| Алиса хотела ее смахнуть — пускай летит дальше по своим делам. Но бабочка на зашифрованном языке прошептала: — Фа-ко-фа-ра-фа-на-фа-свя-фа-зи. Уху стало щекотно. Что такое? Кора на связи? И тут же в ухе послышался голос Коры. — Спокойно. Не выдай себя ни словом, ни жестом! Робо-бабочка установила в твоем ухе приемник. Я тебе скажу, когда ты сможешь меня увидеть. Мы специально задержали автобус, чтобы ты успела выйти со мной на связь. — Эй, Алка Цвай-Драй! — крикнул Валера. — У тебя на плече здоровенная бабочка сидит. Сейчас я ее пришибу! — Еще чего не хватало! — возмутилась Алиса. — Ты вместо бабочки меня пришибешь! Она протянула бабочке палец, бабочка переползла на палец, и Алиса подняла руку над головой. Бабочка взмахнула крыльями и полетела прочь. Все в порядке. Кора за ней следит. Алисе сразу стало спокойнее. А то сгинешь в вулкане, никто тебя не хватится. Даже папа с мамой ничего не узнают. Наконец-то приехал автобус. Снаружи типичный туристический автобус со всеми удобствами, на воздушной подушке, наземно-подводно-летный. От прочих туристических автобусов его отличало только одно — желтый цвет и черные звезды на боках. Дети с криками забрались внутрь. Обыкновенные туристы, которые прилетели на Изору, чтобы насладиться видами Нового Неаполя, свежим воздухом и целебными парами вулкана, смотрели на этих детей с удивлением. Ведь обычно дети ведут себя куда спокойнее. Но в конце концов, у них есть свои воспитатели, и они объяснят этим странным детям, как нужно себя вести. Когда же дверь за последним учеником закрылась и автобус медленно двинулся с места, оказалось, что внутри он не имеет ничего общего с остальными туристическими автобусами, а больше всего напоминает боевую машину пехоты, сокращенно БМП. Скорпон и Мила помогли детям переодеться в тончайшие кольчуги и непробиваемые шлемы. Алисе же предстояло особое задание. Поэтому ей выдали моток тонкого шнура, на котором можно спуститься хоть с Луны — выдержит. Затем к груди прикрепили плоский портфель с прибором, который должен поймать сигнал с Поглотителя Энергии, а потом передать энергию вулкана в космос, где его ждет старенький генерал Бесф, который страшно хочет помолодеть, чтобы навеки осчастливить своих подданных. К башмакам Алисы прикрепили специальные кошки, чтобы цепляться за скалы, выдали ей перчатки с когтями, а главное — дали сачок, обыкновенный сачок. |
| Давайте подведем общие итоги этой «глазастой эпопеи» в виде такого вот рисунка (Рис. 79): Рисунок 79. Слева направо бабочки: Inachis io; Junonia almana; Smerinthus ocellatus; Saturnia pavonia, Automeris io. Пояснения в тексте. Итак, крайняя слева бабочка – это дневной павлиний глаз (Inachis io). Эту бабочку птицы боятся как в живом, так и в неживом состоянии (просто неподвижные крылья с «глазастым рисунком»). Следующая бабочка Junonia almana – птицы боятся даже в неживом состоянии. Следующая бабочка глазчатый бражник (Smerinthus ocellatus) – половина птиц боится, а половина – нет , причем даже живую бабочку, производящую активные демонстрации. Следующая бабочка малый ночной павлиний глаз – птицы вообще не боятся. И наконец, последняя бабочка Automeris io – птицы не боятся (во всяком случае, в неживом состоянии). Таким образом, непонятно, как много бабочек, имеющих крупные глазки, отпугивают птиц, а как много бабочек, тоже имеющих крупные глазки, не отпугивают, а наоборот, привлекают птиц. За счет демаскирующих свойств этих крупных броских пятен, именуемых «глазками». Причем обсуждаемая работа, в которой был установлен де маскирующий эффект глазков на крыльях бабочки, является далеко не единственной. Например, в работе (Stevens et al., 2008b) тоже был получен такой же результат. А именно, в этой работе, выполненной на искусственных моделях бабочек, было установлено, что если модель имеет окраску, резко отличающуюся от фона, и при этом еще и яркие глазки, то привлекательность такой модели для птиц – снижается. Но если модель имеет окраску, совпадающую с фоном (т.