| От не приходящих же да ищет вины, чего ради не приходят, и о противляющихся да возвещает Игумении, и она, по узнании вины, да усмиряет их. Аще же несть Игумении в церкви, да ставит на поклоны, противу погрешности с кротостию. Должна же всегда смотреть и на монастырю всегда по благочинию, чтобы кому неприлично и несвойственно, по монастырю и по келиям не шаталися, а паче из мирских. Да наблюдает же, чтобы не было по келиям и собраний не полезных, и что неприлично званию монашескому, о том да взыскует, а о противляющихся и прилежащим ко спасению вред наносящих да возвещает Игумении, и Игумения с сёстрами да усмиряет их. Аще же кто случится и из родственников будет в обители, да не принимается в келиях без благословения Игумении и Благочинной, аще же будет за отлучкою Игумении, к Казначеи да благословляется. Аще же и по благословению приём да будет днём, а не во время церковного правила, или ночью. После же повечерия и церковного правила на сон грядущим отнюдь да будет каких-либо собраний, кроме Игумении по благословной вине и монастырской надобности. И всех да насмотряет в монастырю сущих, чтобы всякое дело было по чину и приличию монашескому. А паче сама собою во всём образ да будет духовной жизни и трезвенной и незазорной. Благочинная же избирается от степенных, беспристрастных и рассудительнейших сестр, дабы была образ и пример по Игумении всем сёстрам в обители, от чего великая душам польза и внимающим бывает успеяние и благочиние стройно и благопристойно. О должности уставщицы Уставщица должна тщательно со вниманием наблюдать чин клиросный, и всегда приходить к началу церковного пения и всякого правила, и чтобы певицы стояли чинно, и пели согласно, ни спеша, ни медля, без остановки, клирос с клиросом, то же и в чтении, и стихиры пели с канонархами единогласно, без кощунства и глумления и празднословия. Да наблюдает же чтение и пение, вся по Уставу и Чиноположению. Певицы же во всём да согласуют в пении и предстоянии Уставщицы, и да поют согласно и умилённо, не козногласованием и бесчинием, но со вниманием и страхом Божиим, дабы и сами с чувствием предстояли, и умилённым гласом пели, и предстоящих сердца к умилению наклонили, к прославлению имени Божия и упользованию души, жаждущие спасения. |
| Лишь только горестная весть сделалась известною Наталье Борисовне, сердце её замерло, она упала без чувств, и когда опомнилась, повторяла только: «Ах пропала, пропала!» как будто предвидя плачевную участь свою. Тщетно окружающие старались её утешить, некоторые даже советовали: «Можно, де, этому жениху отказать, когда ему будет худо». Предложение это так мне тяжело было, пишет Наталья Борисовна в своих записках, что я ничего не могла на то ответствовать. Войдите в рассуждение: какая мне это радость, и честная ли это совесть, когда он был велик, так я с удовольствием за него шла, а когда он стал несчастлив, отказать ему? Я такому совету согласия дать не могла; и так положила своё намерение, отдав одному сердце, жить, или умереть, вместе, а другому уже нет участия в моей любви. Я не имела, прибавляет к сему, такой привычки, чтоб сегодня любить одного, а завтра другого; в нынешний век такая мода, а я доказала свету, что я в любви верна. Во всех злополучиях я была своему мужу товарищ, и теперь скажу самую правду, что, будучи во всех бедах, никогда не раскаивалась, для чего я за него пошла, и не дала в том безумия Богу. Он тому свидетель: все, любя мужа моего, сносила; сколько можно мне было, ещё и его подкрепляла». Так-то высоки и чисты были понятия древней Русской женщины о своих семейных обязанностях! Но продолжим рассказ о дальнейшей судьбе Натальи Борисовны. Вечером в тот плачевный день, когда скончался Император, приехал Долгорукий к невесте своей и проливал вместе с нею слёзы о кончине своего благодетеля. Тогда же жених и невеста поклялись взаимно: «быть неразлучными до смерти своей». Предчувствия Натальи Борисовны не обманули её: «Куда девались искатели, друзья? Все спрятались, «и ближние отдалече мене сташа», говорит она: все нас оставили в угодность новым фаворитам». В сие время совершалось погребение Государя. Наталья Борисовна смотрела на погребальное шествие из окна своего дома, обливаясь слезами. Вскоре Императрица Анна Ивановна имела торжественный въезд в Москву при громе орудий и с колокольным звоном во всех церквах. |
