| В этом месте естественно возникает непростой вопрос: «почему же наказан фараон, он-то при чем?» (Под фараоном может в данном случае подразумеваться местный князек, а не верховный фараон Египта). Однако у библейского повествования своя логика. Авраам, а не фараон, является главным героем рассказа. Он возлюблен Богом, но в Египте оказался без Божьего благословения, влекомый голодом и малодушием, которому уступил первоначальный порыв веры. Малодушие это поставило обоих супругов в ситуацию, когда невозможным будет для них исполнение Божественного обетования. И тогда Бог наказывает (воспитывает, выручает) Авраама косвенно, вызвав гнев и презрение фараона к нему и его мнимой праведности (именно презрение звучит в повелении «проводить его и всё, что у него»). Это серьезный урок Аврааму: обычный с его точки зрения язычник, которого не грех и обмануть, и пожить при нем благополучно, оказался гораздо более богобоязненным и, кстати, снисходительным (мог ведь и казнить), чем он, имеющий знание Бога и великое обетование… Вместе с семьей Авраама из Халдеи вышел еще и его племянник с семьей, Лот, человек, верующий в истинного Бога и благочестивый, но духовно более слабый. Однажды он повздорил с Авраамом, и они несколько разошлись в конце пути: «Сказал Аврам Лоту: да не будет раздора между мною и тобою … Если ты налево, то я направо; а если ты направо, то я налево … Лот возвел очи свои, и увидел всю окрестность Иорданскую, что она … вся орошалась водою, как сад Господень…» (13, 8-13). В этом «райском» саду и поселился Лот, не зная того, что это и есть печально известный Содом, жители которого «были злы и весьма грешны пред Господом». А Авраам выбрал землю Ханаанскую, пустынную и неуютную. Но именно тут он снова слышит Господа: «возведи очи твои … посмотри к северу, и к югу, и к востоку, и к западу … всю землю (эту) дам Я тебе и потомству твоему навеки … сделаю потомство твое, как песок земной … пройди по земле сей в долготу и в широту ее» (13, 14-17). В этом тексте отцы Церкви усматривают прообраз креста, который Авраам дважды, мысленно и фактически, как бы полагает в основание будущей Святой земли. |
| В этом месте они оставались по крайней мере семь дней, отчасти вследствие одного обстоятельства, которое должно было чрезвычайно огорчать, уже и без того удрученный дух Моисея. Мариам, его сестра, которой, по промыслу Божию, было предоставлено некогда охранение его в детстве, по-видимому враждовала с Сепфорой, его женой, как с эфиоплянкой, считая ее женщиной нечистой крови 513 . Придя, наконец, к убеждению, что такой союз не соответствовал великому положению Моисея в качестве вождя, и чувствуя некоторую зависть, что он один был исключительным орудием провозглашения повелений Божиих народу, между тем как и она сама была пророчицей, она склонила и Аарона на свою сторону, причем они стали заявлять, что они также могут удостоиться чести участия в божественных откровениях. Но проказа, чудесно поразившая ее, мгновенно пресекла ее честолюбие, хотя она и не могла совершенно изгладить той горечи, которую должно было возбудить в ее великом брате такое возмущение в ближайшем круге его собственного родства. Для того, чтобы пресечь возможность дальнейших случаев подобного же возмущения, в этом именно месте избран был совет из семидесяти старейшин, тот совет, который, по мнению раввинов и даже некоторых христианских богословов, был прообразом великой синагоги, которой иудеи так много были обязаны по возвращении своем из плена Вавилонского. Будучи утверждены в этом своем достоинстве народом ( Числ. 2:24, 26 ), они собрались вокруг священной скинии, и тут представилось невиданное еще зрелище, как именно все это собрание старейшин охвачено было пророческим восторгом под влиянием Духа Божия. «И сошел Господь в облаке, и говорил с Моисеем, и взял от Духа, который на нем, и дал семидесяти мужам старейшинам. И когда почил на них Дух, они стали пророчествовать, но потом перестали» ( Чис. 11:25 ). Случай этот дал повод к проявлению возвышенного духа Моисея. Двое из их числа, именно Елдад, «возлюбленный Богом», и Модад, «любовь», получив божественное вдохновение, хотя они и не присоединялись к остальным в скинии, стали пророчествовать в том месте, где они были, именно в стане. |
