| Ряды духовенства пополнялись как за счёт поповичей, так и детей крестьян, с разрешения помещика. «Русская» наука состояла в домашнем обучении русской грамоте и чтении Псалтыри, Часослова и Св. Писания. Для обучения будущих священников употреблялись и очень редкие печатанные в Вильне, Москве и Киеве буквари. Русские называли себя тогда «русинами» или «россиянами» и считали церковнославянский язык своим литературным языком. В Вене русских, соединенных с римской церковью, то есть униатов, назывались рутенами. Приобретенные Австрией рутены должны были сознавать себя прежде всего униатами, но не людьми, принадлежащими к какой-либо национальности. Но всё же, на первых порах австрийское правительство не только признало существование русского народа, но и поддерживало его, чтобы получить в нем противовес польским влиянию. В дальнейшем, по причине родства галичан с великороссами, правительство предпочо польский элемент русскому, к которому относилось подозрительно. Именно тогда впервые в Галиции были озвучены идеи малорусского сепаратизма. В 1846 году епископ Григорий Яхимович направил венскому правительству письмо, предлагая Австрии использовать вместо бунтующих поляков галицкую Русь в качестве политического орудия против России. По их мнению, в планах австрийской политики должна была быть учтена возможность с помощью галицкой Руси склонить на свою сторону и украинских малороссов. Но с другой стороны это же время отмечено первым проявлением возрождения русского национального самосознания. Маркиан Шашкевич, Яков Головацкий, Николай Устианович и Иван Вагилевич составляли в 1832-1833 годах в Львовской духовной семинарии кружок первых галицко-русских людей, имевших целью создание галицко-русской литературы на народной основе. В 1836 году они подготовили сборник песен под заглавием «Русалка Днестровская» - первую русскую книгу Галиции. Немецкая администрация была этим крайне недовольна, а авторы, заподозренные в подстрекательстве населения, были взяты под полицейский надзор. Но едва появилась зачатки галицко-русской литературы, тотчас произошла распря между литераторами, и ни о чем другом, как о языке. |
| Как и в течение предыдущих столетий, одними из главнейших учебных книг и книг для внутрисемейного чтения православных продолжали оставаться псалтырь и часослов на церковнославянском языке. В предисловиях к этим книгам, изданным в межвоенной Польше, содержался практически весь комплекс необходимых наставлений родителям и воспитателям, который был проверен многовековой духовной и педагогической практикой. " Юже книгу вы, родители благочестивии, яко началоположение жития христианскаго стяжуще, чадом вашим вручайте ко учению, увещающе я неусыпно прилежати навыкновению в ней содержимых... " . Большой популярностью в православных семьях пользовались многочисленные издания молитвословов, издававшихся в межвоенной Польше на церковнославянском, русском, украинском, белорусском, польском и чешском языках. В домашнем обучении часто использовали различные специальные пособия, изданные Священным Синодом Православной Церкви в Польше, в их числе детские листки, картинки, сборники, своего рода вводные катехизисы, например, " Начатки Христианского Православного Учения " (несколько изданий). Большим подспорьем были " Русско-славянский " , " " , " Бeлapycka-cлabяhcki " буквари, выдержавшие несколько изданий, к которым в качестве " подарочка добрым деткам " прилагалось объемное " Первое наставление в Законе Божьем " . Родители нередко сами учили детей чтению по-славянски, чтению и письму по-русски, украински, белорусски, чешски и польски, используя соответствующую православную литературу, изданную в Польше. Для этого имелись и такие, например, книги как сборник, содержащий различные православные тексты на польском языке, их русский перевод, польско-русскую азбуку и небольшую хрестоматию на русском языке. Православная Церковь в межвоенной Польше издавала несколько детских журналов. Пожалуй, самыми известными и популярными среди них были " Детский листок " и " Мой друг " , расходившиеся по всей стране. Для маленьких украинцев печаталась " Дimiha " , белорусов – " Снапок " . Один детский православный журнал издавался на польском языке – " Polska Stronica " . Все они предназначались как для дошкольников, так и школьников, в основном младших. В этих журналах печатались наставления духовных лиц, стихи, рассказы, загадки, сказки религиозного содержания, краткие жития святых, рисунки, фотографии, священные изображения. Они являлись хорошим подспорьем родителям в их занятиях с детьми. Детские православные журналы печатали древние и классические произведения, сочинения современников, живущих как в Польше, так и за ее пределами, в том числе и в СССР. Например, " Снапок " наряду со стихами Янки Купалы и Якуба Коласа печатал стихи Максима Танка, а " Мой друг " помещал сочинения Сергея Михалкова, публикация которых в светских изданиях Польши не была бы столь удивительной (правда в переводе, а не на языке оригинала), так как советская литература во II Речи Посполитой получила широкое распространение. |
