| 7.5. Символические видения и действия Помимо прямых обличительных речей, у Иеремии встречается и множество символов. Так, в начале, при самом призвании, он видит жезл миндального дерева, напоминающий, что Господь бдит и видит всегда перед Собой дела Израиля. «Ореховый жезл есть образ суда, уготовляемого правдою Божиею. Ибо как ореховая ветвь рано дает цветы, так на твой народ ускорят придти бедствия и определенные городу твоему пленение и переселение» т. 5, с. 426]. Затем пророк видит поддуваемый ветром кипящий котел, обращенный к северу, что означает Иерусалим, кипящий на огне приходящих с севера, то есть из Вавилона народов. Затем важный образ льняного пояса, который он, по повелению Божию приобретя, относит и закапывает в расселине скалы, а по прошествии долгого времени он этот пояс опять выкапывает. Пояс испорчен, сгнил, и пользоваться им невозможно. Господь говорит: «Этот негодный народ, который не хочет слушать слов Моих, живет по упорству сердца своего и ходит во след иных богов, чтобы служить им и поклоняться им, будет как этот пояс, который ни к чему не годен. Ибо, как пояс близко лежит к чреслам человека, так Я приблизил к Себе весь дом Израилев и весь дом Иудин, говорит Господь, чтобы они были Моим народом и Моею славою, хвалою и украшением; но они не послушались» (Иер. 13:10-11). Символическим действием можно считать и то, что пророк Иеремия оставался безбрачным по прямому указанию Бога, сказавшего, что если он женится, то погибнут все его дети, и трупы их будут в пищу птицам небесным и как навоз на поле (Иер. 16:1-4). И сам он тоже не должен ходить ни в дом сетующих, ни в дом радующихся, потому что прекратится в этом городе и всякое радование и всякое сетование, и не будет в нем ни погребающих, ни женихов, ни невест, но будет отвержен. Еще один яркий образ – образ горшечника. Иеремия получает указание пойти в дом горшечника, где он видит, как горшечник делает сосуд на гончарном круге. И вот этот сосуд развалился и тогда горшечник сминает глину, из которой он был сделан, и начинает делать новый. |
| 7.6. Тема личной ответственности 7.7. Пророчество о пастырях Израиля Иерей Геннадий Егоров. Священное Писание Ветхого Завета 7.6. Тема личной ответственности Проблема личного воздаяния остро поставлена в этой книге самим пророком, который говорит: «Праведен будешь Ты, Господи, если я стану судиться с Тобой, однако же, буду говорить с Тобой о правосудии: почему путь нечестивых благоуспешен, и все вероломные благоденствуют? Ты насадил их, они укоренились и выросли и стали приносить плод. В устах их Ты близок, но далек от сердца их» (Иер. 12:1-2). Здесь практически повторяются известные слова пророка Исаии, которые цитировал Христос: «Приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком; сердце же их далеко отстоит от Меня» (Ис. 29:13; Мф. 15:8). Не случайно, что пророк Иеремия многим из столкнувшихся с ним лично объявляет их судьбу (например, Пасхору (Иер. 20:3), царям Иоакиму (Иер. 22:19), Иехонии (Иер. 22:30), Седекии (Иер. 34:3); лжепророкам Анании (28 глава), Ахаву, Седекии, Шемаии (29 глава). Это очень важный момент, который мы должны отметить в книгах пророка Иеремии и пророка Иезекииля – тема личной ответственности перед Богом и значимости в очах Божиих каждой человеческой личности. Пятикнижие обращается целиком к народу, и если мы посмотрим историю, изложенную в Пятикнижии, то даже за грехи отдельных людей все равно наказывается весь народ, тем самым показывается нерасторжимость отдельного человека и всей ветхозаветной церкви. Хотя личная ответственность была прописана в Законе: «Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов; каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление» (Втор. 24:16), но там это воспринималось как судебная норма. У пророков же, как раз показывается и та истина, что никто не может сказать, что я страдаю только потому, что я принадлежу к этому народу или просто потому, что согрешил кто-то, кто был моим прадедом, а Господь обещал до четвертого колена наказывать потомков грешника, а я сам не виновен. |
