| Перемена в политике Латинского императора не осталась незамеченной со стороны византийцев, а дикий нрав половцев вскоре ожесточил сердца греков, понявших, что они напрасно надеялись увидеть в Иоанне Калояне своего освободителя. В Филиппополе восстал Алексей Аспиет, с которым болгары разделались очень жестоко, и это было только начало византийского сопротивления. Весной 1206 г. война возобновилась, и болгары тысячами уводили греков в плен, принудительно расселяя их на берегах Дуная. Как выяснилось, Калоян очень хотел получить прозвище «истребитель римлян», определенно заявляя, что в его сердце уже давно живет месть к византийцам за дела императора Василия II Болгаробойцы. Но уже во второй половине лета 1206 г. болгарам пришлось испытать на себе крепость латинских рыцарей – отважный Генрих Фландрский смело нападал на фракийские владения Калояна, имея большой успех. Он заставил болгар снять осаду Дидимотихона и отвоевал Адрианополь, радостно приветствуемый местными греками. Затем Генрих нанес Калояну новое поражение, отбив громадный обоз и освободив всех пленных византийцев. Союзники постепенно оставили Калояна – вначале половцы бросили осаду Адрианополя и возвратились в свои становища, а затем от него ушел Никейский император Феодор Ласкарис, примирившийся с латинянами 23 . Успехи латинян были бы несравнимо большими, если бы в военных кампаниях 1205–1206 гг. венецианцы действовали с ними солидарно. Но – ничуть не бывало. Новый дож Венеции Пьетро Дзиани (1205–1229) присвоил себе титул «деспот», подписывал свои документы пурпурными чернилами, как Византийские императоры, и претендовал как минимум на равенство с Латинским императором. Когда Генрих Фландрский отправился в поход на болгар, венецианцы даже не попытались помочь ему, но, воспользовавшись ситуацией, отправились грабить побережье Мраморного моря. Тем не менее позднее Латинскому императору удалось урегулировать с ними отношения, и венецианцы пошли на уступки, опасаясь, что генуэзцы захватят их острова в Ионическом море. Однако время было потеряно 24 . |
| Пселл, см. Михаил Пселл Пти П. 601 Пулхас, см. Бульдаги Пунтес 165, 505 Пуссин П. 447, 621 Пухей (Абу-Хайан?) 406, 407, 414, 415, 617 Радин 116, 474 Радойчич Н. 548 Радомир 234, 297, 298 Радульф Каэнский 572, 574, 585, 586 Раймунд Ажильский 569, 572, 574, 575, 579 Раймунд Антиохийский 606 Раймунд Беранже II, граф Барселоны 81, 467 Раймунд Тулузский, Сен-Жилль, Исангел 292—295, 306, 308—311, 317, 377, 380, 564, 569, 570, 577— 584, 586, 607 Райффершайд А. 46, 47, 443, 459, 487, 505, 520, 555, 562, 565—568, 576, 586, 589—591, 595, 600, 601, 603—605, 607, 609, 615, 616 Рамсей В. 603, 615, 617 Рапсомат 24, 248—250 Рауль, крестоносец 287—289, 567 Рауль, отец Умберта 372 Рауль, посол Роберта Гвискара 85, 86, 461, 504 Рауль Понтуас 461, 504 Рей Е. 587 Ректор, Лжемихаил 28, 79, 80, 86, 87, 133, 455 Ренальд 165 Ренальд Муска 505 Ренар 372 Рено Е. 45 Рено де Брей 561, 562 Рено из Туля 567 Риан 558 Ридван 573, 582 Ричард, крестоносец 349, 353, 599 Ричард Принчита (см. также Принципат?) 372, 599 Ричард Сенешаль 372 Роберт Гвискар, Гвискар 7, 13, 20, 28, 30, 38, 41, 42, 44, 74— 90, 126, 133—135, 140—151, 153—162, 165, 171, 181—189, 319, 365, 455—462, 466, 486— 495, 497—500, 502—504, 507, 517—520, 527, 568, 599 Роберт, сын Роберта Гвискара 518 Роберт Лорителло, Боритил 85, 460 Роберт Монах 565 Роберт Норманнский 572 Роберт Парижский 567 Роберт II Фландрский 307, 570, 577 Роберт I Фризский, Фландрский граф 214, 217, 232, 535, 542, 543, 557, 558 Рожер, брат Рауля 86, 87, 461 Рожер, сын Дагоберта 372, 461 Рожер, Франк 349, 359, 361 Рожер Борса, Рожер 84, 88, 138, 160, 161, 182, 460, 490, 503, 517—520, 568 Рожер Сицилийский 568 Роланд 458 Роман, «манихей» 342 Роман III, император 488, 516 Роман IV Диоген, Диоген, император 7, 54, 56, 57, 79, 90, 108, 148, 190, 205, 209, 255, 266, 269, 413, 425, 439—441, 444, 455, 465, 476, 477, 479, 488, 496, 522, 549, 553, 625 |
