| Ссылаясь на законы покойного Фридриха I Барбароссы, понтифик подтвердил следующие преимущества, ранее дарованные крестоносцам: освобождение от всех налогов и повинностей, неприкосновенность имущества, отсрочка выплаты процентов по долгам. В заключение говорилось буквально следующее: «Мы же, вспомоществуемые милосердием всемогущего Бога и авторитетом блаженных апостолов Петра и Павла, властью, которую нам, хотя и недостойно, даровал Бог вязать и решать, всем, кто возьмет на себя труд лично или издержками, даруем полное отпущение их грехов, в которых они исповедались с сокрушенным сердцем. И в воздаяние праведных обещаем вечное спасение как тем, которые приняли не личное участие, но на свой счет и соответственно имуществу и званию поставили надлежащих воинов, так и тем, которые, хотя на чужой счет, отправились в поход лично» 963 . Однако этот призыв был слабо услышан в Англии и в Германии, которая еще не отошла от предыдущего похода. И только Франция в лице Тибо III (1198–1201), графа Шампани, Людовика де Блуа (1191–1205), графа Блуа и Клермона, а также Балдуина I (1195–1205) или Бодуэна, графа Фландрии и Геннегау по обыкновению поддержала папу 964 . Среди них наиболее преданным крестоносному движению лицом по праву считался Балдуин Фландрский. 28-летний молодой человек, нежно любящий свою жену, он был прямым потомков тех рыцарей, которые принимали участие во всех без исключения походах пилигримов в Святую Землю. Характерно, что в будущий поход он отправится со своей женой, Марией, которая в пути подарит ему наследницу Жоан 965 . Тем не менее не графу Фландрии выпало играть главную роль. В Суассоне и Компьене указанные выше вожди будущего похода провели несколько собраний, на которых было решено отдать его руководство и организацию в руки Тибо Шампанского, который не только приходился племянником Французскому и Английскому королям, но и родным братом покойному Иерусалимскому королю Генриху II Шампанскому 966 . Активную пропаганду среди французов начал проводить известный священник Фулько Нейский. Сила его проповеди была такова, что падшие женщины рвали на себе волосы и отрекались от своего постыдного занятия. Люди уверяли, что он может изгонять бесов, предрекать будущее и исцелять болящих, и народ часто раздирал его подрясник на части и берег лоскутки как святыню. Как утверждал сам Фулько, он благословил на Крестовый поход не менее 200 тысяч человек из самых разных слоев общества, каждый из которых внес свою лепту в организацию и финансирование 4-го Крестового похода 967 . |
| Из крупных западноевропейских государей ни один не отозвался на призыв Иннокентия III. Французский король Филипп II Август находился под церковным отлучением за свой развод с женой; английский король Иоанн Безземельный, только что вступивший на престол, должен был прежде всего укрепиться на троне и вел упорную борьбу с баронами; наконец, вспыхнувшая в Германии борьба за престол между Оттоном Брауншвейгским и Филиппом Швабским не позволяла ни одному из них покинуть страну. Лишь король венгерский принял крест. Зато лучший цвет западного рыцарства, особенно из северной Франции, принял участие в походе. Тибо (Теобальд) Шампанский, Балдуин Фландрский, Людовик Блуаский и многие другие приняли крест. В состав крестоносного ополчения вошли французы, фламандцы, англичане, немцы, сицилийцы. Центральной же фигурой похода был венецианский дож Энрико Дандоло, типичный представитель Венеции по уму и характеру. Несмотря на то, что ему в момент вступления на престол было около восьмидесяти лет, а может быть и больше, он по кипучей энергии, по горячему патриотизму и ясному пониманию насущных, главным образом экономических, задач Венеции походил на молодого человека. Когда дело шло о величии и пользе республики св. Марка, Дандоло не стеснялся средствами. Обладая искусством обходиться с людьми, замечательной выдержкой и осторожностью, он представлял собой пример замечательного государственного деятеля, искусного дипломата и, вместе с тем, ловкого коммерсанта. 239 В момент возникновения четвертого похода отношения между Венецией и Византией не отличались особенным дружелюбием. Легенда рассказывает, что Дандоло лет за тридцать перед тем, во время пребывания в Константинополе в качестве посла, был предательски ослеплен греками при помощи вогнутого зеркала, сильно отражавшего солнечные лучи; это и являлось будто бы причиной глубокой ненависти Дандоло к Византии. Конечно, не на этом факте основывалось взаимное недоверие и соперничество Венеции и Византии. Дандоло, прекрасно понимая, какой неисчислимый источник богатств представлял собой Восток вообще, христианский и мусульманский, для экономического процветания республики, обратил внимание прежде всего на ближайшего соперника, т.е. |