е. защитную), тогда наличие глазков у такой модели, наоборот, повышает хищничество птиц (Stevens et al., 2008b). Очевидно, за счет де маскировки. Кроме того, демаскирующий эффект был показан еще и в отношении контрастных пятен мелкого размера (Stevens et al., 2008с). Причем де маскировали возможную добычу (искусственную модель) как контрастные пятна неправильной формы, так и контрастные пятна правильной, концентрической формы, которые вполне можно интерпретировать, как мелкие глазки (Рис. 80): |
| 49. Пожар В одну минуту пламя охватило весь дом. Полы затрещали, посыпались; пылающие бревна стали падать; красный дым вился над кровлей. Вскоре вся дворня высыпала на двор. Бабы с криком спешили спасти свою рухлядь. Искры полетели огненной метелей, избы загорелись. Новое явление привлекло всеобщее внимание: кошка бегала по кровле пылающего сарая, не доразумевая, куда прыгнуть. Со всех сторон окружало ее пламя. Бедное животное с жалким мяуканьем призывало на помощь. Мальчишки помирали со смеху, смотря на ее отчаяние. «Чему смеетесь, бесенята?» сказал кузнец: «Бога вы не боитесь: Божья тварь погибает, а вы сдуру радуетесь!» И поставив лестницу на загоревшуюся кровлю, он полез за кошкой. Она поняла его намерение и с видом торопливой благодарности уцепилась за его рукав. Полуобгорелый кузнец с своей добычей слез вниз. (А. Пушкин). 50. Птичка «Ах, зачем, певунья птичка, Птичка резвая моя, Ты так рано прилетела В наши дальние края! Заслонили солнце тучи, Небеса заволокли, И камыш сухой и желтый Клонит ветер до земли. Вот и дождик, посмотри-ка, Хлынул словно из ведра; Скучно! Холодно! Как будто Не весенняя пора». – Не для солнца, не для неба Прилетела я сюда: В камышах сухих и звонких Не совью себе гнезда. Я совью его под кровлей Горемыки бедняка; Богом я ему в отраду Послана издалека. В час как он, вернувшись с поля В хату ветхую свою, Ляжет грустный на солому, Песню я ему спою. Для него я эту песню Принесла из-за морей. Никогда ее не пела Для счастливых я людей. В ней поведаю я много Про иной, чудесный свет: Где ни бедных, ни богатых, Ни тревог, ни горя нет. Эта песня примиренье В грудь усталую прольет, И с надеждою на Бога Бедный труженик заснет. (Плещеев). 51. Капустная бабочка Мальчик поймал на огороде беленькую бабочку и принес к отцу. – Это превредная бабочка, сказал отец: если их разведется много, то пропадет наша капуста. – Неужели эта бабочка такая жадная? – спрашивает мальчик. – Не самая бабочка, а ее гусеница, – отвечал отец: бабочка эта нанесет крохотных яичек, а из яичек выползут |
| Людей на службе было много, и на удивительную гостью праздничной литургии обратили внимание на сразу. Только после богослужения ребятишки обнаружили в вертепе... яркую черно-красную бабочку! И это в нашу-то суровую русскую зиму! Никто не заметил, как и когда именно она появилась. Бабочка тихонько сидела на «яслях» и никого не боялась — видимо, и она хотела приобщиться к великому празднику. Немного посидев на краю «яслей», необычная гостья осторожно перебралась на грудь младенца. Но и тут бабочка не задержалась долго. Ей тоже нужно было прославить новорожденного младенца Христа, ведь не зря говорится в Библии: «Каждая тварь да славит Господа». Но как это сделать маленькому бессловесному насекомому? Бабочка поступила просто и мудро — она