| Однако эта победа только ускорила войну никейцев с французами. Генрих Фландрский узнал, что на землях бывшей Византийской империи были распространены послания Феодора I, в которых тот предлагал всем грекам объединиться под своими знаменами, чтобы отвоевать от «собак-латинян» священный для византийцев Константинополь. Такая постановка вопроса находилась за гранью понимания Латинского императора – он искренне недоумевал, зачем Феодору I Ласкарису, имевшему богатые земли и устойчивое положение, рисковать всем благополучием ради призрачной идеи восстановления Византии. Так или иначе, но Латинский император решил навязать своему противнику собственную военную стратегию, а потому, спешно собрав войска, первым двинулся в поход на Никею. Уже в июле 1211 г. ромеи потерпели поражение под Пигами, которую осаждало войско Ласкариса, а 15 октября 1211 г. – на реке Риндаке около Лопадия. После этого византийские мобильные отряды отваживались только на мелкие нападения и засады, причиняя тем не менее определенное беспокойство французам. 13 января 1212 г. Генрих Фландрский занял Пергам. Сначала он думал захватить резиденцию Ласкарисов – Нимфей, городок в 15 км восточнее Смирны. Но затем решил, что не имеет смысла отвлекаться от главной задачи. Французы повернули к Опсикию, надеясь захватить сильные крепости Лентианы и Пиманион. По счастью для византийцев, замысел Генриха Фландрского не удался, поскольку каждая победа доставалась тому высокой ценой. В частности, только задействовав все свои силы, Генриху удалось взять крепость Лентианы. Ее защитники покрыли себя бессмертной славой, 40 дней отбивая непрерывные штурмы без воды и пищи. Византийцы ели кожу со своих щитов, но не сдавались. Когда стены пали под стенобитными орудиями, Константин Ласкарис, начальствующий над ними, приказал зажечь огромный костер по периметру, и крепость продолжала держаться. Но герои не могли более удерживать оборону и летом 1212 г. сдали крепость латинянам 57 . Латинский император, сраженный мужеством «людей, посвятивших себя Аресу», поступил мудро: он отпустил военачальников – Константина Ласкариса и царского зятя Андроника Палеолога, а остальных воинов взял себе на службу. |
| Не в один год, не в несколько месяцев созревают такие предприятия и такие движения, как первый крестовый поход. Не одни мистические порывы и аскетические потребности произвели его; не путешествие на воздушных шарах в неведомую страну предпринимали Франки в конце XI столетия. Они сбирались спасать своего союзника, который звал их к себе на помощь; они шли с большой надеждой на мирские выгоды, с мыслью о богатствах Византии. В глазах рыцарства граф Роберт Фриз был, конечно, более красноречивым и более убедительным проповедником, чем какая-либо темная личность в роде Петра Амиенского. Обладая образованием, редким для своего времени, 181 умом и характером в высшей степени независимым, граф Роберт возбуждал против себя сильные жалобы духовенства, которые не смолкли и после его покаянного путешествия в Палестину, 182 но зато он был идолом всего рыцарства. Когда, по возвращении из Константинополя, он провожал (в 1090 г.) свою дочь Адель через Францию в Италию, где она должна была выйти замуж за графа Рожера Апулийского, то его путешествие по Франции было похоже на триумфальное шествие; его принимали с живейшим энтузиазмом все люди, принадлежащие к племени Франков. 183 Вообще это был один из самых замечательных и сильных государей всего христианского мира, каким он в местных источниках и величается. 184 Его родственные связи были обширны и важны. Кроме дочери Адели, 185 которая ранее своего итальянского брака была за Канутом Датским, он имел сестру – Матильду; мужем последней был не кто другой, как сам Вильгельм Завоеватель. Что касается Востока, то там слава Фландрского графа утвердилась еще гораздо ранее его путешествия во Святую Землю. Двадцать лет тому назад (в 1071 г.), когда юный Роберт Фриз был не более, как смелым искателем приключений, Норманны, забравшиеся в Восточную империю в виде наемников, призывали его к себе в Константинополь и обещали возвести его на трон Константина Великого , недостойно занимаемый Михаилом Дукой. 186 Если бы графу Роберту суждено было дожить до 1096 года, то без сомнения никто другой не стоял бы во главе рыцарских крестоносцев, и не было бы после никакого спора о том, кто должен носить корону Иерусалимского королевства: мечта юности, тянувшая Фландрского героя на восток, исполнилась бы другим путем. |
