| Ибо кто отличает тебя? Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил? Опять устремляет речь на учителей и говорит: кто тебя отличил и признал достойным похвалы? Человек? Но суждение человеческое обманчиво. Пусть у тебя и есть что-нибудь достойное похвалы, но это не тебе принадлежит; а тому, кто дал, и ты получил это, а не сам совершил. Если же ты получил, то зачем превозносишься как будто не получил, но приобрел это собственными трудами? Кто получил, тому не должно превозноситься тем, что он получил; ибо это чужое. Вы уже пресытились, вы уже обогатились. Слова, внушенные негодованием. Так скоро, говорит, вы все приобрели! ни в чем не имеете нужды! уже насытились; в короткое время достигли совершенства и получили все богатство познания и дарований! Совершенство достигается в будущем веке, а вы, казалось бы, уже имеете его. В самом деле, ваше тщеславие показывает; будто вы взошли на самый верх совершенства. Сими словами выражает, что они весьма несовершенны, когда ведут себя таким образом. Вы стали царствовать без нас. И это говорит в том же расположении духа, показывая их бессовестность как бы так: удостоившись таких даров, вы не хотите нас, трудившихся для вашего блага, допустить к общению в оных. О, если бы вы и в самом деле царствовали, чтобы и нам с вами царствовать! О, если бы, говорит, вы царствовали, то есть достигли совершенства! Потом, чтобы речь не показалась насмешкой, присовокупляет: чтобы и нам с вами царствовать, то есть получить те же самые блага. Ибо ваша слава - моя, потому что для всякого учителя вожделенно совершенство учеников его. Ибо я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти. Слова, свойственные человеку скорбящему, или, лучше, тому, кто хочет привести других в стыд. Как вижу, говорит, из ваших поступков, одним нам, апостолам, положил Бог быть последними из всех и приговоренными к смерти, то есть осужденными, готовыми на смерть. В самом деле, из того, что вы уже воцарились, я могу заключать, что нам определено быть последними и как бы осужденными, нам - апостолам, то есть тем, которые столько перенесли страданий за Христа. |
| И первая мысль у него появляется, что он не испытает сегодня никакой радости. Он такую радость испытал! Он говорит, как будто я духовно причастился. Он проявил благоговение по отношению к этой святыне.… - Он освятил себя. Да. - К телу и крови, и через это он освятил себя. Господь дал ему благодать. Как сказано: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». И, напротив, те, которые приступают к причастию без богобоязненности, без страха Божия и веры, они не получают, напротив даже, могут болеть и умирать. - Потрясающе, на самом деле, вот действительно мы как-то меняемся в эти несколько дней, которые готовимся, говеем, вот два, три дня… - Надо жить как будто завтра причастие или лучше жить так, как будто скоро причастие, сегодня, может быть. Объясните стих из Священного Писания. Это 16 глава Евангелия от Луки, стих 9: « И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители». Пожалуйста, объясните. - Богатство неправедное, учат святые отцы, это все, что мы имеем в этой жизни. Когда человек рождается в эту жизнь, он не оплатил ни возможности видеть, ни возможности слышать, ни возможности обонять, ни возможности осязать. Потому что речь идет явно о чем- то другом, чем земное богатство. Чтобы вас приняли в вечные обители. Речь идет, чтобы твоими друзьями стали ангелы, которые принимают душу в вечные обители. Ты должен все, что имеешь посвящать Богу. Вот именно так древние отцы объясняли, что такое богатство неправедное. Это все, что мы имеем в этой жизни, потому что мы это никак не заработали, никак не заслужили и в некотором смысле это вот действительно Божественная данность, а по отношению к нам неправедное богатство. Мы никак это не оплатили. Вот такое есть объяснение. Еще вопрос: кратко рассказать о пределах церковного послушания. Я поясню, насколько уместно спрашивать благословения священников на определенные, понятные заведомо, правильные вещи? Допустим, насколько будет правильным звонить батюшке своему или бежать спрашивать, что батюшка, благословите меня бабушку через дорогу перевести, или подать милостыню, или еще что-то. |
