| Архимандрит Петр в миру именовался Роман Сергеевич Семеновых. Он родился 24 сентября 1878 году в селе Большие Барашки, Нолинский уезд Вятской губернии, в семье крестьян. Роман Сергеевич окончил начальное Земское училище в 1890 году. В юности занимался крестьянским трудом. В 1900 году Роман Семеновых поступил в Александро-Невский Филейский монастырь. Это был новый (основан в 1890 г.) монастырь, вблизи губернского центра — Вятки, на пути следования Великорецкого крестного хода. На месте основания обители до настоящего времени находится святой источник. Ныне монастырь не существует. Место, где он был расположен, находится на территории областного города Киров (бывш. Вятка). Несмотря на юность святой обители, к началу XX века она уже была известна как место подвигов монахов, впоследствии прославленных Церковью в лике святых. Монастырь был основан преподобным Стефаном Филейским (иеромонахом Стефаном (Куртеевым). Наименование Александро-Невский было дано монастырю во имя небесного покровителя императора Александра III, в благодарность Богу за спасение царя во время железнодорожной катастрофы близ станции Борки 17 октября 1888 года. Преподобный Стефан долго подвизался на месте, где возник монастырь. Он отошел ко Господу в год основания монастыря. В обители подвизался преподобный Матфей Яранский Чудотворец, прозванный так народом за многочисленные исцеления, совершенные по его молитвам. В 1899 году преподобный Матфей перешел в монастырь в Яранск. Неизвестно, был ли Роман Семеновых лично знаком с преподобными Стефаном и Матфеем, пользовался когда-либо их наставлениями. Он был еще подростком, когда отошел ко Господу преподобный Стефан, и уже не застал в монастыре преподобного Матфея. Неся послушание в монастырской гостинице, послушник Роман Семеновых познакомился с монахом, который рассказал ему о Святой горе Афон. Рассказы монаха возбудили в послушнике желание подвизаться там. Вскоре он уехал на Афон, где и подвизался восемь лет в русском Свято-Пантелеимоновом монастыре. Бытует устное предание, что благословение на поступление в Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне Роман Семеновых получил у святого праведного Иоанна Кронштадтского. |
| Дня через два после отъезда государя императрица получила известие о кончине короля баварского, мужа Каролины, сестры своей. Любила ее, горевала о ней, а где-то в глубине души была радость, как у солдата в огне сражения, когда просвистела пуля мимо ушей, и товарищ рядом упал: «Слава Богу, он, а не я!» Ужаснулась этой радости. «А что, если бы?..» – начала и не кончила; вдруг сердце перестало биться, как тогда, во сне. На следующий день получила от государя письмо, из Перекопа: «Смерть короля баварского, такая неожиданная, еще раз напоминает нам, как всякий из нас, во всякую минуту, должен быть готов. И надо же, чтоб это известие пришло к вам именно тогда, когда меня нет с вами! Я знаю, вы – умница, а все-таки лучше бы, если бы я при вас был. Напишите, как вы себя чувствуете. Я боюсь больше всего, что вы отождествляете себя с Каролиною (vous vous identifierez à Caroline)». «Буду спокоен только тогда, когда опять увижу вас, что будет, надеюсь, через неделю», – писал он 30 октября из Бахчисарая. Она следила по карте за его путешествием: Перекоп, Симферополь, Алушта, Гурзуф, Ореанда, Алупка, Байдары, Балаклава, Георгиевский монастырь, Севастополь, Бахчисарай, Евпатория и опять Перекоп, уже на возвратном пути. По мере того, как он приближался, все опять оживало, освещалось, как будто солнце всходило; опять делалось вкусным, – «посолили суп». «Нет, нельзя любить так, это грешно, за это Бог накажет!» – думала с ужасом. Государь должен был вернуться в Таганрог 5 ноября. Накануне был день почти летний, как в конце петербургского августа. Днем по небу ходили барашки, и солнце светило сквозь них, лунно-бледное, а к ночи облака рассеялись и вызвездило