| В Армении почтили память архиепископа Месропа Ашчяна, первого декана факультета теологии Ереванского госуниверситета 4 декабря 2008 г. 10:49 Мероприятие, посвященное памяти архиепископа Месропа Ашчяна, первого декана факультета теологии Ереванского госуниверситета, прошло в Национальной библиотеке Армении. «Архиепископ Месроп Ашчян скончался пять лет назад в США от сердечного приступа. Но его память жива до сих пор. Он был уникальной личностью, чей вклад незаменим для Армении, в частности для Национальной библиотеки Армении», — сказал директор Национальной библиотеки Армении Давид Саркисян. На мероприятии, посвященном памяти архиепископа Месропа, был показан фильм, рассказывающий о его жизни и деятельности. «Он должен быть примером для нынешних меценатов и для представителей молодого поколения Армении. Вся его жизнь и деятельность были посвящены Армении. Мы должны вечно хранить его память, чтобы в нынешний век падения нравственных ценностей сохранить свое национальное достоинство», — сказал директор Института истории Национальной Академии наук Армении, доктор исторических наук, профессор Ашот Мелконян. Грайр Ашчян, будущий архиепископ Месроп, родился 3 января 1941 года в Бейруте (Ливан). Начальное образование получил в родном городе, в церковной школе Сурб Ншан. В 1957-1961 годах учился в духовной семинарии Антильяса. В 1961 году был рукоположен во пресвитера. В 1962-1963 годах проходил специальные индивидуальные богословские курсы в Швейцарии и США. В 1963 году возведен в сан вардапета (архимандрита). В 1964-1970 годах занимался преподавательской деятельностью в Антильясе и Алеппо и являлся главным редактором газеты «Аск». В 1970 году направился в США, где в богословском Бринстонском университете Нью-Джерси изучал богословие, историю Церкви и получил степень магистра. В 1973-1977 годах управлял епархией в Исфахане (Иран). В 1977 году был избран управляющим епархией Северной Америки и Канады Великого Дома Киликийского. В 1976 году получил высшую степень вардапета. В 1977 году рукоположен во епископа. Являясь представителем высшего духовенства Киликийского Католикосата, архиепископ Месроп Ашчян в последние годы постоянно проживал в Первопрестольном Эчмиадзине. В 1993 году основал в Ереване благотворительный Фонд «Нерсес Мец». В 1996-2000 годах в Первопрестольном Эчмиадзине возглавлял Канцелярию по организации торжественных мероприятий, приуроченных к 1700-летию провозглашения христианства государственной религией Армении. Архиепископ Месроп Ашчян являлся автором многочисленных трудов в области арменоведения. Ему было присвоено звание почетного доктора наук Национальной Академии наук Армении. 2 декабря 2003 года архиепископ Месроп Ашчян скоропостижно скончался в США от сердечного приступа. Похоронен в городе Антильяс (Ливан) — центре Киликийского Католикосата Армянской Апостольской Церкви. По материалам сайта «Новости-Армения» Патриархия.ru Календарь ← 11 апреля 2024 г. 7 января 2024 г. |
| — Тогда что — давай опять разойдемся и быстренько найдем единственную недостающую монету? — Давай! — в уверенности, что так оно и будет, охотно согласился Василий Иванович. Но не тут-то было! На этом их везение и закончилось. Как ни старались друзья, ни у кого из пришедших в клуб больше не было такой монеты, которая могла бы подойти для коллекции Соколова. Времени оставалось все меньше. 30 минут до сдачи заказа, 15, 10… Да и Викентий что-то опаздывал… Спешащий, огорченный Василий Иванович не сразу и заметил, как его знаками подзывает к себе старичок-искусствовед. — Третий раз проходите мимо меня и не видите! — сказал он. — Про Ашота Телемаковича уже знаете? Вот беда, так беда… Царство ему Небесное! И протянул, судя по виду, тонкую дореволюционную книжку с цветной обложкой. — А это вам! — Что это? — не понял Василий Иванович, лихорадочно соображавшего, как теперь быть со сдачей заказа, когда не хватает одной… даже пока двух монет?! У него не было сейчас даже одной свободной секунды. Нужно было срочно искать, спрашивать, смотреть — вдруг в последний момент у кого-нибудь отыщется нужное… А старичок-искусствовед, не замечая этого, продолжал: — Это — книга о воздушных мытарствах. Помните, вы просили? Удалось-таки все же вернуть. Поэтому и к вам просьба особо ее не задерживать. Мне нужно показать ее и другим. Как можно большему количеству других людей. Да и вы тоже говорите о ней людям. Нам-то, живым, хорошо, еще дается время на покаяние. А вот Ашот Телемакович, которого я не успел уговорить ее взять на время — а ведь сколько раз предлагал! — уже идет по этим мытарствам… — Да-да, конечно! — рассеянно кивнул Василий Иванович, положил книгу в портфель… И тут увидел бегущего к нему Владимира Всеволодовича. — Пятьдесят девять! — издали кричал тот. Еще одна медная монета императора Домициана легла в альбом. — Пойдем теперь к выходу. Эти уже там! — сказал Владимир Всеволодович. — А Викентий? — Пока еще нет. Но будем надеяться, что не опоздает! В крайнем случае, попросим их подождать немного… |