| Среди предводителей рыцарских ополчений были следующие наиболее известные лица: Готфрид Бульонский, герцог Нижней Лотарингии, которому позднейшая молва придала настолько церковный характер, что трудно отличить его действительные черты; на самом деле, это был не лишенный религиозности, но далеко не идеалистически настроенный феодал, желавший вознаградить себя в походе за потери, понесенные им в своем государстве. С ним отправились два брата, среди которых был Балдуин — будущий король Иерусалимский. Под предводительством Готфрида выступало лотарингское ополчение. Роберт, герцог Нормандский, сын Вильгельма Завоевателя и брат английского государя Вильгельма Рыжего, принял участие в походе из-за неудовлетворенности незначительной властью в своем герцогстве, которое он за известную сумму перед отправлением в поход заложил английскому королю. Гуго Вермандуа, брат французского короля, исполненный тщеславия, искал известности и новых владений и пользовался большим уважением среди крестоносцев. Грубый и вспыльчивый Роберт Фриз, сын Роберта Фландрского, также принял участие в походе. За свои крестоносные подвиги его прозвали Иерусалимским. Последние три лица стали во главе трех ополчений: Гуго Вермандуа о главе средне французского, Роберт Нормандский и Роберт Фриз во главе двух северофранцузских ополчений. Во главе южно-французского, или провансальского, ополчения встал Раймунд, граф Тулузский, известный боец с испанскими арабами, талантливый полководец и искренне религиозный человек. Наконец, Боемунд Тарентский, сын Роберта Гуискара, и его племянник Танкред, ставшие во главе южно-итальянского нормандского ополчения, приняли участие в походе без каких-либо религиозных оснований, а в надежде, при удобном случае, свести свои политические счеты с Византией, по отношению к которой они являлись убежденными и упорными врагами и, очевидно, Боемунд нацелил свои желания на овладение Антиохией. Норманны внесли в крестоносное предприятие чисто мирскую, политическую струю, которая шла вразрез с основным положением крестоносного дела. Армия Боемунда была, возможно, подготовлена лучше всех других крестоносных отрядов, «ибо в ней было много людей, которые имели дело с сарацинами в Сицилии и с греками в Южной Италии.» Все крестоносные армии преследовали самостоятельные задачи; не было ни общего плана, ни главнокомандующего. Как видно, главная роль в первом Крестовом походе принадлежала французам. |
| Но когда наступила пора выборов, то шесть избирателей от Венеции и шесть от Франции далеко не расположены были подать голос за итальянского князя. Бонифаций хотел было повлиять на избирателей тем, что заявил желание жениться на вдове Исаака, императрице Маргарите, но и это не помогло. Так как шесть венецианских избирателей естественно склонялись подать голос за своего дожа, то результат голосования непременно должен был решиться французскими избирателями, составленными наполовину из духовенства Шампани и прирейнских областей Германии. Но избиратели от Франции могли дать перевес только такому лицу, которое будет поддержано и венецианцами. Дандоло не желал титула императора, притом Венеция хорошо обеспечивала свои права другими статьями конвенции, вследствие этого окончательное решение в выборе переходило к венецианским избирателям. Для Венеции не было политического расчета усиливать маркграфа Монферратского, т. е. североитальянского князя, который в будущем мог стеснять Венецию. Так выступила кандидатура князя Балдуина Фландрского, который как более отдаленный владетельный князь представлялся менее опасным Венеции. При голосовании Балдуин получил девять голосов (шесть от Венеции и три от духовенства прирейнского), Бонифаций только три. Провозглашение Балдуина последовало 9 мая. Новое правительство с латинским императором во главе должно было осуществить теперь 3-ю статью договора о выделе ленов и о разделе империи. Когда в сентябре подошли к этому вопросу, то нашли, что осуществить проект раздела в высшей степени нелегко. Действующая армия крестоносцев простиралась лишь до 15 тыс., а между тем ей предстояло иметь дело с империей, в которой парализована была голова, но все другие члены обнаруживали еще признаки жизни. Провинции империи не признали совершивишхся фактов: кроме двух императоров, Алексея III и Алексея IV, бежавших во время осады, в ночь перед вступлением латинян в Константинополь, избран был еще новый император – Федор Ласкарис, который также бежал из города. |