так, как это бывает только позднею южною осенью. Оставшись в спальне одна, перед тем чтобы лечь, она открыла окно и полною грудью вдохнула воздух, свежий и тихий, как вздох ребенка во сне. Дышала, дышала и не могла надышаться. Не только в душе, но и в теле было успокоение блаженное. «Даже плоть моя упокоится в уповании», – вспомнился ей стих псалма. «Как хорошо, Господи, как хорошо! И отчего это?» Оттого, что он завтра будет с нею? Нет, не только от этого, а от всего, – от тишины, от моря, от неба, от звезд. Все, что было, есть и будет, – все хорошо. И то, что она всю жизнь так мучилась, и то, что теперь так счастлива, – все хорошо на веки веков. |
| “Да воскреснет Бог и расточатся врази Его!” – восклицает Святая Церковь в светлую ночь Воскресения Христова. Да воскреснет Бог в сердцах всех нас и да умирятся ничем неоправданные взаимная вражда, злоба, распря и всякие разделения в жизни церковной! Воскресения день, и просветимся торжеством, и друг друга обымем. Рцем братие, и ненавидящим нас простим вся воскресением и тако возопиим: “Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!” Всех с любовью приветствую пасхально: ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ! Афанасий, Епископ Буэнос-Айресский и Аргентинский Пасха Христова, 1957 год. Буэнос-Айрес, Архиерейское подворье. Наша Пасха, март 1958 г Вера в истину воскресения Господа нашего Иисуса Христа составляет краеугольный камень Христианства. И эта вера в душе каждого христианина должна пламенеть огнём сознательной любви к Спасителю нашему. Знаменитый иерарх и выдающийся богослов Русской Православной Церкви, митрополит Московский Филарет, о догмате воскресения Христа говорит следующее: “Воскресение Иисуса Христа служит доказательством Божества Его и началом нашего воскресения.” Весь западный христианский мир, т. е. римо-католики, протестанты, англикане и другие, воспринял великую истину воскресения Христа Спасителя с несколько иным чувством, не с таким радостным и восторженным, как православные христиане, особенно русские. Западные христиане славят Воскресшего Христа по-своему, согласно учению своей религии, своей Церкви. Но это прославление отлично от Православного. Западные христиане празднуют Пасху Христову по Григорианскому календарю, иначе говоря – по новому стилю. Их Пасха обычно бывает раньше нашей православной, которую мы празднуем по старому Юлианскому календарю, или по старому стилю. Их Пасха часто бывает вместе с еврейской или даже раньше таковой, что противоречит евангельским событиям. Наша Пасха празднуется в полном согласии с древне-апостольскими традициями и установлениями Христианской Церкви первых веков. Западный мир от апостольской и древнехристианской традиции отступил. Огромная разница в пасхальных обычаях между нами и ими, между западными христианами и нашими православно-русскими. Очень красивы шоколадные яички, птички, барашки, зайчики и колокольчики, которых дарят детям на Пасху наши западные собратья. Но разве не красивее их наши простые красные яички? Мы дарим и принимаем их, как драгоценные подарки, вспоминая святую Марию Магдалину, как она, явившись к императору Тиверию Августу, строгому язычнику, подала ему белое яичко и сказала: “Христос Воскресе!” Император улыбнулся и ответил ей: “Это невероятно и невозможно, чтобы мёртвый воскрес, как невероятно и то, чтобы это яичко вдруг стало красным.” И вдруг яичко стало красным. |