увенчала собой лоб младенца... Прихожан и вообще всех, кто был в храме, это необычное происшествие поразило. Думаю, мы стали свидетелями настоящего чуда — ведь бабочка проснулась не от тепла, а в самом холодном месте храма. Печка, которая там работала, рассчитана максимум на полхрама. Мы любовались безмолвной красавицей весь праздничный день. Лишь изредка бабочка расправляла свои крылышки, желая показать, что она жива и не уснула. На следующий день летняя гостья исчезла так же внезапно, как и появилась. Больше ее никто не видел. Не важно, маленький ты или большой, есть у тебя голос или нет — каждый может прославить Христа в этот великий праздник. Птица-малиновка и холодный вертеп Протоиерей Александр Авдюгин, г. Луганск — Ба, а почему у тебя до сих пор света в хате нет? — Так его и в деревне нет. Не провели, онучок. Я сидел на лавке у стола, на котором бабушка зачем-то расстелила принесенное из сарая сено. Затем она поставила на сено два стаканчика с зерном, с вставленными в них толстыми свечами. Бабушка зажгла свечи, потушила керосиновую лампу, единственный источник света в хате, не считая отблесков огня из печи, а за горящими свечами примостила картинку под стеклом, на которой были изображены женщина, вол, овечки и маленький мальчик. |
| Ей показалось, что веточка со страхом смотрит на снежный ковер. Вера внимательно-внимательно посмотрела на цветок, а потом на снег и загрустила. Как вылететь шмелю? Залетел в класс шмель — желтый, мохнатый. Долго летал по классу, а потом прилетел к окну. Бился о стекло, плакал, а вылететь не может. Когда дети пришли в школу, шмель тихо ползал по стеклу. Иногда он пробовал взлететь, но сил уже не было. Ползает шмель по стеклу. Никто не обращает внимания на бедного шмеля. Только самая маленькая девочка Нина смотрит на него пристально-пристально. Хочется Нине подойти к шмелю, взять его, посадить на ладонь, поднять к открытой форточке и выпустить. Ждет Нина перерыва не дождется. Только бы быстрее время шло. Только бы быстрее звонок прозвенел. Бабочка и цветок Кто-то бросил в воду красный цветок. Летела белая бабочка над прудом и увидела красный цветок. Села на него, сидит, крылышками шевелит. Цветок плывет, и бабочка плывет. Пролетела ласточка над водой и очень удивилась: — Что это такое? Как бабочка научилась плавать? Дотронулась ласточка крылом до воды. Всколыхнулась вода, вздрогнул цветок, закачалась бабочка. Весело ей плыть по пруду! Все в лесу поет Весной мы пошли в лес. Взошло солнце, дохнул легкий ветерок, и все деревья в лесу запели. Каждое пело свою песню. Береза пела нежную песню. Слушая ее, хотелось подойти к белокорой красавице и обнять ее. Дуб пел мужественную песню. Когда мы слушали песню дуба, нам хотелось быть сильными и храбрыми. Верба, что склонилась над прудом, пела задумчивую песню. Прислушиваясь к песне вербы, мы подумали, что придет осень, и листья с деревьев осыплются. Рябина пела тревожную песню. От этой песни к нам пришла мысль о темной ночи и бурной грозе, от которой гнется тонкая рябина, надеясь на защиту земли. Вот какие песни услышали мы в лесу. Какие они бедные… Еще и не рассвело, еще и утренняя заря не взошла, а отец разбудил Сережу и сказал: — Пошли в поле. Послушаем песню жаворонка. Сережа быстро встает, одевается, и они идут в поле. Небо на востоке бледнеет, становится голубым, потом розовым, звезды угасают. Откуда-то с далекой нивы поднимается серый комочек и несется в вышину. Вдруг серый комочек вспыхивает, как огонек, среди лазури, и в это мгновение отец с сыном слышат изумительную музыку. Как будто над полем кто натянул серебряную струну, и огненная птичка, прикасаясь к ней крылышками, рассыпает над полем волшебные звуки. |
