| Толкователей правил не было много. В течение первых одиннадцати веков, строго говоря, не было ни одного. Первый толкователь появляется в начале XII века, – это Иоанн Зонара, монах, а до этого великий друнгарий виглы, т.е. начальник дворцовой стражи и вместе с тем вице председатель императорского трибунала и государственный секретарь. Как начинает свои толкования Зонара, – мы видели, а далее в предисловии он говорит, что цель его – сделать вразумительными святые правила и разъяснить смысл их, так чтобы каждый в состоянии был проникнуть в глубину святых правил и каждому были бы ясны все канонические определения; потому-то он и взял на себя труд изложить в сжатом виде толкование каждого правила. И Зонара исполнил это так хорошо, что и до настоящего времени никто еще не превзошел его в этом и Вальсамон с полным правом мог назвать его о υπερφυστατος (т.е. превосходнейшим) в толковании правил. В том же XII веке написал толкование правил Алексей Аристин, диакон и великий эконом патриаршей церкви в Константинополе. Он толковал сокращенный текст (Синопсис) правил, но так, что под сокращенным текстом ставил перифразу полного текста, и если сокращенный текст правил был понятен, он оставлял их без толкования, замечая только, что «правило ясно». Во второй половине того же XII века появляется третий толкователь Феодор Вальсамон, сначала Хартофилакс константинопольской патриаршей церкви, потом (с 1193 г.) антиохийский патриарх. Вальсамон собственно поставил своею задачею привести в соглашение предписания святых правил с законоположениями государственного греко-римского законодательства и в этом отношении вел свою работу самостоятельно; а в толкованиях самых правил он во всем следует Зонаре, кое-где только дополняет толкования Зонара, приводя для разъяснения того или другого канонического определения решения константинопольского патриаршего синода. Толкования вышеуказанных трех толкователей (Зонара, Аристина и Вальсамона) напечатаны в оригинальном греческом тексте в II, III и IV томах Συνταγμα των θεων κα ιερν καννων των τε γιων κα πανευφμων Αποστλων κα των ιερν οικουμενικν κα τοπικν Συνδων κα των κατ μρος αγων πατρων, εκδοθν υπ Γ. Α. " Ρλλη κα Μ. Ποτλ, γκρσει τς αγας κα μεγλης του Χρστου εκκλησας (A θνησιν, 1852–59, τομ. Ι-V Ι), а греческий текст с латинским переводом в Συνοδικον sive Pandectae canonum ss. Apostolorum et Conciliorum ab ecclesia graeca receptorum, nec non canonicarum ss. Patrum epistolarum, – Guil. Beveregius recensuit (Oxonii, 1672). В русском переводе толкования эти напечатаны в издании московского Общества любителей духовного просвещения «Правила св. Апостол, св. соборов вселенских и поместных и св. отец с толкованиями» (Москва, I, 1876; II. 1880–1 г. г. и III, 1884 г.). |
| Самым желанным был, конечно, вариант с толкованием, обосновывающим преходящие права Рима, и некоторые попытки на этот счет предпринимались задолго до IX века. Уже папа Николай I в завязавшейся скандальной переписке с Константинополем с тревогой отмечал, что «греки даже утверждают, похваляясь, что, когда императоры перебрались из Рима в Константинополь, первенство Римского престола также перешло к Константинопольской церкви, и что преимущества Римской церкви переходят вместе с императорскими почестями» 274 . И хотя эти тезисы в официальных документах не значились, трудно отделаться от мысли, что, тем не менее, они были широко распространены «в народе». Откуда еще мог папа знать эти мысли, если бы не слышал их в передаче лиц, побывавших на Востоке? Небезынтересно проследить, каким извилистым был путь канонистов, озадаченных указанной выше задачей. Так, согласно комментариям канониста Алексея Аристина, предлог «по» означает время, а не умаление чести Константинополя перед Римом: «Как если бы кто сказал: по многом времени и епископ Константинопольский получил равную честь с епископом Римским». Но это была явная по своей искусственности натяжка. Другие канонисты (Иоанн Зонара и Феодор Вальсамон) опровергли