| рыболов всматривается в глубины, очищает сети и сидит на камнях и т. д. Иллюстрациями этой картины служат прекрасные сцены миниатюр: первая представляет ландшафт: реки и горы; на пажитях бродяг барашки, а вверху красное солнце и бледно-синяя луна; в другой два мореплавателя плывут по морю в парусной лодке; в третьей земледелец пашет. Далее новые картины: под голубым небом, среди гор, деревьев и рек, сидит на пригорке пастух и играет на флейте; возле него собачка и небольшое стадо. Садовник прививает деревцо; ловчий с клеткой поджидает птиц; рыболовы тянут сеть, один «всматривается в воду, а на утесе другой рыболов, с удочкою. Переходя, затем, к св. Маманту, проповедник, между прочим, вспоминает, что этот мученик прежде доил ланей, которые поспешали напитать праведника своим необыкновенным млеком; миниатюрист также представляет этого мученика сидящим на пригорке, в нимбе, и возле него трех ланей. Подобные миниатюры находятся также в некоторых парижских кодексах св. Григория Богослова 533, лист 34, 34 об. и 35; Coisl. 239, л. 26–27). Пред Словом на пятидесятницу, миниатюра представляет полукругом сидящих апостолов, на которых сверху сходит в виде огненных языков Св. Дух; в центре триклиния, где помещены апостолы, представлен народ, сбежавшийся сюда, в виде двух чернокожих: один в красной, перекинутой чрез плечо, одежде, со всклоченными волосами, другой в белой, с черными крапинками, одежде и красной шапке. В памятниках позднейших, вместо народа, художники стали изображать олицетворение целого мира в виде царя в короне (космос): перемена эта явилась еще в искусстве византийском; в таком именно виде сюжет перешел и в русскую иконографию. Пред Словом на Рождество Христово изображение Рождества Христова в пещере и поклонение волхвов в обычных иконографических формах, с волом и ослом у яслей Иисуса Христа: эта последняя подробность, постоянно встречающаяся на памятниках древности и не легко объяснимая, находит свой параллелизм в иллюстрируемой проповеди: «Преклонясь пред яслями, чрез которые ты, сделавшийся бессловесным, воспитан словом. |
| Получается, прав Иоанн? Но что тогда делать со свидетельствами синоптических Евангелий? По-видимому, стоит предположить, что они говорили не столько о начале непосредственно пасхальной трапезы, сколько о приготовлениях к Пасхе вообще. Вот уже пекутся опресноки, вот уже кто-то отправляется в Храм, чтобы успеть зарезать барашка... «В первый день опресноков, когда заколали пасхального агнца, говорят Ему ученики Его: где хочешь есть пасху? Мы пойдем и приготовим» (Мк 14:12, ср. Лк 22:7-9). Как мы уже выяснили, в «первый день опресноков», если понимать это выражение строго терминологически, готовить поздно: пасхальный агнец уже должен быть съеден. А вот в канун праздника задавать такой вопрос куда как уместно! Тем более что этого самого барашка еще, вероятно, предстоит купить, равно как и прочие припасы к празднику... Мы читаем, правда, не у синоптиков, а у Иоанна: когда Христос отправляет Иуду прочь, «как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что нам нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим» (Ин 13:29). Ясное указание, что в ту ночь люди только еще начинали приготовления к празднику. Итак, можно представить себе такую сцену: накануне праздника ученики спрашивают Иисуса, где они встретят сам праздник. Еще бы, нужно столько всего приготовить заранее! С их стороны было бы крайне непредусмотрительно задавать такие вопросы в тот час, когда уже пора приступать к самому празднеству. Неожиданно Иисус посылает их в дом, где, оказывается, всё давно готово. Необычным был сам ориентир: мужчина, несущий воду (Мк 14:13, ср. Лк 22:10), ведь эта обязанность всегда считалась женской. Точно так же неожиданностью оказалась и «готовая горница» (Мк 14:15): оказывается, не надо ничего покупать, ни о чем заботиться, осталось только возлечь и насладиться пиром! Причем прямо сейчас. В Лк 22:15-16 Христос говорит ученикам: «очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием». Может быть, это и есть ответ на невысказанный вопрос: почему Он так поторопился с пасхальной трапезой? Почему Он позвал своих учеников на нее заранее, до того, как к ней приступили остальные жители Иерусалима? И тогда становится понятно, почему никакого барашка не упоминают и синоптические Евангелия. В эту ночь Агнец был среди Своих учеников. Плотью Агнца стал хлеб, который Он Сам преломил. А обычные пасхальные барашки еще только блеяли где-то около храма... |