| Утром, когда восходит солнце, лепестки цветка медленно начинают раскрываться (пальцы начинают расходиться в стороны). Цветок распустился, смотрит на солнце, лишь его лепестки слегка трепещут от легкого ветерка (пальцы расходятся полностью, даже немного прогибаются; чуть-чуть шевелятся кончики пальцев). Вечером, когда на землю начинают опускаться сумерки, цветок медленно закрывает лепестки и засыпает (пальцы вновь медленно смыкаются). Каждый раз можно представлять себя новым цветком — ведь ромашка, роза или тюльпан раскрываются совсем по-разному. Пусть другие попробуют догадаться, какой цветок вы загадали. Можно сыграть и в такую игру — ее любят ребята младшего возраста: обе руки превратить в бутоны на стебельках, собрав пальцы в щепотки, а затем «распустить» их и вновь сложить под такие стихи: Наши красные цветки Расправляют лепестки. Ветерок дышит Лепестки колышет. Наши красные цветки Закрывают лепестки. Головой качают, Тихо засыпают. Бабочка Чтобы руки смогли превратиться в бабочку, их нужно скрестить в запястьях и прижать ладони тыльными сторонами друг к другу, выпрямив пальцы. Бабочка сложил крылья. А теперь бабочка взлетает с цветка! Ладони остаются выпрямленными и напряженными, пальцы не сгибаются —ведь бабочка не может согнуть крылья, они у нее всегда прямые. Взмах крыльев осуществляется только легким, но резким движением в запястьях. Когда полет закончен и бабочка вновь садится, она опять складывает крылья. Когда движение станет привычным, можно проиграть самые разные сюжеты, например: Придумайте сами несколько других сюжетов! Ласковые игры с игрушками для пальчиков . Казалось бы, на первый взгляд, сложное задание для малыша: ладошками потрогать руки пяти-шести взрослых, затем закрыть глаза и по рукам отыскать свою маму. Однако удивительно, что почти все малыши его выполняют. Таковы тактильные способности маленького ребенка. Чем сложнее движение маленьких пальчиков, тем лучше развивается его мозг и, прежде всего, лобные доли, а значит, мышление и речь. И помочь в этом могут ласковые игры с игрушками для пальчиков. |
| — Спасибо вам, гражданин доктор, за капли. Уж так помогли, так помогли!.. Пожалуйте еще баночку. Я взял у нее из рук флакон, глянул на этикетку, и в глазах у меня позеленело. На этикетке было написано размашистым почерком Демьяна Лукича: «Tinct. Belladonn…» и т. д. «16 декабря 1917 года». Другими словами, вчера я выписал бабочке порядочную порцию белладонны, а сегодня, в день моего рождения, 17 декабря, бабочка приехала с сухим флаконом и с просьбой повторить. — Ты… ты… все приняла вчера? — спросил я диким голосом. — Все, батюшка милый, все, — пела бабочка сдобным голосом, — дай вам бог здоровья за эти капли… полбаночки — как приехала, а полбаночки — как спать ложиться. Как рукой сняло… Я прислонился к акушерскому креслу. — Я тебе по скольку капель говорил? — задушенным голосом заговорил я. — Я тебе по пять капель… Что ж ты делаешь, бабочка? Ты ж… я ж… — Ей богу, приняла! — говорила баба, думая, что я не доверяю ей, будто она лечилась моей белладонной. Я охватил руками румяные щеки и стал всматриваться в зрачки. Но зрачки были как зрачки. Довольно красивые, совершенно нормальные. Пульс у бабы был тоже прелестный. Вообще никаких признаков отравления белладонной у бабы не замечалось. — Этого не может быть!.. — заговорил я и завопил: — Демьян Лукич!!! Демьян Лукич в белом халате вынырнул из аптечного коридора. — Полюбуйтесь, Демьян Лукич, что эта красавица сделала! Я ничего не понимаю… Баба испуганно вертела головой, поняв, что в чем то она провинилась. Демьян Лукич завладел флаконом, понюхал