| 7 . И всякий, имеющий сию надежду на Него ( 1Ин.3:3 ). Вы видите, что Он дал нам надежду. Вы видите, как апостол Павел соглашается со своим собратом-апостолом: Ибо мы спасены в надежде. Надежда же, которая видна, не есть надежда; ибо если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении ( Рим.8:24–25 ). Терпение укрепляет наше желание. Жди, потому что ждет Он, будь тверд в [P. 234] достижении цели, чтобы достичь ее, ибо Тот, к Кому ты стремишься, не удалится. Смотрите: и всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя так, как Он чист ( 1Ин.3:3 ). Смотрите, как Он не лишает нас свободного произволения и говорит: очищает себя. Кто нас очищает, кроме Бога? Но Бог не очищает тебя без твоего желания. Стало быть, тем, что ты соединяешь волю свою с Богом, ты очищаешь себя. Ты очищаешь себя, но не сам по себе, но посредством Того, Кто пришел, чтобы пребывать в тебе. Однако поскольку что-то ты делаешь при этом по собственной воле, то что-то принадлежит и тебе. Настолько же сие принадлежит тебе, что ты можешь сказать, как в псалме: «Будь помощником мне, не отвергай меня» (ср. Пс.26:9 ). Если же ты говоришь: «Будь помощником мне», то ты сам что-то делаешь. Ведь если ты ничего не делаешь, как Он тебе поможет? 8 . Всякий, делающий грех, делает и беззаконие ( 1Ин.3:4 ). Пусть никто не говорит, что одно дело – грех, а другое – беззаконие: я, дескать, грешник, но я не беззаконник. Ибо всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие ( 1Ин.3:4 ). Что же нам делить с грехами нашими и беззакониями? Послушай, что говорит [апостол]: И вы знаете, что Он явился для того, чтобы снять грех, и в Нем нет греха ( 1Ин.3:5 ). Тот, в Ком нет греха, Сам пришел снять грех . Ведь если бы и в Нем был грех, то следовало бы снимать [грех] с Него, а не Он снимал бы. Всякий, пребывающий в Нем, не согрешает ( 1Ин.3:6 ). Насколько он в Нем пребывает, настолько не грешил. Всякий согрешающий не видел Его и не познал Его ( 1Ин.3:6 ). Важный момент: Всякий согрешающий не видел Его и не познал Его. И неудивительно. Ведь мы не видим Его, но надеемся увидеть; мы не познали Его, но намереваемся познать. Мы верим в Того, Кого еще не познали. Значит ли это, [P. 236] что мы познали Его через веру, а не познали еще через видение? Но тогда в вере мы Его и видели, и познали. Ибо если вера еще не видит, почему мы называемся просветленными? Есть просветление через веру, и есть просветление через видение. Сейчас, пока мы еще скитальцы, мы ходим верою, а не видением ( 2Кор.5:7 ). Поэтому и праведность наша – через веру, а не через видение. Совершенной наша праведность станет, когда мы увидим через видение. Мы не должны отказываться от этой праведности, которая от веры, потому что праведный верою жив ( Рим.1:17 ), как сказано у апостола. Всякий, пребывающий в Нем, не согрешает. Ибо всякий согрешающий не видел Его и не познал Его. И не верует тот, кто грешит; если же человек верит, то, насколько это зависит от его веры, он не грешит. |
| 953. «Господин советник, 954. Преследуемая церковь, гонимая церковь (лат.). 955. Это снова неявная отсылка к Гегелю, который переделал на свой лад античную поговорку «Здесь Родос, здесь прыгай!» на «Здесь роза, здесь танцуй!». См. об этом примеч. к первому тексту судьи Вильгельма. 956. Понятно, что это отсылка к словам Гамлета; отметим, что в библиотеке Кьеркегора был не только немецкий, но и датский перевод трагедий Шекспира Петера Фёрсома и Петера Фредерика Вульфа (Peter Forsom og Peter Frederik Wulff) (William Shakespeare’s Tragiske Vaerker. IIX. Kobenhavn, 1807–1825). 957. Кьеркегор подразумевает тут пьесу Эжена Скриба «Хранитель» («Le Gardien»), которая была переведена на датский и под названием «Aurelia» опубликована в «Репертуаре» Королевского театра в 1834 г. В Копенгагене ее играли в сезон 1834/1835 г. 958. Датское слово «долг» («Pligt») соотносится с глаголом «pligte», «связывать», но связывать именно изнутри, налагая внутренние обязательства, скажем, принятия обета, клятвы. 959. Так я попыталась иными средствами передать игру слов, к которой прибегает здесь Кьеркегор. Долг — это не то, что уже положено, лежит сверху как груз («Paalaeg»), но то, что постоянно накладывается, выкладывается («paaligge»), прежде всего изнутри. 960. См.: 2 Тим 4, 7: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил…» 961. См.: Мф 23,23–24: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять. Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!» 962. Датское выражение «skabe sig» означает одновременно и то, что человек «делает себя», «творит себя», — и то, что он «выделывается», «напускает на себя важный вид». 963. Гдето в голубом [прекрасном] далеке (нем.). 964. «Ведьмино письмо» — «Hexebrev» (дат.); бумажная игрушка, сложенная определенным образом — своего рода «волшебный» набор разрозненных деталей картинок, которые, будучи сложены иначе и перевернуты, дают всё новые изображения людей и животных. |
