| На остальных семитических языках существуют более или менее обширные литературы. Руководствуясь генетической классификацией языков, исследователь истории литературы может и должен принимать во внимание также хронологические данные, как руководительные начала для распределения историко-литературного материала. На основании хронологических данных изложение истории семитических литератур должно предшествовать изложению истории арио-европейских литератур, так как развитие первых началось раньше последних. Таким образом, систематика историко-литературного материала служит непосредственным введением в изложение частных литератур, которое составляет предмет особой части исторической науки о литературе, именно прагматической истории частных литератур. К этой части науки собственно и прилагается исторический метод исследования. Исходным началом этого метода, как сказано выше, служит понятие развития. Изложение историко-литературного материала должно иметь такой характер, чтобы все рассматриваемые явления находились между собою во внутренней органической связи и в своей совокупности составляли один процесс развития. Этим требованием уже определяется другое руководительное начало исторического метода, именно принцип этиологический, состоящий в том, что для каждого явления должна быть указана известная причина. Напротив, телеологическому принципу должно быть даваемо как можно меньше значения, потому что с субъективной точки зрения можно навязать историческому ходу литературы такие цели, какие в нём вовсе не преследовались. Правда, литература, как явление, развивающееся в области разумной жизни человека, есть дело в одно и то же время и свободы, и необходимости, но самая свобода человека состоит не в произволе, а в выборе между различными мотивами. Эти мотивы и отношение к ним человека служат причинами человеческих действий. Поэтому, признавая, что каждое литературное явление обусловливается известными причинами, мы вовсе не отрицаем участия свободной воли человека в ходе развития литературы. |
| Умственная жизнь и деятельность каждого народа в ходе своего развития подчинена общим психологическим законам, какие обнаруживаются в умственной деятельности каждого отдельного человека. Деятельность эта слагается из двух главных моментов: во-первых, из воздействия объекта, или внешнего мира, на субъект, или человеческий дух и, во-вторых, из реакции субъекта на воспринятое им впечатление от внешнего мира. Первый момент оставляет материал для умственных операций; второй представляет самостоятельную переработку этого материала со стороны духа, рефлектирующего на свои внутренние состояния, возбудившиеся в нём по поводу внешних явлений. Отсюда ясно, что умственная и вообще душевная деятельность человека весьма много зависит от той среды, которая служит для него предметом наблюдения и которая, следовательно, доставляет ему материал для умственных операций. Общую основу этой зависимости можно определить следующим образом. Как сказано выше, познавательная деятельность человека состоит из взаимодействий между объектом и субъектом. Но всякая конечная реальность обнаруживается лишь в формах пространства и времени. Поэтому, и умственное развитие человека должно подлежать этим формам, в которых оно не может иметь места. Этой связью умственной деятельности человека с объективно-субъективными формами пространства и времени и определяется зависимость её от условий жизни того или другого народа. Таким образом, умственное, развитие народа поставлено в двоякого рода отношения: во-первых, пространственные и, во-вторых, временные. Отсюда условия жизни народа могут быть подведены под две главные категории: 1) природа, обусловленная пространственными отношениями, и 2) культура, т. е. общий уровень гражданственности народа, обусловленный с одной стороны пространственными, а с другой, и главным образом, временными отношениями. Первая категория условий жизни народа дает начало следующим частным условиям: a) климат, b) почва, с) флора и фауна, d) устройство поверхности, е) орошение и f) особенности границ страны. Хотя все эти различные стороны природы тесно связаны между собою и обусловливают одна другую, но для отчетливости изложения предмета рассмотрим каждую из них отдельно. |