его, повертел в руках и строго молвил: — Ты, милая, врешь. Ты лекарство не принимала! — Ей бо… — начала баба. — Бабочка, ты нам очков не втирай, — сурово, искривив рот, говорил Демьян Лукич, — мы всё досконально понимаем. Сознавайся, кого лечила этими каплями? Баба возвела свои нормальные зрачки на чисто выбеленный потолок и перекрестилась. — Вот чтоб мне… — Брось, брось… — бубнил Демьян Лукич и обратился ко мне: — Они, доктор, ведь как делают. Съездит такая артистка в больницу, выпишут ей лекарство, а она приедет в деревню и всех баб угостит. |
| Чик наклонился и слегка щелкнул его по уху ладонью. «Не отвлекай меня, – прорычал щенок, – знаешь, какую вкусную кость я грызу». «Еще бы не знать», – подумал Чик с раздражением. Он наклонился и теперь посильнее щелкнул его по уху. «Ах так», – тявкнул щенок и прыгнул, пытаясь схватить Чика за руку. Чик успел отдернуть руку и изо всех сил побежал вверх по косогору. Он успел выбежать на лужайку двора, когда щенок его догнал. – Чик, беги сюда! – закричали в один голос ребята и замахали руками. Они стояли по ту сторону штакетника и оттуда в полной безопасности следили за ним. – Вам хорошо! – успел крикнуть Чик, когда щенок догнал его и снова ухватился за ногу. Сгоряча, превозмогая боль, Чик проволочил его несколько шагов, но боль стала до того нестерпимой, что Чик упал. Все-таки, несмотря на боль, он мог бы и не упасть, но так выглядело героичней, а Чик это любил. К тому же он надеялся, что щенок отпустит ногу и схватится за штаны и тогда можно будет без всякой боли проволочиться с ним до калитки. Но щенок за штаны не ухватился, и Чику пришлось, чтобы дать отдохнуть ноге, сунуть ему в пасть кисть руки. Все-таки щенок был не очень умный. Как он ни кусал Чика, как ни терзал его своей свирепой игрой, одного он никак не мог понять, что Чик при всем при этом движется к своей цели. И когда Чик, хлопнув калиткой, очутился по ту сторону забора и, протянув руку между планками штакетника, прикрыл калитку щеколдой, щенок вдруг обо всем догадался и заскулил. С него сразу слетела вся свирепость. «Ну, Чик, ну, пожалуйста, ну поиграй еще немного», – жалобно скулил щенок и вилял хвостом. Чик отряхнулся и, посмотрев на щенка, укоризненно покачал головой. Он ему дал знать, что если щенок будет еще так кусаться, то Чик вообще прекратит с ним всякие игры. Щенок жалобно смотрел на Чика, но тут у самой его морды заструилась большая усатая бабочка с красными в черных пятнах крыльями. «Ну и не надо!» – мотнул щенок головой и, одновременно щелкнув зубами, хотел поймать бабочку, но та мягко отпрянула в воздухе, и страшная пасть захлопнулась возле нее. Щенок от удивления вытаращил глаза и даже облизнулся, чтобы убедиться, что это летает не другая бабочка, а та же самая: до того он был уверен, что защелкнул ее пастью. Раздраженный сплошными неудачами (то Чик не захотел с ним поиграть, то эта бабочка не захотела попадать ему в пасть), он бросился за ней. Бабочка не спеша струилась в воздухе, и щенок, догоняя ее, несколько раз щелкал зубами, но та каждый раз слегка сдувалась в сторону и лениво мерцала над лужайкой двора. |
