| Культуры этой эпохи, к которым причастен был славянский компонент, не обладали этнической «чистотой», скорее им свойственна была полиэтничность. По словам С. В. Алексеева, «со II в. до н.э. праславяне внедряются в несколько разноплеменных культур, не составляя бесспорного этнографического целого. Это пшеворская культура на западе, зарубинецкая, позже Черняховская (вобравшая и пшеворский элемент) культуры на востоке» 1211 . Находясь в процессе экспансии на восток, славяне в свою очередь в эту эпоху вновь столкнулись с натиском германских народов – на этот раз переселившихся на рубеже эр из Скандинавии восточных германцев: готов, гепидов, герулов, вандалов, ругиев, бургундов, скиров. Продвинувшись на юг от устья Вислы и Одера, где они поселились ранее, на рубеже эр, германцы оттеснили славян из междуречья Одера и Вислы в их среднем течении к прикарпатским верховьям этих рек. Готы вместе с гепидами затем ушли дальше на юг: гепиды в Дакию, а готы в северное Причерноморье, где они разделились на везиготов, поселившихся на правом берегу нижнего течения Днепра до устья Днестра, и остроготов, регионом обитания которых стало левое Поднепровье, а также готов-трапезитов, или тетракситов, обосновавшихся в горном Крыму. Готы, овладевшие югом России, или Украиной, где они оказались в соседстве с ираноязычными сарматскими народами, грекоязычными гражданами приморских городов, а также славянами, не истребили и не вытеснили из этого региона славян и сарматов, но покорили их. Отличавшиеся исключительной воинственностью во времена Иордана, то есть в середине I тысячелетия от R X., в прошлом славяне, как пишет тот же писатель, были миролюбивы и представляли опасность для своих соседей лишь из-за своей многочисленности. Археологическим свидетельством симбиоза славян с германцами стала Черняховская культура, ареал которой охватывал Украину и Молдавию. Ее существование продолжалось с начала III до конца IV столетия, когда началось великое переселение народов. В этой культуре присутствовали явным образом различавшиеся этнические компоненты: готский, сарматский, дакофракийский, на севере ареала – балтский, а также славянский. |
| Важнейшей статьей экспорта балтов, как и в прошлом, служил янтарь, который вывозился в основном в Средиземноморье, на Ближний и Средний Восток. Теми же давно проложенными янтарными маршрутами, но в обратном направлении к балтам поступали золотые и серебряные монеты из Римской империи, готские фибулы, ожерелья. Сами балты также изготавливали фибулы из серебра и бронзы, которые обнаружены в раскопках в значительном числе и в разных регионах, но особенно на землях западных балтов – в Пруссии. Среди них встречаются фибулы крестовидной формы, хотя едва ли в этих находках можно усматривать следы влияние христианства – балты в течение еще многих и многих столетий оставались упорными язычниками; самое многое, крестовидность фибул служит свидетельством контактов с христианским миром и представляет собой простое заимствование, как если бы крест был всего лишь декоративным мотивом, подобным другим геометрическим фигурам балтских фибул. Среди археологических находок местного происхождения – массивные серебряные браслеты, ожерелья из серебряной проволоки, а также оружие: щиты с железными умбонами, железные наконечники копий, предметы конской упряжи – стремена и детали уздечек. Артефакты, найденные в результате раскопок, дают представление об одежде и украшениях балтов, особенно женщин: «Женские головы украшали диадемами, изготовленными из бронзовых спиралей и трубок, разделенных рядами бус, шею – ожерелье из стеклянных и янтарных бусин. Бронзовые цепочки, прикрепленные к бронзовым или серебряным фибулам или булавкам, украшали грудь. Девушки до конца железного века продолжали носить тканые или вязаные шапочки, обильно декорированные бронзовыми спиралями и подвесками» 1190 . В степях Восточной Европы, от Волги до Дуная и Тиссы, по соседству со славянами, угро-финнами, кавказскими автохтонами и тюркоячзычными осколками гуннской орды в середине I тысячелетия обитали ираноязычные народы, среди которых доминировали аланы. Правда, значительная часть этого народа вместе с близкими им языгами потоком великого переселения была унесена на запад Европы и в Африку. Топонимические следы пребывания аланов в Испании и Франции сохранились до сих пор: во Франции существует город Алансон, знаменитый своими кружевами. Одна из вероятных версий интерпретации происхождения этнонима «каталонцы» – готы и аланы. Варварское государство на севере Африки со столицей в Карфагене известно в основном с именем вандалов, но его действительным и полным названием было «королевство вандалов и аланов». |
