| А потом Виталька ни с того ни с сего жениться захотел: – Хочу я жениться! Так жениться хочу! Вот бы жену мне найти! – Какую такую жену, брат Виталий? Ты ведь хоть и не в постриге, а живешь-то – в монастыре! Зачем тебе жена?! Посмеивались братия над смешным Виталькой, посмеивались – а потом: глядь – два инока в мир ушли и женились. Вот по этим всем причинам и смотрел отец Валериан с тревогой на рисунок Витальки. А на рисунке – туча грозовая, молния стрелами на весь лист раскатывается. Задумался отец келарь: братия в поле, не гроза ли надвигается? – Виталь, как думаешь, погода ясная долго простоит? Из раздраженного бормотания в ответ понять можно было только одно: Виталька сердится, и к нему лучше не приставать. – Какой ты раздражительный стал, брат Виталий… И ответить толком не можешь… Настроение у инока понизилось. А тут с кухни – звон разбитой посуды. Заходит: Дионисий опять чашку разбил. Отец келарь вспылил: – Брат Дионисий, на тебя чашек не напасешься! – Простите, отец Валериан! – Что простите?! Ты с посудой-то поаккуратней! Тут тебе фабрика посудная, что ли?! Отец Валериан, еще не остыв, вышел из трапезной. Прямо у двери стоял высокий хмурый мужчина и строго смотрел на выходившего: – Дайте, пожалуйста, веник! – Какой веник, зачем, простите? – растерялся отец Валериан. – Ну вот же на двери – объявление: «При входе обметайте ноги веником». Где веник-то у вас?! – Для зимы это объявление, для зимы! Для снежной зимы! – рассердился инок. – Так зимой и вешайте! – Зимой и повесил! – отец Валериан стал срывать свое же объявление, но листок не поддавался. Пришлось срывать по частям, ловить разлетевшиеся от ветра клочки… До чего народ непонятливый пошел! Просто занудный какой-то народ! Паломник засмущался своей ошибке, тихонько в дверь проскользнул. Только инок направился в келью, чтобы передохнуть минутку перед тем, как в храм идти: в очередь Псалтирь читать, – навстречу послушник Тимофей: – Отец Валериан, коровы опять убежали! Помогите, а то отец благочинный… Ну, вы же знаете… |
| Однажды, еще много лет назад, мы как-то раз летели вместе с отцом Валерианом в самолете, а дело было вечером в субботу – то есть мы не попадали, получалось, на Всенощное бдение… Так отец Валериан взял, оказалось, распечатку последования службы с собой! Нас тогда летело шестеро священников, и никто из нас больше до такого не додумался. Мы все были моложе отца Валериана и, конечно, получили серьезный урок. Это незабываемо: все вместе мы встали и прямо в небе пропели Всенощную! Мы все встали и прямо в небе пропели Всенощную! Даже просто побыть рядом с ним – это настоящая пастырская школа. Сыновья отца Валериана рассказывают, что он и в отпуске, где-то на природе, – они еще по детству помнят – начинал служить там, где его вечер субботы или утро воскресенья заставали – в поле, в лесу, где-то на прогулке по деревне… Батюшка вообще неравнодушен к русской глубинке. Когда бывает у нас на екатеринбургской земле, какие-то отдаленные скиты постоянно посещает. Мы даже однажды побывали с ним в глухом селе, где живут одни старообрядцы. Батюшка же и сам из старообрядческого рода. А они там даже старые ремесла сохранили! Это все его очень тронуло. Отец Валериан предостерегает не надеяться на сложные механизмы. Как инженер, он просто понимает: любая система, спроектированная человеком, ненадежна. Часто рассказывает анекдот: «“Я все знаю”, – сказал Гугл. “Я все могу”, – похвасталась бытовая техника. “Ха-ха-ха!” – ответило электричество». Батюшка учит жить от земли – в этом видит залог самодостаточности нашего народа. Отец Валериан Кречетов Современная экономика в погоне за прибылью все больше ориентируется на роботизацию производств, а отец Валериан и слушать не хочет все эти разговоры про окупаемость и т.д. – А как же рабочие места? – спрашивает он предпринимателей, которые к нему приезжают. Экономика действительно должна решать не просто вопросы материального обеспечения, но и проблему занятости. Потому что при отсутствии занятости человек портится… О. Сергии Орлов и о. Валериан Кречетов в Акулове, 1974 г Как-то раз я от батюшки слышал историю из Ветхого Завета о сынах Рехава. Господь послал к ним пророка Иеремию и повелел привести их в храм и налить всем вина. Пророк так и сделал, но никто из них не притронулся ни к одному из бокалов, так как отец наставлял их не пить вина. А Господь, когда на этом опыте их верность заветам отца подтвердилась, дал им за нее обетование: не отнимется у Ионадава, сына Рехавова, муж, предстоящий пред лицем Моим во все дни (Иер. 35: 19). |