данное толкование, ссылаясь на 131-ю новеллу императора св. Юстиниана I Великого, в которой говорится: «Постановляем, согласно с определениями Святых Соборов, чтобы святейший папа древнего Рима был первым из всех архиереев, а блаженнейший епископ Константинополя, нового Рима, занимал второй чин после Апостольского престола Древнего Рима и имел преимущество чести пред всеми прочими» 275 . Разумеется, в такой редакции все домыслы Аристина утрачивают всякий смысл. Впрочем, опровергая доводы Аристина, Вальсамон вовсе не собирался оспаривать безусловную для себя аксиому о преимущественных правах Константинопольского патриарха. И по-своему объяснил, почему Рим утратил свои некогда широчайшие полномочия: поскольку папа впал в схизму и им «уже овладел демон гордыни и ограничил его одним Западом» (!) 276 , то его права переходят к тому, кто Вселенскими Соборами был признан вторым по чести после Римского епископа, т.е. к Константинопольскому патриарху, заявил Вальсамон. |
| Гликерии и, будучи побужден некоторыми, как сам он рассказывает об этом в предисловии к правилам (Ρλλης, Ποτλς. T. 2. Σ. 2), он наимудрейшим и наилучшим образом, по сравнению со всеми бывшими после него толкователями, изъяснил божественные и священные правила святых и всехвальных апостолов, семи Вселенских соборов и всех наших святых отцов, как свидетельствует о нем некий анонимный автор у Льва Алляция. Слог его ясен и вместе с тем изящен. Позднее за его толкованиями во многом точь-в-точь последовал Вальсамон, вплоть до того, что он не только передает в собственных толкованиях их смысл, но и употребляет по большей части те же самые слова и обороты, что и Зонара. Во многих местах Вальсамон именует Зонару изумительнейшим, особенно же в толковании послания Афанасия Великого к Аммуну (Ibid. T. 4. Σ. 76; PG 138, 552A). Подобным образом и Властарь именует его превосходным (Matth. Blast. Synt. E, 11//Ρλλης, Ποτλς. T. 6. Σ. 256; PG 144, 1280В), а аноним у Алляция называет Зонару дивным. Однако толкования его сохранились не все: в «Пандектах» отсутствуют какие-либо толкования Зонары на правила Григория Нисского , Тимофея, Феофила, Кирилла. Наряду с толкованиями правил Зонара написал общую историю от создания мира до царствования Алексея Комнина, а также составил пространное толкование на воскресные каноны Дамаскина, находящиеся в Октоихе. Феодор Вальсамон жил в царствование Мануила Комнина и в патриаршество Михаила Анхиала, который был еще и ипатом философов (Ипатом (буквально – «главой») философов назывался руководитель философской школы в Константинополе.) в конце XII в., по времени позднее Зонары и Аристина. Он был диаконом Великой церкви, номофилаксом (В позднее время чиновник, отвечавший за административное взаимодействие Церкви и государства. – Ред.), хартофилаксом (В данном случае секретарь и ближайший помощник патриарха Константинопольского. – Ред.), и протом Влахерн. В 1203 г., в царствование Исаака Ангела и в патриаршество Георгия Ксифилина, он написал канонические ответы Марку Александрийскому. |
| Иоанн Зонара составил толкования только на «Синтагму,» а не на первую часть «Номоканона,» в которой помещены гражданские законы о Церкви. Поэтому им подробно не рассматривается вопрос об отношении канонов к законам. Но общий характер его церковно-правовых воззрений ясен: он, безусловно, ставит каноны выше законов. В своих суждениях о современной жизни Зонара проявляет редкое бесстрашие. В изъяснении 28-го правила Халкидонского Собора он пишет: «Царская власть перешла в тиранию, а сенат стеснен и потерял свое значение.» В толковании на 7-е правило Нео-кесарийского Собора, воспрещающего пресвитеру пиршествовать на браке двоеженца, Зонара замечает: «Но так на письме, а мы видим и Патриарха и различных митрополитов, пиршествовавших с царем, вступившим во второй брак.» Высокой оценки заслуживает научная щепетильность Зонары. В выводах он всегда осторожен, и там, где разрешение вопроса из-за недостаточности