| Состоялось совместное пастырское совещание духовенства епархий в Германии Московского Патриархата и Русской Православной Церкви Заграницей 26 декабря 2007 г. 17:24 23-25 декабря состоялось совместное пастырское совещание Берлинской епархии РПЦ МП и Германской епархии РПЦЗ — первое подобное совещание в Русской Православной Церкви с момента восстановления единства. Участники совещания во главе с архиепископом Берлинским и Германским Марком (РПЦЗ), архиепископом Берлинским и Германским Феофаном (РПЦ МП) и епископом Штутгартским Агапитом (РПЦЗ) собрались в городе Корен-Залис недалеко от Лейпцига. На совещание приехали свыше семидесяти священников и диаконов обеих епархий. Целью встречи было первое знакомство духовенства двух епархий, установление теплого братского общения и обсуждение ряда вопросов повседневной пастырской практики на территории Германии. Встреча началась в воскресенье торжественным ужином, а на следующее утро полунощницей и молебном. Открылось заседание докладами архиепископа Марка и архиепископа Феофана, давших историческую оценку отношениям между двумя епархиями до и после восстановления канонического единства. Действительно, первые встречи в Германии происходили еще в 1993-1997 годах. Было организовано девять встреч между представителями клира, возглавляемых теми же двумя архиереями. Архипастыри, которые лично познакомились еще в 70-х годах прошлого века, подвели итоги пройденному пути. Совещание проходило в форме круглого стола, где каждый клирик мог задать правящим архиереям волнующие его и паству вопросы. Основными направлениями обсуждения были темы катехизации, крещения, воцерковления, духовно-нравственного воспитания молодежи. За два дня состоялось четыре рабочих заседания с краткими докладами и обширной дискуссией. На пленарных заседаниях читались доклады духовенством обеих епархий, что позволяло обмениваться живым опытом проведения пастырской работы. Отмечалось, что служение двух епархий идет на общей территории и во благо единой паствы. Был отмечен единый взгляд на стоящие перед духовенством обеих епархий задачи и пути их решения через объединение усилий. Ожидаемый духовный плод — возрастание в единстве через совместную деятельность и пастырское служение. |
| В XI–XII в.в. македонский народ выдвинул из своей среды ряд славных подвижников-молитвенников. Среди них — свв. Прохор Пчинский, Гавриил Лесковский и Иоаким Осоговский. Во время турецкого господства на Балканах македонский народ разделил общую тяжелую участь славян. Часть македонян была вынуждена принять мусульманство, но большинство народа оставались верными святому Православию. Вслед за подчинением Константинополю Печской Патриархии (1766) ему была подчинена и Охридская Архиепископия (1767). Лишение этих славянских Церквей самостоятельности вызывало их недовольство и стремление восстановить права. После провозглашения на Балканах Болгарского Экзархата (1870) в Македонии началось движение за объявление самостоятельной Македонской Церкви, но оно не было поддержано ни Константинополем, ни Экзархатом, ни русским послом в Турции графом Игнатьевым. Решения Берлинского съезда в 1878 г. не принесли желанной свободы Македонии. Большая ее часть осталась под безраздельным турецким господством. Во время русско-турецкой войны со стороны македонцев были выражены симпатии по отношению к России, поэтому македонский народ подвергся после Берлинского съезда преследованию от мусульман. Особенно обрушилось гонение на православное сельское население. Положение усугублялось еще и стремлением Константинопольской Патриархии окончательно подчинить македонцев духовно путем установления своей юрисдикции. В свою очередь, старался сохранить церковную власть в Македонии и Болгарский Экзархат. С расширением политических границ Сербии (согласно Берлинскому договору) и восстановлением автокефалии Сербской Православной Церкви (1879) последняя также стремилась приобщить к себе православных македонцев и подчинить их своему влиянию. С этой целью в начале 1880 г. был основан «Просветительный комитет для школ и церквей в Македонии и старой Сербии», открыты в отдельных районах Македонии сербские школы, было создано много церковно-школьных общин. Сербо-болгарская война (1885) приостановила сербскую культурно-просветительную деятельность в Македонии. Но уже в 1886 г. в Белграде было основано общество «Святой Савва», которое и продолжило начатое дело. |