| Взгляните налево, там другие виды: берег реки покрыт лесом; у опушки его, близ самого моста, несколько хат, окружённых огородами, из-за тына которых видны подсолнечники, необходимая принадлежность каждого Малороссийского огорода и садика; прямо с моста отделяется полевая дорога, которая теряется в глубине леса; по левую сторону её, у опушки того же леса, сенокосная левада монастырская и Священническая; направо монастырский кирпичный завод, а за ним, у подошвы лесистых холмов видны хутора. Поднимаясь на гору по дороге, ведущей к монастырю, вы видите сперва, прямо пред собою, почти совершенно обнажённую гору, на которой растёт лишь несколько одиноких дубов; по ней вьётся лентой тропинка, теряющаяся на заднем склоне; другая тропинка пролегает по небольшой долине, которая отделяет эту гору от другого возвышения, по скату которого разведён монастырской сад. Ближайшая к дороге часть его, противу северо-западного угла обители, занята кладбищем. Сквозь лёгкую деревянную ограду вы видите часовню, окружённую несколькими памятниками. Позади кладбища виден сад, его беседка, и далее, в глубине сада, развесистые дубы, выше кладбища огород; всё это обнесено лёгкой деревянной оградой. Поднявшись на гору увидите монастырскую гостинницу, здания, позади её, составляющие скотный двор и избы для сторожей, а по ту сторону гостинницы Священнические усадьбы. Богомольцы, посещающие Борисовскую пустынь, большею частию по пути в Киев, подкрепясь телесно отдыхом и вкушением пищи на монастырской гостиннице 2 , и усладясь духовно молитвою в благолепных храмах, долго любуются красотами природы, рассыпанными вокруг щедрою рукою Создателя, а по сему и уносят с собою самое приятное впечатление об этой обители, называя её в своих рассказах: «земным раем». И не напрасно: очаровательное местоположение, при удобстве к тихой безмолвной жизни, ограждаемой изнутри порядком и благоустройством, а извне покровительством и влиянием её вельможного содержателя, делает эту обитель одним из надёжнейших пристанищ для ищущих спасения в удалении от мира и его соблазнов, и назидательною для посещающих её поклонников. II. Предание об основании обители |
| Наталья Борисовна желала взглянуть на преемницу Петрову, в руках которой находилась участь её, и когда Монархиня шествовала в Собор, дочь Шереметева, стоя у одного окна во дворце, в последний раз видела Долгорукого на лошади, пред Преображенским полком отдававшего честь Государыне. Радостные восклицания народа, военная музыка, беглый огонь из ружей, живонапоминали Наталье о погребении Императора, за несколько дней пред тем совершённом, о сетовании того же самого народа. Она поспешила в дом свой, и на дороге, проезжая мимо солдат, стоявших в строю, слышала утешительные отголоски: «Матушка наша! лишилися мы своего Государя!» Но другие кричали: «Прошло ваше время, теперь не старая пора!» Слыша это, Наталья, как изъясняется сама, «не взвидела тогда света, и не знала от стыда, куда её везут и где она?» Долгорукие имели множество врагов, да и какой любимец счастия не имеет их? Но главный враг дома Долгоруких был Немец Бирон, любимец Императрицы, которого приезду в Россию сопротивлялись они, человек жестокий, мстительный. С прибытием его из Митавы возникли разного рода преследования противу Долгоруких. «Бирон публично говаривал, пишет Наталия, «дома той фамилии не оставлю», что он не напрасно говорил, но и в дело произвел». Сперва старался он узнавать ласками от бывших друзей опальных царедворцев, не причинили ль Долгорукие кому обид, не брали ли взяток? Потом велел объявить Указом, чтобы всякий без опасения подавал самой Государыне челобитные на Долгоруких. Разнеслась тогда молва, что их сошлют в ссылку, лишать звания, чинов и орденов. Описывая свои нравственные томления по поводу этих слухов и событий, Наталия Борисовна красноречиво замечает о страшной и не для ней одной поре: «Куда какое это злое время было! Мне кажется, при Антихристе не тошнее того будет; кажется в те дни и солнце не светило...» Но посмотрим, на что решилась в этих смутных обстоятельствах доблестная Наталия. Верная своей клятве, она поспешила соединить участь свою с несчастливцем, несмотря на злобу, его преследовавшую, на гибельные предвещания. |