| Вверх не восходит никогда тот, кто следует букве закона. Но если ты можешь подняться над историческим смыслом к пониманию более возвышенному, тогда действительно ты взошел на то место высокое и выдающееся, которое получишь от Бога в наследие» 71 . Этих размеров – от пустыни и Ливана сего до реки великой, реки Евфрата… и до великого моря к западу солнца (1:4) Израиль достигал лишь однажды в истории – в свой «золотой век», в царствование Давида и Соломона, ставшее навсегда прообразом мессианского Царства. Израиль «от Нила до Евфрата» остается и сегодня, после воссоздания еврейского государства, мечтою и стремлением израильтян. Но при несравненно более высоких, чем у неприятеля военных технологиях Израилю не удается овладеть даже малой частью своей древней земли, и правители нового Израиля (в большинстве своем – безбожники) вынуждены отступать шаг за шагом перед натиском почти безоружных палестинцев, потомков филистимлян: ситуация, прямо противоположная той, что была во времена Иисуса Навина, когда почти безоружная армия евреев захватывала грозные военные твердыни хананеев. Но почему так происходит? Ответ прост: тогда, в библейские времена верный своему Богу Израиль вел не свои войны, а брани Господни: «Не мечем и копьем спасает Господь, ибо это война Господа» ( 1Цар. 17:47 ). Верному своему рабу Господь обещает: никто не устоит пред тобою во все дни жизни твоей (1:5). Никто из обитателей Ханаана. Ханаан в землею хеттеев, потомков Хета. Хет был внуком проклятого Богом Хама ( Быт. 10 гл.). Палестина в это время еще испытывала влияние Хеттского царства, хотя это влияние и не было уже столь сильным, как во время Авраама. Не отступлю от тебя и не оставлю тебя, – обещает Господь Иисусу. И поэтому ни он, ни народ не должны страшиться. «Если Бог за нас, кто против нас?» ( Рим. 8:31 ). Только Бога надо бояться ( Втор. 6:13 ). Тот, кто любит Бога, опасается оскорбить Его нарушением заповеди, тот больше никого и ничего не боится. Всякий страх, кроме страха Божия, есть маловерие, и потому грех. |
| Видимым знаком этого завета по повелению Господа должно быть обрезание, которое необходимо совершать над детьми мужского пола в восьмой день от рождения. Необрезанный не мог считаться членом Богоизбранного народа; с внешней стороны обрезание, прежде всего, было тем пролитием крови, которое считалось важной гарантией прочности завета. Помимо этого, обрезание имело еще нравственное и таинственно — прообразовательное значение. Нравственное значение обрезания заключалось в том, что оно внушало человеку необходимость борьбы со своими греховными наклонностями. Таинственно — прообразовательное значение обрезания состояло в том, что оно прообразовало собой новозаветное таинство Крещения. Обращаясь далее к Аврааму, Господь сказал, что и жена его Сара с этого времени должна носить имя Сарра, так как она будет матерью многочисленного потомства. «Я благословлю ее, — говорит Господь, — и дам тебе от нее сына». Но при этих словах вера Авраама поколебалась: он «пал… на лице свое и рассмеялся, и сказал сам в себе:…неужели от столетнего будет сын? и Сарра, девяностолетняя, неужели родит?» (Быт. 17:16–17). И просил Авраам Господа, чтобы хоть Измаил остался живым. Но Господь ответил Аврааму, что именно Сарра родит ему сына Исаака, с которым Он заключит завет. В тот же день Авраам в знак союза с Богом совершил обрезание над собой и над всеми членами мужского пола, которые принадлежали его семейству. Явление Бога Аврааму у дуба Мамрийского. Гибель нечестивых городов Быт. 18–19 После подтверждения завета с Богом Авраам становится «другом Божиим» и живет в постоянном и тесном общении с Ним. Но в то время, как возрастала и крепла вера и благочестие избранного патриарха, возрастало и усиливалось безверие и нечестие тех беззаконных городов, среди которых обитал его племянник Лот. Быстро переполняя чашу своего беззакония, они в конце концов навлекли на себя страшный гнев Божий. Наказание этих городов произошло сразу же после шестого богоявления Аврааму. Это богоявление было необыкновенным. Господь явился Аврааму с двумя Ангелами в образе человеческом. Однажды в знойный день Авраам сидел при входе в свой шатер у дубравы Мамре, и вдруг он увидел, что перед ним поодаль стоят три странника. Гостеприимный Авраам тотчас побежал к ним навстречу, поклонился до земли и сказал, обращаясь к одному из них: «Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохнете под сим деревом, а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите [в путь свой]…» (Быт. 18:3–5). Странники приняли приглашение гостеприимного патриарха. Авраам быстро приготовил им трапезу и стал их угощать. |