| Орошение может иметь еще и другого рода влияние на развитие просвещения. Судоходные реки, как известно, составляют одно из лучших средств сообщения между людьми; эти естественные пути очень много облегчают обмен и распространение идей и вообще цивилизации между различными народами. Понятно, что народы, страны которых орошаются большими судоходными реками, скорее достигают высокой степени культурного развития, обладают большей суммой познаний и несравненно более широким умственным кругозором, чем нации, находящиеся в этом отношении в менее благоприятных условиях. Поэтому, в странах, которые соединены большими реками с другими, более или менее просвещенными, странами, умственная деятельность развивается разностороннее и глубже. Почти такое же влияние оказывает на интеллектуальное развитие приморское положение страны, содействующее сношениям нации с образованными народами и, следовательно, её умственному и вообще культурному развитию. Сверх того, приморское положение страны имеет значение для умственной деятельности народа еще в том отношении, что способствует развитию торговли, доставляющей ему богатство, которым обусловливается досуг, необходимый для развития научной, философской и литературной деятельности. «Греческие Колонии, – говорит Кузен, – опередили континент в развитии вкуса и культуры, потому что мореплавание и торговля рано обогатили их и создали для известного числа людей досуг, который порождает любознательность и новые потребности, кроме нужд обыденной жизни» 6 . Напротив, континентальные страны, особенно, отделенные от других стран горными хребтами или огромными пустынями, представляют мало условий, благоприятствующих развитию интеллектуальной деятельности народа. Если к изолированному естественными преградами положению страны присоединяется еще то обстоятельство, что естественные произведения страны вполне удовлетворяют всем потребностям народонаселения, так что в экономическом отношении ему нет никакой нужды в сношениях с иноземными народами, то нация, населяющая подобную страну, обыкновенно делается недоступной для посторонних влияний, замкнутой в своей исключительной сфере местных интересов. |
| Вера Панова В 1947 году вышел ее роман «Кружилиха» – о людях крупного уральского завода военных лет, вызвавший оживленную дискуссию. Вера Панова, представитель блистательной ленинградской школы прозы, трижды была удостоена Сталинской премии – в 1947, 1948, 1950 годах. Виктор Некрасов «Спутников» полюбил Твардовский. Повесть ждал огромный читательский успех, сопоставимый только с оглушительным успехом повести киевлянина Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда», вышедшей в том же 1946 году и отмеченной через год Сталинской премией 2-й степени (премию – 50 тыс. рублей – писатель отдаст на покупку инвалидных колясок фронтовикам). Роман Некрасова для своего времени был поистине выдающимся: это взгляд на войну лейтенанта, повествующего день за днем об увиденном, услышанном, пережитом до Сталинградской битвы и во время нее. По мнению филолога С. Волошиной, это предельно лаконичная, искренняя, прозрачная автобиографическая проза, более напоминающая дневниковые записи, чем художественное произведение (впечатление тем сильнее оттого, что повествование ведется в настоящем времени). Благодаря некоей авторской отстраненности, отсутствию «идеологической нагруженности», повесть больше похожа на документальную литературу. Впрочем, Некрасов утверждал, что поденных записей во время войны не вел – попробовал было, но скоро наскучило. А написал всю повесть «по свежим следам и на одном дыхании» всего за полгода во время лечения в Польше, в 1944 году. В описаниях нет ни намека на фальшь: автор не склоняется ни к сентиментальности, ни к эффектным ужасам и кровавым подробностям войны, ни к героическому пафосу с ритуальным поклоном властям. Он выбирает если не эмоционально сниженную, то нейтральную лексику и речевые обороты. Повесть «В окопах Сталинграда» до запрещения к печати и изъятия из библиотек переиздавалась несколько раз (общим тиражом более 4 млн. экземпляров) и была переведена на 36 языков. Кадр из фильма «Восхождение» Белорусский прозаик Василь Быков первые свои сочинения опубликовал в 1947-м 23-летним. Разумеется, тематическую, содержательную, эмоциональную и духовную основу произведений молодого фронтовика составили те, что были связаны с самыми яркими событиями его жизни: он запечатлевал будни, думы, судьбы солдат Великой Отечественной. Как это знакомо по творчеству молодых русских офицеров – М. Лермонтова, Л. Толстого и других! Но свою литературную биографию В. Быков отсчитывал от рассказов, созданных в 1951 году. Его «Сотников» останется с нами навсегда как пример истинного духовного восхождения, жертвы за други своя; «Восхождение» – так и назовет свою экранизацию режиссер Лариса Шепитько, главную роль в которой сыграет 25-летний Борис Плотников. |