| А тем временем распорядись ты, как следует, нашим церковным имуществом». Проводивши святителя к темнице, Лаврентий поспешил исполнить его приказание насчет церковных сокровищ, которые были тогда на его руках. Спустя несколько времени он был схвачен и представлен императору. – А где ваши церковные сокровища? – спросил его Валериан, узнавши от приведших его, что за человек Лаврентий. Лаврентий молчал. Валериан приказал отправить Лаврентия в темницу и здесь употребить все средства, чтобы выведать от него о сокровищах церковных. Чрез несколько времени опять представили Лаврентия к императору. – Оставь же ты свое упорство и скажи нам наконец о ваших сокровищах, где они у вас хранятся, – опять спрашивал Валериан Лаврентия. – Государь, дай мне два-три дня сроку, отпустивши на свободу, – и я покажу тебе наши сокровища, – ответил наконец Лаврентий. Валериан с готовностью отпустил его на этот срок на свободу, распорядившись, чтобы в это время за ним зорко следили. Лаврентий в эти дни ходил по городу и вел какие-то переговоры со всякого рода бедняками, нищими, немощными, калеками, сиротами и вдовицами, которые были, как оказалось потом, на попечении римской церкви. В назначенный день стали собираться к царским палатам десятки, сотни разного бедного и немощного люда. Явился в этой толпе и Лаврентий, как ее руководитель. – К чему все это? – недоумевают придворные и сам император Валериан. – Вот где наши сокровища! – заговорил наконец громко архидиакон Лаврентий, указывая императору и его придворным на собравшуюся тысячную толпу бедняков, – в этих нищих, как в сосудах, наши вечные сокровища; кто вручает этим бедным свое достояние, тот с лихвой получит его в загробной жизни. Оскорбительным показался для властей такой ответ святого, и он был жестоко замучен: его изжарили на железном одре. II. А где же наши церковные сокровища? Быть может, кто-нибудь из вас пожелал бы знать, куда именно идут те деньги, которые вы жертвуете в пользу церкви, при покупке свечей, при сборе на храм и проч. |
| «Областное МЧС, в свою очередь, сообщает: сильный снег, метель и плохая видимость ожидаются на территории всей области…» – помехи перебивали внушительный голос из динамика, делали его хриплым, как будто человек не сидел в теплой студии, а дрожал на стылом ветру, заносимый огромными хлопьями снега – такими же, что носились вокруг машины отца Валериана . – Что происходит на свете? – А просто зима, – сам себя спросил и сам же ответил отец Валериан. Пел он довольно фальшиво и на клирос его никогда не ставили. – Что же за всем этим будет? – А будет январь. – Будет январь, вы считаете? – Да, я считаю. Я ведь давно эту белую книгу читаю, Этот, с картинками вьюги, старинный букварь. Дорога впереди и позади быстро становилась белой и неразличимой – вне времени и пространства, а в душе росла неясная тревога . Она появилась еще утром, но была совсем крошечной, легко пряталась – стоило блеснуть яркому солнечному лучу по прекрасным белоснежным сугробам, стоило вдохнуть свежайший, чуть сладкий морозный воздух и радостно повторить: Под голубыми небесами Великолепными коврами, Блестя на солнце, снег лежит! Да, сначала всё было спокойно и обычно. Рано утром отец Валериан зашел к игумену Савватию и взял благословение на заранее запланированную поездку в областной центр: ему, как келарю монастыря, нужно было купить продукты к Рождеству да кое-какие подарки для братии. Окна монастырских келий еще только загорались желтыми огоньками, в храме и трапезной растапливали печи, готовясь к утренней службе и трапезе. Отец Валериан зашел в теплую и светлую трапезную, где дежурные сноровисто чистили картошку, быстро закрыл за собой дверь, так что клубы морозного воздуха лишь воровато лизнули порог, поставил чайник, достал из холодильника пару пирожков с капустой, оставшихся от вчерашней трапезы: дорога дальняя, нужно выпить горячего чаю. Чайник закипел быстро и бодро: сейчас я тебя, отче, попотчую, согрею душу; пирожки зашипели на сковородке золотистыми боками, запахли вкусно, перебивая запах березовых дров. Отец Валериан помолился, присел в пустом зале: тихо, уютно, тепло. |
