| Вторую группу (по уровню спроса в покупке и распространенности в домах крестьян) составляли азбуки, буквари, самоучители разного рода, прописи. Третью – басни, разные виды художественной литературы (больше всего – на исторические темы) и сказки. При чтении религиозно-нравственных книг и взрослых и детей интересовали, по мнению А. В. Балова, «главным образом, чудеса, подвиги и строгость жизни различных святых и деятельность их на пользу ближних». В Великий пост иные большаки запрещали в своей семье чтение светских книг, читали только «божественное». Существенное дополнение в круге чтения духовной литературы составляли рукописи. В их числе в домах крестьян встречались и очень древние. Сборники старинных сочинений духовно-нравственного, исторического, богословско-полемического содержания при переписывании составлялись по-новому, пополнялись новыми текстами. Традиция переписывания духовных текстов сохранялась и ныне сохраняется не только у старообрядцев, которые не хотели пользоваться печатной литературой «никониан», но в русском народе в целом. Переписать своей рукой молитвы, каноны, акафисты, назидания старцев и др. считается делом душеспасительным. Часто встречались также рукописные травники и лечебники. Среди светской литературы корреспонденты выделяли произведения А. С. Пушкина, крестьяне читали их очень охотно. Особенной популярностью пользовались повести; более других были любимы «Капитанская дочка» и «Дубровский». «Встречаются крестьяне, – отмечал А. В. Балов, – которые очень живо обрисовывают Гринева, Пугачева». Из прозы Пушкина очень популярны были также «История Пугачевского бунта» и сказки. «Сказки Пушкина знают даже безграмотные старухи». Из поэтических произведений больше знали «Полтаву» и многочисленные стихотворения, ставшие народными песнями: «Буря мглою», «Сквозь волнистые туманы», «Под вечер осенью ненастной в пустынных дева шла местах», «Утопленник», «Черная шаль», «Талисман», «Бесы» и мн. др. У отдельных крестьян встречалось Полное собрание сочинений Пушкина. |
| Мне доложено также, якобы изданием букварей в Вильне занимаются исключительно и безответственно евреи. В таком случае это издание имело бы только торговую цель, направляемую по видам людей с влиянием; да едва ли и прилично, чтобы первоначальное обучение христианского юношества зависело от нехристиан. Не зная, на каких основаниях производится печатание учебных книг, в том числе и букварей, по Виленскому учебному округу, равно во сколько оно зависит от начальства сего округа, долгом считаю просить покорнейше Ваше Превосходительство: не признаете ли возможным обратить внимание на означенные выше обстоятельства, и распорядиться, чтобы издание русских букварей обеспечено было надёжными издателями; чтобы в них по-прежнему печатались и необходимые ежедневные молитвы, и чтобы буквари сии прежде печатания подвергались рассмотрению Православного духовного цензора. О распоряжении, какое Вашему Превосходительству угодно будет сделать по сему предмету, покорнейше прошу меня уведомить, дабы я мог принять соответственные меры и с моей стороны, особенно если вы не найдёте возможным распорядиться вполне удовлетворительно по этому случаю. 51. Список с отношения к Виленскому военному губернатору Назимову, от 5 апреля 1859 года за 1041, о несообразности сделанного по гражданскому ведомству распоряжения, по случаю напечатанной в иностранном журнале статьи о телесных наказаниях, которыми якобы понуждались к возвращению в Православие прихожане Порозовской церкви По случаю статьи, напечатанной в каком-то иностранном журнале, о телесных наказаниях, которыми якобы понуждались к возвращению на лоно Православия прихожане Порозовской церкви, Ваше Высокопревосходительство конфиденциальным отношением, от 27 минувшего февраля за 1503, уведомляете меня, что по настоящему делу изволили вы распорядиться: 1) Волковыского окружного начальника Новицкого, который наказывал крестьян не для понуждения к принятию Православия, но за дерзость и непочтительность против властей, перевести в другую губернию к такой же должности, для избежания дальнейших толков; 2) настоящее дело оставить без дальнейшего хода в гражданском ведомстве, предоставив духовному, начальству оставшихся в заблуждении прихожан возвратить к своим обязанностям мерами кроткого убеждения; 3) местному гражданскому начальству иметь строжайшее наблюдение, чтобы гражданские власти отнюдь не принимали на себя в подобных делах мер судебно-полицейской расправы, содействуя духовенству лишь в тех случаях, когда оное обратится с требованием о доставлении лиц к исполнению христианских обязанностей. |