| А сделать это было так легко: стоило только пожить некоторое время в Назарете. В этом маленьком городке жизнь каждого обитателя его была хорошо известна всем его согражданам; так же хорошо известна, как известны теперь в наших уездных городишках мелочные подробности жизни всех и каждого. И если бы Иисус отлучился в Индию, то об этом знали бы все назаретяне; знали бы об этом с их слов и враги Христовы и, конечно, не упустили бы случая открыто обвинить Его в этом. А так как никто из них ни разу даже не заикнулся об этом, то следует признать, что рассказы неверующих о путешествии Иисуса в Индию и о пребывании Его там – гнусная ложь (подробности об этом см. сноску 2, с. 128). Но (скажут) разве Иисус не мог познакомиться с учением Будды и не путешествуя в Индию? – Мог ли скромный Назаретский плотник, оставаясь в Назарете, знать учение Будды, судить не берусь. Но, сравнивая учение Иисуса Христа с учением Будды, утверждаю, что это – два учения, резко противоположные одно другому. Христос заповедал нам любовь к Богу и ближним; Он заповедал нам так любить ближних, чтобы и жизнью жертвовать за них в случае надобности. Любовь – основа всей жизни человека, по учению Христа; любовью определяются все отношения людей между собою. Люби! И любящее сердце твое подскажет тебе, как должен ты поступать с людьми, с которыми придется тебе сталкиваться. Только взаимная любовь обеспечивает всеобщее благо; только она может водворить возможное земное счастье, вернуть людям потерянный рай. Да, вот на чем основано все нравственное учение Господа нашего Иисуса Христа. Посмотрим же теперь, как Будда смотрел на любовь. Отвергая бытие Бога, веруя в переселение душ, признавая жизнь страшным бедствием, от которого надо избавиться, Будда все свое учение направил на прекращение перевоплощений и скорейший переход в небытие. Поэтому все, что мешает человеку достигнуть этой конечной цели жизни, должно быть устранено. «Все скорби и жалобы (говорил Будда), все страдания происходят оттого, что человек любит кого-нибудь или что-нибудь; где нет любви, там нет и страданий. Поэтому свободны от страданий только те люди, которые ничего и никого не любят. Кто стремится туда, где нет ни скорби, ни печали, тот не должен любить!» (Подробное изложение учения Будды см. в моей книжке «Беседы о переселении душ и сношениях с загробным миром. Буддизм и спиритизм»). |
| Всякий учебный предмет такого рода, смотря по времени и обстоятельствам, то в большем, то в меньшем объеме, предлагается учащемуся, как округленное, некоторым образом закопченное целое; усвоив себе какой бы то ни было отдел, ученик, при крайней скудости познаний, легче может воображать себя обладающим богатыми сведениями, потому что он не замечает и не может обозреть, скольких и каких именно познаний ему недостает. В этом обстоятельстве заключается причина того довольно часто встречающегося явления, что юноши-воспитанники в училищах с преобладающим реальным курсом страждут излишнею самоуверенностью и смешною спесью». Любопытно сопоставить с этой тирадой следующее рассуждение г. Кириллова: «думать, что развивая ум гимнастикой на отвлеченностях, на словах чужих (а тем более мертвых) языков, мы достигаем всестороннего развития человека, значит – впадать в очень грубое недоразумение. Развивать ум значит – сообщать человеку представления и знания, значит – давать ему навык обрабатывать эти представления, которые должны служить питанием духовного организма. Как недостаток укрепляющего телесный организм материала ведет к рахитизму, так и недостаток умственного запаса, чисто формальная гимнастика дает «собачью старость», ту преждевременную, резонирующую зрелость, которая, опираясь на свои формы, обо всем судит и рядит вкривь и вкось, не справляясь с существом дела. Вот где корень поверхностной самонадеянности, фразерства и верхоглядства – в абстрактности развития, в отсутствии в голове всяких действительно развивающих знаний». Можно было бы увеличить число примеров того, как реализм и классицизм взаимно взводили друг на друга совершенно одинаковые обвинения; но и приведенных выдержек достаточно для того, чтобы придти к заключению, что весь спор между ними, действительно, был только недоразумением, как утверждали и сами приверженцы той и другой системы. И классицизм, и реализм имеют свои относительные достоинства и свои недостатки. И та и другая система имеют свой raison d’être. |
