| В 1260г. Данило Романович Галицкий «принесе чашю от земля Угорьскые мрамора багряна, изваяну мудростью чудну и змьевы главы быша округ ея и постави ю пред дверми церковьными, нарецаемыми царскими, створи же в ней крестилницю крестити воду на святое Богоявление» (Ипатская летопись, далее прибавлено не совсем для нас непонятное: «створи же в ней блаженный пискуп Иван от древа красна точен и позлащен дне, т. е. внутри, и вне, дивлению подобен»). В 1409г. Новгородский владыка Иван «постави теремец камень, идеже воду свящают на койждо месяц», Новгородская 4 летопись. В Боголюбовском монастыре в настоящее время есть наша водосвятильница,– большая чаша из белого камня с такой же выпуклой покрышкой и над нею навес или шатёр; последний XVII, а может быть и XVIII века, а о первой, насколько она древняя, ничего не можем сказать, но едва ли времён Боголюбского, см. Древний Боголюбов город и монастырь, В. Доброхотова, М. 1852, стр. 42, где приложен и рисунок водосвятильницы (по уверению Доброхотова, чаша называется в монастыре кандеей; но действительные кандеи (от греческого κνδυ) совсем другое,– небольшая металлическая чаши, служившие вместо наших столовых колокольчиков таким образом, что в края их ударялось металлической палочкой или металлическим пестиком: название нашей чаши кандеей не есть ли испорченное из какого-нибудь другого и не даёт ли знать, что прежде чем сделаться водосвятной чашей она имела другое назначение?). Водосвятильницы (после того, как перестали быть рукомойницами и вообще умывальницами) назывались и называются у Греков чашами – α φιλαι (и за этим ещё в тех кафедрально-епископских церквах, при которых оставались от древнего времени крещальни,– особые при них здания для совершения таинства крещения, и в частности в Софии Константинопольской, назывались именами этих последних, т. е. крещален,– βαπτιστ ριον, φωτιστ ριον ( κολυμβ θρα), с прибавлением для отличия от них прилагательного μικρν: водосвятильница – μικρν βαπτιστ ριον, φωτιστ ριον, крещальня – μγα βαπτ., φ τ., описание великолепнейшего лутира, позднейшей водосвятильницы, устроенного при св. Софии Юстинианом, см. у Анонима Бандуриева в Imperium Orientale t. I, lib. IV, p. 77, славянский перевод в Вестнике Общества древне-русского искусства при Московском Публичном Музее 1874г., книги 1–3, отд. II, стр. 17). У нас после того как установилась терминология, водосвятильницы назывались «крестильницами», см. выше выписку из Ипатской летописи и потом рукописные уставы,– например, Троицкий Лаврский XV века, л. 290 оборот (в переводе Устава патриарха Алексея по рукописи конца XII – начала XIII века водосвятильница называется лоханею т. е. лоханью,– перевод слова φιλη,– и крестилом, Синодальная рукопись л. 264 оборот fin. и 267 оборот sub. fin.). |
| 34 Libri linguae Slavicae deleti omnino et disperditi, nequaquam ulterius in eodem loco recitabantur. Шлец, там же, стр. 542. 36 Подробнейшее опровержение рецензии Ганкенштейна, написанное в 1804г. по поручению Св. Синода, Пр. Митр. Евгением, напечатано в Любители Словесности, 1806 года, за месяц Май, стр. 140–153. 37 У Добров. (Instit. Ling. Slav.) в алфавите Кирилловском помещены буквы кси и пси; но безымянный Бандуриев Греческий летописатель, найденный в Колбертовой Библиотеке, исчисляя поименно Славянские буквы, не упоминает о кси и пси, а указывает только на следующее: ς, μπουκη, βετθ, γλαδ, δοπρ, γες, ζηβτ, ζελ, ζεπλε, , ζε, (вероятно должно читать ζε и отдельно ) κκω, λουδα, μ, νς, ν, ποκη, ριτζιη, σλβω, ντεβρδω, κ, Φερτ, χρ, τ, τζη, τζρβη, σα, σφια, γερ, γερ, γρ, γατ, γου, γους, γα. Кси ипси не прибавлены ли уже после, так как и некоторые другие буквы, встречающиеся в Славянских рукописях? 