| Статья эта была замечательная и вызвала весьма существенные дополнительные соображения. В «отечественных Записках» обращалось внимание на незначительность услуг духовенства народному образованию в допетровскую эпоху, когда духовенству принадлежали еще церковные имущества и оно, следовательно, обладало большими материальными средствами, и параллельно ставились на вид заботы об этом образовании со стороны православных мирян, которые, соединяясь в религиозно-просветительные братства, учреждали народные школы, составляли буквари и грамматики. В заключении высказывалось удивление, что автор, защищая сельское духовенство от угнетений светской власти, ни слова не говорит о том угнетении, которое оно претерпевает от своей же братии, духовенства. А также высказывалось удивление и тому, что автор, при перечислении неблагоприятных влияний на сельское духовенство, забывает упомянуть о кастовом устройстве его и схоластическом воспитании, то есть, о двух самых главных причинах препятствующих просветительному влиянию его на народ 56 . Но что всего примечательнее, так это обращение внимания государя императора на статью «О первоначальном народном обучении», а именно, на следующее место: «православное духовенство есть сословие намеренно униженное, на которое сама государственная власть смотрит с презрением». Так как эта статья, принадлежавшая перу Н. Гилярова-Платонова , появилась, как известно, в органе московской духовной академии, а затем перепечатана под заглавием «Судьба русского народного образования» в московском журнале, «Православное обозрение» 1862 года 6 57 , то спрошено было мнение об этой статье митрополита Филарета. Последний заявил в письме на имя обер-прокурора Ахматова, от 25 сентября 1862 года, что статья эта была прочитана ему в рукописи без объявления намерения напечатать оную, потому он следил за ней не строгим критическим взором и, обращая внимание на сущность дела, на поручение духовенству первоначального обучения народа, отозвался о ней одобрительно 58 . Затем, по существу запроса митрополит Филарет, признавая приведенные выражения неосторожными и неблаговидными, однако находил, что, по конструкции всего замеченного места в статье, указанные выражения надо понимать только как обескураживающее мнение духовенства о себе. |
| Издание школьных пособий отразилось на росте грамотности и начального образования в Московской Руси, которая, по сохранившимся к тому времени данным, получила значительно большее распространение, чем это думают. По интересным подсчетам Соболевского, во второй половине XVII века белое духовенство было уже поголовно грамотно, хотя за столетие до этого Стоглавый собор еще сетовал на наличие малограмотных и неграмотных священников и дьяконов. Среди монашества число грамотных было ниже, но тоже достигало 75 процентов; близка к ним была грамотность и дворян, колебавшаяся от 65 до 78 процентов на сто душ мужского пола. Среди купечества, наоборот, грамотность была выше и колебалась от 75 до 96 процентов. Среди посадских число грамотных на сто человек мужчин было от 16 до 43, а среди крестьян колебалась около 15 процентов 132 . Новые подсчеты С. К. Богоявленского показывают, что среди низших классов населения в 1670–1680-х годах грамотность была даже несколько выше и достигала 23–52 процентов на сто душ мужского взрослого населения в зависимости от областей и социальных групп 133 . Большие тиражи изданий – так, например, за вторую половину XVII века было издано более 300 000 экземпляров букварей и 150 000 Учительных Псалтырей и Часословов – и дешевизна книг – буквари продавались по одной копейке за книгу – несомненно, способствовали распространению грамоты. С каким интересом население относилось к книге и учению, видно уже из того, что нередко многотысячные тиражи распродавались в несколько дней 134 . Эта работа Печатного Двора, особенно развившаяся во время господства там сторонников движения " церковного возрождения», лучше всего характеризует их взгляды на просвещение и образование. Конечно, эта работа была еще скромна по своему уровню и масштабам и давала помощь людям лишь на уровне первоначального образования при богослужении, но она все же поднимала подготовку духовенства, облегчала его просветительную работу и помогала внедрению в мысль и совесть народа истин православия. К тому же она была первой попыткой массового, общедоступного распространения грамотности и знаний 135 . |