| По сведениям губернских статистических комитетов, С.-Петербургского комитета грамотности и др. источников, вольные школы были распространены во всех губерниях. Срок обучения продолжался 3–4 месяца или более, по договоренности. Азбуки и буквари, Псалтыри и Часовники бытовали в крестьянских семьях и использовались для обучения. Заниматься начинали после совместной молитвы. В вольных школах изучали сначала церковнославянскую азбуку, затем переходили к чтению по Часослову, Святцам, Псалтырю. Только после этого приступали к гражданской азбуке. Земство, открывшее для себя существование множества стихийных временных школок, заявило о невозможности их сосчитать, и стало успешно перенимать их опыт, организуя в 1880-х передвижные школы в мелких населенных пунктах. В них учили чтению, письму, элементарному счету и основным молитвам. Школа оставалась на одном месте, пока дети не осваивали намеченную программу, обычно 3–4 мес. Круг чтения крестьянства привлек особенно активное внимание общественности России во 2-й пол. 1880-х – 90-х. Корреспондент из Алексеевской вол. Малоархангельского у. Орловской губ. писал в Тенишевское этнографическое бюро, что духовная литература – «любимое чтение огромного большинства крестьян». Особенно предпочитали ее «пожилые и среднего возраста крестьяне и крестьянки, серьезно относящиеся к чтению». Сведения о чтении крестьян из разных районов страны дают сходную в основных чертах картину. На первом месте идут Священное Писание (Библия в целом, Евангелие, Псалтырь), поминальные, заздравные и заупокойные молитвенники, Святцы (простые и с тропарями и кондаками); творения святых отцов – Ефрема Сирина , Василия Великого , Григория Богослова , Иоанна Златоуста , Тихона Задонского ; Жития святых (более ста имен); сочинения и наставления на религиозно-нравственные темы – «Жизнь Иисуса Христа», «Жизнь Божией Матери», «Понятие о Церкви Христовой и объяснения семи церковных таинств», «Поучение как стоять в церкви», «О грехе и вреде пьянства», «Благочестивые размышления» и др. |
| В крестном ходе принимали участие практически все общеобразовательные школы города. 24 мая. ПРАВМИР. В День славянской письменности и культуры в Ялте прошел традиционный городской детский крестный ход, посвящённый святым равноапостольным братьям Кириллу и Мефодию, учителям словенским. Об этом сообщается на сайте Симферопольской и Крымской епархии . «От собора святого благоверного князя Александра Невского движется красочная колонна учащихся общеобразовательных школ. Впереди колонны дети раздают гостям и жителям города буклеты, раскрывающие смысл этого праздника. В голове крестного хода учащиеся несут иконы создателей славянской письменности, яркие хоругви, церковнославянский алфавит. После хоругвеносцев шествует детский хор, повторяющий возгласы песнопений и пасхальных приветствий священства Ялтинских церквей. Участники шествия в руках несут буквицы заставные, буквари, школьные штандарты, цветы и пасхальные атрибуты», — говорится в сообщении. В крестном ходе принимали участие практически все общеобразовательные школы города. Маршрут крестного хода начался с улицы Садовой по традиционному маршруту улицы Чехова — Екатерининская — Набережная. Конечной точкой шествия стала часовня Новомучеников и исповедников Российских. У её стен был отслужен благодарственный молебен, по завершению которого благочинный Ялтинских церквей протоиерей Адам Дмитренко поздравил присутствующих педагогов с праздником и с окончанием учебного года. Со служащими с ним священниками и детским хором «Перезвоны» «Ялтинской общеобразовательной школы ступеней имени святого цесаревича Алексия» всем присутствующим было провозглашено «Многая и благая лета». Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Материалы по теме 11 октября, 2023 28 июня, 2022 27 июня, 2022 14 июня, 2022 24 мая, 2022 |