| Установившаяся в Сирии в 1-й пол. XI в. относительная политическая стабильность была разрушена появлением турок-сельджуков, их опустошительными набегами на города В. Месопотамии. В 1071 г. в сражении возле г. Манцикерт сельджуки разбили и захватили в плен визант. имп. Романа IV Диогена . Эта победа открыла тюркам путь в Сев. Сирию и М. Азию (см. Сельджукиды ). За короткое время империя утратила почти все азиат. владения. В обстановке наступившего политического хаоса бывш. визант. сановник, правосл. армянин Филарет Варажнуни создал автономное княжество, включавшее Киликию, часть Сирии с Антиохией и часть В. Месопотамии с Мелитиной и Эдессой (см. Киликийская Армения ). Однако у него не было реальных сил противостоять мусульм. натиску, и вскоре иконийский султан-сельджукид Сулейман ибн Кутлумуш, не встречая серьезного сопротивления, вторгся в христ. владения Сев. Сирии. В дек. 1084 г. сельджуки внезапным ударом овладели Антиохией. Эпоха Сельджукидов и крестовые походы (1085-1291) Само по себе установление сельджукского владычества на Ближ. Востоке в кон. XI в. не повлекло за собой заметного ухудшения социального статуса местных христиан. В большей степени они страдали, как и остальное население, от политической нестабильности в Сирии, бесконечных войн небольших эмиратов, насильственных разделов и переделов территорий. В 1097 г. расстановка сил в Вост. Средиземноморье кардинально изменилась с появлением там европ. крестоносцев, шедших освобождать Св. землю от ига мусульман (см. Крестовые походы ). Основная часть крестоносного войска двинулась к Антиохии, а Балдуин Фландрский основал небольшое христ. гос-во в Эдессе (весна 1098). Значительная часть местных христиан, прежде всего киликийские и приевфратские армяне, а впосл. ливан. марониты охотно поддерживали крестоносцев; православные и сиро-яковиты вели себя скорее пассивно. Тюрк. правитель Антиохии Яги-Сиян, опасаясь, что христ. большинство населения города (сирийцы, греки, армяне) проявит нелояльность его власти, счел нужным принять меры предосторожности: из города были изгнаны наиболее влиятельные христиане, правосл. Патриарх Иоанн IV Оксит был заключен в тюрьму. |
| Здесь не место излагать четвертый крестовый поход. Будет достаточно напомнить о том, как латиняне, подступив к Константинополю 23 июня 1203 года, увидели себя вынужденными употребить силу, чтобы восстановить на престоле юного Алексея. 17 июля был сделан приступ: узурпатор, охваченный паникой, поспешно бежал, и восставший народ водворил на престоле Исаака Ангела. Первой заботой императора было поладить с крестоносцами. Он подтвердил все обещания, данные крестоносцам его сыном; он принял их, как «благодетелей и охранителей империи»; в особенности он щедрой мерой одарил их богатствами столицы; и эта первая оккупация города, продолжавшаяся всего несколько дней, только усилила алчность крестоносцев. Вот тут-то мы и встречаемся с Агнессой французской в одной сцене, очень характерной, выясняющей эволюцию, происшедшую в ней. Среди важных баронов латинской армии находилось несколько близких родственников молодой императрицы; граф Балдуин Фландрский был женат на ее племяннице; граф Луи Блуасский был сын ее сестры. Но, с другой стороны, Федор Врана, ее любовник, был во главе защитников, одним из последних верных приверженцев царя Алексея Ангела. По-видимому, Агнесса не колебалась, какой из двух партии отдать предпочтение. По словам Роберта Кларийского крестоносцы, сохранив некоторое воспоминание, что какая-то французская принцесса, сестра их короля, была некогда выдана замуж в Константинополе, осведомились, как только претендент был водворен во дворце, жива ли еще эта дама, «называвшаяся, как говорит летописец, императрицей французской». «И им сказали, что да, и что она замужем; что один важный человек в городе – по имени Верна (Врана) женился на ней; и что она жила во дворце, неподалеку. И отправились туда бароны, чтобы увидеть ее, и приветствовали ее, и много обещали ей всяческих услуг. Она же была с ними очень неприветлива и очень разгневана, что они пришли туда и что они того Алексея короновали, и не хотела говорить с ними. Но она заставляла говорить за себя латинянина (переводчика), и латинянин говорил, что она ничего не знает по-французски. Однако, что касается графа Луи, – который приходился ей кузеном, – она вошла с ним в сношения». |