| Так, польский лингвист З. Штибер считает, что «общеславянский язык возник, по всей видимости, в начале первого тысячелетия нашей эры как одна из ветвей праиндоевропейского языка... Прабалто-славянский, на котором говорили по крайней мере в первом тысячелетии до нашей эры, был промежуточным этапом между праиндоевропейским и праславянским языком» 1208 . В славистике по отношению к языку, который Штибер называет прабалто-славянским, нередко употребляют термин «протославянский», акцентируя таким образом перспективу его трансформации в праславянский язык. Дело в том, что после дивергенции значительно большим изменениям подвергся тот диалект этого языка, который стал самостоятельным праславянским языком, в то время как балтские языки, особенно литовский, и до наших дней сохранили архаические черты – недаром для индоевропеистов столь важным материалом исследования праиндоевропейского языка является язык литовский. Происхождение праславянского языка из прабалтославянского, который существенным образом совпадает с прабалтийским, подтверждается тем, что, как считали русские филологи В. В. Иванов и Топоров, концепцию которых резюмирует X. Бирнбаум, ранний праславянский язык «по существу, выводим из гипотетической прабалтийской лингвистической модели. Обратное возведение общей... балтийской языковой структуры к ее раннему праславянскому соответствию кажется фактически невозможным» 1209 . Праславянский язык затем в течение длительного времени, вероятно до середины I тысячелетия от P. X., не подвергался языковой дивергенции, начало которой, явившееся следствием масштабного расселения славян на обширном пространстве Центральной и Восточной Европы, привело к образованию диалектов, ставших уже отдельными самостоятельными языками никак не ранее рубежа I и II тысячелетий. Наиболее вероятным археологическим эквивалентом ранней праславянской общности в момент, когда она стала пользоваться своим особым диалектом прабалтославянского, или протославянского языка, была тшинецкая культура, ареал которой локализуется на юге Польши – от верхнего течения Одера до Западного Буга – и датируется XV–XII веками до P. |
| Марию дан был триумф, но он испытывал ревность к своему предшественнику Метеллу, который получил прозвище «Победителя Нумидии», и к Сулле, чей подвиг был запечатлен в вылитой по заказу Бокха золотой статуе на Капитолии, изображавшей выдачу Югурты Сулле. После победы над Югуртой позиции Рима в Африке существенно укрепились, но в Риме решили не обращать Нумидию в провинцию. Ее западная часть, позже названная Мавританией Цезарейской, была передана Бокху, а нумидийским царем и союзником римского народа поставили единокровного брата Югурты, внука Массиниссы Гауду, правившего до своей кончины в 88 г. Союзником Рима стал, естественно, и мавританский царь Бокх. В союзнические отношения, предполагавшие зависимость, принудили вступить и гетульские племена, обитавшие далеко на юге, по границе с Сахарой. 4. Война римлян с кимврами и тевтонами и карьера Гая Мария В конце II столетия до Р.Х. Рим воевал не только против Нумидии, но и с врагом, с которым ранее ему не приходилось иметь соприкосновения, – с германскими племенами кимвров и тевтонов. Во второй noлobuhe I тысячелетия до Р.Х. германцы, которые ранее занимали относительно компактную и несравненно меньшую территорию, чем их соседи кельты, пришли в движение. Экспансия германских народов направлена была на европейском континенте на юг и восток, а в Скандинавии – на север, а также через Балтийское море на континент. K kohцy II столетия германцы заняли все побережье Северного и Балтийского морей от Рейна до правого берега Вислы. В пределах Центральной Европы германцы продвинулись на юг до левобережья верхнего Дуная, заняли бассейн Эльбы, берега среднего и нижнего Одера. В Скандинавии германцы освоили юг современной Швеции и Норвегии. Наконец, одно из германских племен, бастарны, оторвавшись от основного германского массива, продвинулось около 200 г. до Р.Х. далеко на юго-восток, к устью Дуная. Впрочем, ввиду отсутствия отчетливых сведений о языке бастарнов, некоторые историки и археологи относят их к кельтам. Экспансия германцев осуществлялась за счет их соседей: финноязычных племен, вероятно, прямых предков современных саами, в Скандинавии, балтского народа эстов на правобережье Вислы, славян – в междуречье Вислы и Одера, славян и венетов – в регионе Лужицкой культуры, в бассейне среднего течения Эльбы, а также кельтов. |