материала, которым он располагал, превышает его возможности, он откровенно признается в этом. По характеристике М. Е. Красножена, «язык, которым написаны толкования (толкования Зонары, - В. Ц.) отличается ясностью и простотою, но эта простота не мешает... речи Зонары быть весьма красивою и образною. Иногда Зонара начинает толкование словами, которые служат к нему как бы эпиграфом, любит прибегать к сравнениям и сопоставлениям, пользуется случаем привести общепризнанные истины нравственного характера, заимствуя их иногда у поэтов и мудрецов, и особенно часто ищет доказательства справедливости своих слов в Священном Писании.» Последним по времени, но вероятно, самым авторитетным канонистом XII века был Феодор Вальсамон. Он родился в Константинополе, в столице начал и свое служение Церкви. При императоре Мануиле он уже занимал должности патриаршего номофилакса и хартофилакса. Вальсамон прославился как знаток церковного и светского права; и эта его слава способствовала его возведению на Антиохийский престол в 1193 г. при императоре Исааке Ангеле. Но Вальсамон не покинул Константинополь, ибо Антиохия была тогда занята крестоносцами. |
| Тем более что речь идет не о собственном имуществе врагов, Иоанн Зонара и Феодор Вальсамон в толковании на 9-е прав. разъясняют, что это за имущество: варвары, не имея возможности унести все, что награбили, одно бросали в поле, другое, может быть, в домах, где находили лучшее. Отсюда понятно 10-е прав., уточняющее, что тот, кто нашел вещь и возвратил ее, не должен требовать за это к.-л. награду, ибо в обратном случае он доказал бы, что является «скверностяжателем». Еп. Никодим (Милаш) вслед за Феодором Вальсамоном поясняет, что это касается только ситуации, о к-рой говорят правила Г. Ч., но, если в обычной ситуации кто-то по небрежности потерял вещь, а нашедший передал ее владельцу и требует для себя награды за это,- никакого «скверностяжательства» не будет ( Никодим [Милаш], еп. Правила. Т. 2. С. 338). 5-е прав. сравнивает тех, кто присвоение найденной вещи оправдывают утратой своей, с врагами: «...они для других соделались ворадами и готами». Г. Ч. затрагивает также вопрос о том, от кого нужно принимать жалобу, получивший разработку в дальнейшем церковном законодательстве (см.: II Всел. 6; Карф. 30 (39), 128 (143), 129 (144)). 6-е прав. говорит о «невероятном»: нек-рые христиане удерживали у себя в качестве рабов соотечественников, к-рым удалось убежать из плена. Святитель называет это «лютостию и бесчеловечием» и предлагает расследовать дело и, если будут виновные, наказать их. В 7-м прав. речь идет о гос. изменниках, перешедших на сторону врага и вместе с последними «убивавших единоплеменных своих», указывавших врагам пути, ведущие к жилищам соотечественников,- «таковым должно преградити вход даже в чин слушающих», им должно находиться среди плачущих, «т. е. стоять вне стен храма,- поясняет еп. Никодим,- и с плачем просить верных, входящих в храм, помолиться Богу об отпущении им их грехов» (Там же. С. 337). На этой самой низшей ступени они должны оставаться, пока собор епископов не определит им наказание, а то, что принимают епископы, внушается им Св. Духом - так истолковывают слова «прежде их Дух Святый» Иоанн Зонара и Феодор Вальсамон. Ср.: Анкир. 9; Васил. 11, 13; Григ. Нис. 5. На это правило Г. Ч. ссылается Патриарший Местоблюститель митр. Сергий (Страгородский) в послании «К православной пастве Украины», написанном в 1943 г. против «самочинников», сотрудничавших с фашистскими захватчиками и пытавшихся с их помощью отторгнуть Украинскую Церковь от Матери-Церкви Русской (Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война: Сб. церк. док-тов. М., 1943. С. 16). 8-е прав. определяет наказания для совершающих кражи в чужих домах: если изобличены были, то не удостоятся даже чина слушающих Свящ. Писание, «но вне церкви с плачущими»,- уточняет Феодор Вальсамон; если же сами сознались в своих грехах и возвратили похищенное, то будут поставлены среди припадающих, т. е. они могли молиться вместе с верными, но обязаны были выходить вместе с оглашенными. |