| Точно известно, что тамплиеры приняли участие в разделе добычи после захвата Константинополя. Хелен Никольсон пишет, что тамплиеры сыграли важную роль в Третьем крестовом походе (1189–1192) и Немецком походе (1197–1198). Они также приняли участие в призывах к Четвертому крестовому походу и сборе средств для него в виде компенсаций за снятие крестоносного обета, а также переводе денег и обеспечении прочих поставок на восток. Первая информация о присутствии братьев ордена Храма среди крестоносцев датирована временем после похода в письме папе Иннокентию III от 7 ноября 1204 года от Балдуина Фландрского, ставшего латинским императором в Константинополе. Балдуин отправил Иннокентию письмо, сообщающее о том, что крестоносцы захватили Константинополь (13 апреля 1204 г.). Курьером по доставке этого послания был брат Бароцци (Barozz) из ордена тамплиеров. Он должен был доставить дары папе, а также для своего ордена (в их числе две иконы, частицу истинного Креста и драгоценности). Брат Бароцци происходил из венецианской фамилии и был ранее командором тамплиеров в Ломбардии. Вероятно, он сопровождал крестоносцев из Венеции на восток. В современных событиям источниках отсутствуют упоминания, что тамплиеры сражались во время захвата Константинополя. Однако установлено точно, что, как и прочие монашеские ордена (госпитальеры, тевтонцы), они приняли участие в разделе добычи . Генрих, брат первого императора Латинской империи Балдуина, в письме (от 5 июня 1205 г.) пишет Римскому папе, что все христианские поселения на востоке, «и особенно почтенные братья тамплиеры и госпитальеры, которые вместе с нами», заявляют, что уния восточной и западной церквей, которая наступает с захватом Константинополя, поможет освободить Святую землю и победить всех язычников. В действительности монашеские ордена приобрели в Греции поместья и замки, которые были пожертвованы им захватившими византийские земли франками «из благочестия», чтобы «помочь Святой земле». Очевидно, что кроме земель тамплиеры могли приобрести и какие-то священные реликвии разоренного Константинополя. |
| В рядах крестовой рати находилось не мало близких родственников знаменитого Роберта Фриза; но ни сын его, наследовавший вместе с графством имя отца, ни оба племянника (Балдуин Фландрский и Роберт Норманнский), ни другие не могли заменить умершего. Имея в виду первоначальный план похода, по которому он прежде всего должен был направиться против Печенегов, на спасение Константинополя, западное рыцарство по известиям, заслуживающим внимания, питало мысль поставить во главе предприятия короля венгерского св. Владислава, владения которого точно так же не мало терпели от печенежских набегов; 187 но и этот план рушился с преждевременной кончиной Владислава. Зима 1091 года, столь тяжелая для византийской столицы, наконец миновала. Прошла грозная война стихий, смягчился гнев бурного моря, говорит Анна Комнина. 188 Но страх двойного турецкого нашествия все еще стоял пред воротами Константинополя, хотя Печенеги на некоторое время и отхлынули от стен столицы. Наступившая весна и утихшее море благоприятствовали грозным планам турецкого завоевателя (в Малой Азии). Чаха готовил свой флот, чтобы сделать высадку на полуострове Галлиполи, чтобы соединиться с Печенегами и потом двинуться с моря и суши на Константинополь. Печенежская орда, оставив предместья столицы, обратилась на запад, к долине реки Гебра (Марицы). Было ясно, что она шла на соединение с турецкими силами, прибытие которых ожидалось; что степные дикари исполняли план, не ими составленный. Император Алексей, еще зимой, получивший сведение о замыслах Чахи, был способнее, чем кто-либо, понять всю опасность положения. Меры, им принятые для ее отвращения, были быстры и вполне разумны. Кесарь Никифор Мелиссин по приказанию императора произвел новый военный набор; все прежние наличные силы были размещены в разных более важных пунктах Македонии и Фракии и не могли быть оттуда вызваны без крайней опасности как для них самих, так и для городов, ими охраняемых. Болгары, населявшие западную часть империи – долины рек Вардара и Струмы, скотоводы и пастухи, Влахи, кочевавшие в Фессалии, жители других провинций, свободных от печенежского нашествия, были подняты для спасения Византии. |