| Поручая себя и это дело благосклонному вниманию вашего сиятельства, имею честь быть с совершенным почтением и преданностью. Литовской консистории, от 10 апреля за 1072, о сделанном попечителем Виленского учебного округа распоряжении, чтобы русские буквари не были принимаемы к одобрению в цензуре, без помещения в них ежедневных молитв и предварительного рассмотрения Православной духовной цензуры На отношении попечителя Виленского учебного округа, от 9 апреля за 223, в котором, вследствие отношения к нему за 941, изъясняя правила и порядок печатания в Вильно русских букварей и препровождая 13 таковых букварей, уведомляет, что он сделал распоряжение по цензурному комитету: 1) чтобы впредь вовсе не были принимаемы к одобрению русские буквари, без помещения в них ежедневных молитв; 2) чтобы каждый раз, когда поступят в комитет такие буквари, отсылаемы были оные на предварительное рассмотрение Православной духовной цензуры, поступят ли они в рукописи или в напечатанном и одобренном уже экземпляре для перепечатания, по напечатании же, прежде, нежели выдан будет билет для выпуска книги в свет, препроводить в духовную цензуру один печатный экземпляр для просмотра и поверки; и 3) чтобы на каждом вновь напечатанном букваре помещаемо было одобрение Православной духовной цензуры – но в таком случае он, попечитель, просит предписать духовному цензору, чтобы он одобрение или неодобрение своё прописывал именно на препровождённом к нему экземпляре букваря, без чего типография не может приступить к печатанию его одобрения, – записана резолюция: Передаётся в консисторию для разъяснения недоумений, изложенных в её протоколе, на котором записана резолюция моя, от 27 прошлого марта за 940. Действительно, для устранения недоразумений лучшее будет средство, если на русских букварях будет помещаемо одобрение Православной духовной цензуры. Посему имеет консистория предписать духовному цензору ректору Литовской семинарии, чтобы он на препровождаемых к нему для цензуры русских букварях прописывал непременно оное одобрение или неодобрение, по точному указанию в сём отношении. О сём моём распоряжении уведомил я ныне же г. попечителя округа. Игнатию, епископу Брестскому, от 28 апреля за 1142, с поручением осмотреть церкви Гродненского и Сокольского уездов |
| Записка митрополита произвела сильное впечатление, и высокопреосвященный имел основание полагать, что она остановила в правительственных сферах дальнейшее чрезмерное потворство полонизму, хотя, к несчастью, в его пользу сделано было уже слишком много! За эту записку митрополит получил Высочайшую благодарность через шефа жандармов, князя Долгорукова. Кроме того, Иосифу было Всемилостивейше пожаловано полное архиерейское облачение, как знак особого монаршего внимания. Между тем Иосиф энергично продолжал действовать на защиту интересов православия и его верных пастырей. По поводу несправедливой жалобы Дисненского уездного предводителя дворянства на протоиерея Стукалича, который будто бы волновал помещичьих крестьян, а также на местного благочинного, угрожавшего будто бы производить расследование о жестоком обращении помещика Корженевского с своими крестьянами, митрополит Иосиф (11 марта) просил генерал-губернатора оградить от обид, притеснений 267 и несправедливых жалоб, как означенных крестьян и их пастыря, протоиерея Стукалича, так и вообще православных пастырей, со стороны помещиков и солидарных с ними местных властей. 12 марта высокопреосвященный Иосиф, вследствие рапорта священника Новоселковской церкви Грегоровича, просил того же генерал-губернатора оградить прихожан упомянутой церкви от претерпеваемых ими насилий со стороны крайне безнравственного их помещика Мысловского. Узнав, что в русских букварях, изданных в 1858 году, были пропущены молитвы, помещавшиеся в прежних изданиях и помещенных также вместе с катехизисом в польских букварях издания 1858 года, и что на всех польских букварях значится разрешение со стороны римско-католического духовного цензора, между тем как русские буквари печатаются помимо разрешения духовной цензуры, а также, что изданием букварей занимаются в Вильне исключительно и совершенно безответственно евреи, Иосиф настоятельно просил (27 марта) известного уже нам попечителя, барона Врангеля, сделать распоряжение, чтобы русские буквари печатались по-прежнему с необходимыми молитвами, чтобы прежде печатания подвергались рассмотрению православного духовного цензора и чтобы издание русских букварей было обеспечено надежными издателями. При этом высокопреосвященный Иосиф не без основания высказал предположение, что молитвы исключены из русских букварей и напечатаны только в польских, с коварным умыслом заставить православное юношество изучать польские молитвы по польским букварям. |