| Завоевание богатых земель позволило Ласкарису укрепить многие крепости, нанять вполне приличную армию и даже сформировать собственный флот. На его сторону перешел итальянский корсар Стирион, ранее служивший Византийским императорам. Оставалось разделаться с Давидом Трапезундским, политические амбиции которого не уменьшались со временем 50 . Конечно, сам Давид уже не мог справиться с Ласкарисом, набравшим большую силу, но ему в очередной раз пришли на помощь французы из Константинополя, крайне обеспокоенные могуществом Никейского императора. Чтобы нейтрализовать Генриха Фландрского и получить признание в Европе, Феодор Ласкарис мудро попытался привлечь на свою сторону Римского папу Иннокентия III, чей авторитет на Западе был почти непререкаем. В своем послании понтифику царь перечислил все беды, которым подверглись византийцы от латинян, упрекнул Генриха Фландрского в нарушении условий мирного договора и просил папу выступить посредником между Константинополем и Никеей. Увы, эта попытка не удалась – в своем ответном письме Иннокентий III ответил не императору, а «знатному мужу Федору», что тот обязан подчиниться настоящему императору Генриху Фландрскому и принести ленную присягу на верность. Поведения крестоносцев папа не извиняет, но тут же поясняет, что они – следствие отпадения греков от Римской церкви (!). В заключение апостолик предлагал Ласкарису направить своего посла в Константинополь, где папский легат мог совместно с ним составить договор о ленной присяге Феодора I Латинскому императору. Конечно, Никейский царь даже не думал следовать советам Иннокентия III – тонкий политик и дипломат, папа на этот раз проявил совершеннейшую недальновидность и непонимание истинной ситуации на Востоке. Ласкарис уже был настолько силен, что сам Петр Брашейль, победитель греков, охотно дал согласие служить ему против Латинского императора, заставившего его отказаться от лена Кизика. Они даже вместе замыслили поход на Константинополь (!), но вскоре Брашейль попытался изменить Ласкарису, был схвачен и казнен византийцами за измену – говорят, с него сняли кожу 51 . |
| Политика Людовика IX привела к территориальному разрастанию государства и к возрастанию его международного авторитета. Людовик IX начинает выступать арбитром в межгосударственных конфликтах. К концу XIII в. уже три четверти французских территорий находились под властью короля. На рубеже XIII-XIV вв. активную централизаторскую политику проводил Филипп IV Красивый (1285–1314). При нем была присоединена Шампань – богатая область, в которой производилось знаменитое французское шампанское, приносившее огромный доход. При Филиппе IV установились династические связи между Францией и Наваррой. При нем Англия лишилась практически всех своих французских владений. Английским королям принадлежала только узкая полоска побережья Бискайского залива. Менее успешной была франко-фландрская политика Филиппа IV. Он мечтал о присоединении богатой торговой Фландрии. Номинально Фландрия входила в состав французского королевства, часть ее территории принадлежала Священной Римской империи, торговые отношения связывали Фландрию с Англией. Начинается Фландрская война, втянувшая в себя главные силы Европы. Жители Фландрии приняли активное участие в войне. В 1302 г . состоялась знаменитая битва при Куртрэ, получившая в истории название «Битвы шпор», в которой жители Фландрии одержали блестящую победу над французскими рыцарями. В знак победы они сняли шпоры с убитых рыцарей (а их было несколько десятков тысяч) и повесили их гирляндой в соборе. Эти действия фламандцев дали название битве. Битва при Куртрэ на время положила конец притязаниям французского короля на Фландрию и одновременно знаменовала собой закат французского рыцарства. Но тем не менее через несколько лет Филиппу IV удалось присоединить к своим владениям часть южной Фландрии. Постоянные войны, которые вел Филипп IV, истощали королевскую казну. Король остро нуждался в деньгах и постоянно искал источники пополнения казны: он увеличил нерегулярную королевскую талью, вводил принудительные займы и т.п. Процесс над тамплиерами пополнил государственную казну, что дало Филиппу IV возможность продолжить свою внутреннюю и внешнюю политику. В поисках все новых доходов король обратился к французскому духовенству, которое пользовалось огромными привилегиями – в частности, оно никогда не платило налогов. Филипп IV обязал духовенство платить налоги, в нарушение всех его старинных привилегий. |