| Глава XLI Некоторые, как я слышал, думают, что первые люди слишком рано поддались желанию знать добро и зло и преждевременно захотели получить то, что было отсрочено для них до более благоприятного времени; овладев по внушению искусителя раньше времени тем, что им было еще несвойственно, они оскорбили Бога и, будучи изгнаны и наказаны, лишились той полезной вещи, которою, если бы они соответственно воле Божьей обратились к ней своевременно, могли бы пользоваться спасительно. Мнение это с точки зрения правой веры и истины имело бы некоторую вероятность в том случае, если бы мы хотели понимать дерево познания добра и зла не в собственном значении, как дерево истинное и с истинными плодами, а иносказательно. Некоторые думают и так, что первые люди тайком совершили свой брак и имели совокупление раньше, чем соединил их Творец; что и обозначено было именем дерева, которое было воспрещено им до своевременного союза. Будто бы мы должны думать, что они были сотворены в таком возрасте, что им нужно было ждать половой зрелости, — как будто не было это законным тогда, когда оно могло совершиться, а если не могло, то, конечно, и не совершилось бы? Или, может быть, нужно было получить невесту из рук отца, ожидать торжественных обетов, совершения брачного пиршества, счета приданого и описи реестров?! Странное мнение, и кроме того, оно отступает от буквального смысла событий, который мы защищали и защищаем, насколько это благоволил нам даровать Бог. Глава XLII Гораздо более интересен вопрос, каким образом Адам, если бы он был духовным хотя бы только по духу, а не по телу, мог поверить словам змея, будто Бог воспретил им вкушать плоды с того дерева зная, что если они это сделают, то будут как боги по способности различения добра и зла: Творец как бы завидовал своей твари в этом благе. Было бы странным, если бы человек, одаренный духовным умом, мог этому поверить. Или же именно потому, что сам он не мог этому поверить, ему и дана была жена, которая одарена была меньшим разумением и жила, может быть, еще по чувству плоти, а не по духу ума, почему апостол и не приписывает ей образа Божьего? «Муж, — говорит, — не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа» (1Кор. 11:7). И так было не потому, что женский ум не мог воспринимать того же самого образа, так как по слову апостола в благодати нет ни мужского, ни женского пола, а потому, что жена, возможно, еще не получила того, что создается в познании Бога, и должна была получать это постепенно под управлением и распоряжением мужа. Не напрасно же апостол говорит: «Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление» (1Тим. 2:13-14), т. е. через жену впал в преступление и муж. Ибо апостол называет и его преступником, когда говорит: «Подобно преступлению Адама, который есть образ будущего» (Рим. 5:14), но не называет его прельстившимся. |
| Но всякая ли вера одинакова? Нет ли различия между верой и верой? Какова, например, та вера, которую столь ужасной похвалой хвалит апостол, когда говорит: “ ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут ” (Иак. 2:19). Кто может быть доволен такой верой? Какая же та вера, которая могла бы спасти человека? “ Вера, действующая любовью ” (Гал. 5:6), определяет апостол. Если нет любви, то вера не имеет силы и успеха и не достигает спасения. Вера без любви есть образ без жизни: любовь, как дыхание Святого Духа, одушевляет веру и творит ее деятельной и спасительной. Если желаешь спасен быть верой: возлюби Того, в Кого веруешь. Ты живешь по закону. В этом, кажется, есть уже и любовь: ибо Сам великий Наставник в любви Божественной сказал: “ кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня ” (Иоан. 14:21). Но вникай и разумей поистине то, что говорит Истина. Как любовь, собственно, есть чувствование сердца, и как испытующий сердце Наставник провидит, что некоторые слабые ученики помыслят, будто чувство это может быть сохранено и без помощи деятельности, соответствующей этому чувству, то, предупреждая это превращение истинной любви во мнимую, и поучая “ любить … делом и истиною ” (1 Иоан. 3:18), Он говорит, “что любящий Его есть тот, кто имеет заповеди Его, и соблюдает их.” A того совсем не мог сказать исполненный любви Наставник, будто для учеников Его довольно только внешне исполнять дела Его заповедей, и будто это вменится им вместо любви к Нему, хотя бы они ее и не чувствовали. Подобно как любящему детей родителю несвойственно сказать к своим детям, что он позволяет и не любить себя, только бы они делали, что он прикажет. И что значит без любви соблюдение заповедей? Кто столь несведущ о самом себе, или столь неискренен, чтобы не признаться, что он иногда, в чем-нибудь, прегрешает против заповедей? Если же, таким образом, здание собственной правды, созидаемое на основании заповедей, имеет слабые места, то найдет гром законного проклятия и одним ударом разрушит все здание: “ проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона ” (Гал. 3:10). И еще сильнее: “ кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем ” (Иак. 2:10). |
