного старца Оптинского – отца игумена Антония я остался крайне доволен. Я его знал при жизни, знаю и теперь и буду знать его в душе моей всегда. О присылке мне портрета Святослава прошу не забыть. |
| Громы правосудия и отмщения Божия начали греметь над властолюбивым языческим городом в царствование Гонория. Мы назвали его языческим потому, что Рим не переставал быть сборным местом идолопоклонства и тогда, когда благочестивые императоры, начиная с Константина, поддерживали веру Христову, как господствующую в обеих частях Империи. – Варвары, как уже замечено было нами, давно потрясали Римское всемирное владычество; но, смиряемые победоносным оружием, прогонялись от пределов Империи, или вступали в службу к своим врагам и делались невольными защитниками своих повелителей. Римские государи думали, что они следуют тонкой политике, допуская такое странное и неестественное соединение; а пророчество объясняет, что все происходило по предварительному определению Божию: Бог бо дал есть в сердцах их, сотворити волю Его, и сотворити едину волю, и дати царство Свое зверю, под условием , однако, Божественного непреложного приговора: дондеже скончаются глаголы Божии, т. е. до срока, назначенного Богом. Вот он и настал: с царствования Гонория вдруг все изменилось; Римское мужество исчезло, военное искусство пало; не стало более умных и храбрых вождей; полчища варваров одни за другими, как потоки бурных вод, прорвавшие оплоты, внезапно и почти в одно время нахлынули на все западные провинции. Британия еще с царствования Валента опустошалась Пиктами и Скоттами, северными обитателями Британского острова; а в царствование Гонория (с 409 год), оставленная самой себе защищаться от врагов своих, совсем отпала от Римской зависимости. В Галлию ворвались из-за Рейна (в 407 г) дикие толпы разных Германских народов, под именем главных племен: Вандалов, Аланов и Свевов; следы их означались всеми ужасами грабежа и кровопролития. Пройдя по югу Галлии до Пиринейских гор, они внесли те же ужасы за Пиринеи; Испания сделалась их добычею. В след за этими хищниками в Галлии поселились другие толпы Германцев: Бургунды (в 414 г) и Франки. – В короткое время власть Рима ограничилась почти одной Италией; и здесь происходили печальные зрелища, предвещавшие близкое его сокрушение. |
|
|