| Такова, например, большая икона в зале IV, за 7. Но так как, с другой стороны, в настоящее время, пока начала иконописных школ Италии еще совершенно не намечены и не освещены каким-либо подбором памятников, нам приходится перебрать, в порядке номеров, наиболее характерные иконы Пизанского музея и этим ограничить пока первый опыт построения древнейшей пизанской школы. Так, 1 зала четвертого – Деисус с апостолами Петром и Павлом есть только итало-критская ранняя икона еще грубого мастерства. 2 – икона Архангела Михаила с весами, прицепленными к образу Спасителя, для взвешивания душ человеческих, еще носит византийский характер и относится, вероятно, к XIII столетию, но имеет латинскую надпись. Икона 4 св. Екатерины с восемью тяблами деяний напоминает по стилю нашу характерную икону св. Георгия в Русском Музее. Икона выполнена по золотому фону; в ней есть одежды с кругами и двуглавыми орлами, но господство коротких пропорций, предпочтение коричневой краски в одеждах показывает мастерство, далекое от византийского. Икона Б. М. с Младенцем (рис. 81) в зале IV за 7, украшенная двенадцатью боковыми тяблами, является замечательным произведением местной мастерской, работавшей по греческим образцам, но по своему. Прежде всего, здесь Б. М. представлена в черном, темно-лиловом мафории (византийский поздний пурпур); Младенец в пурпурном хитоне с золотою шрафировкой, и в синей мантии с светло-лиловыми тенями; почему-то самый свиток то же представлен красным. Далее, цвет тела сероватый, с румяными пятнами и оливковыми тенями. Трон деревянный, расписанный золотом. Таким образом, одежды имеют цвета итало-критских икон: ярко-красный, зеленый с желтыми бликами, лиловый с пробелами, светло-бирюзовый. Насколько гамма цветов удалилась здесь от примитивного варварства иконы св. Екатерины, можно судить по тому, что далее барашки представлены красноватыми и коричневыми. В конце концов, нельзя не заметить близости матронального типа к стилю Николая Пизанского (рис. 83). Икона эта дает особый греко-итальянский пошиб, который надо поставить в ряду с пошибом икон Дуччио и Чимабуе (разбор иконы по содержанию мы даем в особом сочинении). В то же время икону мы должны отнести к самому концу XIII столетия и поставить ее в некоторую связь и зависимость от флорентинской школы того же времени. Итак, настоящая икона Пизанского музея (фот. Гарджиоли С. 1708) относится к разряду византийских переводов конца XIII века, |
| Я. Диева (но вопросу о бабьем лете); на стр. 115, примеч. 19, приводится Нерехтская поговорка, очевидно присланная Диевым: «Расплакался, как усопшая радоница»; на стр. 132–166 помещается целый ряд свадебных деревенских песен Костр. губернии (главным образом Нерех. у.), при чём сообщаются некоторые объяснения о. Диева (стр. 146 и 154); на стр. 193–194 передаётся его же сообщение об обычае Костромичей печь барашки в Вербное воскресенье и по возвращении из церкви кормить ими скотину, а также об обычае сберегать вербу до Егорьева дня (23 апр.), чтобы теперь прогонять ею скотину в поле; на стр. 197–198 печатается присланная Диевым из Сыпанова семиковая песня «Вью, лелю! Завью я зелёный венок»... Как в этом, так и в первых трёх выпусках есть и другие ссылки на Диева; но мы ограничимся сейчас указанными нами и обратимся к письмам его к Снегирёву, содержащих весьма много указаний почти на постоянную помощь первого в этнографических работах последнего. Мы уже знаем, что первую посланную статью нашего историка о Нерех. обычаях Моск. общество истории передало на рассмотрение своему секретарю Снегирёву, как учёному, исследующему ту же область. По всей вероятности эта общность занятий и была начальною причиною дружеской связи Снегирёва с Диевым: Снегирёв узнал в М. Як-че