| И классицизм, и реализм имели и имеют своих просвещенных и авторитетных защитников и противников. Во Франции уже Рабелэ († 1553 г.) и Монтэнь († 1592 г.) восставали против недостатков классического образования, носившего еще в их время отпечаток средневековой эпохи. Сатира в духе Рабелэ резко осмеивала узкое и одностороннее схоластическое обучение, основанное на заучивании средневековых учебников и отрывков из классических авторов. Как на типичный пример сатиры этого рода, можно указать на поэму «Bataille des sept arts» 191 . В XVII в. аббат Флёри, автор «Трактата о выборе предметов и метода преподавания» (изд. в 1686 г.), относился скептически к пользе изучения латинского языка. В 1763 г. Ла-Шалотэ обращался к опыту и мнению всей нации, восставая против системы классического образования, основанной иезуитами на монастырских преданиях, рассчитанной только на выработку хорошего стиля у воспитанников, но вовсе не вводившей их в живое понимание классической древности 192 . В 1768 г. президент Роллан д " Эрсевилль, в своем докладе соединенным палатам Парижского парламента от 13 мая, указывал на односторонность исключительного господства классицизма и на необходимость учреждения средних учебных заведений для преподавания одних только реальных предметов, без древних языков. Революция, в числе многих классов образования, вызвала и этот род средних учебных заведений; но империя и реставрация или не обратили на него внимания, или не в состоянии были его организовать. В тридцатых годах текущего столетия Виктор Кузен и Сен-Марк-Жирарден горячо доказывали необходимость учреждения, наряду с коллегиями и лицеями, реальных школ. Эти реальные школы были утверждены во Франции только в шестидесятых годах законом 21 июня 1865 г. и получили название коллегий или лицеев для второстепенного специального образования 193 . Гораздо раньше такого рода учебные заведения появились в Германии, где реакция против одностороннего схоластического классицизма, начавшись со времени реформации, никогда совершенно не прекращалась. |
| 93 Omnibus et singulis philosophis in universitatibus studiorum generalium, et alibi publice legentibus, districte praecipiendo mandamus... cum omni studio hujusmodi philosophorum argumenta... resolvere (выдержка y Gaume’a: Lettres sur le paganisme dans l’education, p. 197). 94 Le plus sûr, peut-être, et le plus simple, eût été d’interdire l " 2tude de pareils philosophes (Ibidem, I. c.). 96 J’ose affirmer que toute, personne, qui lira le «Ver Rongeur» et les «Lettres sur le paganisme», devra se dire en quittant cette lecture: Si ces ouvrages sont l’expression fidèle de la pensée catholique, l’Eglise est l " ennemie des sciences et des lettres (Landriot, p. 399–400). 97 Выдержка у Landriot. Цит. соч., р. 388. См. также соч. Martin " а: De l " usage des auteurs profanes dans l’enseignement chrétien, p. 21. 99 Un amas de vains mots, quand elle n " est pas source de tout vice (Cm. Landriot, p. 58–59, Martin, p. 19). 101 Lettre de Monseigneur l’évêque d’Orléans à MM. les superieures, directeurs et professeurs de ses petits seminaires, et aux autres ecclésiastiques chargés, dans son diocèse, de l " éducation de la jeunesse par l’emploi des auteurs profanes grecs et latins dans l " enseignement classique. Письмо это перепечатано было в приложениях к цит. соч. аббата Landriot и к «Письмам» аббата Gaum’a «О язычестве в воспитании». Оно занимает 16 страниц петита in octavo и представляет собою целую небольшую, но очень ученую диссертацию,; 105 Socrate et Ciceron, Homère et Virgile ont tellement enivré ces hommes, qúils ont perdu le sens chrétien. Ils en sont venus à croire que l’honnêté, l’honneur, la morale, la vertu sont choses independantes de la religion... et qu’on peut être veritablement religieux sans honnête, sans honneur, sans morale et sans vertu». L " Univers du 19 mai 1852 (выдержка y Landriot в приложении 2, стр. XXXII). 107 Подробнее об этом см. в соч, Martin " a: De l’usage des auteurs profanes dans l " enseignement chrétien, p. 71 et suiv. 108 Nous demeurons convaincus que les auteurs paiens peuvent encore servir grandement dans l’enseignement des classes, que vouloir les proscrire c’est vouloir l’impossible, et que condamner l " usage qui en été fait de tout temps dans les écoles catholiques, ce serait condamner l " Eglise elle-même. |