| В целом, пражский очаг был несравнимо скудней берлинского и парижского по литературной, художественной, издательской активности, но заведомо выдерживал сравнение с ними в научно-академической и образовательной сфере; что же до философии и богословия, то они пребывали на неком среднем уровне. В Праге и Чехословакии образовались весьма сильные сообщества российских историков, экономистов, филологов, славяноведов, включавшие немало крупных имен: так, из историков, помимо Кондакова и Кизеветтера, можно назвать Г.В.Вернадского, А.В.Флоровского, Е.Ф.Шмурло, П.Н.Савицкого, С.Г.Пушкарева. Сообщество же философов также обладало вполне развитой инфраструктурой: так, в Праге действовали Философское общество при Народном Университете (с 1923 г.), секция Берлинского философского общества (с 1924 г.), Студенческое Религиозно-Философское общество им. Владимира Соловьева при Юридическом факультете Русского Университета (с 1923 г.) и др.; философские курсы читались во всех вышеназванных научно-учебных заведениях. Однако крупные философы появлялись в Праге по преимуществу лишь на относительно небольшой срок: скажем, о. Сергий Булгаков был здесь в 1923–25 гг., В.В.Зеньковский – в 1923–26 гг., П.Б.Струве – в 1922–25 гг. и т.д. Н.О.Лосский в «Воспоминаниях» приводит следующий список тех, кто составляли ядро философского сообщества в Праге в начальный период «Русской акции»: И.И.Лапшин, С.И.Гессен, Г.Д.Гурвич, Г.В.Флоровский, о. Сергий Булгаков, В.В.Зеньковский, Д.И.Чижевский, П.И.Новгородцев, П.Б.Струве. Но вслед за этим вполне весомым списком он пишет: «Вскоре однако П.И.Новгородцев умер, Струве уехал в Белград, Гессен в Варшаву, Гурвич во Францию, Чижевский в Берлин, от. С. Булгаков, от. Г. Флоровский и Зеньковский основали в Париже Православный Богословский Институт; таким образом, из специалистов по философии в Праге остались лишь И.И.Лапшин и я» . Не приняло здесь никаких заметных масштабов и издание философской и богословской литературы. Издательство «Пламя», ориентированное на ее выпуск, просуществовало недолго; в его деятельности стоит выделить публикацию в 1925 г. возобновленного «Логоса», международного ежегодника по философии культуры по редакцией С.И.Гессена, Ф.А.Степуна, Б.В.Яковенко, игравшего видную роль в философской жизни Серебряного Века. Том «Логоса» за 1925 г., выпущенный прежнею редколлегией, стал, однако, последним. Можно отметить и выпуск в Праге некоторых евразийских изданий, как то «Евразийского сборника» в 1929 г. и отдельных номеров «Евразийской хроники», а также публикацию в трудах Института Н.П.Кондакова в 1936 г. основоположной богословской работы монаха Василия (Кривошеина), о которой у нас еще будет речь. |
| Как показывает ее полное название («Греческие христианские писатели первых трех веков»), издатели намеревались ограничиться преимущественно ранними авторами доникейского периода. Однако эти хронологические границы не были соблюдены, и в число изданных авторов были включены, в частности, Епифаний и Феодорит Кирский († 458) В методологическом отношении берлинское издание отличается той широтой подхода, которая характерна для протестантских «историй христианской литературы»: в его составе опубликованы, например, и коптские гностические тексты. Если венское издание отличается сугубо филологическим характером, то берлинское преследует еще и историко-теологическую цель, которая в предисловии к I тому сформулирована так: дать объективную картину становлении христианской традиции от