нужного ему исследователя и завязал с ним, переписку, на первых порах касавшуюся чуть-ли не исключительно предмета, его интересовавшего. Не иначе, как ответом на просьбу моск. профессора служат след. слова в письме Диева к нему от 1 февр. 1830 года 30 : «к доказательствам, что нравы нынешней Мордвы (Костромского края) сходны с жителями Костромской, Яросл. и Владимирской губерний осмеливаюсь присоединить и то, что те и другие одинаковым почти образом отправляют поминки по своим сродникам. В родительскую Дмитриеву субботу Мордва собирается на свои кладбища с блинами и пивом, которые едят и пьют, сидя на могилах своих сродников, с малой почти разностью празднуется родительская суббота крестьянами около Галича, Буя и Макарьева; они приносят в церковь также блины, оладьи и опекушки; с коими выходят на могилы и над которыми священники совершают панихиду. |
| Народное же предание и сказание восприняло это по-своему: «нельзя есть яблоки до второго Спаса, иначе там, на том свете у кого деточки умершие есть, Ангелы им золотых яблок на Преображение не дадут». На Вербное воскресение с ветвями пушистой вербы стоим мы в церкви и мысленно встречаем Царя Славы, во образе раба идущего на вольную смерть спасать род людской. Полна церковь вербы, всюду пушистые «барашки» особенно ярко напоминают весну… и эту вербу освящает иерей, как знамение Воскресения, и молит: «нас, ваии и ветви древес в руках носящих, соблюсти и сохранить». [ 67 ] А на Троицу народ говорит: «земля именинница»… Веселый, праздничный, солнечный, лазурный день, вся земля Духом Святым освящается, точно языками очищается. Коленопреклоненный священник с цветами в руках призывает Святаго Духа на всех людей, на всю землю, как и на каждой литургии призывает Его на Дары Святые, Дары от земли. А земля в церковь несет свой дар, украшает ее плодами своими. Душистое сено, полевые цветы, белые, чистые, молодые, девственные березки. И потому березки, потому древеса, что больше нет уже в мире проклятых деревьев, все они освящены страданиями и смертью на Древе Крестном Самого Господа. От райского древа причастился Адам смерти, распятый же Господь Христос даровал всем нам жизнь Крестом Своим. Церковь поет: «Да кропит вся земля радование, да веселятся древа дубравныя, днесь обожена Всечестным Крестом»… [ 68 ] «Да возрадуются древа дубравныя вся освятившуся естеству их, от негоже изначала насадишася Христу, Распростершуся на древе». [ 69 ] Древом умертвились и древом вкушаем мы приобщение вечной божественной жизни, и посему-то поет Церковь: «Песньми да взыграют вся древа дубравныя, тезоименитое Древо Креста зряще облобызаемое днесь». [ 70 ] А на Рождество, когда мы соединяемся у символического зеленого дерева елки, сербы собираются под традиционным «бадняком». [ 71 ] На Фомино воскресенье весна благоухает и новая тварь ликует. «Ликует» лучше перевести, нежели «радуется», хотя и это слово не выражает точного перевода с греческого. |
| Почему большая? Одна женщина ко мне подошла и говорит: . – Отец Олег, вам легко читать Писание, вам все понятно, а я вот сижу и мучаюсь. Читаю, читаю, ничего не запоминаю, ничего я не могу понять. Я ей напомнил эти слова святых. Я ей говорю: – Тебе большая награда будет. Так что те, которые всё понимают, – будьте благословенны, а те, которые что-то недопонимают, – дважды будьте благословенны. И мы читаем 11 стих: «И увидел я другого зверя, выходящего из земли» ( Откр.13:11 ). Святой Ипполит Римский поясняет: «Другой зверь, выходящий из земли, это тайновидец будущего царства антихристова, а двумя рогами называет его самого и его лжепророка». «Он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон» ( Откр.13:11 ) – это означает, что он станет уподобляться Сыну Божьему, а сам себя показывать царем. А что он говорил, как дракон, – это значит, что он обольститель и лжец. Итак, выйдет другой зверь в поддержку антихриста. И