| Видишь ли точность ( κρι βειαν) в самих выражениях? Кто же этот царь правды, как не Господь наш Иисус Христос? [...] Затем апостол представляет другую особенность: без отца, говорит, без матери, без родословия, не имеющий начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда. [...] Смотри, как он объясняет это ( ρα πω ς ατ τεθεω ρεκεν) [...] Уподобляясь Сыну Божию. В чём же это подобие? В том, что мы не знаем ни начала, ни конца как того, так и другого; но первого, потому что не написано, а второго, потому что не имел их. [...] Если бы у них было сходство во всём, то они не были бы один прообразом ( τυ πος), а другой истиной ( λη θεια), но были бы оба прообразами. То же самое можно видеть и в картинах ( ικο σιν); и в них есть некоторое сходство, есть и несходство (с оригиналом); в простом очертании есть некоторое сходство по виду, а когда бывают наложены краски, тогда ясно открывается различие» 559 . «Экзегеза образа Мелхиседека Златоустом прекрасно показывает типологическое применение θεωρι α. Ветхий Завет рассматривается как тень реальности, которая полностью была достигнута во Христе. [...] Нельзя сказать, что Мелхиседек дал пример, а Иисус последовал ему. Скорее, исторические события, окружающие Мелхиседека были устроены столь провиденциально, что содержали некоторые истины, которые нашли применение в гораздо большей степени ко Христу, чем к Мелхиседеку. [...] Что касается самого Мелхиседека, рассказ книги Бытия является просто источником. Но по отношению к Христу библейские факты относительно его имени, происхождения и принятия десятины от Авраама были не только исторической истиной, но имели также духовное измерение, которое требовало от апостола применения θεωρι α, чтобы понять истинное значение повествования о Мелхиседеке, содержащееся в Ветхом Завете» 560 . Итак, при выявлении типологических параллелей Златоуст использует θεωρι α двояко. Во-первых, она является герменевтической функцией божественного действия, которое, с одной стороны, установило сами ветхозаветные события, а с другой, – вдохновило священного писателя изложить их, руководя им и вкладывая в его слова пророческий смысл, при этом дав возможность новозаветному толкователю и позднейшему экзегету увидеть, созерцать ( θεωρει ν) этот пророческий смысл. |
| Вместе с божественным призванием – идти в землю, которую ему Господь укажет, Авраам получает от Господа и обетование ожидающих его благ: «Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословении; Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земныя» ( Быт. 12:2–3 ). Блаженный Августин обращает внимание на двоякий характер, получаемого Авраамом обетования: «заслуживают внимания», говорит он, «два предмета обещанные Аврааму: первый – это то, что семя его получит во владение землю ханаанскую; другой далеко превосходнее, касается не телесного, а духовного семени, но которому Авраам есть отец не одного народа израильского, а всех народов, идущих по следам его веры; обещание последнего начинается со слов: «…и благословятся в тебе все племена земныя» 239 . Из этого божественного обетования усматривается та высокая, промыслительная о спасенпи рода человеческого цель, послужить которой призывается Авраам и его семя. Цель эта указывается в словах Божиих: «и благословятся в тебе все племена земныя». При повторении божественных обетований Аврааму, при подтверждении их Исааку и Иакову, главное божественное обетование повторяется почти в одних и тех же выражениях ( Быт. 18:18 ; Быт. 22:18 ; Быт 26:4 ; Быт. 28: 4 ), что в Аврааме (Исааке и Иакове) и семени его «благословятся все племена земныя» 240 . Таким образом, высшим назначением семени Авраамова будет принесение благословения Божия всему роду человеческому, над которым тяготеет божественное проклятие со времени грехопадения Адамова. Это благословение было принесено людям Единым Великим Потомком Авраама – Господом Иисусом Христом. Но, так как этому Потомку Авраама предстояло явиться в условиях обычного исторического бытия человеческого, то необходимо было подготовить соответствующую среду для этого явления. Этой исторически-необходимой средой и являлось потомство Авраамово, которое и само постепенно, путем божественных обетований, пророчеству прообразов, подготовлялось к принятию Спасителя, признанию Его за Сына Бога Истинного и последованию Его божественному учению. |