истоков до Константина Великого . Поэтому тома GCS снабжены историческими введениями и (помимо текстологических обзоров) дополнительными материалами реального характера (свидетельствами древних авторов, схолиями и т. д.). Серия насчитывает свыше 30 томов (часть из них переиздана). Одним из двух наиболее обширных и авторитетных на сегодняшний день универсальных изданий является французская серия «Христианские источники» (Sources Chrétiennes, SC), выходящая с 1942 г.. Основали серию видные церковные деятели и ученые – кардинал Ж. Даньелу, кардинал А. де Любак и К. Мондесер (реально возглавлявший всю работу до 1984 г.), затем серию стал курировать Д. Бертран. Серия была задумана как универсальное собрание греческих и латинских текстов, призванное заменить «Патрологию» Миня. Издательские стандарты весьма высоки: новая (как правило) редакция оригинального текста, параллельный французский перевод, текстологический аппарат, вводные статьи и обширный комментарий, уделяющий особое внимание теологической проблематике. Для нужд серии организован специальный центр при Лионском университете, а к сотрудничеству привлекаются самые известные ученые Европы и Америки. Если бы «Патрология» Миня издавалась по стандартам SC, ее объем был бы в несколько раз больше. |
| Изданная р. Иудою, мишна сама сделалась предметом объяснения со стороны еврейских ученых. Занимавшиеся ее объяснением ученые назывались аморами (изъяснителями). Так как объяснением мишны одновременно занимались и в Палестине, и в Месопотамии, то поэтому различаются аморы палестинские и месопотамские. Местом деятельности первых был г. Тивериада, а местом деятельности вторых-гг. Сура. Пумпедита и Нагардея. Предлагавшееся аморами объяснение к мишне составляет гемару. Объяснение амор палестинских-гемару палестинскую или иерусалимскую. А объяснение амор месопотамских-гемару вавилонскую. Соединение гемары с мишной и составляет «талмуд». Соединение мишны с гемарой палестинскую- талмуд иерусалимский, а соединение ее с гемарой вавилонской- талмуд вавилонский. Талмуд иерусалимский был редактирован в конце III в. По Р.Х. одним палестинским раввином Иохананом-бар Наппаха, а талмуд вавилонский в конце V в. по Р.Х. р. Рабиной и р. Иосе. И тот и другой представляют произведение незаконченные, но в литературном отношении иерусалимский талмуд является гораздо более обработанным чем вавилонским. Последний в полном смысле можно сравнить с собранием незаконченных протоколов. Как иерусалимский. Так и вавилонских талмуды издавались в печати несколько раз. Из изданий иерусалимского талмуда более употребительными считаются издания Кротошинское (1866) в одном томе in folio, и Житомирское (1860–67 гг.); а из изданий талмуда вавилонского – издания: берлинское Зиттенфельда (1862–66 гг.) и пражско-варшавско-берлинское (1873–78 гг.), в 12 томах. Иерусалимский талмуд цитируется также. Как и мишна. Т.е. по трактатам, главам и параграфам. Но с прибавлением в начале jer (jeruschalmi), напр. Jer/Berachoth (4:1) т.е. иерусалимский талмуд, трактат Берахот, 4 глава 1-ый параграф; а вавилонский талмуд цитируется по трактатам. Фолиантам и страницам фолиантов, без прибавления babli, напр. Berachoth. F. 10a, т.е. вавилонский талмуд f. 10-ый, 1-ая страница фолианта. Число фолиантов (2947) и распределение на них содержания во всех изданиях талмуда одно и тоже. Среди евреев пользуется распространенностью вавилонский. Так что когда говорят о талмуде у евреев, то под талмудом разумеют талмуд вавилонский. |