38 См. в Прибавлении описание некоторых Славено-Русских харатейных рукописей. Из рассмотрения отличительных букв Ганкенштейновой рукописи, равно встречающихся в списках 13 века, также из сличения некоторых мест этой рукописи с Славено-Русскими (см. 4 Отдел. под букв. Б.) открывается, что ее должно отнести к 13 столетию. И по собственному признанию Ганкенштейна, многие из его соотечественников относят рукопись его также не к 8, а 13 веку. См. и у Добровс. Inst. Ling. Slav. Pag. 679. 40 Впрочем, древность этого памятника не доказана ясными историческими доводами. Умоз. и опыт. Основ. Словесн. Глаголева. С. П. Б. 1834 г.ч.11. стр. 69 § 60. 41 Истор. Гос. Рос. Карам. ч, 1. стр. 109 и 110. См. также Умозр. и опыт. Основ. Словес. Глагол. ч. 11 § 79. На идолах сохраняющихся в Лионском Музеуме и приписываемых Северным народам, находятся следующие надписи: на одном CCSTOS, на другом за плечами: ΑLΔΟVVΝVΙΓRΠΟ; у третьего на волосах: ΓΟYΠhΑΤ, у четвертого на спине: hΔVmCLVΙ, а на поясе: CmVVLA. Всех букв 16-ть т. е. такое же число, как в Рунах и в древней Финикийской азбуке. |
| Указать день рукоположения Анатолия нет никакой возможности, а месяц – довольно трудно. Последнее письмо папы Льва, из которого видно, что Флавиан еще был жив, помечено 15 октября 449 г. 469 , а первое его же, в котором встречается упоминание о патриархе Анатолие, писано в половине июля 450 г. 470 Таким образом, для времени поставления Анатолия в 449 г. остаются приблизительно два месяца: ноябрь и декабрь. Можно думать, что Анатолий занял кафедру именно в ноябре. В менологие Василия память его отнесена к 3-му июля 471 ; к этому же дню она приурочивается в греческих минеях 472 . При этом все каталоги с замечательным единогласием имеют 8 л. 8 м. 473 ; отсюда, считая от ноября до июня включительно, мы получим именно 8 месяцев. Указания лет правления Анатолия в летописях Феофана и Зонары: у 1-го 9 л., а у 2-го 8 л. легко примиримы с показаниями каталогов 474 . – Таким образом, с большою вероятностью время правления Анатолия можно включать в промежуток от ноября 449 г. до июля 458 г. Геннадий. – Продолжительность правления Геннадия во всех источниках обозначается одинаково: в таблицах летописи Феофана 475 и у Зонары 476 помечено круглым числом 13 л., почти во всех редакциях каталога патриарха Никифора 477 , в каталогах Леунклавия Матфея Кигалы, Филиппа Кипрянина, в каталоге Фишера – В 478 – стоит 13 л. 2 мес. В каталоге Фишера А – цифра месяцев в рукописи утрачена; в каталоге Никифора Каллиста годы пропущены, а месяцев указано 3; в Бандуриевой редакции каталога патр. Никифора помечено 13 л. 3 м. 479 Так как в древнейших списках последнего каталога, виденных De-Boor " ом, стояло 13 л. 2 м., то ясно, что γ – 3 получилось здесь по описке из β – 2 (правило 6-е в отделе о каталогах). На какие месяцы падают начало и конец правления Геннадия,– об этом можно делать только более или менее вероятные предположения. В менологие Василия память его отнесена к 25-му августа вместе с патриархами Иоанном III, Стефаном и Миною 480 . По самому существу дела нельзя предполагать, что это число есть день его смерти. |
| Попробуем продумать все явные или хотя бы возможные смысловые обертоны этой легенды. Во-первых, она выражает народную оценку творчества Романа как творчества боговдохновенного: песни Сладкопевца были по общему мнению слишком хороши, чтобы возможно было приписать их одному только человеческому умению 364 . Когда-то в языческой Греции слагались легенды о божественных истоках вдохновения Пиндара, теперь объектом легенд становится «христианский Пиндар», как его иногда называли в Новое время, – Роман Сладкопевец . Во-вторых, фантастический, почти гротескный для западного восприятия мотив «пожирания» или, тем паче, «выпивания» хартии