| «Вы довольно известны, я надеюсь пишет она, что отец мой очень был любим народом, и до днесь его помнят». Приветливость его в обращении простиралась до того, что часто разъезжая по Москве, окружённый множеством скороходов и домовыми войсками, останавливался он на улице и выходил из кареты, чтобы подать руку старому сослуживцу, или оказать помощь просящему. Дом Графа был прибежищем для всех неимущих: с одной стороны угождая желанию любимого им Монарха, с другой свято чтя наследственную от предков добродетель хлебосольства, Фельдмаршал жил открыто, но открыто именно по Христиански, то есть, для всех и преимущественно для не имущих чем воздать за стол его, на котором не ставилось менее 50 приборов даже в походное время, садился всякий, званый и незваный, знакомый и незнакомый, только с условием, чтоб не чиниться пред хозяином. Обеды его, приготовленные лучшим образом, не обращались, из подражания иноземцам и по их примеру, в шумные пиры, но имели характер семейной простоты и вместе чинности, основанной на той благочестивой мысли, что пища есть дар Божий, и потому вкушение её должно сопровождаться не глумлением, а благочестивым настроением души. Фельдмаршал ненавидел излишества и не любил бесед, в то время обыкновенных, в которых кубки с вином играли главную роль. Сам Петр столько уважал его, что никогда не принуждал пить, и во время праздников Государевых Шереметев освобождён был от наказания осушать кубок большого орла. Будучи другом и советником Царя, Борис Петрович любил его прямо Русскою душою, без лести рабского страха; Великий умел ценить эти редкие свойства своего полководца и чрезвычайно уважал его, называя своим Баярдом и Тюренем, и между прочим всегда встречал и провожал до дверей своего кабинета – отличие, которого никому иному не оказывал 43 . Борис Петрович Шереметев скончался 17 Февраля, 1719 г., на 67 году от рождения. Смерть его горько оплакана была и Петром и всеми Русскими воинами, коих Шереметев так долго и так постоянно водил к победе, и всеми бедными и нищими обеих столиц, для коих был он отцом милосердым. |
| Трепета и ужаса исполнено сие изречение грозное. Сего ради всем, прилежащим о спасении, а паче монашествующим, подобает, со многим вниманием и страхом Божиим и с разумом духовным, проходит подвиг монашества, да, с подвизающимися истиною о Господе, и царствие небесное сподобимся получити, благодатию Господа нашего, Иисуса Христа, ему же слава во веки веков. Аминь. О должностях старейших сестёр О должности настоятельницы Игумения, по званию Божию, прияла на себе звание настоятельства не любоначалия ради и прибытка, но любве ради Божия, и ближнего, и послушания. И сего ради должна иметь неусыпное попечение о спасении душ вверенного ей стада, яко о присных своих чадех, и прежде сама собою показать образ быти сущим в обители, во всём словом и делом, поминая Христа Спасителя нашего слова, еже рече: «Иже в вас хощет быти больший, да будет всем слуга!» и сему спасительному гласу внемля, тщательно да понуждает себе всегда ко всякой добродетели, а паче любви, кротости и смирению, и терпению, трезвению и воздержанию, внешном и духовном, дабы ищущие вины, не имели вины к подозрению и преслушанию; ибо враг душ наших тщится научить подчинённых и в малейших подозревать сущих в настоятельстве, чтобы привести в безверие, а от безверия в прекословие и непослушание, от чего бывает великое неустройство и разорение душам, и сими и имя Божие хулится. И сего ради Игумения да приложит разум о всём да прочитывает часто писания Божественная и наставления монашеская Святых Отец, еже бы и себе устроити и порученных ей сестр, да потщится поощряти их к подвигу монашескому и смирению и послушанию, и како обучати ум противитися молитвою помыслом и отгонять их, и как познавати вины страстей и побеждати страсти, и падшим в страсти како восставати и простиратися како к подвигу и утверждатися в вере и терпении, и о сём Игумения более да тщится имети прилежное внимание о сёстрах; ибо иметь дати ответ пред Господем по поручению ей за всякую душу, аще вознерадит в своё звание, и не будет иметь истинного прилежания и попечения о вверенных ей душах. |
| А если усмотрено будет от сестр старейших что противное в обители установлению Святых Отец и Уставу, или что-либо к соблазну, да возвещают Игумении, и обще да усмиряют виновную и налагают епитимию. Такожде и сама Игумения по вине аще положит эпитимию коей-либо сестре, оная да выполняет без роптания и прекословия. Игумении без благословной вины да не будет дерзостных выговоров от сестр, аще по истине нужно где сказать от старейших сестр Игумении за несоблюдение своей должности по Уставу, то сказать кому прилично, и с кротостию, и истину и со смирением, в трудах её и заботах облегчать, а не отягощать какими-либо отягощениями. Иметь попечение, друг друга тяготы носити, и содействовать исполнению Устава и хранению мира, от чего бывает великое назидание душам, ищущим царствия Божия и правды Его. Аще кто из противных будет, и по наказании не смирится, таковых