| В 1869 г. Д. был приглашен в Берлинский ун-т, где в последующие 25 лет занимался исследованиями и читал лекции на кафедре ВЗ, сменив на ней Э. В. Генгстенберга . В течение этого времени он 15 раз избирался на должность декана теологического фак-та, в 1875 г. стал ректором ун-та. В 1878 г. Д. издал каталог эфиоп. рукописей Королевской библиотеки в Берлине. Еще в начале научной карьеры Д. вынашивал замысел написания полной истории Эфиопии, но лишь в берлинский период ему удалось приступить к его осуществлению, выпустив неск. статей об Аксумском царстве , царях Амда Сионе и Зара Якобе . С 1872 г. Д. являлся постоянным членом Баварской АН, с 1877 г.- Королевской прусской академии, зарубежным членом Лондонского азиатского об-ва и Американского об-ва востоковедения, с 1891 г. также почетным членом Американского об-ва исследования и толкования Библии. В 1881 г. на Международном конгрессе ориенталистов в Берлине Д. был избран его председателем. Соч.: исследования и толкования на книги ВЗ: Über den Ursprung des Alttestamentlichen Religion: Eine akademische Rede gehalten am 3. Mai 1865. Gießen, 1865; Über die Propheten des Alten Bundes nach ihrer politischen Wirksamkeit. Gießen, 1868; Die Genesis//Kurzgefaßtes exegetisches Handb. zum AT. Lpz., 18753. Lfg. 11; Exodus und Leviticus: Bearb.//Ibid. 18802. Lfg. 12; Die Bücher Numeri, Deuteronomium und Josua: Bearb.//Ibid. 18862. Lfg. 13; Der Prophet Jesaia: Erkl.//Ibid. 18905. Lfg. 5; Hiob: Erkl.//Ibid. 18914. Lfg. 2; Handbuch der alttestamentlichen Theologie/Hrsg. R. Kittel. Lpz., 1895; по эфиопистике: Grammatik der äthiopischen Sprache. Lpz., 1857, 18992; Lexicon linguae Aethiopicae cum indice Latino: Adiectum est Vocabularium Tigre dialecti Septentrionalis comp. a W. Munzinger. Lipsiae, 1865; Chrestomathia Aethiopica edita et glossario explanata. Lipsiae, 1866; Über die Anfänge des Axumitischen Reiches//Abhandl. der Königlichen Akad. der Wiss. B., 1878. S. 178–238; Zur Geschichte des Axumitischen Reichs im IV. bis VI. Jh.//Ibid. 1880. S. 1–51; Über die Regierung, insbesondere die Kirchenordnung des Königs Zar’a-Jacob//Ibid. 1884. S. 1–79; Die Kriegsthaten des Königs ‘Amda-Sion gegen die Muslim//SPAW. B., 1884. Bd. 2. S. 1007–1038. |
| – Не хочу умирать! Спасите! Крика о помощи ему не забыли во всю долгую, славную его жизнь. Корили в молодости, вспоминали и тогда, когда уж был он знаменитым стариком, перевирая, искажая – показали себя во всей человеческой прелести. Берлин тридцатых годов был небольшой, довольно тихий и довольно скучный, весьма добродетельный город. Король смирно благоговел перед Императором Николаем, немцы вставали в шесть утра, работали целый день, в десять все по домам и одни “меланхолические и нагруженные пивом ночные сторожа скитались по пустым улицам, да какой-нибудь буйный и подгулявший немец брел из Тиргартена, и у Бранденбургских ворот тщательно гасил свою сигарку, немея перед законом”. Но процветала наука. Берлинский университет был хорошо поставлен, привлекал юношей издалека, между прочим и русских. Существовали еще романтические отношения между учащими и учащимися, вроде наших “интеллигентских”: профессор считался учителем жизни, как бы ее духовным вождем. Возможны были поклонение, восторг. Выражалось это, например, в обычае серенад. Студенты нанимали музыкантов, вечером собирались у дома любимого профессора и после увертюры пели песни в честь науки, университета и преподавателей. Профессор выходил – в горячей речи благодарил поклонников. Подымались крики, студенты бросались с рукопожатиями, слезами и т. п. Молодой Тургенев, попав в Берлин, занялся наукой основательно, не хуже Петербурга. Слушал латинские древности у Цумпта, историю греческой литературы у Бока, а на дому зубрил латинскую и греческую грамматику – подготовки Петербургского университета не хватало. Главное же, изучал Гегеля. Гегель-то и привлекал более всего в Берлин русских. В Тургеневе была складка усидчивости, он мог одолевать и латынь, и греческий. Берлинский университет дал ему знание древних языков – он всю жизнь свободно читал классиков. Но Гегель завладевал душою и сердцем русских в ином роде. В Берлине в эти годы находились Грановский, Бакунин, Станкевич, зачинатели нашей интеллигенции, патетики и энтузиасты не хуже, а яростнее немецких студентов. Гегелевская философия оглушала и пронзала их, подымала самые “основные” вопросы – академически относиться к ней они не могли. По русскому обыкновению Гегеля обратили в идола. Поставили в капище и у дверей толпились молодые жрецы, начетчики и изуверы. Воевали и сражались из-за каждой мелочи. “Абсолютная личность”, “перехватывающий дух”, “по себе бытие” – из-за этого близкие друг другу люди расходились на целые недели, не разговаривали между собой. Книжонки и брошюрки о Гегеле зачитывались “до дыр, до пятен”. |