не имеет ничего общего с Элладой и всецело отмечен восточным, библейским колоритом. Он восходит к ветхозаветной Книге Иезекииля: «Тогда я открыл уста свои, и он дал мне есть свиток сей, и сказал мне: сын человеческий! накорми чрево твое, и наполни внутренность твою этим свитком, который я даю тебе» ( Иез. 3:2–3 ). Тот же мотив повторен в том новозаветном сочинении, которое ближе всего подходит к ветхозаветной поэтике, а именно в Апокалипсисе: «И взял я книжку из руки ангела, и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало в чреве моем» ( Откр. 10:10 ). Пожрание книги – образ не «красивый» и не «пластичный», но чрезвычайно выразительный и проникновенный, ибо имеет дело с непосредственно-телесным ощущением «нутра» человека 365 , а Библия всегда предпочитает выразительность и проникновенность изяществу и пластичности. Так будет ли натяжкой представить себе, что колорит легенды как-то связан с колоритом самого творчества Сладкопевца, с исторической ролью, выпавшей на долю этого обновителя византийской гимнографии через возвращение к роднику поэзии библейского Востока? В самом деле, когда через два столетия в центре всеобщего восхищения оказались гимны Иоанна Дамаскина , об этом ученом поэте, знатоке эллинских традиций, слагались легенды совсем иного стиля 366 . Рассказ о пожранной или выпитой хартии подходит к определенному типу поэта и не подходит к другому. И здесь мы касаемся третьей смысловой возможности легенды: она рисует творчество Романа как спонтанный взрыв, не зависящий от рассудочных расчетов. В этом взрыве народная по духу церковная поэзия после всех попыток и поисков IV-V веков внезапно обретает всю полноту зрелости. Естественность и уверенность, с которой творил Роман, должны были и впрямь казаться современникам чудом, требующим сверхъестественного вмешательства. |
| Для христианина общение с бесами есть неизбежный путь к гибели души. Святой Киприан спутался с демонами и едва спас свою душу путем покаяния и подвигов. Но человек Возрождения, новый эллин, не в праве ли отвергнуть христианскую форму легенды и сделать Киприана ге- —483— роем-мудрецом, человеком вечного стремления, жажды наслаждения и знания? Нельзя ли через жизнь в общении с демонами привести его к Богу? Если природа есть Бог, то демонические силы, которыми полна природа, не противоположны природе божественной. Так мы подошли к теме «Фауста». Первая часть «Фауста» посвящена магии средневековой, вторая – античной. XII. В «Деяниях апостолов» рассказывается о Симоне-волхве, самарийском маге, который пришел к апостолам Петру и Иоанну и «принес им денег: говоря, дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого возложу я руки, получал Духа Святого. Но Петр сказал ему: серебро твое да будет в погибель с тобою; потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем части и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом» (8,18–21). В произведении 2-го века христианской эры, в «Климентинах», опять мы встречаемся с Симоном-магом. В Самарии жил во времена Иоанна Предтечи пророк Досифей. Он имел жену Елену и тридцать учеников и считал себя сыном Божиим, предсказанным в писании Ветхого Завета. Как верно объясняет профессор Ф. Ф. Зелинский, Елена – это эллинизм, вторгшийся в иудейскую ересь. В легенде о Досифее – зерно будущего гностицизма. Жену Досифея Елену похищает его ученик Симон-маг и от нее научается тайнам магии. Герой Климентин – святой Климент, ученик апостола Петра, впоследствии римский папа. У Климента есть отец Фауст и брат Фаустин. Фаустин стал учеником Симона мага и едва не погубил свою душу. Но его спас апостол Петр. Как мы видим, не только сюжет легенды о Фаусте, но и самое имя Фауст восходит к апостольским временам. Сохраненная легендой чета – Симон волхв и Елена – Селена – луна – царица чар – в Средние Века превращается в Фауста и Елену. В Средние Века сохраняется и христианский смысл легенды. Как говорит Зелинский, «эта чета несомненно принадлежит дьяволу ». Но в эпоху Возрождения «уже не считается несомненным, что Фауст при- |