| Этот свято чтимый гвоздь они доверили с тех нор носить в сражениях Исангелу как чистейшему из всех. На следующий день через потайные ворота они выступили против турок. При этом граф Фландрский просил остальных уступить ему в единственной просьбе – позволить первому, всего с тремя воинами, напасть на турок. Его просьба была удовлетворена. В то время как фаланги, выстроившись поотрядно, стояли друг против друга и готовились начать сражение, граф Фландрский сошел с коня и, трижды простершись на земле, воззвал к богу о помощи; Все воскликнули: «С нами бог!», а он во весь опор устремился на самого Кербогу, стоявшего на холме. Быстро метнув копья, они повергли наземь встретившихся с ними лицом к лицу турок. Устрашенные турки, вместо того чтобы вступить в бой, видя, что божья сила помогает христианам, обратились в бегство. Во время бегства большая часть варваров была подхвачена водоворотами рек и утонула, а их тела образовали как бы мост для бежавших позади 1133. После длительного преследования кельты повернули назад и заняли турецкий лагерь, где нашли все снаряжение варваров. Они хотели тут же забрать с собой всю собранную турками добычу, но она была столь велика, что лишь в течение тридцати дней ее с трудом удалось перенести в Антиохию. Здесь кельты ненадолго задержались, чтобы передохнуть от тягот войны; в то же время они, беспокоясь об Антиохии, искали человека для охраны города 1134. Им оказался не кто иной, как Боэмунд, домогавшийся этого еще тогда, когда город не был взят. Предоставив ему всю власть в городе, они сами отправились в Иерусалим 1135. По дороге они захватили много приморских городков; те же, которые были лучше укреплены и требовали более длительной осады, они, спеша к Иерусалиму, пока не трогали. Окружив его стены и приступив к осаде, они после месяца непрерывных штурмов взяли город 1136 и убили много жителей – сарацин и евреев 1137. Когда же все покорились и уже никто не оказывал сопротивления, они вручили всю власть Готфриду и назвали его королем 1138. |
| ст. Самоса и Карии митрополия ), Кос, Тинос. Венецианцы получали Грецию к западу от хребта Пинд, Ионические о-ва, Зап. Пелопоннес от Патр до Модона, часть Эвбеи , Андрос, Эгину и Саламин. Венеция пользовалась всеми правами беспошлинной торговли на территории Л. и. и на ее вассальных территориях, контролировала торговлю и работу основных портов Л. и., включая К-поль. Главой венецианской администрации являлся подеста, опиравшийся на совет венецианских нобилей. Он обладал правом накладывать вето на решения императора, но полностью подчинялся властям Венеции и действовал по их инструкциям. Венецианцы, получившие феоды на территории Л. и. и являвшиеся тем самым вассалами императора, должны были нести обычные сеньориальные повинности, включая военную службу. Бонифаций Монферратский получал владения в М. Азии и Крит, к-рые еще предстояло завоевать, но быстро обменял малоазийские территории на Фессалонику и прилегавшие к ней земли Фессалии и Македонии (завоевал их позднее; см. ст. Фессалоникийское королевство ), а Крит отдал венецианцам в обмен на Пелопоннес и солидное денежное вознаграждение. Почти сразу же Л. и. столкнулась с сильным сопротивлением греч. населения, к-рое возглавили местные архонты, и соседнего Болгарского царства, во главе к-рого стоял Калоян . В нач. 1205 г. греки подняли восстание в Дидимотихе (Фракия; ныне Сев.-Вост. Греция), истребив гарнизон крестоносцев, а затем изгнали их из Адрианополя . 14 апр. 1205 г. войска Балдуина I были разгромлены Калояном в битве у Адрианополя. Сам император попал в плен и затем скончался в болг. темнице. 4 сент. 1207 г. в битве с болгарами в Родопах погиб 1-й король Фессалоники Бонифаций Монферратский. В результате почти сразу же Л. и. оказалась на пороге гибели. Брат Балдуина I Генрих Фландрский стал регентом, а с 1206 г., когда было получено достоверное известие о смерти Балдуина I,- императором. Он изменил политику по отношению к местному греч. населению, пытаясь привлечь его на свою сторону различными уступками, в т. ч. |