| до продажи оного, по закону не может быть устранен. Впоследствии само правительство передачу имения в административное управление Штурму признало действием палаты неправильным, и, по определению губернского правления, постановлено с членом ее и с управляющего оной Шванебаха взыскать в пользу лавры 1085 рублей 85 ¼ конек серебром. В таком положении было дело о заставном лаврском имении по 1856 год; в этом же году постановлено было продать это имение, по новой его оценке и новому инвентарному исчислению его доходов. Имение оценено в 100 тысяч рублей серебром. Вотчиник граф Тарновский хотел было выкупить оное, и возвратить деньги лавре; но правительство, на том основании, что срок выкупа уже прошел, оказало ему в этом, и доплатило ему 17 тысяч руб. сер., а имение в 1858 году присоединено на всегда к массе казенных имуществ; лавре же предоставлено пользоваться поземельными с него доходами и от корчемной аренды: но мы увидим после, что эти доходы постепенно были уменьшаемы и наконец доведены до ничтожества, в сравнении с теми выгодами, какие доставляло лавре это заставное имение, когда им сама она владела 195 . 16. О замене лаврской паханной земли в урочище Будках По присоединении заставного лаврского имения в массе казенных имуществ, лавре выделено известное количество пахатной земли и леса с сенокосом, по примеру, как наделяются ими прочие православные обители. Часть этой земли, составляющая 35 десятин, находилась в 7–ми верстах от Почаева в урочище при деревне Будках. По причине этой земле отдаленности, лавра не могла удобрять этой земли, посевы были потравляемы, и самый сбор хлеба был затруднителен. В 1858 году, по желанию, с согласия и преосвященного Арсения, земля эта заменена на землю при местечке, Почаеве, лежащую при дороге в Тараж 196 . 17. О замене лаврской паханной земли в урочище Будках По разрешению Святейшего Синода в 1854 г. печатались, при типографе иеромонахе Дорофее, молитвословы – большие и меньшие, – каноники, месяцесловы, часословы, буквари и акафистники; а также священные изображения на бумаге. |
| А мы, к слову, всё ищем универсализма, пытаемся всё формализировать, хотя никто не отрицает и общего, и неизменяемого в духовной жизни: ее неотменяемых аскетических законов. Вот в каком ключе шла у меня мысль в том моем ответе. И могла ли она идти дальше? Я никогда не встречалась с отцом Макарием, хотя знавала его некоторых чад. Кроме того, - таково моё внутреннее чувство сердца, что с Владыкой Алексием никто не может сравниться в его особенных характерных личностных качествах: в его необыкновенной широте и великодушии, в его благоприемлемости очень многого, – того, от чего шарахаются «буквари», и одновременной строгости, а то и суровости требований в отношении «стояния в Предания». У него были очень разные по духу старцы и я дерзну сказать, что Владыка ни на кого не был так уж прямо похож, он взрастал, вбирая все лучшее ото всех, как трудолюбивая пчела, но шествовал собственным путем. И это тоже существенный момент для понимания. Возможно, поэтому в нём могли сочетаться несочетаемые качества. Он был предельно свободный человек, и в то же время - предельно верный и строгий, «крестоносный» в отношении следования Евангелию и законам аскетики. «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Кор.6:12) - это апостольское слово очень идет к образу Владыки. Его личный путь в Церкви, его Богом данные старцы - все это и определило особенный и неповторимый духовный синтез его личности – причем синтез и образ типично святительский. Однако разве все это, мною сказанное, может умалить духовный образ отца Макария? Никоим образом! Отцы шли в молодости рядом (Владыка был моложе отца Макария), окормлялись из одних источников и мы всем им благодарны и храним любовь к ним, но отношения между двумя отцами не были сакральными отношениями " отца и чада " .Так что прошу считать всё это недоразумением, которое возникло по причине краткости моего прежнего ответа и недостаточной расшифрованности смыслов, которые я вкладывала в слова. На эту тему можно много говорить, но не в русле противостояния и вражды, а только в русле благодарения Бога за то, что мы могли знать таких отцов, учиться у них. |