| В древнерусской рукописной традиции библейский рассказ о потопе вместе со сказкой о дьяволе встречается в обширных компиляциях – Палеях. Положение этой легенды в Палеях и Сказании Мефодия Патарского позволяет предположить, что до XV в. она могла существовать как самостоятельное произведение, устное или письменное. Сходство текста легенды о дьяволе в разных компиляциях указывает на общий протограф этого текста. В наст. изд. перевод рассказа о потопе и о дьяволе в Ноевом ковчеге публикуется по списку Сокращенной Палеи русской редакции (РНБ, собр. Софийское, 1448, XVI в.), опубликованной А. Поповым . Сказание о Мелхиседеке Рассказа о Мелхиседеке, сыне Нира, в Библии нет. Мелхиседек – персонаж Ветхого Завета, о котором в Послании апостола Павла к евреям ( Евр. 7:1–3 ) сказано мало и очень таинственно: «Мелхиседек, царь Салима, священник Бога Всевышнего, тот, который встретил Авраама и благословил его, возвращающегося после поражения царей, которому и десятину отделил Авраам от всего, во-первых, по знамению имени царь правды, а потом и царь Салима, то есть царь мира (ср. Быт. 14:18 ). Без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь сыну Божию, пребывает священником навсегда». В других местах Священного Писания имя Мелхиседека вспоминается тогда, когда речь идет о священниках – иереях «по чину Мелхиседекову» ( Пс. 109:4 ; Евр. 5:10; 7:11,15,17,21 ). Эта таинственность, по мнению И. Я. Порфирьева, давала простор для создания различных апокрифических сказаний о Мелхиседеке. Ефрем Сирин и другие авторы отожествляли его с сыном Ноя Симом или видели в нем ангела. Секта еретиков – мелхиседекиян ставила его выше Христа ( Порфирьев И. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях. Казань, 1872. С. 115–120). Апокрифы, приводящие более подробные и мотивированные рассказы о Мелхиседеке, тем не менее ориентировались на библейские представления о нем и включали их непременным элементом в свои повествования. Наиболее часто в древнерусских рукописях встречается рассказ о Мелхиседке, приписанный Афанасию Александрийскому . |
| До начала своей жизни среди зверей он был жестоко мучим за веру во Христа, был утоплен, но спасен из воды Ангелом, указавшим ему гору, на которой он должен был жить со зверями. Когда, по прошествии долгого времени, послали за ним воинов, они не смели подойти к нему, боясь окружавших его зверей, но он велел зверям отойти и отдался в руки воинов. Мучитель Демокрит, к которому он был приведен, спросил его, каким волшебством он усмиряет зверей, и получил ответ, который нам надо запомнить: «Я не волшебник, а раб Господа Иисуса Христа. Я лучше предпочел жить со зверями, чем с идолопоклонниками. Звери боятся Бога и почитают служителей Божиих, а вы не знаете Бога и безжалостно убиваете рабов Его». Духовная жизнь животных и диких зверей нам мало известна и непонятна, но она, несомненно, гораздо более глубока, чем нам кажется. Можно было бы привести много примеров их привязанности к людям за оказанную им помощь и благодеяния. Напомню вам только о тяжело страдавшем и стонавшем льве, которому преподобный Герасим Иорданский вынул из лапы большую занозу. Лев пошел за ним, не отходил от него, пас его осла и иногда вместо него носил воду. Когда умер преподобный Герасим, лев лег на его могилу, бился головой о землю и умер на могиле. В житии великого католического святого Франциска Ассизского читаем легенду о том, как целыми стаями слетались птички на большое дерево, под которым он часами проповедовал им о Господе Иисусе Христе. Почему эти легенды так волнуют нас и приводят в тихую радость? Не потому ли, что это не легенды, а истинные события? Верим, верим мученику Маманту, что страх Божий есть даже у диких зверей. Будем же жить так, чтобы не рабским, а святым страхом Божиим были полны сердца наши и чтобы нам сподобиться помазания от Самого Бога в число друзей Христовых и в залог этого получить благодатные дары Святого Духа. Аминь. 