| В декабре 1917 года в Народном комиссариате просвещения был создан внешкольный отдел, который возглавила Надежда Крупская. Она с первых лет ХХ века разрабатывала методику педагогической работы с взрослыми учащимися. Именно в ее личном департаменте и создавались планы обучения совершеннолетних, не получивших азов образования. Считалось, что быстрому преодолению неграмотности поможет орфографическая реформа, разработанная еще в царские времена, но стартовавшая в начале 1918 года. Ее основной целью было упрощение правописания. Проще писать — проще обучить. Фото: ТАСС/Таиров Е. Надежда Крупская в окружении колхозниц, 1936 год Стали появляться буквари для взрослых. Их, несмотря на дефицит средств, старались издавать массовыми тиражами. В этих изданиях просвещение тесно переплеталось с пропагандой. Именно там появились чеканные формулы, по которым население училось читать и писать: «Мы не рабы, рабы не мы», «Среди рабочих много чахоточных. Советы дали рабочим бесплатное лечение», «Мы были рабы капитала». Это не просто трафареты для прописей, а пища для ума и руководство к действию. Тогдашние буквари повлияли на общественное мировоззрение сильнее, чем мы сегодня можем представить. Ведь для большинства питомцев ликпунктов это были действительно первые книги... А для многих (это в первую очередь касается старшего поколения) они так и остались единственными. 19 июля 1920 года появился новый декрет — об учреждении Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации безграмотности (ВЧК л/б). Эта была разветвленная сеть, охватившая всю страну. В составе «второй ВЧК» действовал штат разъездных инструкторов, которые помогали «товарищам с периферии». Обучение грамоте в деревне Тимошино Егорьевского района Московской области, 1930 год Фото: РИА Новости Конечно, учиться жаждали не все. Каких только забот не было у людей в голодные и опасные годы Гражданской войны, да и после нее... И тут в ход пускали известный в те годы принцип «Не умеешь — научим, не хочешь — заставим». Такое бывало часто: обучали силком, против желания... Но это в первые годы действия программы. К концу 1920-х необходимость начального образования осознали почти все. |
| И совет этот не пропал даром: сегодня же пришла на мое имя пачка религиозных брошюр из Москвы от одного жертвователя; всех брошюр 188; жаль только, что почти все слишком маленькие. 14/21 октября 1904. Четверг. В Маругаме и Фукуцияма отправлены буквари для обучения грамоте неграмотных из военнопленных, книжки для чтения, письменные принадлежности для обучения письму. Буквари приходится покупать здесь, печатанные японцами, и платить за них немало, по 27 и 30 сен за книжку, а разослано уже далеко за сотню, и еще надо. Иконами в киотах с лампадками, конечно, снабжены от Миссии не только все места, где живут пленные, но каждая из комнат у них. Даже масло для лампадок рассылается всюду от Миссии, потому — где же им, бедным, взять? 15/28 октября 1904. Пятница. Письма из Церквей незначительные. Впрочем, извещают и о крещениях. Все Церкви мирны; гонений нигде нет; только в Каяма христиане еще не поладили с язычниками. О. Симеон Мии извещает, что он почти здоров и собирается посетить наших военнопленных во всех 4-х местах: Мацуяма, Маругаме, Химедзи и Фукуцияма, и отвезти им гостинцы, купленные на 20 ен, которые собрали для того между собою христиане Кёото; просит только у меня денег на дорогу. Я тотчас же послал ему 20 ен. 16/29 октября 1904. Суббота. Вчера был Rev. Jefferys, американский епископальный миссионер. Спрашивает: — Правда ли, что православные японцы дали обещание быть верными (loyal) русскому Императору? — Какие же это японцы? — Да всей Японии православные. — Впервой слышу от вас. Православные японцы, напротив, на деле доказывают свою лояльность собственному своему Императору: уже многие умерли, сражаясь за него. — Я ведь не верю; я только счел нужным сказать вам, что слышал. А слышал я это от одного нашего проповедника здесь в Токио, по фамилии Сасаки, человека весьма близкого ко мне, так как он мною же когда- то обращен в христианство. — Где он живет? Я пошлю к нему одного из наших христиан разубедить его в заблуждении. |