Игумения с сёстрами да высылает из обители, паче же новоначальных. Внимающие же да прилежат вниманию и рассуждению и молитве, и во всём да имут разум, да некогда, под видом благословным, преслушание будет к Игумении, или своей старице, чего ради враг вину обрет, в безверие и сопротивление введёт неосторожных, и от сего бывает великое бедствование душам малодушным и не утверждённым в вере и терпении; сего ради и Апостол глаголет: «Повинуйтеся наставником вашим и покаряйтеся, тии бо бдят о душах ваших, яко слово воздати хотяще». И кто не имеет к истинным наставницам повиновения, таковии всуе и в обители живут, глаголет Лествичник, и успеяния душевного получить не могут. К сему увещевает Святый Феодор (Добротолюбие глава 5) Едесский: «Со всею убо силою понудим себе на делание заповедей Господних, да узами неразрешимыми похотей лукавых, и сластей душегубительных не стягнемся, и реченно будет о нас бесплодные смоковницы осуждение: «посецы ю, да не всуе и землю упражняет»; «всяк бо, рече, не творяй плода добра, посекается и во огнь вметается». Внемли страшному сему изречению, и не буди делом матери твоея судия, но заповедем совершительница; обычай бо бесовом тоя недостатки показовати тебе, да твои уши оглушат к глаголемым от нее, на брани не крепку тя и страшливу покажут воинствующую, или пребывати в неверствии помыслех, и расслабивше тя повинующейся им, слабу сотворят ко всякия добродетели образу, сего ради разуму и своей воли следовать бедственно, и в нашествии помыслов и страстей нужно иметь во всем откровенность к духовным и искусным наставницам, а паче духовным». |
| Вот совокупность причин, по которым строгие правила общины постепенно ослаблялись и наконец самое учреждение пришло в упадок; управляющие, коим был поручен надзор за порядком, по сказанному выше, сами способствовали этому, и дело, вероятно, началось с того, что они, желая устранить от себя излишние хлопоты и избежать неудовольствий, с ними сопряжённых, стали сперва отдавать положенное по регуле число хлебных запасов в полное распоряжение Настоятельницы в несколько сроков, а она, по выше упомянутым причинам, уступая необходимости, стала делить их по равной части на каждую из сестёр. Мы видели, что Граф Петр Борисович, по дошедшим до него сведениям, о ослаблении правил общежительного устава его родителя, двукратно подтверждал, чтобы вообще Завет сей сохранялся нерушимо, а прибавление по Указу 1770 года блюда рыбы в Воскресные дни и каша с грибами в дни постные, показывает, что общая трапеза не была ещё уничтожена в то время никаким официальным распоряжением содержателя обители. Далее, в 1784 году, при возникшем со стороны нового управляющего вопросе о назначении новой Настоятельницы на место умершей, и о добавлении недостающего до штатного числа монахинь, Граф вторично подтвердил, чтобы Завет его родителя соблюдался во всей своей силе; но вскоре, а именно в 1788 году, Граф Петр Борисович скончался. Вот на каком основании мы заключаем, что община при нём, хотя может быть и не существовала на деле, но ещё не была уничтожена никаким официальным с его стороны распоряжением. Последняя часть рассказа монастырских записок состоит в том, что будто Игуменья (какая, неизвестно), видя неудобство общины, по согласию с сёстрами, вошла о сем с представлением к Графу (к которому, не упомянуто, но по ходу рассказа, очевидно, подразумевается здесь Граф Петр Борисович), и будто бы он беспрекословно согласился отменить сие учреждение, приказав выдавать денежное и хлебное жалованье каждой монахине порознь, в следующем размере: «Игуменьи жалованья по 35 рублёв в год, а монахиням по 17 р.; дров Игуменьи по 4 сажени, а монахиням по 2, хлебных запасов Игуменьи: ржаной муки по 4 четверти, круп по 4 четверика, солоду по 2 четверика; а монахиням муки 3 четверти, круп 3 четверика, солоду 1 четверик. |
| Вследствие этого было подано новое прошение, в коем было изъяснено, что Борисовская пустынь издревле находилась и ныне пребывает без учреждения чиноположения церковного, сходного с пустынными монастырями, без коего им быть не можно, и что для учреждения такового общежительного чина оне признают способным Глинского Богородицкой пустыни Строителя Иеромонаха Филарета, для сего от Бога одарённого духовным разумом и могущего подать им к устроению душ правила монастырского и церковного распоряжения, почему и просят Его Преосвященство предоставить упомянутому Строителю, Иеромонаху Филарету, устроить для них порядок. Резолюция Его Преосвященства последовала таковая: «Пусть Строитель