| Первые исторические свидетельства о предрождественском посте, которыми мы располагаем, восходят на Западе к V веку, а на Востоке – к VI веку. Из восточных писателей о нем упоминают Анастасий Синаит , Константинопольский Патриарх Никифор Исповедник, святой Феодор Студит , равно как и Антиохийский Патриарх Феодор Вальсамон. 4. Похоже, что первоначально этот пост не был продолжительным. Феодор Вальсамон, живший в XII веке (следовательно, он сообщает нам о тех порядках, которые действовали в его время), ясно называет его «семидневным». Однако под влиянием поста Великой Четыредесятницы он также был продлен до сорока дней, впрочем, не приобретя строгости первого. Как мы должны поститься в этот пост? На протяжении всех сорока дней мы не вкушаем мяса, молочных продуктов и яиц. Рыба, напротив, раз решается каждый день – естественно, кроме среды и пятницы – с начала поста до 17 декабря (ст. ст.). Рыба разрешается также и в праздник Введения Богородицы, на какой бы день он ни пришелся. С 18 по 24 декабря – канун праздника – разрешается только вино и растительное масло – разумеется, за исключением среды и пятницы, когда мы постимся без масла. Кроме того, сухоядением мы должны бы поститься в первый день поста, 15 ноября, а также накануне праздника, конечно, если эти дни не придутся на субботу или воскресенье. Апостольский пост 1. Еще один продолжительный постный период – так называемый апостольский пост. Он называется так потому, что предшествует двум апостольским праздникам: празднику святых первоверховных апостолов Петра и Павла (29 июня ст. ст.) и собору двенадцати апостолов (30 июня). Говоря: «Собор святых апостолов», мы имеем в виду собрание верующих для приношения Божественной Евхаристии в честь всех двенадцати апостолов, память каждого из которых празднуется нашей Церковью также отдельно. 2. Временная продолжительность этого поста неопределенна, поскольку его начало зависит от даты подвижного праздника Пасхи. Когда он начинается? Он начинается в понедельник после воскресенья Всех Святых, а заканчивается строго 28 июня, накануне праздника святых апостолов Петра и Павла. Таким образом, по старому календарю он может продлиться до сорока двух дней, если Пасха придется на 22 марта. По новому же календарю, которого в настоящее время придерживается Греческая Церковь , его продолжительность никогда не превосходит тридцати дней. А иногда, когда воскресенье Всех Святых выпадает после 27 июня – как бывает, когда Пасха празднуется с 5 по 8 мая – поста нет вообще. |
| Впрочем, некоторые историки пытаются определить Ф. шире, – как умонастроение эпохи средневековья (Жорж Дюби), или как историческую память определенного времени и определенного мира (Павел Уваров). В феодальном государстве происходила борьба верховной власти, которая пыталась проводить политику централизации и упорядочивания управления, со своими вассалами. Последние пытались сосредоточить в своих руках административную, судебную и финансовую власть и, отгородившись от своих сюзеренов привилегиями, опираясь на собственную военную силу и военную силу своих вассалов, создавать отдельные суверенные государственные образования. В Византии элементы Ф. появились с X-XI вв. в виде землевладения динатов (плосиев), образования париков, зарождения рыцарского войска катафрактов, кавалариев, развития института пронии. В XIII в. Ф. укреплялся здесь под влиянием Запада, но до второй половины XIV в. центральные власти еще пытались бороться с этим явлением, затормозить его развитие, пока окончательно не сдали свои позиции. Феодор Агаллиан (ум. после 1440 г) – диакон, дикеофилакс и позже великий иконом. Полемист, ученик Марка Евгеника Эфесского. Феодор Вальсамон (ок. 1130–1195 гг.) – комментатор Номоканона из 14 титулов и ряда других канонов, создатель корпуса канонов. Феодор Гавра – стратилат, севаст, дука Трапезунда в