| Чужое послушание Как-то отец Валериан загрустил: наскучило ему послушание келаря. Хлопотное, беспокойное. И хранение продуктов, и выдача их к трапезе, и заготовка – всё на твоих плечах. В подвале овощном холодно. На кухне жарко. Электричество иногда отключают – холодильник течёт. Глаз да глаз нужен… Следи, чтобы мыши крупу не съели, чтобы ничего не испортилось, чтобы по уставу продукты на трапезу выдать. Фото: Герд Людвиг/National Geographic То ли дело на клиросе: поёшь себе, Бога славишь, то-то благодатно… Или вот в библиотеке монастырской: духовные книги можно читать, мудростью Святых Отцов обогащаться. Но самое лёгкое – в монастырской лавке. Сидишь себе в тепле. Уютно, чисто, сухо. Читаешь себе книги или молишься. Когда ещё паломники приедут. А и приедут – икону купят или крестик там, записочки подадут, и опять можно молиться или читать в одиночестве. Благодать! В лавке обычно нёс послушание отец Вассиан, монах добродушный, всегда приветливый и невозмутимый. И отец Валериан думал: «Конечно, легко пребывать в ровном мирном устроении духа на таком-то спокойном послушании… Вот попробовал бы отец Вассиан келарем потрудиться… А то – сиди себе в лавке – молись, книги духовные читай… Эх, вот достанется же кому-то такое полезное для души послушание!» В помыслах своих отец Валериан на исповеди духовнику, игумену Савватию покаялся: унываю, дескать, тяжёлое, дескать, келарское послушание, одни хлопоты и заботы – суета. А отец Савватий ему и говорит: – Так отец Вассиан приболел как раз, давай, отец Валериан, замени его в лавке на пару дней. Ты продукты дежурным трапезникам выдай вперёд, а сам – в лавку. Обрадовался инок: хоть пару дней в тишине отдохнёт. Помолится, новинки книжные полистает. С утра книгу новую с собой про Афон взял. Только в лавке присел – паломники приехали. Дама нарядная, на голове кудри золотые, косынка кисейная чуть на макушке держится: – Мне крестик нужен! Достал отец Валериан планшетку. А дама говорит: – Покажите самый большой! Достал другую планшетку с крестиками побольше. |
| После взятия Валериана в плен сын и преемник его Галлиен, бывший соправителем своего отца с самого вступления Валериана на престол, сделался единодержавным правителем Империи. Хотя по свидетельству светских историков 859 Галлиен не отличался качествами хорошего правителя, однако воцарение его сопровождалось весьма благодетельными последствиями для христианской Церкви. Во время гонения Валериана Галлиен, по-видимому, успел убедиться в бесполезности суровых мер против христиан, а может быть и ранее не был враждебно настроен против них, как один из последователей неоплатонической философии, признававшей долю истины во всех религиях. Как бы то ни было, сделавшись единодержавным правителем, Галлиен особыми указами прекратил воздвигнутое на христиан гонение, предоставил предстоятелям Церкви право свободно совершать обыкновенные свои действия ( τ θους πιτελεν) и сделал распоряжение о возвращении епископам мест для так называемых усыпальниц, обыкновенно служивших и местами богослужебных собраний христиан. 860 Сопоставляя эти распоряжения Галлиена с предписаниями Валериана, мы видим, что Галлиен имел в виду ближайшим образом отмену распоряжений своего отца, запретившего епископам и всем христианам сначала под угрозой ссылки, а потом и под угрозой смерти устраивать богослужебные собрания и посещать усыпальницы. 861 Но эта официальная отмена суровых распоряжений Валериана заключала в себе первое официальное признание за христианами весьма важных для христианской Церкви прав. Предписывая возвратить христианам места для так называемых усыпальниц, Галлиен тем самым признавал за христианскими общинами право иметь недвижимую собственность. Кроме того, христианские епископы получили позволение беспрепятственно совершать обычные действия и устраивать богослужебные собрания, и этим позволением за христианами признавалось право иметь своих представителей и под управлением их удовлетворять своим важнейшим религиозным потребностям. Правда, эти права не освобождали христиан от обязанности совершать предписываемые законом в известных случаях и обязательные для всех римских граждан языческие религиозные церемонии и за отказ от исполнения этой обязанности один из христианских воинов и при Галлиене подвергся смертной казни. 862 Однако законодательная мера Галлиена несомненно ставила христианские общества в положение, близкое к положению религий, дозволенных римским законодательством и находившихся, по крайней мере, в некоторых отношениях, под покровительством закона. 863 Доказательством того, насколько благодетельны были распоряжения Галлиена для христианской Церкви, служит глубокий и продолжительный мир, которым наслаждались верующие в течение сорока лет от появления указов Галлиена до гонения Диоклетиана. |