его «рога, подобные агнчим», то есть как у Агнца, а мы знаем одного Агнца истинного Божьего – это Сын Божий. Помните, Иоанн Креститель указал на Христа и сказал: «вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» ( Ин.1:29 ). А тут из-под земли вылезет такой «агнец», представляете? Такой бесовский агнец. Именно о таких «агнцах» Господь говорил: «приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные» ( Мф.7:15 ). А этот в «шкуре» Агнца Божия вылезет. С рогами. А говорит, как дракон. Ничего себе «агнец»! Вы, наверное, видели агнцев – такие маленькие барашки. И, представьте себе, говорит, как дракон! Вот зло именно такое, оно никогда не выступает открыто. По крайней мере, если оно выступает открыто, то сразу все понятно. Как, например, коммунистическая идеология – это открытое зло. Как в Писании сказано: «В тот день поразит Господь мечом Своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося» ( Ис.27:1 ). Коммунист – «левиафан прямо бегущий», и все понимают: безбожник – он и есть безбожник. У моей покойной бабушки самое ругательное слово было «коммунист». А вот демократы – это уже непонятно, что такое, это «левиафан изгибающийся», это закамуфлированное зло. Замаскированное. Вроде и Церкви свободу, но не только Православной, всем подряд. Вроде хотят блага человеку, а все богатства страны оказываются в руках пяти-семи человек. Самый опасный обман – это именно замаскированный, закамуфлированный. |
| У Русской Голгофы (на Соловках в 2012 году) Попасть на Соловки хотелось давно, но хотелось вообще, без конкретного устремления именно этим летом. Зная нашу нерасторопность, Господь подтолкнул: наша знакомая радостно сообщила, что оформила своё паломничество на Соловецком подворье и направляется туда внести деньги. Мы попросили узнать, когда ещё будет набираться группа, мы бы тоже, может быть, собрались. Она обещала выяснить и вскоре оттуда позвонила: – Есть ещё два места, подумайте и скажите через несколько минут. – Что, может быть рискнём? – Давай. В тот же день начали оформлять все необходимые бумаги, довезли деньги и вот, в ночь после Сергиева дня, мы должны сесть в вагон и ехать в Кемь. Все сутки и даже более шел дождь. Ночью в Кеми нас встретили, отвезли на подворье отдохнуть до семи утра, и катере отправиться на Соловки. Подробности можно опустить, хотя они ясно говорили, что паломничество – не прогулка на рассвете теплым июльским деньком. После столичной жары за †30, здесь – †8. На море ветер, качка. Одеваем на себя всё, что взяли с собой. С нами на катере (кстати, он назван – «Святитель Николай» и его образ укреплён на мачте, есть и другой – «Святитель Филипп», так же с его иконой) была группа из Румынии. Шумная во время посадки, она устроилась внизу и сразу же все запели Иисусову молитву. Через некоторое время дали знак молодому человеку, он вышел и стал читать утренние молитвы. Мы слышали немного звучание молитв на румынском языке и потому догадались, что это – утренние. Что читали они потом, не знаем. Чтение прерывалось общим пением. Думается, что пели «Верую» и «Отче наш». Волны, казалось, готовы перевернуть суденышко, которое в безбрежном море среди сердитых волн теряло свой боевой вид. Многие старались выбраться на палубу, подышать и почувствовать облегчение. Вроде бы меньше качало наверху. Шли быстро, но два половиной часа качки всё-таки изнурили изрядно. Небо серое, тяжелые тучи сеют дождь, ветер гонит барашки… Кто-то заметил на горизонте полоску земли, сказал, что скоро увидим и Кремль. Монастырь, правда, показался, но довольно долго был виден и хорошо, но почему-то не приближался, Конечно, мы шли к нему не снижая скорости, просто хотелось скорее увидеть его во всей красе, хотелось, чтобы небо очистилось от туч, чтобы дождь перестал и ветер утих. Здесь свет очень нужен. Воды вокруг много и она усиливает и серость хмурого неба, и ясность чистой лазури. |
|
|