| А знаешь, сколько с тех пор хозяев было у картины? Сколько комнат она украшала? Сколько людей любовались ею? Каждый восхищался: — Ах, какая прелесть! Ромашки будто трепещут под ветерком. — Ах, какое чудо! Трава — как настоящая. Шелестит, кажется. — Ах, какое небо! Просто чувствуешь его тепло. Вот так говорили разные люди. И каждый обязательно добавлял, что шелковая картина кажется почти живой. Почему-то… Все любовались ромашками в густой траве и голубым небом, но никто ни разу не обратил внимания на маленького матового мотылька. Что же удивительного? Крошечные крылышки были просто незаметны на фоне ярких летних красок. Но мотылек не обижался и не расстраивался. Он сидел на прекрасной ромашке и радовался, когда о шелковой картине го-ворили что-нибудь хорошее. Так было все двести или сто лет. А вчера или позавчера — не знаю точно — случилась вот такая история. В открытое окно влетела бабочка. Чудесная бабочка! Удивительно красивая: огромные золотисто-оранжевые крылышки, с шоколадной каемочкой и голубыми крапинками. Когда шелковый мотылек увидел прекрасную бабочку, ему больше всего на свете захотелось заговорить с ней. Это было совсем нетрудно. Прекрасная бабочка была вовсе не воображалой, а очень даже общительной. Она подлетела к шелковой картине, похлопала золотистыми крылышками и сказала: — Какие прекрасные у вас ромашки, милый мотылек! — Да, да! Они всем нравятся. Я рад, что вам тоже. — Но знаете ли… — бабочка заморгала крылышками, — знаете ли… Вы только не подумайте, что я хвалюсь! В моем саду тоже есть очень красивые цветы: красные, желтые, лиловые, оранжевые… Не хотите ли посмотреть?.. — Я бы с удовольствием. Но можно ли мне покинуть мою ромашку? Ведь все давно привыкли, что я здесь. — Ну, подумаешь — несколько часов! Никто ничего не заметит. И шелковый матовый мотылек вместе с прекрасной бабочкой полетели в сад к разноцветным цветам. Картина осталась на месте. И все в доме было как всегда. Кто-то пришел. Посмотрел на шелковую картину и сказал как-то между прочим: |
| Иными словами, все оказывается наоборот: то, что представлялось реальным, исчезло, а слабое и бесплотное обрело жизнь вечную. Смерть - освобождение духа, моме нт пере хода в инобытийную реальность, а бессмертие - самоочевидная истина, восхитительная в своей бездоказательности: «Как безумец полагает, что он Бог, так мы полагаем, что мы смертны» ( Н. ;47). «Смерть - это безжалостное разъятие» ( Н1 .;1.201), но в то же время - и начало новой жизни - таково набоков ское пониман ие тайны жизни и смерти. Символом такой метаморфозы еще в раннем рассказе писателя «Рождество» стал образ прекрасной бабочки , рождающейся из кокона. И в «Приглашении на казнь» мотив бабочки тайно подсвечивает историю освобождения сознания Цинцинната от оков иллюзий материального мира. Пока герой находился во власти своих земных привязанностей, тюремщик Родион ежедневно скармливал по несколько прекрасных летуний отвратительному пауку. Затем наступает кризис: после двух издевательских обманов, когда Цинцинната подманивают на иллюзию побега, герой в отчаянии, и тогда: «Паук высосал маленькую, в белом пушку, бабочку и трех комнатных мух, - но еще не совсем насытился и посматривал на дверь. Спокойствие. Цинциннат был весь в ссадинах и синяках» ( Н. ;151). И только когда герой понял, что все вокруг - лишь галлюцинация, а «весь маскарад происходит у него же в мозгу» ( Н. ;180), очередная предназначенная пауку на корм великолепная ночная бабочка чудом ускользает от своих мучителей. И пока все существо Цинцинната, замерев от страха смерти, ждет казни, эта бабочка сидит, «спящая, распластав зрячие крылья в торжественном неуязвимом оцепенении» ( Н. ;175). И наконец, после его смерти «бабочка ночью улетит в выбитое окно» ( Н. ;179) ... И тогда вскрывается аллегорический подтекст образа: ведь по верованиям древних, бабочка - символ души человека. Эфемерность, бесплотная красота столь любимых Набоковым созданий контрастирует с безобразной тяжеловесностью Замка, и в этом противостоянии прекрасное, казалось бы, обречено. Однако, как заметил писатель, «из всех законов Природы, возможно, самый замечательный - выживание слабейших» . |
|
|