| Шеншин. Присяга – не шутка… Ефимович. И в Писании сказано: Бога бойтеся, царя чтите. Бибиков. Государи мои милостивые! Для всякого ума просвещенного невинность тираноубийцы есть математическая ясность: ежели, скажем, нападет на меня злодей и, вознесши над главою моею кинжал… Яшвиль. Эх, господа, чего канитель-то тянуть? Намедни он меня по лицу ударил, а таковые обиды кровью смываются! Голоса. Верно! Верно! Кровь за кровь. Смерть тирану! Гарданов (вскочив на стул) . Ликуйте, склепанны народы, Пылай, кровавая заря — Се правосудие свободы На плаху возвело царя! Голоса. Смерть тирану! Смерть тирану! Ура, свобода! Валериан Зубов (с деревянной ногою) . Нет, господа! Я, один на один, хоть с чертом биться готов, но сорок человек на одного – воля ваша, я не запятнаю шпаги моей таковою подлостью! Бибиков. Лучше сорок на одного, чем один на сорок миллионов – тут, говорю, математика… Одни. К черту математику! Не хотим! Не надо! Не надо! Тучков. Жаль Павлушку… Другие. А коли вам жаль, так ступайте, доносите! Платон Зубов. Господа, разойдемся, а то арестуют – тем дело и кончится. Талызин. Что вы, князь? Сами кашу заварили, а теперь на попятный? Платон Зубов. Да ведь не я один, а вот и они… Одни. Князь правду говорит – толку не быть – разойдемся. Другие. Трусы! Шпионы! Предатели! Один. Как вы, сударь, смеете?.. Кто-то в кого-то пускает бутылкою. Голоса. Ваше превосходительство, тут дерутся! Голоса. Тише, тише вы там, черти, анафемы! Талызин. Господа, господа, как вам не стыдно? Отечество в опасности, а вы… Крики, смятение. Платон Зубов пробирается к выходу. Валериан Зубов. Куда ты, Платон? Платон Зубов. Домой. Валериан Зубов. Брат, а брат, да ты и вправду струсил, что ли? Платон Зубов. А ты чего хорохоришься? На деревяшке-то своей не далеко ускачешь. И не сам ли сейчас говорил, что убивать не пойдешь? Валериан Зубов. Не пойду убивать, но умирать пойду за отечество. Платон Зубов. Ну, брат, знаем – Кузькина мать собиралась умирать… Да ну же, полно дурить, пусти! Валериан Зубов. Не пущу! |
| Но у нас не дают воспитывать не только новомучеников, вообще не дают воспитывать детей! Ювенальная юстиция занимается теми, у кого много детей, у кого действительно проблем с воспитанием нет. Но придется в этой жизни как-то выживать. Милостью Божией мы, мои дети, все семеро, выросли в атеистическое советское время и сохранили веру. Вот это и есть подвиг матери, подвиг семьи – с Божией помощью совершаемый. О православной основе педагогики сказал классик Константин Ушинский. По его словам, «современная педагогика исключительно выросла на христианской почве, и для нас нехристианская педагогика есть вещь немыслимая – безголовый урод и деятельность без цели, предприятие без побуждения позади и без результатов впереди». «Человек – это его вера», – говорил Иван Кириевский. Поэтому среди террористов православных настоящих-то ни одного нет. Среди тех, кто жертвовал собой при действиях террористов, есть православные. Я лично знал офицера, который пошел на смерть для того, чтобы спасти людей в Беслане. Воспитание без православной основы просто невозможно в полноте. Без духовной основы, без внутреннего содержания внешнее на чем держится? Ни на чем. Рейтинг: 10 Голосов: 685 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Комментарии Ирина 25 ноября 2017, 22:52 Я глубоко потрясена простотой и глубокой мудростью отца Валериана. Вроде все известно, да не так, как он это разъяснил. Сергий 9 ноября 2017, 10:48 Спаси Господи. Лариса 9 ноября 2017, 10:10 Несколько статей батюшки Валериана прочитала. Все очень доступно и просто, и главное до глубины души... Спаси Господи и многая лета Вам, дорогой батюшка!!! тамара 8 ноября 2017, 22:51 Спаси Бог, отца Валериана.От души и сердца сказано.Для пользы и спасения нашей души. АлександрГ. 8 ноября 2017, 15:02 Вот слушал бы и слушал, читал бы и читал отца Валериана. Тихо, спокойно, все расставил по своим местам. Люблю слушать отца Валериана. А уж сколько мне о нем мой знакомый рассказывает. Дай Бог, ему здоровья и долгих лет жизни. Пусть подольше нас понаставляет, поучит. |