| Arhiva V.R. Legoida: Patele - posibilitatea de a ne ridica din genunchi 17 aprilie 2017 12:33 Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ В.Р. Легойда в статье в издании «Известия» размышляет о главном празднике православных христиан. В художественном фильме «Матрица» есть такой важный эпизод. Один из героев, Морфеус, предлагает молодому человеку увидеть Матрицу собственными глазами. И дает на выбор две таблетки: синюю и красную. Если Нео — главный герой фильма — возьмет синюю, он проснется в своей постели и ничего помнить не будет. Если возьмет красную — он узнает, что такое Матрица, но тогда не будет уже пути назад. Центральное утверждение христианской веры — то, что Иисус Христос воскрес, — это и есть «красная таблетка» для всего человечества. Приняв ее, уже невозможно «отыграть» историю назад и снова начать все с чистого листа, как если бы никакого Христа не было. Точнее, если мы знаем, что есть Воскресение, то безумно жить так, как будто его нет. Но что здесь такого важного? Почему апостол Павел скажет: «Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15:14)? Что в этом удивительного? Если Христос — это Бог, как верят христиане, странным было бы, если бы Он не воскрес, разве не так? Бог становится Человеком и приносит Себя в жертву, чтобы люди смогли победить смерть и грех. Христиане уверены, что смерть и грех после Христова Воскресения больше не властны над человеком. Темное царство мертвых — ад, или аид, — известно почти во всех дохристианских культурах. Воскресением Христа впервые приоткрывается тайна рая, тайна о вечности нахождения в любви (Бог и есть Любовь) и победе жизни над смертью, добра над злом. А почему вообще надо было побеждать смерть и зло? Разве они не могут мирно сосуществовать, как, например, свет и тень, жара и мороз, боль и удовольствие? Почему христианство столь непримиримо к кажущейся универсальной картине мира, характерной для других восточных религий, где добро и зло воспринимаются как естественные части единого целого? |
| III. Воскресение мертвых (4, 13 – 5, 11). Христиан в Фессалониках более всего занимал один важный практический вопрос, – проблема смерти в связи с тем благовестием жизни, какое принес им апостол Павел. Как смогут встретить грядущего во втором славном Пришествии Господа те христиане, которые уже покинули этот мир? Ответ на этот животрепещущий вопрос составляет центральную тему Первого послания фессалоникийцам: «Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды» (4, 13). И апостол Павел в этом центральном вопросе веры Христовой ссылается не на своё учение, но на слова Самого Основателя Церкви: «Ибо сие говорим вам словом Господним» (4, 15) Второе Пришествие Господа является непреложной истиной, которая прямо вытекает из веры в Смерть и Воскресение Иисуса Христа: «Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведёт с Ним». И тогда «Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдёт с неба, и мёртвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем. Итак утешайте друг друга сими словами» ( 1Фес. 4:16–18 ). Изображение встречи христиан с Господом, возможно, отражает здесь апокалиптические представления той эпохи, основанные на некоторых местных обычаях, давно уже канувших в Лету. Но непреложным остается ядро и смысл обетования, выраженного в словах: «…и так всегда с Господом будем». Таким образом, то благовестие надежды, которое проповедовал апостол Павел в Фессалониках, впервые запечатлевается на письме. Это первые звуки христианского колокола, который возвещает людям о новой вселенной, исполненной упования. Но при этом христиане в Фессалониках должны себе уяснить, что надежда на грядущего Господа не освобождает нас от труда ради любви, в настоящий период ожидания, и не устраняет необходимость ежедневно проливать свой пот. Именно в перспективе блаженного упования повседневная жизнь обретает свое положительное содержание и становится более созидательной. Надежда на будущее не может упразднить стремления к более совершенной христианской жизни в настоящем. |