| Но народу подчас инстинктивно не нравится во всех этих радетельных мерах об нем то, что дело его духовно-нравственного образования сливают с делом житейского и материального его облагорожения, и потому буквари и азбуки народные подчас наполняются разными практическими советами и житейскими нравоучениями. Все это без всякого сомнения хорошо, и народ конечно скажет то же самое. Но не этого ему главным образом хочется. Ему желательно скорее читать и понимать псалмы Давидовы, сознательно стоять в храме Божием, уметь молиться и знать отчетливее, что требуется для его души, и как спастись. С этими высокими вопросами и с их разъяснением народ отождествляет и самое дело образования, и конечно хорошо делает. И потому те народные школы, которые созданы и держатся, собственно, на религиозном начале, оказываются самыми прочными и долговечными. Вот если бы горячее сочувствовали религиозным народным потребностям, и при учреждении школ – прямо ударяли бы на них собственно; то, нам кажется, и народ горячее и усерднее пошел бы навстречу своим просветителям. Он узнал и почувствовал бы в них истинных друзей своих, радеющих о самом дорогом для него благе. А известно, что небесный луч религии, зароненный в душу человека, освещает и животворно греет и всю внешнюю его обстановку, облагораживает и улучшает весь материальный его быт, по слову Спасителя: ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам ( Мф. 6:33 ). Таким образом пред нами открылось бы полное и дружелюбное сочетание целей и стремлений как народа, так и его просветителей. Нам ставят в пример и в укор заграничных людей. Вот там дескать, за границей, процветает просвещение народное, и процент безграмотных там будто бы самый ничтожный. Чтож? Хорошее не назовем дурным; и от достойного подражания не станем отворачиваться, – ведь и мы стремимся к грамотности. Но все-таки пошлем им отсюда, этим заграничным людям, свои желания побольше видеть в них религиозности и поменьше тех нравственных неустройств, которыми они, как слышно, богаты не менее нас. |
| Уже в 1706 году преосвященный Иов, митрополит Новгородский призвал в Новгород Лихудов к открыл в своем доме школу для обучения детей славянскому и греческому языкам. Вот те немногие сведения о состоянии просвещения и училищ на севере России до XVIII столетия! Санкт-Петербургский край, до основания в нем столичного города Российской империи, по церковным и гражданским делам был подчинен Новгороду. Каково же было состояние здешнего духовенства, когда оно не имело никаких средств к образованию в течение нескольких столетий? До нас дошло очень немного сведений, относящихся к церковной истории этого края, но по ним уже можно судить, что на месте архиепископа Геннадия всякий просвещенный пастырь проникся бы неподдельной скорбью, смотря на духовное состояние христиан этой страны и их пастырей. Такое положение вещей само собою должно было измениться к лучшему после того, как Император Петр Великий обратил особое внимание на состояние духовенства вообще и, в частности, духовенства новооснованной им столицы государства. Общие правительственные меры к распространению образования в духовенстве и учреждение школы в С.-Петербурге при Александровском монастыре Высочайшими указами 1714 и 1716 годов повелено было учредить при архиерейских домах и в знатных монастырях цифирные школы и обучать в них цифири и геометрии протопопских, поповских, дьяконских и причетнических детей. Но постановлениями Регламента цифирные школы были отменены, а вместо их повелено «всякому епископу иметь в доме или при доме своем школу для детей священнических и прочих, в надежду священства определенных 5 и соединить с ними цифирные школы, где они были открыты 6 . О выборе учителей в эти школы постановлено было, чтобы «каждому архиерею при своем доме иметь учителей» умных и честных, которые в книжном чтении были бы «остры и разумны, и правоглаголание добре произносить и ударение, просодию и препинание строчное беспогрешно соблюдать знали и других научить были довольны и могли б оных учить не только чисто, ясно и точно по книгам читать, но и разуметь; а наипаче тщались так им буквари в твердую память положить, дабы изустно читать могли.» Епископам предоставлено было приглашать таких учителей, откуда кто возможет, и обеспечить их со стороны средств к жизни. В тех местах, где, до учреждения архиерейских школ, были уже школы цифирные, учители продолжали получать жалованье из Адмиралтейств-коллегий, которой подчинены были все цифирные школы; но там, где они вновь открыты, само местное начальство обязывалось доставлять учителям содержание и жалованье 7 . |