феме Халдия, крупный чиновник последней трети XI в., происходил от знатных и богатых предков из восточных фем – Халдии, Колонии и соседних с ними районов. Был провозглашен мучеником, поскольку попал в плен к мусульманам и, отказавшись отречься от христианской веры, был предан мученической казни. Сохранилось его Житие. Ср.: Константин Гавра. Феодор Дафнопат – крупный византийский сановник Х в., хронист. Феодор Иртакин – учитель грамматики и риторики в Константинополе (ум. ок. 1320 г.). Автор 92 писем. Феодор Кизикский – епископ города Кизика в Малой Азии. В XIII в. написал всемирную хронику, которую довел до взятия Константинополя Михаилом Палеологом (1261 г.). См.: историки Византии. |
| Глава XX. Последование исходное и погребение мирских человек §1 Последование исходное. На греческом языке исходным назывался тот стих, который пели при выходе из театра. Подобно сему христиане именуют исходным пением последнее богослужение, совершаемое в напутие отходящим из сей временной жизни. Такое наименование принято и в подражание исхода Евреев, которые некогда прославили исшествие свое из Египта и избавление свое от рабства многими песнями ( Втор.16 ; Лев.22 ; Чис.9 ). §2 Святейшего патриарха господина Феодора. Сей Феодор есть тот самый Вальсамон, святейший патриарх антиохийский, который написал толкование на многие правила святых соборов. Он же присовокупил свои ответы к некоторым ответам древних ученых на вопросы Марка, патриарха александрийского. К числу сих вопросов и ответов принадлежит и настоящий вопрос и ответ его (в порядке его творений 38) о погребении мертвых тел в освященной церкви. В настоящей книге этот Феодор Вальсамон упоминается многократно. §3. Усопшие не погребаются в церкви Вопрос: от древнего преданного обычая погребаются мощи и проч. Перевод сего вопроса и ответа. Вопрос: «по древнему местному обыкновению тела умерших православных погребаются в церквах, которые находятся в стране нашей. Хочу знать, не предосудительно ли это?» – Ответ: «великое различие церквей, освященных обновлениями, отверстиями, воспрестолием, помазанием святого мира и положением святых мученических мощей, от тех молитвенных храмов, которые не имеют сего основания (объяснение всех сих выражений см. 3 ч., гл. 8). Посему в тех церквах, в которые положено сокровище мученических мощей и которые запечатлены печатию помазания святым миром, не должно погребать какие-либо человеческие трупы, по смыслу второй главы первого титла пятой книги Царских законов, в которой прямо сказано: никто не должен погребать мертвого в церкви; и по другому древнему гражданскому закону, который гласит: неприлично погребать кого-либо в церкви, если совершенно известно, что в ней лежит тело мученика. |
| Как видим, византийский канонист видит основанием права на дарование ставропигии особые преимущества патриархов, определённые канонами I и II Вселенских Соборов (1 Всел. 6, 7; 2 Всел. 2, 3), и увязывает его с иными полномочиями предстоятелей Поместных Церквей в отношении подчиненных им епископов (хиротонии и суда). В то же время учреждение ставропигий в чужой Поместной Церкви Феодор Вальсамон (который, кстати, сам носил титул патриарха Антиохийского) решительно осуждает, объявляя, что такое действие нарушало бы (συγχωνται) права Церквей. Данное разъяснение Вальсамона проясняет значение его слов в других местах. Так, в толковании на 12-й канон Сардикийского Собора он говорит: На основании давнего обычая, многократно соборно утверждённого, Константинопольский престол даёт ставропигии во все церковные округа и имеет возношение не только в них, но и где бы он ни имел недвижимые имения. Некоторые же говорят, что сей святой престол обладает полномочиями не только в имениях, принадлежащих ему по праву собственности, но и в недвижимых имениях подчинённых ему монастыре А в ораторском упражнении «В похвалу двух служб, хартофилакса и протекдика» (Μελτη χριν τν σοφφικων, το τε χαρτοφλακος κα το πρωτεκδκου) Феодор Вальсамон, витиевато восхваляя высокую честь главы патриаршей канцелярии (хартофилакса), восклицает: Через него [патриарший секретариат. — П.