15 сентября 1957 г. О двух важнейших в законе заповедях Из трех Евангельских чтений, которые слышали вы в нынешний день, хочу остановить внимание ваше на первом, ибо оно в высшей степени важно для всех христиан, для всякого человека, любящего Бога. Итак, послушайте: «…один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобна ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 35–40). |
| И вот если он скажет, что вступает по желанию своему, вы все-таки не принимайте его, пока он не проживет тридцать дней в доме хороших людей. И дитя, если нет ему девяти лет, не принимайте его, потому что дитя не совершает дела (слова) свои с рассудительностью. Вскоре построили христиане башню великую, чтобы он жил в ней. И это был папа первый, что был в мире, коего греки прозвали (καλλιερες? может быть и κλρος итал. clero?). И все, что он совершал, было с великою хитростью, чтобы не есть ему их пищи, падали и убоины, – и чтобы не покланяться иконам их. Так жил он там в башне отдельно, установил много заповедей и христиане приняли их на себя с клятвою. И в то самое время, когда он жил там, сочинил множество пизмоним’ов больших для Израиля, – все они на этом основании существуют с его именем, ибо он писал: «да ведает дом Израилев, что они (Израильтяне) веруют в Бога и в ученье Его совершеннейшее, ибо это учение истинно, почему они и называются наследием Его; я Шимеон Кефа терплю по любви к Нему все эти тяжкие и многочисленные беды, ибо я знаю истину и ложь, – вот примите мои пийютим’ы, что сочинил я, да будет милосерд Он ко мне и вам, так как все, что сделал я, сделал по вашему посольству и для помощи вам». Они приняли послание с радостью сердца, послали его главе рассеяния, показали пийютимы начальникам школ и синедриону, – и все сказали, что они прекрасны и восхитительны и что они достойны того, чтобы их говорили хазаны в молитвах своих, – и до сего дня обязаны они говорить их каждую субботу. Сей Симеон Кефа есть тот, кого называют христиане св. Петр». 18 Рукопись древнейшей редакции Тольдота с легендою о Симоне Кефе и его синагогальных пийютимах принадлежит 12-му столетию, т. е. едва не предельной древности рукописного иудейского предания. Один историк 19 происхождение легенды относит к 5-му веку, так как в ней личность Симона Кифы или Петра соединяется с Ильею – Павлом, а этот в свою очередь поставляется в связь с Несторием. Но силлогизм можно перестроить иначе: так как сообщение о Несторие соединяется с личностями апостолов Симона Кифы – Петра и Ильи – Павла, то первоэлементы легенды (о Петре и Павле, и особенно о поэтических творениях Симона Кифы для синагогального богослужения) могли пускать свои корни до времен апостольских. |