| И совет этот не пропал даром: сегодня же пришла на мое имя пачка религиозных брошюр из Москвы от одного жертвователя; всех брошюр 188; жаль только, что почти все слишком маленькие. 14/21 октября 1904. Четверг. В Маругаме и Фукуцияма отправлены буквари для обучения грамоте неграмотных из военнопленных, книжки для чтения, письменные принадлежности для обучения письму. Буквари приходится покупать здесь, печатанные японцами, и платить за них немало, по 27 и 30 сен за книжку, а разослано уже далеко за сотню, и еще надо. Иконами в киотах с лампадками, конечно, снабжены от Миссии не только все места, где живут пленные, но каждая из комнат у них. Даже масло для лампадок рассылается всюду от Миссии, потому – где же им, бедным, взять? 15/28 октября 1904. Пятница. Письма из Церквей незначительные. Впрочем, извещают и о крещениях. Все Церкви мирны; гонений нигде нет; только в Каяма христиане еще не поладили с язычниками. О. Симеон Мии извещает, что он почти здоров и собирается посетить наших военнопленных во всех 4-х местах: Мацуяма, Маругаме, Химедзи и Фукуцияма, и отвезти им гостинцы, купленные на 20 ен, которые собрали для того между собою христиане Кёото; просит только у меня денег на дорогу. Я тотчас же послал ему 20 ен. 16/29 октября 1904. Суббота. Вчера был Rev. Jefferys, американский епископальный миссионер. Спрашивает: – Правда ли, что православные японцы дали обещание быть верными (loyal) русскому Императору? – Какие же это японцы? – Да всей Японии православные. – Впервой слышу от вас. Православные японцы, напротив, на деле доказывают свою лояльность собственному своему Императору: уже многие умерли, сражаясь за него. – Я ведь не верю; я только счел нужным сказать вам, что слышал. А слышал я это от одного нашего проповедника здесь в Токио, по фамилии Сасаки, человека весьма близкого ко мне, так как он мною же когда- то обращен в христианство. – Где он живет? Я пошлю к нему одного из наших христиан разубедить его в заблуждении. – Я вам пришлю его адрес. Сегодня и прислал. Я отдал его Петру Исикава, чтоб он повидал этого Сасаки, отнес ему мои окружные письма по поводу войны и исправил его мысли насчет православных, если только он не злонамеренно хочет чернить православных своих соотечественников. |
| Последующие молитвы выбраны скорее в порядке напоминания о темах, которые не следует упускать в повседневном размышлении и молитвословии. Правило можно сокращать по необходимости. Заключительный раздел утреннего правила гласит: «лучше прочесть лишь несколько предлагаемых молитв со всем вниманием и рвением, чем произнести все в спешке и без должной сосредоточенности». Молитва – не просто произнесение установленных формул, это, прежде всего, собеседование или разговор с Живым Богом. И каждому христианину положено совершать ее. Правда, существуют ступени молитвенного возвышения – «лестница» восхождения, по которой следует подниматься постепенно. Несколько советов относительно молитвы дал мирским женам великий учитель благочестивой жизни прошлого века епископ Феофан (1815–1894). Неожиданно, с самого начала он полагает, что для того, чтобы воистину молиться Богу, нужно повторять молитвы заранее. Нужно читать текст и стараться «понять» и «прочувствовать» каждое слово, размышлять над каждым словом, полностью уловить его смысл. Но это еще не молитва, а только «репетиция». И к тому же, нужно иметь твердое правило для такого домашнего моления и соблюдать его строго и неукоснительно, без всяких произвольных отклонений. Это вопрос выправки и послушания. Можно выбрать для себя подходящее правило, пусть очень краткое, но затем соблюдать неукоснительно. Цели молитвы Первое действие – осознать присутствие Бога и вверить себя Ему – в страхе и трепете, но при этом в любви и благоговении. Проблема молитвы – сосредоточенность: предстоять перед Богом и не отвлекаться мирскими заботами. Слова молитвы необходимо произносить так, чтобы они обращались к душе. Если постороннее слово привлекает внимание, нужно остановиться и прислушаться, не спеша, к другим словам. Но это лишь первая ступень. Молитвенники предназначены только для начинающих. Это просто буквари благочестия. Мы начинаем учить язык с отдельных фраз и оборотов в этой книге. Сначала мы заучиваем образцовые формулы. В какое время мы должны начать говорить Богу. Молитвенники, конечно, полезны и необходимы, особенно сначала. |
|
|