| 136 . Определением Св. Синода 21–28 Июня 1889 г. и 16 Мая 1890 г. приходскому духовенству вменено в обязанность в начале каждого месяца делать выборку из метрических книг сведений о числе умерших в их приходе от заразных болезней в течение предшествовавшего месяца, и сообщать эти сведения, чрез отметку их на выдаваемых духовенству особых карточках, местной полиции. Приложения 1. Выс. утв. 12 Марта 1888 г. правила, подлежащие соблюдению по касающимся возвращенного от Румынии по Берлинскому трактату 1 – 13 Июля 1878 г., участка Бессарабии делам брачным, а также об удостоверении события браков и рождения от законного брака детей 1 . При применении в возвращенном от Румынии по Берлинскому трактату 1878 года участке Бессарабии общих узаконений империи наблюдаются, по делам брачных и об удостоверения события браков и рождения от законного брака детей, еще следующие особые постановления: 2 . Все вообще лица, вступившие, при действии в крае прежних румынских законов, в браки, гражданским порядком совершенные, без подтверждения оного церковным бракосочетанием, и пребывающие доселе в таковых, не освященных церковью гражданских браках, буде желают узаконить брачное свое состояние окончательно и на будущее время, обязываются вступить в брак по чину Православной церкви и с соблюдением всех требуемых на сей предмет в Империи условий. 3 . Доколе означенные в предыдущей 2 статье браки не будут повенчаны Православной церковью лица, заключившие оные, признаются состоявшими в действительном законном браке лишь за время, предшествовавшее обнародованию настоящих правил. 4 . Браки, расторгнутые вошедшие в законную силу решениями румынских светских судов, хотя бы браки сии и были утверждены до воспоследования означенных судебных решений, церковным венчанием, признаются окончательно расторгнутыми, и просьбы о пересмотре таковых решений не приемлются. Но сим не возбраняется супругам, брак коих, быв совершен в свое время по правилам церкви, расторгнуть вошедших в законную силу решением румынского светского суда по причинам, не приемлемым в нашем законодательстве за основание к разводу супругов, в случае желания сих лиц продолжить супружеский их союз, совместно испросить на то разрешение и благословение Кишиневского епархиального начальства. |
| – Какие интересы были у России в ее 12-й по счету войне против Турецкой империи? – Такие же, как и в предыдущих русско-турецких войнах. Главная цель – чтобы Стамбул опять стал Константинополем, Святая София из мечети опять стала бы православным храмом, Босфор был бы под русским или русско-европейским контролем, турецкое пространство было бы в Азии, а не в Европе. Константинополь для России – это как Сан-Стефано для Болгарии, своего рода наваждение с духовными, геополитическими и культурными аспектами. Покровительство и защита православных народов было частью внешнеполитической доктрины Российской империи, это сопутствовало всем русско-турецким войнам. У нас общие интересы. – Как идеал Санстефанской Болгарии предопределил историю ХХ века? – Самим фактом истинного болгарского единения. А это – объединение княжества Болгарии с Восточной Румелией (1885), затем две национальные катастрофы (1913, 1918), возвращение Южной Добруджи (1940), но потеря Македонии, Западных окраин, Фракии… Это, если оперировать историческими категориями. Но поскольку Сан-Стефано – это национальный идеал, положенный в основание третьего болгарского государства, то он всегда будет частью нас, как нечто, осуществившееся на три месяца, а потом живущее