| Вместе с тем в словах Иова Что Он разрушит, то не построится ( Иов. 12:14 ) толкователи видят и прикровенное пророчество о Христе. Так, пресвитер Филипп, понимая под «разрушенным» врата преисподней, уничтоженные Спасителем в миг Его Сошествия во ад, а также поверженные Им смерть и власть плоти греха в человеке, пишет о прообразовательном смысле этого речения Иова: «Бог Христос разрушил и открыл врата ада и сместил с царствования дьявола, имевшего власть над смертью. Бог Христос разрушил смерть, когда принял ее, снизойдя до нее. И когда Он на кресте разрушил тело греха, Он отверг в нас ветхого человека, убив его, чтобы возвратить нам жизнь вечную» 674 . Затем ( Иов. 12:17–25 ) Иов свидетельствует о Господнем всемогуществе и о непреодолимости для человека Его воли, реализуемой в мире в делах Божественного Промысла: Он приводит советников в необдуманность и судей делает глупыми. Он лишает перевязей царей и поясом обвязывает чресла их; князей лишает достоинства и низвергает храбрых; отнимает язык у велеречивых и старцев лишает смысла; покрывает стыдом знаменитых и силу могучих ослабляет; открывает глубокое из среды тьмы и выводит на свет тень смертную; умножает народы и истребляет их; рассевает народы и собирает их; отнимает ум у глав народа земли и оставляет их блуждать в пустыне, где нет пути: ощупью ходят они во тьме без света и шатаются, как пьяные ( Иов. 12:17–25 ). Здесь, по словам преподобного Ефрема Сирина , «Иов приступает к изложению удивительных вещей, которые силой и волей Бога происходят в мире, среди народов, среди князей и вождей, среди тех, кто превосходит [других] силой, общается с оружием и идет на войну» 675 . Толкователи в рассматриваемом нами библейском отрывке особо выделяют следующий стих: открывает глубокое из среды тьмы и выводит на свет тень смертную ( Иов. 12:22 ). Так, Олимпиодор, предлагая сначала буквальное истолкование этого текста – «в буквальном смысле речь здесь идет о» Боге, как о «Том, Кто обнаруживает тайное для всех и спасает находящихся в опасности и при смерти», – дает затем и его прообразовательное изъяснение. Предлагая понимать под всеми пребывающими в среде тьмы (ср.: Иов. 12:22 ) не что иное, как человечество, погрязшее после преступления Адама во мраке греха, Олимпиодор говорит: Иов в «духовном смысле... вероятно, пророчески возвещает пришествие Господа, Который сказал узникам: выходите, и тем, которые во тьме: покажитесь ( Ис. 49:9 ); и: посетил... просветить сидящих во тьме и тени смертной ( Лк. 1:78–79 )» 676 . |
| Во время пребывания Спасителя в Перее заболел Лазарь. Иисус называл его другом (Ин. 11, 11). В библейских книгах дружба означает самые теплые и тесные взаимные узы: “Верный друг — крепкая защита; кто нашел его, нашел сокровище. Верному другу нет цены, и нет меры доброте его” (Сир. 7, 14–15), Само уже имя «Лазарь» (греческая форма имени Елеазар, означающее “Бог помог”), говорит об избрании этого доброго и верного человека для исполнения планов Божественного Промысла. Дальнейшая жизнь Лазаря подтверждает это. По церковному преданию, Лазарь после своего воскрешения прожил около 30 лет, был епископом на о. Кипр. Матерь Божия подарила ему сделанный собственными руками омофор. Иисусу о болезни Лазаря сообщили его сестры Марфа и Мария. После этого Спаситель пробыл еще два дня на том месте, куда пришла эта весть. Дальнейшие события, происшедшие в Вифании, объясняют причину двухдневного пребывания там Иисуса. Болезнь и смерть Лазаря были к великой славе Божией. Воскрешение четырехдневного покойника, положенного в гроб и тронутого тлением, — прообраз всеобщего воскресения. Людям предстоит вкусить смерть, лечь в гроб, пройти через тление и воскреснуть для Суда. Лазарь умер через два дня после того, как весть о его болезни пришла в Перею. “Лазарь, друг наш, уснул, но Я иду разбудить его. Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет. Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном. Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему” (Ин. 11, 11–15). Это относительно небольшое расстояние (7 км от Иордана до Иерихона, а от него 15 км до Вифании) Иисус с апостолами прошел за четыре дня. Евангелист Иоанн Богослов, повествующий о чуде воскрешения, не рассказывает о переходе от Переи до родного селения Лазаря. Из синоитических Евангелий видно, что Спаситель некоторое время провел в Иерихоне. Здесь Он совершил два чуда, имевшие символическое и назидательное значения: исцелил Закхея, старшего над иерихонскими мытарями (Лк. |