| II. Приглашаем всех поразмыслить об этом, чтобы тем усерднее употребить свое содействие к вразумлению согрешающих братий. «Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего и послал рабов своих звать званых на брачный пир; и не хотели придти. Опять послал других рабов, сказав: скажите званым: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и все готово; приходите на брачный пир. Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою» ( Мф.22:2–5 ). Что постигло или постигнет тех презрителей и злодеев, и какой участи подверглись или подвергнутся те, которые были в числе многих званых, но не оказались в малом избранных, – вам должно быть, братия, очень известно. Нужно ли объяснять вам, братия, что царь, посылающий рабов своих звать званых на брачный пир Сына Своего, есть не другой кто, как Сам Царь небесный, всесильный Господь неба и земли, премудрый наш Создатель и всеблагий Промыслитель; что Он-то древле посылал пророков, потом апостолов, и преемников служения апостольского, пастырей и проповедников слова Божия, и этих последних будет посылать до скончания века – звать званых в благодатное и славное царство Единородного Сына Своего, Который, как Жених с невестой, сочетавшись с Церковью , всем верующим предлагает – как на брачном пиру – обилие благодатных даров на земле и вечную славу на небесах? Это истины весьма понятные для всякого православного христианина. Но вот о чем позвольте спросить вас: к какого рода званым причислить нам себя? Вопрос чрезвычайно важный, ибо он касается вечной судьбы нашей. Мы вовсе не желаем, братия, ни о ком предварять суда Божия своим судом, но предоставляем каждого суду собственной его совести. Скажем только, что благо тому, кто, тщательно испытывая сам себя, дела свои, слова и самые помышления, – осуждает сам себя и ищет оправдания у единого Господа, – таковой наверное избежит осуждения на страшном судище Христовом. Но горе нам, братия, если мы сами себя оправдываем пред Богом, тогда как дела наши осуждают нас. |
| 4. Говоря это вам, ваши души говорят истину, если они не любят более земное, нежели небесное, если не более занимаются вещами телесными, нежели духовными. А поэтому здесь присовокупляется и самая причина отказывающихся, когда тотчас же говорится: «первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня». Что означается «селом», если не земное существо? Итак, вышел для осмотра села тот, кто мыслит только о внешнем по существу. «Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня». Что мы принимаем за пять пар волов, если не пять чувств телесных? И они верно названы парами, потому что их по два у обоего пола. Они называются телесными чувствами именно потому, что не могут понимать внутреннего, но познают только внешнее, и, оставляя внутреннее, касаются только внешнего; через них верно обозначается любопытство. Это (любопытство), желая разузнать чужую жизнь, никогда не зная своей внутренной, желает мыслить о внешнем. Ибо любопытство есть важный порок; оно внешним образом располагая ум каждого к обследованию жизни ближнего всегда от него скрывает его внутреннюю, так что он, зная о других, не знает себя; и чем будет сведущее ум любопытного в заслуге чужой, тем будет менее сведущ в своей. Поэтому-то и о тех же пяти парах волов говорится: «иду испытать их; прошу тебя, извини меня». Ибо самые слова отказывающегося не различаются от значения порока его, когда он говорит «гряду искусити их», именно потому, что испытание обыкновенно принадлежит любопытству. Но замечательно, что как тот, который отказывается от вечери своего приглашателя по причине покупки села, так и тот, который отказывается надобностью испытания пар волов, присовокупляют слова смирения, говоря: «прошу тебя, извини меня». Ибо когда тот и другой говорит «молю тебя», и однако же презирает приглашение, тогда на языке выражается смирение, а на деле гордость. И вот об этом-то пусть размышляет каждый нечестивец, когда слушает и однако же не перестает делать то, что осуждает. Ибо когда мы говорим каждому грешнику: «обратись, последуй Богу, оставь мир», то куда мы приглашаем его, если не на вечерю Господню? А когда тот отвечает: «молись за меня, потому что я грешен и этого делать не могу», то что другое он делает, если не просит и отказывается? Ибо говоря: «я грешен», показывает смирение, а присовокупляя: «не могу обратиться», обнаруживает гордость. Итак, прося, отказывается тот, кто на словах показывает смирение, а деле выражает гордость. |