| Бонифаций был настолько силен и опасен, что императору пришлось уступить нехотя и тем обречь свою неокрепшую империю на роль форпоста против греков и выносить удары болгар. С последними он рассчитывал жить в дружбе. Болгарский царь Калоянн (1197 – 1207) на первых порах делал шаги для сближения, не зная еще действительных сил завоевателей Константинополя и находясь в войне с венгерским королем. Он вел издавна переговоры с папой о церковной унии, о вступлении в семью европейских народов через коронование его папой, о признании независимости Болгарской Церкви и в конце того же 1204 г., как увидим, добился полного успеха. При такой обстановке Балдуину предстояло завоевывать провинции своего нового государства. Дандоло с Бонифацием и пятью вождями остались охранять столицу, прочие рыцари во главе с императором Балдуином и его братом Генрихом Фландрским выступили во Фракию, где держались греческие императоры Алексей III и Мурзуфл. Генрих выступил вперед и занял Адрианополь. Мурзуфл почувствовал себя не безопасным в Чорлу (Цуруле) и ускакал и Мосинополь к своему тестю царю Алексею, который пригласил его и вероломно ослепил в бане, на глазах своей дочери, жены Мурзуфла, проклинавшей своего отца. Оба соперника не доверяли друг другу и повели переговоры один за стенами, другой перед стенами Мосинополя. Алексей пригласил Мурзуфла в город, и здесь гостю была предложена баня. Акрополит передает ужасную сцену со слов очевидца: «Мурзуфла связывают, валят на пол и ослепляют. На пороге бани стоит его жена, дочь Алексея, и проклинает отца, тот называет ее бесстыжей...» Алексей взял с собою дочь и отправился в Салоники; Мурзуфл, потеряв зрение и жену, остался без помощи, и войско его разбрелось. Под Адрианополем франки встретились с болгарским царем Калоянном, прибывшим с целью заключить дружественное соглашение. Петр Брасье с тремя рыцарями явился в стан Калоянна; царь его угощал, дивился коням и доспехам франков и осведомился, зачем они завоевали Константинополь. Барон Брасье ему объяснил, что франки ведут происхождение из славного древнего города Трои и пришли отобрать свое наследство у греков. Франки отнеслись к предложению Калоянна с надменностью и дали понять, что он может быть лишь вассалом их императора. Генрих Фландрский оставил в Адрианополе гарнизон и, покоряя по пути фракийские города, двинулся к Мосинополю. Сюда прибыл и император Балдуин. |
| Итак, в 1096 году началась эпоха Крестовых походов, столь чреватая многообразными и важными последствиями как для Византии и Востока вообще, так и для Западной Европы. Первый рассказ о впечатлении, которое произвело на народы Востока начало крестоносного движения, исходит от арабского историка двенадцатого века Ибн ал-Каланиси: «В этом году (490-й год хиджры — от 19 дек. 1096 г. до 8 дек. 1097 г.) начала приходить целая серия сообщений о том, что армии франков появились со стороны моря в Константинополе с силами, которые невозможно сосчитать из-за их множества. Когда эти сообщения стали следовать одно за другим и передаваться из уст в уста повсеместно, людей охватил страх и растерянность.» После того как крестоносцы постепенно собрались в Константинополе, Алексей Комнин, рассматривая их ополчения как наемные вспомогательные дружины, высказал желание, чтобы он был признан главой похода и чтобы крестоносцы принесли ему вассальную присягу и дали обещание передавать ему, как их сюзерену, завоеванные крестоносцами области на Востоке. Крестоносцы исполнили это желание императора: присяга была принесена и обещание дано. К сожалению, текст вассальной клятвы, которую дали лидеры крестоносного движения, в подлинном виде не сохранился. По всей вероятности, требования Алексея в отношении различных земель были неодинаковы. Он искал прямых приобретений в тех областях Малой Азии, которые незадолго перед тем были утеряны империей после поражения при Манцикерте (1071 г.) и которые являлись необходимым условием силы и прочного существования Византийского государства и греческой народности. Что же касается Сирии и Палестины, уже давно потерянных Византией, император не выставлял подобных требований, а ограничивался притязаниями верховного ленного господства. Переправившись в Малую Азию, крестоносцы приступили к военным действиям. В июне 1097 года после осады крестоносцам сдалась Никея, которую они, несмотря на нежелание, должны были в силу заключенного с императором договора передать византийцам. Следующая победа крестоносцев при Дорилее (теперь Эски-Шехир) заставила турок очистить западную часть Малой Азии и отойти внутрь страны, после чего Византии представлялась полная возможность восстановить свою власть на малоазиатском побережье. Несмотря на природные затруднения, климатические условия и сопротивление мусульман, крестоносцы продвинулись далеко на восток и юго-восток. Балдуин Фландрский завладел в Верхней Месопотамии городом Эдессой и образовал из его области свое княжество, явившееся первым латинским владением на Востоке и оплотом христиан против турецких нападений из Азии. Но пример Балдуина имел свою опасную, отрицательную сторону: другие бароны могли последовать его примеру и основать свои княжества, что, конечно, должно было послужить к великому ущербу самой цели похода. Это опасение впоследствии оправдалось. |
|
|