своей мистической жизнью вопреки историческому и житейскому сопротивлению. Это иррационально, символично, но до тех пор, пока есть болгары, будет жить и эта Санстефанская мечта. – За Сан-Стефанским следует Берлинский договор, и временное соглашение между Россией и Турцией претерпевает болезненную для болгар ревизию. Вмешательство Великих сил обретает огромное значение. Не порождает ли это современных комплексов бессилия перед интересами больших государств? Мы все ждем, что кто-то другой сделает нашу работу, все надеемся на Большого брата – того или другого. – Если Сан-Стефано было русским проектом, то Берлинский договор – европейским, в основном британским проектом в пользу Турции. Мы можем испытывать комплексы из-за Берлинского конгресса, но Великие силы имеют свои, не меньшие комплексы из-за Сан-Стефано. Основатель пан-европейской идеологии, положенной в основу ЕС, австриец Рихард Куденхове-Калерги в своей доктрине «Пан-Европа» (1923) обращает особое внимание на Сан-Стефанский мирный договор от 3 марта 1878 г., называя его «апогеем русского похода на Запад». Куденхове-Калерги не воспринимает «апогеем на Западе» русскую армию в Париже после победы над Наполеоном, а именно Сан-Стефанский договор. Одна только идея узаконивания мощного православного славянского государства на Балканах – такого как Санстефанская Болгария, определяется как угроза Западу. Отсюда, по мнению Куденхове-Калерги, меняется и союзник Европы: «именно тогда Европа внезапно осознала русскую угрозу – она поняла, что турецкая опасность исчезла и ее место заняла русская. Поэтому Европа вся как один встала на сторону Турции против России и на Берлинском конгрессе обернула вспять русскую победу». |
| А. Голубинского, которые теперь имеем в печати единственно благодаря тому, что один из бывших слушателей покойного профессора, г. В. Назаревский, издал в 1868 году в Москве свои записи лекций уважаемого профессора, говоренных им в 184 "/2 учебном году студентам Московской академии XIV курса. Мы могли бы указать несколько примеров и из истории западной философской и богословской литературы, причем студенческие записи спасали лекции великих ученых от забвения и являлись в печатном виде долгое время спустя после смерти знаменитых ученых. Достаточно напомнить, что знаменитые лекции по философии религии Гегеля 3 представляют в большинстве своего состава не что иное, как записи за ним его слушателей. Лекции эти читаны были Гегелем в берлинском университете Фридриха Вильгельма в 1821, 1824, 1827 и 1831гг. Между тем в его посмертных записках, писанных его собственной рукой, найдено только нечто вроде конспекта лекций 1821 года, в котором набросаны были в самых общих чертах, нередко даже в виде отрывочных выражений и намеков, только главные мысли, которые автор развивал изустно на своих лекциях. От лекций же прочих годов найдены только самые отрывочные заметки в бумагах автора, кроме подробного трактата, посвященного критике доказательств бытия Божия, написанного рукой самого Гегеля. Правда, записки некоторых слушателей были просматриваемы самим Гегелем и некоторыми из них он даже пользовался в качестве подробных конспектов при повторительных курсах своих чтений, но к этим запискам присоединились впоследствии записки многих других слушателей, о существовании которых, быть может, и не знал даже Гегель. 4 Критика приняла во внимание все эти записи и через тщательное взаимное сличение и дополнение их восстановила памятник, которым гордится Германия и который имел громадное влияние на развитие всей новейшей философии религии на западе. Подобным же образом восстановлены были критикой лекции о лице Иисуса Христа знаменитого германского богослова Шлейермахера. 5 От этих лекций, читанных автором в Берлинском университете в 1832 году, остались также только самые краткие рукописные заметки самого автора, и главной канвой для издания их в печати послужили записки слушателей знаменитого богослова. |
|
|