| статьи духовного содержания; 2) учебники «старого времени»: буквари, грамматики, «цифирное искусство»; теоретические статьи по разным наукам и «художествам»; трактаты по естествоведению, астрономии, медицине, музыке, военному искусству и т. п.; 3) рукописи географического содержания: космографии, описания городов и мон-рей, хождения и путешествия, древние карты, планы и рисунки; 4) исторические сочинения и переводы, летописи с лицевыми изображениями, хронографы, древние рус. переводы польск. летописцев и т. д.; 5) рукописи, содержащие произведения словесности: повести, легенды, сборники песен и басен, драматические произведения и т. п.; 6) любые рукописи с лицевыми изображениями, не вошедшие в предыдущие отделы, для «точного и роскошного их воспроизведения»; 7) отдельные листы, воспроизводимые посредством светописи или гравирования по всем 6 отделам (Устав. 1877. С. 2-3). Для руководства отделами из числа членов ОЛДП на год избирался заведующий (с правом последующего переизбрания), один человек мог быть определен заведующим 2 отделами одновременно (Там же. С. 9). Оговаривалась также обязательность публикации отчетов о деятельности об-ва. Первыми руководителями отделов стали: кн. П. П. Вяземский (5-й), гр. С. Д. Шереметев (1-й), гр. Е. П. Шереметева (урожд. кнж. Вяземская) (2-й и 7-й), А. П. Крыжин (3-й и 4-й) ( Борисовец. 2016. С. 242). ОЛДП включало членов-учредителей, действительных и почетных членов. В число членов-учредителей помимо 48 чел., подписавших проект устава, могли войти лица, внесшие в казну об-ва не менее 4 тыс. р. единовременно. Действительными членами становились лица, изъявившие на это желание, их кандидатуры должны были поддержать не менее 3 действительных членов об-ва. Действительные члены вносили ежегодно членский взнос в размере 200 р. или единовременно не менее 4 тыс. р. Не внесший взноса до 1 апр. отчетного года считался выбывшим из числа членов об-ва (Устав. 1877. С. 7). Членами об-ва могли стать и учреждения, назначившие в него своего представителя. |
| Состязаются и авторы, и культурные аксиомы. Искусство становится проблемой, которая затрагивает прежде всего такие важнейшие понятия, как произведение и автор, как книга и писатель. Книга. В Древней Руси была своя классификация и своя иерархия книг. На первом месте находились «душеполезные» книги — Писание, затем Предание (произведения отцов и учителей Церкви, постановления Семи Вселенских соборов), сочинения русских авторов, причисленных к лику святых, и т. д. Даже если не брать в расчет гибель книг от войн, пожаров и т. п., все–таки книжное наследие Древней Руси поражает своей огромностью. Это действительно колоссальное наследие. Размышляя о нем, мы наталкиваемся на следующий парадокс: книг много, а больших личных библиотек мало. Состоящая из сотен и тысяч томов библиотека — это явление русского барокко. Такие собрания, равные по количеству вековым книгохранилищам крупнейших русских монастырей, были у Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева, Стефана Яворского и других «новых учителей». Библиофильство — непременная их черта. По европоцентристскому разумению разгадка парадокса напрашивается сама собою: покуда старозаветная Русь «шествовала во тме», там было мало грамотных, мало читателей. Кто и для какой надобности собирал бы большие библиотеки? Они закономерно появились вместе с барочными полигисторами, «новыми учителями» новой России. Но это банальное объяснение не выдерживает критики. У нас есть достоверные и достаточные статистические данные о грамотности мужского населения Москвы в середине XVII в. [см. Соболевский, 5–12; Очерки истории, 555 и след.]. Когда составлялись переписные книги, хозяин каждого двора в них расписывался, за неграмотного «прилагал руку» сосед. Оказывается, белое духовенство было почти поголовно грамотным, черное духовенство — на три четверти. Среди купечества насчитывалось от 75 до 96 грамотных на сто душ мужеского пола. В дворянском сословии картина примерно та же, что и в монашеском. Что касается посадских мужиков, то здесь грамотных было от 23 до 52 процентов. То, что мы знаем о просветительской деятельности Московского печатного двора, поясняет и подтверждает эту картину. Так, во второй половине XVII в. эта единственная на Руси типография издала 300 тысяч букварей и 150 тысяч учительных Псалтырей и Часословов, причем буквари продавались по копейке за штуку. В Петровскую эпоху, когда европеизация достигла апогея, грамотность массы русского населения, напротив, понизилась: силы нации были отвлечены на флот, регулярную армию, постройку новой столицы и т. д. Таким образом, эволюционистское толкование неприемлемо. Отгадку нужно искать в сфере обиходной культуры. Обратимся к Аввакуму, самому яркому защитнику и выразителю идеалов старины. |
|
|