| Поэтому слова Закона не для того сказаны, чтобы утверждать силы воления, но для того, чтобы просветить слепой разум, дабы он увидел, что его собственный свет — ничто и воление его не имеет никакой силы. «Законом познается грех»,— говорит Павел Он не говорит «искоренение греха» или «устранение греха». Весь смысл и вся сила Закона заключаются только в познании греха, а не в указании или предложении какой-то силы. Потому что познание не есть сила и оно не дает никакой силы. а лишь научает и показывает, что там нет никакой силы, а есть одна только немощь. Ибо чем иным может быть познание греха, как не знанием нашей немощи и беды? Ведь он не говорит: «Законом познается сила или познается добро». Но все, что делает Закон, по свидетельству Павла,— это то, что он дает познание греха. Это и есть то место, откуда я взял свой ответ о том, что слова Закона убеждают и наставляют человека в том, что он должен, а не в том, что он может, т. е. в том, чтобы он познал грех, а не поверил, будто бы он обладает какой-то силой. Поэтому сколько раз ты, мой Эразм, предъявишь мне слово Закона, столько раз и предъявлю тебе вот эти слова Павла: «Законом познается грех», а не сила воли. Итак, свали теперь в одну бездонную яму все повеления из больших конкорданций , и, если только это не обетования, но требования и слова Закона, я тебе тут же скажу, что они всегда обозначают то, что людям надлежит делать, а не то, что они могут, и не то, что они делают. Ведь даже грамматисты и дети в тривиуме знают, что слова в повелительном наклонении обозначают только то, что должно произойти. То, что происходит, или то. что может произойти, следует выражать изъявительным наклонением. Как же так получается, что вы, теологи, говорите такой вздор, будто вы хуже детей! Услыхав какое-нибудь слово в повелительном наклонении, вы тотчас же истолковываете его как изъявительное, будто если что-то приказано, то сейчас же по необходимости оно происходит или может произойти. Ведь сколько всего случается, пока поднесешь кусок ко рту! когда прикажут то, что даже вполне возможно, однако не получается?! Очень сильно отличаются друг от друга слова в повелительном н в изъявительном наклонениях даже в делах обычных и простейших. А в этих делах, отличающихся от тех больше, чем небо от земли, и к тому же делах невыполнимых, вы совершенно неожиданно для нас повелительное наклонение превращаете в изъявительное и, как только услышите голос повелевающего: «делай, соблюди, избери», так сразу и полагаете, что все соблюдено, сделано, избрано или что все это мы сможем сделать. |
| Он уже вопрошает Господа об Иоанне: «сей же что». Видеть в этом вопросе какое бы то ни было подтверждение примата и вытекающего из него пастырского попечения Петрова об Иоанне потому уже не приходится, что Господь прямо отклоняет такое понимание вопроса, как ложное притязание. Он не только оставляет его без прямого ответа, но и еще прямо подтверждает его несоответственность: «что тебе (до того), Ты иди за Мной». (21:22). Таким образом возлюбленный ученик поставляется здесь во всяком случае не ниже Петра, и если не выше, то уже по крайней мере ему равным. 47 Самая же личность Иоанна облекается здесь особой торжественностью и значительностью, как будто даже в прямом противоположении трижды отрекавшемуся Петру: «Петр же обратившись видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус, и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: «Господи! кто предаст Тебя; его увидев, Петр говорит Иисусу...» (21:20). Это дорогое воспоминание снова звучит еще раз в конце Евангелия, явно во свидетельство того, кто же именно был тот, о котором вопрошает Петр, как будто не сознавая всей неуместности самого вопроса, как будто бы с некоторым даже притязанием на первенство над ним. А может быть, здесь проявилась и почти бессознательная ревность, невольное, но и всегда напрашивающееся сопоставление двух приматов: иерархического и пророческого. Ответ же Иисуса является и вдвойне таинственным. Во-первых, он неожиданен по содержанию: ведь Петр не спрашивал Господа, умрет ли Иоанн, такой вопрос был бы даже непонятен и странен в его устах. Самое большее, о чем Петр мог бы здесь думать и спрашивать, есть лишь о взаимоотношении, в каком он станет к Иоанну теперь, после своего прощения и восстановления в апостольстве или даже первоапостольстве. И ответ получается вполне определенный: ни в каком. Тебя это не касается. «Что тебе?» Во-вторых, и самое содержание слов Христа о смерти Иоанновой таинственно, поскольку оно двойственно и непонятно. Из него нельзя с бесспорностью утверждать ни того, ни другого, или же, быть может, оно содержит в себе какое-то соединение того и другого: не сказано, что Иоанн не умрет, как и не сказано, что он умрет. |