К.] по всей почти вселенной записываются и даются патриаршие ставропигии, и из многих градов церковные главы перемещаются во дворец первого главы Нет никакого сомнения в том, что и говоря о «всех церковных округах», и о «всей почти канонист ничуть не противоречит себе и имеет в виду епархии в границах одной Поместной Церкви — Константинопольского Патриархата. В последнем случае это подтверждается ещё и упоминанием о «перемещении церковных глав» в Константинополь посредством распоряжения секретариата — очевидно, имеется в виду вызов епископов на заседания Суждения Феодора Вальсамона о ставропигиях стали хрестоматийными для византийских канонистов. В XIVb. они воспроизведены в «Алфавитной синтагме» Матфея Властаря. Этот своего рода словарь по церковному праву представляет собой упорядоченный по темам в алфавитном порядке свод канонов, государственных законов, касающихся церковных дел, и толкований авторитетных юристов. Так, в разделе «О преимуществах и привилегиях, которыми обладают Церкви и предстоятели» (литера «Ε», гл. 11) под заголовком «Почему патриарх отправляет ставропигии в округа митрополитов» он цитирует, с некоторыми изменениями, вышеприведенное «Иное толкование» на Ап. 31: |
| За блуд Д. полагалось более суровое наказание, чем диакону или пресвитеру,- она не только лишалась своей степени, но и отлучалась от Св. Причащения (Васил. 44; визант. канонисты Иоанн Зонара, Феодор Вальсамон и Алексий Аристин единодушно подчеркивают, что - вопреки общему принципу не наказывать за одно преступление дважды (Васил. 32) - Д. и извергается, и отлучается). Имп. св. Юстиниан в своей 6-й новелле пишет о том, что Д., вступившую в брак, следует предавать смертной казни вместе с дерзнувшим покуситься на ее чистоту и имущество обоих должно быть конфисковано; эта норма, по его мнению, вытекает из классического рим. законодательства, подобным же образом наказывавшего весталок (Novell. Just. 6. 6); в 123-й новелле наказание, впрочем, ограничивается ссылкой провинившейся Д. в мон-рь и распределением ее имущества между детьми и этим мон-рем (Novell. Just. 123. 30). Исчезновение чина Д. В нач. II тыс. по Р. Х. поставление Д. фактически выходит из практики и на Востоке и на Западе. Дольше всего оно сохранялось в К-поле. Так, Иоанн Зонара рассуждает о поставлении Д. как о реальной практике, а Анна Комнина в «Алексиаде» (15. 7. 8) пишет о том, как ее отец, имп. Алексей Комнин, заботился о к-польских Д. В рукописях визант. Евхология чин поставления Д. сохранялся до XI-XII вв. (в отдельных рукописях он копировался и позднее; см.: Morinus. 1655; Goar. Εχολγιον. P. 218-219; Дмитриевский. Описание. 1901. С. 16, 346-347, 361, 996; Арранц. 2003). Но уже патриарх Феодор IV Вальсамон , визант. канонист 2-й пол. XII в., в толковании на IV Всел. 15 сообщает, что в его время чин поставления Д. «совершенно вышел из употребления» (соответственно этому из новой редакции к-польских чинов хиротонии (согласно, напр., ркп. РНБ. Греч. 823, XIII в., к этой редакции относится и древнейший сохранившийся слав. перевод чинов рукоположений - см.: Желтов. 2005) молитвы на поставление Д. уже исключены), а в своих ответах патриарху Александрийскому Марку III говорит, что, хотя «в древности каноны знали чины диаконисс, имевших [свою] ступень в алтаре», в его время Д. храма Св. Софии не имели права входить в алтарь (PG. 138. Col. 988). Окончательный запрет служения Д. содержится в постановлении, изданном К-польским патриархом Афанасием I (1303-1309) (RegPatr. Vol. 1. Fasc. 4. P. 526. N 1747, 1). Визант. канонист XIV в. Матфей Властарь свидетельствует, что в его время о том, «какое служение исполняли... диакониссы... уже почти никому не [было] известно...» (буква Γ, 11-я гл.), а блж. Симеон Солунский в своем толковании на визант. чины хиротоний (PG. 155. Col. 361-470) обходит Д. молчанием. |
|
|