| Между тем, Саладин всеми силами поддерживал Аккон и звал на помощь других владетелей, указывая на то, что за христианами море, которое беспрерывно приносит все новые и новые силы, и полчища христиан растут день ото дня; указывал опасности в будущем, если христиане окрепнут и утвердятся в Святой Земле. Но все призывы были тщетны. С июня 1191 года уже начались переговоры между начальниками крепости Аккона и крестоносцами о сдаче крепости со всеми ее запасами и снарядами, о выдаче святого креста и об освобождении христианских рыцарей и латников из плена. Гарнизон мог вернуться к Саладину, который был обязан за то уплатить 200.000 червонцев, в обеспечение чего было оставлено большое число заложников. Переговоры эти были вскоре закончены, так как гарнизон отчаялся в возможности сдержать силу крестоносцев, и последние с восторгом заняли Аккон, и на стенах и башнях поднялись христианские знамена. С горечью подписал Саладин это перемирие и удалился вглубь страны собирать новые силы для дальнейших битв и защиты Иерусалима. Целый ряд неудач, сопровождаемых гибелью людей, нуждой, унижением, все-таки не могли образумить главных предводителей крестоносных ополчений. И после этой победы вражда не только не угасла, а, напротив, разрасталась все шире и шире, разливаясь огнем по всему лагерю. И только вражда Конрада с Гвидо, наконец, окончилась условием, что после смерти короля Гвидо ему наследует Конрад; пока же последний должен был получить Тир, Бейрут и Сидон, а брат Гвидо, Готфрид Лузинский, – Иоппе (Яффа). XIII. Отъезд Филиппа II Вскоре после того Филипп стал собираться уезжать домой, ссылаясь на болезнь; но говорили, будто он опасался за свою жизнь, так как якобы был составлен против него заговор между Ричардом и Саладином. Проще же всего было предполагать, что Филипп торопился предъявить свои права на наследство умершего недавно графа Фландрского, Филиппа. Ричард Львиное Сердце был крайне возмущен этим. Во-первых, борьба с Саладином только еще начиналась, а во-вторых, как бы в отсутствие его Филипп не напал на английские владения, и во избежание этого потребовал от Филиппа клятвы, что он не тронет английских владений. |
| Текст приведён не точно, от этого не теряется его доказательное значение. Ср. К. Аксакова. Т. I, 537. Изд.]. Призрак мнимого родового быта в старой Руси исчезает перед критикой памятников, писанных и живых. Его нельзя допустить по одним догадкам, основанным на одном, дурно понятом слове «род», тогда, когда законы никогда не упоминают о родовом быте и прямо отрицают его начала, допуская равенство родственников по женскому колену с родственниками по колену мужскому, не только в делах гражданских, но и в делах мести. Для филолога же вопрос решается простым наблюдением над бедностью слов, означающих степени родства бокового, и над богатством слов, относящихся к родству по бракам: «шурин, деверь, свояк» и проч. Во всяком случае, Славянское понятие о роде, допускающем избрание, не имеет ничего общего с местничеством. 36 Подобные явления встречаются и на Западе. Когда благородный освободитель Шотландии Воллас, после нескольких побед, был изменою передан во власть Англичан, немилосердный Эдуард I велел его четвертовать и члены его разослать по большим городам. Голова, разумеется, осталась в Лондоне; а город Кентербери, которому досталась левая рука, жаловался на то, что Йорку досталась правая, между тем как Кентербери должен бы был её получить по старшинству города и епископства. Несмотря на этот отвратительный и смешной пример местной гордости и, несмотря на начатые (?) споры о старшинстве цехов и городовых частей во Фландрских городах, кажется, никто ещё не отыскивает местничества на Западе. 37 Я должен здесь заметить, что г. Буслаев в Московских Ведомостях выразил своё удивление тому, что И.В. Киреевский отрицает существование песен о Татарском иге, г-ну же Буслаеву известны многие песни о Татарских набегах. Можно бы легко догадаться, что и И.В. Киреевскому известны кое-какие песни о том же предмете. Разница только в одном: г-н Киреевский отрицает всякое народное воспоминание об иге Татарском, а г-н Буслаев говорит о песнях про н абеги . Такие песни есть и в Белоруссии, и в Польше, которая, конечно, не были под владычеством Татар. |
|
|