| 5. Кто прав, друзья или Иов? Этот последний и самый важный вопрос равносилен вопросу: а о чем вообще эта книга? Какой нравственный урок мы должны из нее извлечь? Невероятный парадокс книги Иова заключается в том, что она одинаково очевидно и осуждает, и оправдывает позиции Иова. В результате эта учительная книга — книга, призванная служить духовным назиданием простому народу, содержать ясные указания о том, как надо жить, — повергает внимательного читателя в лучшем случае в состояние моральной прострации, в худшем — сеет зерно сомнения в справедливости и милосердии Бога. Чтобы избежать голословных суждений, обратимся же, наконец, к самой этой книге и попробуем кратко проследить развитие ее сюжета и наметить основные линии спора. «Был человек в земле Уц, имя его Иов, и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен, и удалялся от зла» (Иов. 1:1). И было послано ему страшное испытание по воле Господней, чтобы отразить клевету сатаны, воздвигнутую на Иова. В один день погибли все дети Иова и его имущество, а затем и сам он был поражен проказой. И говорила Иову жена: «похули Бога», но он остался тверд в своей верности Богу и «не согрешил Иов устами своими» (Иов. 2:9—10). Тогда пришли к Иову трое его прежних друзей, и между ними завязался долгий и мучительный спор о причинах постигших Иова бедствий. Трижды по очереди друзья брали слово, и девять раз говорил Иов. В первой же речи, произнесенной Елифазом, выдвинуты основные положения соперников Иова, его бывших друзей: а). «Бог не наказывает несправедливо. Вспомни же, погибал ли кто невинный и где праведные бывали искореняемы?» (Иов. 4— Иов. 8:3, 20 ; Иов.11:10—11). б). «Если Иов и не видит за собой вины, это не значит, что ее нет, ибо никто живущий не чист перед Богом:: ...человек праведнее ли Бога? и муж чище ли Творца своего? Вот, Он и слугам Своим не доверяет; и в ангелах Своих усматривает недостатки, тем более — в обитающих в храминах из брения, которых основание прах, |
| Давид и Авраам были особенно славны: Давид был пророк и царь; Авраам — патриарх и пророк. Но Христос родился от безмужней Девы, а родословия Пресвятой Девы у евангелиста нет: откуда же можно знать, что Христос был потомком Давида? Потому что Пресвятая Дева была действительно от рода и племени Давидова. Бог повелевает Архангелу Гавриилу идти к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова (Лк. 1:27). Родословие Иосифа показывает, что и он был потомком Давида. По закону Иудейскому не позволено было брать жену не только из другого колена, но и из другого рода в том же колене. Праведный Иосиф (так называет его сам евангелист Матфей) не мог, да и не имел никакой нужды нарушать столь важный закон. Почему евангелист поместил родословие Иосифа, а не Марии? Потому что Иудеи не вели родословий по женскому колену. Если бы евангелист представил родословие Девы, то читатели его из Иудеев почли бы его нововводителем; а если бы умолчал о родословии Иосифа, то мы не знали бы предков Девы. А по разъяснению «чудных и знаменитых мужей», дошедшему до нас через святителя Иоанна Златоуста, евангелист не хотел в самых первых строках Евангелия открывать читателю из неверующих Иудеев тайну рождения Христа от Девы, дабы не оттолкнуть их от чтения Святой Книги. Если и после стольких чудес неверующие Иудеи называли Иисуса Христа сыном Иосифовым, то как бы они поверили, еще не зная о Его чудесах, что Он родился от Девы? Сам праведный Иосиф, чтобы уверовать, получил откровение от Бога и свидетельства пророков. Да и Пречистая Дева, Матерь Христова, не смела до времени открывать эту тайну: послушай, что говорит Она Божественному Своему Сыну-Отроку: Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя (Лк. 2:48). Прочтем теперь по порядку родословие Иисуса Христа. Евангелист пишет для Евреев, поэтому не считает нужным начинать родословие с Адама; он начинает с Авраама: АВРААМ РОДИЛ ИСААКА. Аврааму первому Бог вменил веру в праведность: он первый получил от Бога обетование, что в семени его, т.е. через его Потомка, благословятся (будут Богом благословлены) все народы земли (Быт. 22:18). Христос и есть это семя Авраамово, в котором получили благословение все мы, бывшие прежде язычниками. Евангелист не упоминает о других детях Авраама, потому что все Евреи произошли не от них, а от Исаака. Поэтому же он не говорит об Исаве, сыне Исаака, а только об Иакове: ИСААК РОДИЛ ИАКОВА; ИАКОВ РОДИЛ ИУДУ И БРАТЬЕВ ЕГО. Из двенадцати сыновей Иакова евангелист назвал только Иуду, потому что от колена Иудова произошел Христос. А о братьях Иуды упомянул потому, что они были родоначальниками избранного Богом народа Еврейского. |
|
|