| Индоевропейская языковая семья, как известно, разделена на группы языков, которые имеют между собой очевидное родство, воспринимаемое непосредственно, без каких бы то ни было лингвистических исследований, в том числе и филологически несведущим человеком. Если иметь в виду сохранившиеся поныне языки, то исчерпывающий перечень таких групп будет включать кельтскую, германскую, романскую, выросшую из латинского языка, который был, некогда, одним из италийских языков, славянскую, балтскую, иранскую, индоарийскую и нуристанскую группы, а также, ныне изолированные внутри большой индоевропейской семьи, языки: греческий, армянский и албанский. Благодаря прочитанным письменным памятникам, а также, при отсутствии памятников, благодаря сохранившимся в иноязычных текстах отдельным словам, благодаря топонимическому и ономастическому материалу, известно существование тохарского языка, хеттского, с родственными и преемственно связанными с ним, позднейшими анатолийскими языками: лувийским и лидийским, иллирийской группы, к которой принадлежит и современный албанский, и, наконец, фракийских языков, ни один из которых не имеет, доживших до наших дней, преемников и представление о которых почерпается только по отдельным словам в иноязычных памятниках. Греческому языку был близок, просуществовавший до эллинистической эпохи, македонский язык, превратившийся, затем, в диалект греческого языка. Некоторые из этих групп имеют особенно тесное родство, оно связывает балтские и славянские языки, так что, вполне правомерно употребляется термин «балтославянские языки», а также иранские с индоарийскими и занимающими промежуточное положение между ними нуристанскими языками, на которых говорят немногочисленные жители гор северо-восточного Афганистана и, примыкающего пакистанского пограничья. Языки этих трех групп принято называть индоиранскими. Более тесные связи между другими языками и языковыми семьями, например, греческим и италийскими, славянскими и германскими, кельтскими и италийскими, кельтскими и германскими, германскими и индоиранскими, армянским и иранскими, анатолийскими и индоарийскими, носят уже односторонний, а не универсальный характер. Проблематичность генетической природы этих связей не позволяет предложить еще один уровень классификации внутри индоевропейской семьи. Хотя, некогда, такой уровень классификации был общепризнанным в филологии. |
| Ираноязычие всех вообще геродотовых скифовкочевников стоит вне сомнения. Очевидно также, что ко времени Геродота некоторые скифские племена, ализоны, а также борисфениты, подверглись некоторой эллинизации. Геродот определенно обозначает не скифский характер обитавших севернее людоедовандрофагов, меланхленов, будинов, йирков. Не называет он скифами и упомянутых им невров. Высказывались разные предположения об их действительной этнической принадлежности. Б. Рыбаков считает невров славянами, а М. Гимбутас отождествляет невров с восточными балтами, андрофагов – с финнами мордвинами, меланхленов – с поволжскими уграми, а будинов – с вотяками, то есть удмуртами (Гимбутас Мария. Балты. Люди янтарного моря. М., 2004, с. 101–105). Эти сближения, конечно, проблематичны, но не лежат за пределами возможного, во всяком случае, присутствие в Восточной Европе в век Геродота балтских и угро-финских племен – факт бесспорный. Особенно трудный характер имеет вопрос об этнической принадлежности скифовземледельцев. М. Нидерле, Гимбутас и Б. А. Рыбаков считают их славянами. Рыбаков (см.: Б. А. Рыбаков. Язычество древней Руси. М., 1988, с. 40–50) отождествляет со славянами скифовземледельцев, или пахарей, а также борисфенитов и даже однажды упомянутых у Геродота сколотов (см.: Б. А. Рыбаков, цит. изд., с. 188). Но Геродот писал: «Первым жителем этой еще необитаемой тогда страны был человек по имени Таргитай. Родителями этого Таргитая, как говорят скифы, были Зевс и дочь реки Борисфена… А у него было трое сыновей: Липоксаис, Арпоксаис и самый младший Колаксаис… От Липоксаиса… произошло скифское племя, называемое авхатами, от среднего брата – племя катиаров и траспиев, а от младшего из братьев – царя племя паралатов. Все племена вместе называются сколотами, т.е. царскими» (Геродот, цит. изд., с. 188). Таким образом, сколоты, по Геродоту, не скифы-земледельцы, но царские скифы, то есть кочевники par excelence. Б. А. Рыбаков, равно как Л. Нидерле и М. Гимбутас, местом обитания праславян Геродотовой эпохи считали среднее Приднепровье. |