| Толковники же Корана, встретивши в сказании Первоевангелия имя Захарии, о котором упоминается в К3:32, как о воспитателе Марии, и наоборот не встретивши в Коране имени Иосифа, создали из известной им истории обручения Марии Иосифу легенду о поступлении Марии на воспитание Захарии, забывая, что в апокрифах говорится не о младенце Марии, а о 12 летней Марии, что там не бросали в реку письменных тростей, и брали к себе Марию не священники и т.д. Эту нашу догадку подтверждает своими толкованиями Хазин. После легенды о Захарии он приводит предание от Мухаммеда-бну-Исхака: «Израильтян постигло бедствие, неурожай, и она (Мария) находилась в том же положении. Захария оказывал благодеяние ей, пока он не стал тяготиться опекой над нею и воспитанием её. Потом он вышел к сынам Израиля и сказал: сыны Израиля! вы не знаете, клянусь Богом, что умножились лета мои, так что я не гожусь в воспитатели дочери Имрана, не возьмёт ли ее у меня кто-нибудь из вас на попечение свое? Они сказали: клянемся Богом, и мы потерпели от этого голода, как ты видишь! И стали передавать ее один другому, но совершенно никого не нашлось, кто бы взял ее на попечение свое, отчего они метнули жребий о ней письменными тростями; и выпал жребий некоему плотнику, по имени Иосифу, сыну Иакова. Он был сын дяди Марии, и взял ее на попечение свое. по Мария (при этом) заметила на лице его недовольство на это и сказала ему: о Иосиф! возложи надежду на Бога, и Бог пропитает нас. И стал Иосиф воспитывать ее там же, где она и была (т.е. в храме), и доставлял ей каждый день от трудов своих все то, что было нужно ей, и что он приносил в михраб, то Бог умножал и увеличивал. И вот Захария вошел к ней и сказал: Мария! откуда у тебя это? Она отвечала это от Бога». 250 Эта легенда не вяжется с легендой о поступлении Марии на воспитание Захарии по тому простому соображению, что там сказано, будто к Марии никто не входил в михраб, никто не приносил ей кроме Захарии и ангела (пищи), и наконец потому обе легенды не могут быть поставлены рядом, что в одной Марию ищут священники, в другой же её не желает некто из народа и т.д. |
| 13. Пелагий (ок. 360 — после 418) — монах, создатель христианского учения (пелагианства), распространившегося в странах Средиземноморья в начале V b.; в противовес концепции благодати и предопределения Августина его учение делало акцент на нравственно-аскетическом усилии самого человека, отрицая наследственную силу греха. 14. Фрустрация (обман, неудача) — психологическое состояние, возникающее в ситуации разочарования, неосуществления какой-либо цели. Проявляется в гнетущем напряжении, тревожности, чувстве безысходности. Реакцией на фрустрацию может быть уход в мир грез и фантазий или же агрессивность и т. д. 15. Каин — в библейской мифологии старший сын Адама и Евы. " И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец. Спустя несколько времени. Каин принес от плодов земли дар Господу, и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его… И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его " (Быт. 4: 2–8). Библейский текст легенды о Каине и Авеле весьма краток и труден для понимания. Этим отчасти вызвано обилие преданий, представляющих различные толкования конфликта между братьями в послебиблейской литературе, которые, однако, сходятся в том, что в основе деяния Каина лежали зависть и ревность по отношению к Авелю 16. Иосиф и его братья — в библейской мифологии Иосиф — любимый сын Иакова и Рахили; был продан братьями в рабство за особое положение в семье, повлекшее за собой их зависть, обострявшуюся как оттого, что Иосиф передавал отцу какие-то порочащие братьев сведения, так и под впечатлением от двух его сновидений, в которых рисовалось первенство Иосифа в роду. После долгих злоключений Иосиф стал править Египтом. Когда гонимые голодом братья Иосифа прибыли в Египет, он поселил их в этой стране. В своих произведениях Э. Фромм неоднократно обращается к образу Иосифа. Его интерес обусловлен сновидениями Иосифа, позволяющими рассматривать его как классический пример толкователя снов, прорицателя, в истории которого особое значение имели вещие сны, наполненные растительными (например снопы, связанные братьями), а также астральными (солнце, луна, звезды как образы матери и отца) символами |
|
|