сочинит Устав и пришлёт к Игуменье, а она с сёстрами рассмотря представит нам на рассмотрение с своими замечаниями на каждый пункт, который для них неудобен, о чём и послать Указ к Игуменье и Строителю, которому подтвердить, чтобы не касался священной службы; ибо Священники не должны ничего действовать сверх церковного Устава, и не могут, как имеющие семейства, столько продолжать службу, сколько продолжается в мужеских пустынях. Он должен писать Устав только для Игуменьи с сёстрами». Во исполнение сего Строитель Филарет прибыл в Борисовскую пустынь и завёл в ней чиноположение и Устав пустынных обителей, несколько облегчённый для слабого пола. Устав сей, по утверждении его Преосвященным Евгением, 16 Ноября, 1821 года, был препровождён в пустынь с тем, чтобы исполнять его в точности 6 месяцев, а потом что нужно добавить и что отменить, по общему рассмотрению Игуменьи с сёстрами, потом представить на утверждение Владыки. В то же время Строителю Иеромонаху Филарету велено было, в дополнение составленного им Устава, сочинить особую главу о повиновении сестёр Игуменье. По прошествии 6-ти месячного срока, 22 Мая, 1822 года, Игуменья Августа с сёстрами донесла Преосвященному Владимиру, что, «по испытании и рассмотрении Устава, они признали необходимым противу него сделать отмену в том, чтобы, вместо положенного особенного после вечерни в позднее время повечерия, отпевать оное, как и прежде было, раньше, вместе с вечернею; что же касается до назначенных по Уставу должностных лиц: Казначеи, Экономки и Гостеприимки, то как сия пустынь состоит на всём коште Его Сиятельства, Графа Шереметева, а по штату основателя пустыни о них не положено, и всё распоряжение, в случае недостатка церковной суммы, в полнении каких-либо потребностей зависит от Его Сиятельства, для чего и имеется со стороны оного определённый особо староста, у коего состоят на руках и деньги церковные, хранящиеся для безопасности в Экономическом Вотчинном Правлении, с должною запискою по книге, для того учреждённой, по тому почитаем иметь положенных должностных лиц излишним и не нужным, и, чтобы и Его Сиятельству не нанести через сие какого-либо неудовольствия, нужно бы сие отменить, а кроме того всё, положенное по Уставу исполнять впредь в точности согласны». |
| На это назначение имело влияние представление Борисовского Вотчинного Правления Преосвященному Феоктисту, которое отозвалось, что Игуменья Анфия «неискусна в пении»; а как в Завете основателя обители определено, чтобы в оном монастыре монахини были в чтении и пении искусны, и для содержания их положено ныне достаточное от Графа Шереметева жалованье, Дьячка же, и Пономаря и Диакона, кроме 2 Священников, не положено, и имеется в том монастыре монахиня Афанасия, в чтении и пении церковном искусная и к управлению монастырём благонадежная, то по сему и просим Преосвященного Феоктиста определить её в Настоятельницы в Борисовскую пустынь. Преосвященный Феоктист, найдя эти причины основательными, удовлетворил прошение Вотчинного Правления и назначил монахиню Афанасию Настоятельницею, с производством в Игуменьи в Июле месяце того же года. Афанасия действительно оправдала своё назначение начальными распоряжениями: она устроила церковное пение и поддержала монастырский чин в обновившейся обители. В 1802 году, по её ходатайству, для большого благолепия церковного служения, определён в обитель Диакон, которому Граф велел производить оклад жалованья противу оклада одной монахини, с прибавкою к оному запасов и припасов на 34 руб. 12 ½ коп., что составило годовой оклад 77 руб. 12 ½ коп. Но в 1803 году неожиданно случилось событие, которое имело решительное влияние на всё последующее время настоятельства Игуменьи Афанасии: 12 Февраля сего года она получила от Преосвященного Феоктиста предписание такого содержания: «Святейшего Правительствующего Синода от первенствующего члена, Высокопреосвященнейшего Амвросия, Новгородского, Санктпетербургского и Выборгского, Александровския Лавры Священно-Архимандрита и разных орденов Кавалера. Получил я вчера предписание о приложении старания, чтоб в монастырях благочиние процветало и было б примером для прочих, и что общежитие к сему необходимо нужно: о сём я Вам пастырски притверждая, молю всесильную благость Божию о содействовании вам к начатию выше означенного устроения в монастыре вашем, и, ожидая соответствования вашего сему предписанию, есмь и буду навсегда с пастырским моим доброжелательством серднейшим богомольцем, Феоктист, Архиепископ Курской и Белоградский. |
|
|