| К концу 6 столетия славяне крепко обосновались на левом берегу Днепра до впадения в него Ворсклы, так что ареал их обитания включал уже Черниговскую, Сумскую, Брянскую и Смоленскую области, а также большую часть Полтавской, Харьковской, Белгородской, Курской, Орловской, Калужской областей, запад Московской и Тверской и юг Псковской области, простираясь до истоков Западной Двины; затем его граница с балтским ареалом приблизительно совпадала с современной границей Белоруссии с Латвией и Литвой, притом что в разных регионах Белоруссии сохранились многочисленные островки балтоязычного населения, на славянизацию которых ушли столетия. Территория Восточной Пруссии, вплоть до Вислы, в том числе и та ее часть, которая отошла к Польше – с ее мазурскими озерами и болотами, в 6 в. оставалась еще балтоязычной. Таким образом, в славянский ареал входило побережье Балтики от устья Вислы до Ютландского полуострова, в южной части которого поселения славян соприкасались с местами обитания саксов и, возможно, также ютов и англов, оставшихся там после массового переселения их соплеменников в Британию, и с территорией данов, к концу 6 в. окончательно колонизовавших Ютландию. Монолитно славянский характер имело, однако, лишь население ядра славянского ареала и примыкающей к нему периферии. Славянский ареал был как бы изрешечен многочисленными иноязычными вкраплениями, из которых самым массивным и политически значимым было тюркское присутствие и господство: булгарское – в причерноморских степях Новороссии и аварское – в Паннонии и на примыкающих к ней территориях Восточной Венгрии, Молдавии и Добруджи, на Буковине и в Южной Галиции. Авары захватили эти земли и поселились в них в 560-е гг. В первой половине 6 в., до завоевания Паннонии и примыкающих к ней территорий в Центральной Европе, там обитали германские племена лангобардов, маркоманов, гепидов, но, когда основная их масса оставила эти земли, оставшиеся там разрозненно жившие германцы подверглись постепенной ассимиляции славянами. На заселенной славянами территории, входившей ранее в Римскую империю, включая Дакию, оставленную римлянами через столетие после ее завоевания, особенно в Трансильвании, Далмации и Истрии, в 6 в. |
| Выше уже говорилось о постепенной, продолжавшейся в течение многих столетий, вплоть до конца Средневековья, славянизации балтов в Белоруссии и на примыкающих к ней территориях украинского Полесья и западных областей Российской Федерации. В междуречье Вислы и Эльбы сохранились малочисленные германские островки. Изначально германоязычное племя варнов, обитавшее в Мекленбурге, оставалось таким и в 6 столетии, оказавшись в славянском окружении, но впоследствии варны перешли на славянский язык. Сохранялись ли на территории, освоенной славянами, ираноязычные племена или осколки племен языгов или аланов, сохранивших язык своих предков сарматов, – сказать трудно. Очевидно только, что одна из трех основных ветвей славянства – анты, сложилась в результате постепенной славянизации племенного союза, в котором изначально господствовала ираноязычная верхушка над преобладающей славянской массой. Не имея положительных свидетельств существования кельтоязычных островков в Центральной Европе, в которой за тысячу лет до 6 столетия кельтский элемент доминировал, саму эту возможность следует отнести к области спекулятивной и сугубо гипотетической. Иное дело – присутствие у славян Центральной Европы генетического, биологического родства с кельтами. Оно, бесспорно, имеется. Его генетической меткой в современной антропологии принято считать наличие в популяции лиц, принадлежащих к гаплогруппе R1b, преобладающей среди англичан, французов и немцев: в настоящее время этим индикатором обладают по 35% чехи и словаки, 21% – словенцы, 17% – болгары, 16% – хорваты, 12% – поляки, 11% – сербы, 7% – русские. В высшей степени вероятно, что кельты в свою очередь унаследовали эту метку от носителей культуры колоколовидных кубков. Ассимиляция славянами балтов и германцев не влекла изменений расового характера ввиду отсутствия между ними заметных расовых отличий – они наступили позже вследствие разной степени модификации антропологического типа славянских, балтских и германских народов под влиянием монголоидного фактора, обусловленного в основном вторжением в Европу тюркоязычных кочевников, носителей смешанной расы с европеоидными и монголоидными чертами. |