| Во-вторых, мы должны понимать, что существуют различные методы экзегезы, или толкования, Ветхого Завета, которые не исключают, а дополняют друг друга: метод аллегорического толкования, метод буквального толкования, нравственно-гомилетическое толкование, типологический, или прообразовательный, метод, историко-литературно-критический метод, или библейская критика. Поэтому не стоит толкование «Шестоднева» ограничивать только одним методом экзегезы. Втретьих, «Шестоднев» написан в жанре мифа. Прежде чем испугаться этого страшного для верующего человека слова, попытаемся понять, что миф – это не вымысел, а особая форма изложения сакральной реальности. Термин «миф» не надлежит отождествлять с «легендой» . Миф – это предание, передающее особым образным, символическим языком сакральный смысл фундаментальных событий. Миф отражает не просто то, что было, но то, что существенно, сакрально. «Шестоднев» нам раскрывает важнейшие истины. Мир был сотворен Богом: «…сотворил Бог…». Вместе с миром сотворено само время – как последовательность событий: «В начале сотворил…» ( Быт.1:1 ). Мир можно разделить на духовный (небо) и материальный (землю): «…сотворил Бог небо и землю…» ( Быт.1:1 ). Само творение было призвано Богом участвовать в творческом процессе. Природа созидала по данным Творцом законам, реализуя заложенные потенции: «И сказал Бог: да произрастит земля…» ( Быт.1:11 ). Мир творился от простого к сложному, от менее совершенного к более совершенному. Этот процесс разделен на шесть периодов, отличающихся друг от друга принципиальной новизной. Все в сотворенном мире было совершенно и наполнено глубоким смыслом: «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» ( Быт.1:31 ). Мы различаем целесообразность внутреннюю, или имманентную (приспособленность друг к другу внутренних частей организма), и внешнюю, или относительную (цель вне данного существа, например, бытие духовно-разумных существ, лежащее вне того или иного космического объекта). Высшая ступень природы – человек, и в нем конечная цель природного бытия: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их… и сказал им Бог: …и владычествуйте…» ( Быт.1:27 ). Человек был создан Богом непосредственно и особым образом: «…сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему» ( Быт.1:26 ). «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою» ( Быт.2:7 ). |
| Возвращаемся к гимну о матери семи братьев-мучеников. Как мы видели, он начинается с четырех уподоблений. Нанизывание уподоблений – прием, чрезвычайно характерный для библейской афористики; но ветхозаветная притча (машал), как правило, придерживается симметричной структуры, при которой одному предмету соответствует одно уподобление, двум предметам – два уподобления. Вот примеры из Книги притчей Соломоновых: «Слушай, сын мой (а), наставление отца твоего и не отвергай (б) завета матери твоей: потому что это – (а) прекрасный венок для головы твоей и (б) украшение для шеи твоей» ( Притч.1:8–9 ); «(а) Бойся Господа и (б) удаляйся от зла; это будет (а) здравием для тела твоего и (б) питанием для костей твоих» ( Притч. 3:7–8 ). В Новом завете появляется иная, концентрическая структура, при которой различные уподобления располагаются вокруг одного, центрального предмета. Пример – тринадцатая глава Евангелия от Матфея, дающая цикл притч о Царстве Небесном: «Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; […] подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, […] подобно закваске, которую женщина взяла и положила в три меры муки, доколе не вскисло все. […] Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, […] купцу, ищущему хороших жемчужин, […] неводу, закинутому в море…» ( Мф. 13:24, 31, 33, 44, 45, 47 ). Как известно, христианская доктрина систематически настаивает на единстве смысла для огромного ряда символов (когда, например, все ветхозаветные образы невинной жертвы или царственного величия «прообразуют» единого и единственного Христа, а все образы природной плодовитости и культового «присутствия» Бога в освященном веществе указывают на чудесное материнство Девы Марии); содержательная структура самой доктрины стимулировала формальную структуру «концентрического» уподобления и дала ей возможность необычайно пышного развития. Пример – Акафист Богородице, где одному и тому же предмету, то есть героине гимна, придано в общей сложности 144 уподобления. И позднее в литературах, преемственно связанных с христианской традицией, парадигма концентрической структуры сохраняет свою продуктивность: примером могут служить не только культовые тексты (в православном обиходе – все новые «акафисты», возникающие от позднего средневековья до наших дней по образцу Акафиста Богородице 83 , в католическом обиходе – некоторые секвенции, а начиная с эпохи Контрреформации и тоже до наших дней – литании 84 ), но и мирские разработки, секуляризующие сакральную модель («Строфы на смерть моего отца» испанского поэта XV века Хорхе Манрике, в которых герой уподоблен подряд чуть ли не всем героям римской истории, очень распространенная схема барочного сонета 85 и многое другое 86 ). |
|
|