| Из всего этого выходит то, что совместное изучение в каждом классе авторов христианских и языческих не ведет решительно ни к чему ни в литературном отношении, ни в нравственном. Вывод отсюда тот, что только одно средство может устранить зло: это – единство. Преподавайте сначала исключительно церковную латынь и церковную мораль; потом, когда молодые люди будут твердо наставлены в вере и хорошо будут владеть церковной латынью, наставляйте их изучать, если находите это полезным, авторов языческих. Всякая другая система ложна, бесплодна и опасна» 67 . Почему же аббат Гом совершенно отвергает совместное изучение авторов христианских и языческих? Это объясняется из его теории «двух латинских языков». Существует, по мнению аббата Гома, два латинских языка: христианский латинский язык и языческий латинский язык, и эти два языка столь же различны между собою, как и два общества, которые говорили на каждом из них 68 . Христианская латынь имеет неоспоримое превосходство над латынью языческой не только по сумме выражаемых его идей, но и по внешней стороне, или форме 69 ; формы христианской латыни настолько же выше форм латыни языческой, насколько христианская идея выше идеи языческой 70 . Христианский латинский язык во всех отношениях прекраснейший из языков 71 . Эти странные парадоксы, серьезно высказываемые аббатом Гомом в его «Lettres sur le paganisme dans l’éducation» составляют развитие тех мыслей, которые изложены были им еще в «Ver Rongeur». В этом сочинении можно встретить, напр., такое рассуждение «о двух латинских языках». Будучи исключительным органом страстей и интересов чисто естественных, языческая латынь глубоко проникнута сенсуализмом. Вся сумма идей, добродетелей, чувств и отношений, вызванных христианством, не может быть переведена на языческую латынь. Чистый натурализм, сенсуализм, эгоизм и бедность содержания, разнообразие, изящество и строгость форм, расстановка слов, не соответствующая ходу мыслей, и однообразие в конструкции – таковы главные черты, которыми отличается языческая латынь. Будучи выражением совершенно другого общества, христианская латынь представляет черты диаметрально противоположные. Чистый спиритуализм, неистощимое богатство содержания, простота, приятность, помазание, гибкость, ясность, логический порядок в конструкции речи – вот некоторые из ее качеств. Легко видеть, что эти два языка так же различны между собою, как и самые два общества, которых они служат выражением. Легко также видеть, что нет ничего более невозможного, ни более нелепого, как желать сделать языческий латинский язык толмачом христианства, а христианский латинский язык – органом язычества. Это походило бы на то, как если бы кто-нибудь захотел построить готический собор в честь Юпитера или воспользоваться языческими храмами для религиозных процессий 72 . |
| С иной стороны взглянул на вопрос о классиках епископ вивьерский (l " evêque de Viviers). В циркулярном послании директорам и профессорам своих малых семинарий он коснулся самого характера преподавания языческих классиков. Место его циркуляра относительно этого предмета так замечательно, так полно суждений очень метких и вместе с тем очень важных в педагогическом отношении, что мы решаемся, не смотря на его длинноту, привести его здесь. Вот что говорит еп. вивьерский о преподавании языческих классиков: «если бы возразили, что изучение древних языков по сочинениям языческих авторов может оказывать, на ум детей пагубное влияние, мы ответили бы, что этой опасности нужно бояться лишь в тех заведениях, где учителя нисколько не заботятся о невинности детей, где действие религии ничтожно, потому что научное преподавание совершенно отделено от нравственного воспитания. Но в заведениях, где находятся профессора истинно-христианские не только по имени, но и на деле, достаточно просвещенные для того, чтобы благоразумно делать выбор предметов для переводов, или объяснений, достаточно внимательные, для того, чтобы дать в случае надобности противоядие, то неудобство, на которое указывают, нам не кажется слишком, опасным. Его легко избежать, если все учителя без исключения, каковы бы ни были специальные предметы их преподавания, считают себя обязанными, как, они действительно и обязаны, трудиться над нравственным воспитанием учащихся, которое есть дело всех их, – если они умеют пользоваться всяким благоприятным случаем для того, чтобы внушить ученику любовь к добродетели, которая должна быть первой во всем. Сочинение, перевод, объяснение авторов, урок истории, все может сделаться поводом к полезным наставлениям. Какие-нибудь краткие замечания, сделанные профессором, кстати, по поводу факта, положения, знаменитой личности, могут произвести счастливое впечатление. Он обратит внимание учеников на превосходство христианских добродетелей над чисто естественными добродетелями древних, на преимущества героев веры пред столь прославленными героями язычества. |
|
|