| Как сейчас увидим, кроме хорошего, историки ничего не говорят о характере и умственных способностях этого императора, но худо было для христиан то, что Валериан был воспитан в школе Деция. Валериан при Деции занимал чрезвычайно важный государственный пост — должность цензора Империи. Это была должность, имевшая большое значение в эпоху древнего республиканского Рима, но оставленная и упраздненная Римом императорским. Эту должность возобновил Деций, вручив ее Валериану. Как цензор, Валериан обязан был восстановлять общественную добродетель, древние правила и нравы и авторитет законов. Замечательное свидетельство о достоинствах Валериана выразили сенат римский и сам Деций при избрании его в вышеуказанную должность цензора Империи. Сенат говорит: «Кому же и быть цензором, как не Валериану?» «Ему должен принадлежать суд над всеми, потому что он лучше всех и добродетельнее всех», «он не имеет в себе пороков», «он друг добрых и враг тиранов, ненавистник и гонитель пороков, он рожден быть цензором». Деций, со своей стороны, поручая Валериану пост цензора, сказал ему: «Ты один достоин этой должности». Проходя эту должность, Валериан еще при Деции уже мог хорошо познакомиться с христианством, понять, что это была грозная сила, неприязненная религии и нравам языческим. Пример Деция также, конечно, не оставался без влияния на Валериана. Но как бы то ни было, первые годы своего царствования Валериан терпел христиан быть может потому, что не имел в виду лица, которое бы с успехом принялось за осуществление такой задачи, как гонение. Иначе пошло дело, когда император нашел себе советника и пособника по этому вопросу в лице некоего Макриана. Евсевий, основываясь на свидетельстве Дионисия, называет этого человека «начальником египетских волхвов». Макриан является самым строгим и ревностным язычником. Он предан был, по Евсевию, языческим волхвованиям и ревностно приносил жертвы, в этом случае он доходил до крайности: он приносил в жертву младенцев, причем будто рассматривал их внутренности с целью гадания о будущем (Евсев. |
| Отец Валериан смутился и попытался поправиться. Прочитал предложение снова. И снова у него вышло: – «Лен и тесь, братия, лен и тесь!» Послышались сдержанные покашливания – это братия пыталась удержаться от смеха. Отец Валериан покраснел, откашлялся и прочитал в третий раз: – «Лен и тесь, братия, лен и тесь!» Сам испугался и, будто вспомнив что-то, с отчаянием сказал: – Отец Захария, прости меня! Батюшка, отец Савватий, прости меня! Братия, простите! Братия затихла, отец Савватий выжидательно посмотрел на чтеца, а старенький схимник, улыбнувшись по-отечески, кивнул седой головой. И отец Валериан наконец прочитал правильно: – Тогда сказал старец своё наставление ученикам «Л е нитесь, братия, л е нитесь! Так нельзя! На скуку жалуетесь… Скука унынию внука, а лености дочь. Чтобы отогнать её прочь, в деле потрудись, в молитве не ленись, тогда и скука пройдет, и усердие придет. А если к сему терпения и смирения прибавишь, то от многих зол себя избавишь». Инок облегчённо вздохнул и продолжил чтение дальше. Снова негромко застучали ложки в тишине. В трапезной было уютно, в большой печке потрескивали дрова, а за окном всё шёл и шёл снег. Розпрягайтэ, хлопци, коней! В монастыре количество трудников менялось в зависимости от времени года. Летом трудников было больше: хорошо в тёплую пору на свежем воздухе поработать, в реке после послушания искупаться. А зимой трудников обычно оставалось меньше. И вот как-то, дело к лету шло, и трудники уже заполнили всю монастырскую гостиницу, отец Савватий благословил келарю, отцу Валериану, трёх работников в помощь: перебрать картошку прошлогоднюю, почистить овощной подвал. Заходит отец Валериан в келью монастырской гостиницы, а там как раз три трудника сидят, чаи гоняют. – Отец Валериан, посиди с нами! Мы вот тут про национальные особенности спорим! – Это как? – Да вот: какая нация самая умная? – Какая самая умная – это я не знаю, а вот самая хитрая – хохлы! Был у меня друг, парень отличный, но вот – хи-и-трый! Тут один трудник и говорит мрачно: |
|
|