| Самый подробный перечень славянских племен и племенных союзов содержится в «Баварском географе», составленном в первой половине 9 в. во Франкском государстве. Название памятника условное и связано с местом его обнаружения – Баварской библиотекой в Мюнхене. Это приписка к трактату Боэция по геометрии. Его название – «Descriptio civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii» («Описание городов и регионов к северу от Дуная»). Большая часть регионов, поименованных в этом списке, – это земли, населенные славянскими племенами. Некоторые из топонимов и этнонимов не поддаются однозначному прочтению. К узнаваемым славянским этнонимам относятся упомянутые в «Баварском географе» nortabtrezi (нортабтричи, то есть северные бодричи, или ободриты), вильцы (лютии), linaa (глиняне), бетеничи, hehfeldi (гавеляне), лужичане, чехи, названные богемцами (betheimare), моравы – эти племена в соседстве с государством франков, а дальше находятся земли таких племен, как osterabtrezi (восточные ободриты), бужане, уличи, aturezani (тиверцы), lendizi, то есть лендзяне, или ляхи, velunzani (волыняне), берзиты, висляне, слензяне, лужичане, дедошане, мильчане, бежунчане, поляне. Перечень содержит также иные этнонимы – балтских, угро-финских, тюркских народов. Обзор расселения славянских племен и народов содержится и в «Повести временных лет», в которой название племени главным образом сопрягается с топонимами, а более определенно с гидронимами – названиями рек, на берегах которых они селились: «По мнозех же времянех сели суть словени по Дунаеви, где есть ныне Угрьска земля и Болгарьска. От тех словен разидошася по земле и прозвашася имены своими, где седше на котором месте. Яко пришедше седоша на реце имянем Марава, и прозвашася морава, а друзии чеси нарекошася. А се ти же словени: хровате белии и сереб и хорутане… Словени же ови пришедше седоша на Висле, и прозвашася ляхове, а от тех ляхов прозвашася поляне, ляхове лутичи, ини мазовшане, ини поморяне. Тако же и ти словене пришедше и седоша по Днепру и нарекошася поляне, а друзии древляне, зане седоша в лесех; а друзии седоша межю Припетью и Двиною и нарекошася полочане, речки ради, яже втечет в Двину, имянем Полота, от сея прозвашася полочане. Словени же седоша около езера Илмиеря, и прозвашася своим имянем» 1113 . |
| Тут же обсуждалось предложение, не открыть ли вместо бесед читальню. Наконец, всеми присутствовавшими на празднике были подписаны заранее изготовленные два благодарственных адреса великим ревнителям «древле-православия» г. Швецову и г. Верховскому (Не эти ли лавры бывшего иерея Верховского пленяют о. протоиерея Преображенского?). Под адресами в числе прочих подписался и эконом Рогожского Кладбища Афанасий Соловьев. Адресы эти немедленно посланы были по принадлежности. Недавно приехал в Москву из Черниговских слобод хорошо известный нашим читателям из статей о. Пимена, г. Сальникова и др. раскольнический поп Ефим Мельников. Он приехал, якобы, для свидания с сыном, служащим на фабрике у самого Арсения Иваныча Морозова, а, в сущности, затем, чтобы наведаться – нельзя ли получить теплое местечко попа на Рогожском Кладбище. Видно, в слободах житье приходит трудное, когда пристают с вопросами разные так называемые им «отступники»! Расчеты получить место на Рогожском и теперь, однако же, оказались тщетными. Ввиду неподатливости Сильвестра Балтского, под ведением которого состоит он, отказаться от Окружного Послания, московские приятели посоветовали Мельникову и не хлопотать о месте на Рогожском. В Москве Мельников не преминул, разумеется, принести жалобу на неприятности, причиняемые раскольникам и особенно ему, попу Евфимию с Сильвестром, от о. Пимена, которого не постыдился всячески чернить. Г. Мельников не сообразил одного, что его брань служит лучшим свидетельством в пользу о. Пимена, показывает, что этот смиренный и неутомимый проповедник истины православия ставит защитников раскола в невозможность отвечать ему чем-либо другим, кроме брани. По совещании с московскими начетчиками, и, вероятно, с самим Перетрухиным, Мельников придумал написать вопросы о. Пимену, надеясь поставить его в затруднение: в вопросах этих повторяется старая песня, что единоверцы состоят будто бы под клятвами собора 1667 г. (недаром Мельников не расстается с «Протоколами» г. Филиппова!). Подаст ли он свои вопросы о. |
|
|