| Веровать сердцем — значит веровать совершенно искренно и полно, глубочайшим образом. Если бы мы исполнили эти простые слова, то вся наша жизнь преобразилась бы! Но наше сердце колеблется, смущается, и мы должны честно себе в этом признаться. Признаться не в том смысле, чтобы самих себя назвать неверующими и думать, будто в этом выражается смирение, но в том, чтобы осознать, что вера наша не вполне укоренилась в сердце, не объяла его целиком. Вы помните из Божественного Евангелия повествование о явлении воскресшего Спасителя Своим ученикам и ученицам. Как долго они колебались, сомневались, пока, наконец, сердцем не приняли как будто бы очевидную и, можно сказать, осязаемую истину Воскресения. Нам в некотором смысле и легче, и труднее, но мы должны принять эту истину именно сердцем, ибо то, в чем человек убежден сердцем, он считает подлинно своим убеждением, а не одним из возможных мнений. Если мы будем «сердцем веровать, что Бог воскресил Его из мертвых», то, по словам апостола Павла, спасемся. Ибо в конечном счете речь идет о спасении. О спасении от греха, от зла, не только окружающего нас, но и пронизывающего наше существо, враждующего против нас изнутри. Но самое главное — спастись от вечных мук, для того чтобы вечно пребывать в общении с Господом Иисусом Христом и через Него с Пресвятой Троицей. Другого пути ко спасению и богообщению не существует. Далее апостол Павел объясняет, для чего нужно все то, о чем он сказал. «Потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (ст. 10). Как можно стать праведными, если мы не поверим сердцем? Да, мы считаем, что надо вести себя нравственно. Но не может быть в человеке праведности, то есть безупречности, если он не уверовал сердцем, если все его сердце не объято любовью к Господу Иисусу Христу. Сам по себе человек не может исполнить всех Господних заповедей, многотрудных для него по той причине, что он заражен грехом. Кроме того, необходима христианская жизнь, явная для людей, а не только внутренняя праведность, которая может быть соединена с лицемерным, нехристианским поведением, вызванным будто бы извинительными причинами. Этого быть не должно. |
| ( Лук. 13:33 ) . г) Говорят, будто в первых трех Евангелиях содержатся указания на то, что путешествие И. Христа в Иерусалим на пасху, в которую Он пострадал, было первое Его туда путешествие; и следовательно прежде Он там не был. 348 Мы видели уже, что в первых трех Евангелиях содержатся совсем другие, а не такие указания. Посмотрим однако еще. Указывают в особенности на повествование Марка о пребывании Христа во храме после торжественного входа Его в Иерусалим, как Он осматривал все во храме, как будто все было ново для Него, как будто Он в первый раз во храме. Прочитаем подлинные слова Марка: «и вступил Иисус в Иерусалим и в храм, и, осмотрев все, как время уже было позднее, вышел в Вифанию» ( Марк. 11:11 ). Неужели из этого – осмотрев все – можно вывести заключение, что Христос был в первый раз, во храме со времени вступления своего в дело общественного служения, что это было ново для Него? Предоставляем судить каждому, а на это место, повторяем, указывают как на главное доказательство того, что, по повествованиям первых трех евангелистов, Господь был в первый раз в Иерусалиме на последнем е пасхи. Каковы же другие доказательства? Выписываем тексты, на которые еще указывают. Матф. 16:21 : «с того времени (после исповедания Петрова) начал Иисус открывать ученикам своим, что Ему должно идти в Иерусалим, и много пострадать..., и быть убиту»... Лук. 9:51 : «когда же приближалось время взятия Его (Христа) от мира, Он вознамерился идти прямо в Иерусалим». Еще Деян. 10:37 , слова ап. Петра иудеям: «вы знаете, что происходило по всей Иудее, начиная от Галилеи, после крещения, проповеданнаго Иоанном»... Неужели, читая эти места, без предвзятой мысли, можно вывести из них заключение, что Господь пришел на пасху, в которую пострадал, в Иерусалим в первый раз со времени своего крещения?... А выводят... Конечно, с подобной логикой дело иметь довольно трудно: тут более дело совести, чем логики. Вот и все более важные причины, по которым считают путешествия И. Христа в Иерусалим на праздники, по повествованию Иоанна, не имеющими исторической достоверности, и потому самое Евангелие Иоанна – неподлинным. |
| Скачать epub pdf О родословиях Иисуса Христа, записанных в святых Евангелиях 1 . Некоторые ошибочно предполагают, будто два отличающихся друг от друга родословия Иисуса следует толковать не буквально (они, мол, не сходятся между собой), а аллегорически: в них якобы перемешаны имена священников и царей, и сделано это для того, чтобы показать Иисуса как Царя и как Священника. Можно подумать, будто кто-то сомневается в том, что Иисус есть великий Первосвященник, предстоящий перед Богом за нас и представляющий Ему наши молитвы! Можно подумать, будто кто-то не верит, что Иисус есть Царь, Который превыше всех земных правителей, Который Духом Своим Святым царствует над всеми верующими, разделяющими Его спасение, и вместе с Отцом руководит порядком вещей во всем мире! Ведь никто не сомневается в этом, и не полагает надежду свою ни в чем другом, как только в ходатайстве и царстве Иисуса Христа. И открыли это нам не древние переписи, и не перемешанные родословия – об этом учили пророки и патриархи. Поэтому не нужно нам вдаваться в религиозные домыслы, выводя священство и царственность Иисуса из перепутанных имен в родословиях! Если для доказательства священства Иисуса потребовалось какое-то родословие, то его могли бы предъявить без труда. Ведь священническое колено Левия породнилось с коленом Иуды, когда Аарон взял в жены Елизавету, сестру Наассона, а сын его Елеазар – одну из дочерей Футииловых ( Исх. 6:23, 25 ). Получается, что евангелисты лгали, выдавая привлекательные фантазии за истину? Этого быть не может, да и не могли они не знать, что Иисус (а значит, и его предки) были из царского дома Давида, который был из колена Иуды. И если Нафан был пророком, и Соломон, и Давид, то пророки могли быть из разных колен и разных племен. Священники же могли происходить только лишь из колена Левия. Поэтому даже если бы евангелисты и пытались подтасовать имена в свою пользу, это не имело бы никакого смысла, и не принесло никакой пользы. Поэтому такое толкование Господних родословий не может иметь место в Христовой Церкви так же, как не может быть лжи в Христовом учении, даже если ложь эту и придумали для славы Божьей. Вспомните слова апостола, который, с уверенностью проповедуя воскресение Христово, в страхе и трепете говорил: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал» ( 1Кор. 15 ). И если апостол, посвятивший жизнь свою прославлению Бога, боится оказаться лжецом, проповедуя столь великое событие, то тем более мы должны бояться погрешить против истины, пытаясь подтвердить ее ложными доводами. |
| Содержание О родословиях Иисуса Христа, записанных в святых Евангелиях1. Некоторые ошибочно предполагают, будто два отличающихся друг от друга родословия Иисуса следует толковать не буквально (они, мол, не сходятся между собой), а аллегорически: в них якобы перемешаны имена священников и царей, и сделано это для того, чтобы показать Иисуса как Царя и как Священника. Можно подумать, будто кто-то сомневается в том, что Иисус есть великий Первосвященник, предстоящий перед Богом за нас и представляющий Ему наши молитвы! Можно подумать, будто кто-то не верит, что Иисус есть Царь, Который превыше всех земных правителей, Который Духом Своим Святым царствует над всеми верующими, разделяющими Его спасение, и вместе с Отцом руководит порядком вещей во всем мире! Ведь никто не сомневается в этом, и не полагает надежду свою ни в чем другом, как только в ходатайстве и царстве Иисуса Христа. И открыли это нам не древние переписи, и не перемешанные родословия — об этом учили пророки и патриархи. Поэтому не нужно нам вдаваться в религиозные домыслы, выводя священство и царственность Иисуса из перепутанных имен в родословиях! Если для доказательства священства Иисуса потребовалось какое-то родословие, то его могли бы предъявить без труда. Ведь священническое колено Левия породнилось с коленом Иуды, когда Аарон взял в жены Елизавету, сестру Наассона, а сын его Елеазар — одну из дочерей Футииловых (Исх. 6:23, 25). Получается, что евангелисты лгали, выдавая привлекательные фантазии за истину? Этого быть не может, да и не могли они не знать, что Иисус (а значит, и его предки) были из царского дома Давида, который был из колена Иуды. И если Нафан был пророком, и Соломон, и Давид, то пророки могли быть из разных колен и разных племен. Священники же могли происходить только лишь из колена Левия. Поэтому даже если бы евангелисты и пытались подтасовать имена в свою пользу, это не имело бы никакого смысла, и не принесло никакой пользы. Поэтому такое толкование Господних родословий не может иметь место в Христовой Церкви так же, как не может быть лжи в Христовом учении, даже если ложь эту и придумали для славы Божьей. Вспомните слова апостола, который, с уверенностью проповедуя воскресение Христово, в страхе и трепете говорил: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал» (1 Кор. 15). И если апостол, посвятивший жизнь свою прославлению Бога, боится оказаться лжецом, проповедуя столь великое событие, то тем более мы должны бояться погрешить против истины, пытаясь подтвердить ее ложными доводами. |
|
|