| — Зачем, интересно, мне было все это читать? — недоумевая, подумал Василий Иванович. — Я ведь и так — не пил, не крал, не клеветал, не завидовал и уж тем более — не убивал! И тут, словно дождавшись, когда он, наконец, закончит вечернее правило, раздался телефонный звонок. — Васенька, тебя! — позвала его Настя, и когда он вышел из комнаты, тревожно шепнула: — Это Володька. Там, кажется, что-то случилось… 3 — Что же нам тогда делать? — огорченно уточнил Василий Иванович. Владимир Всеволодович, зная, что другу нельзя волноваться, начал издалека и деликатно: — Ты там осторожней со своим сердцем, — предупредил он. — Прими валидол или еще что… Я тут кое-что должен сообщить тебе! — Говори, не тяни! — похолодев от предчувствия беды, остановил его Василий Иванович. — Тут вот какое дело. Мне только что сообщили… Ну, словом — Ашота Телемаковича ограбили! — Как ограбили?! — А вот так! — Кто?! Когда?!! — Сегодня. Какие-то неизвестные в масках. Дождались, когда жена выйдет в магазин, ворвались в квартиру, привязали к унитазу и вынудили сказать, где он прячет свою коллекцию… «Ашота Телемаковича ограбили!» От этой новости сердце Василия Ивановича содрогнулось так, что в глазах потемнело, и он тяжело опустился на стул. Но это было еще не все. — Сам Ашот Телемакович в больнице, — продолжал Владимир Всеволодович. — От всего этого у него случился инфаркт. Врачи, как в таких случаях говорится, борются за его жизнь. Но, судя по всему, положение безнадежное… «Это все Градов. Кто же еще? Телефон, конечно, ему дал другой. Но имя-то Ашота Телемаковича назвал я! И все началось с меня! А говорил — не убивал!..» — пронеслось в голове Василия Ивановича, а вслух он убежденно сказал: — Это их рук дело. — Я тоже так полагаю, — согласился Владимир Всеволодович. — Поэтому шутить с ними не стоит. Сколько там монет нам осталось добрать? — Да штук десять… — с трудом приходя в себя, пробормотал Василий Иванович. — Точнее! — с несвойственной для него требовательностью потребовал Владимир Всеволодович. — Десять штук! Плюс нужен резерв, о котором ты говорил. |
| Тяжелые гранитные плиты и глыбы, мраморные памятники и черные плиты лабрадорита придавили могилы спесивых кахетинцев. Некоторые вызывали удивление своим явным язычеством. На этих могилах был поставлен дом из ажурной кованой решетки, с оцинкованной крышей и затейливыми трубами водостока. Внутри домика все было убрано и обставлено в восточном вкусе. Здесь был и диван с круглыми мутаками (Подушка цилиндрической формы.), и большой ковер на полу. Под ковром – могила покойника. Посредине стоял стол, покрытый бархатной скатертью, с кувшинами вина, бокалами и фруктами в вазах. Трубки дневного света круглые сутки испускали ртутный мертвящий свет. Электросчетчик исправно отсчитывал киловатты и беспрестанно гремела радиотрансляция. Кладбищенский сторож рассказал мне, что год назад на этом кладбище погиб уважаемый батоно Ашот из Ленинграда при разгрузке больших плит для могил секретаря райкома. С машины свалилась черная тяжелая плита и придавила его, как жабу. Пока был жив, кричал все, бедный. С большим трудом отвалили плиту от страдальца. Ноги и нижняя часть живота – в лепешку. Вон там, в стороне, и его могила под скромным грузинским камнем. Царствие ему Небесное! – Вряд ли Царствие Небесное, как любил поговаривать игумен Прокл, – подумал я и пошел к своему автобусу. С тех пор прошло порядочно времени, распался Советский Союз. Грузия стала самостоятельным государством, но многие скорби пришлось перенести грузинскому народу. Были и междоусобные войны, и потеря Абхазии с изгнанием грузин, землетрясения, наводнения, снежные лавины и грязевые сели, а главное – нищета и холод. В общем, почти полный набор казней египетских. Когда-то веселая и богатая столица, Тбилиси погружалась во мрак и холод. Не шумел больше богатый тбилисский рынок, где раньше, с трудом пробиваясь сквозь тысячные толпы, развозчики овощей со своими тележками кричали во все горло: Хабарда! Хабарда! Толстые румяные мясники в белоснежных халатах и колпаках, похожие на преуспевающих профессоров-хирургов, превратились в ветхих голодных старцев, сухими ручками приготовляющих себе скудную трапезу из хлеба, зелени и воды на давно пустующей мясной колоде. |
| «Гр-ну Джугашвили (Сталину). Иосиф Виссарионович, находясь в затруднительном материальном положении, напоминаю Вам, что в 1904 году на станции Енисей мною Вам, в порядке помощи, в столыпинский вагон были переданы: 50 рублей деньгами, шуба на меху стоимостью в 120 руб. и пимы сибирские стоимостью 5 руб. Всего 175 руб. Прошу вернуть долг по курсу. Напоминаю, что вышеуказанные вещи принадлежали мне и не имели отношения к партийной кассе». Подпись. Число. Месяц. Год. Вот такое, значит, письмецо. Написал я, склеил конверт из толстой ватманской бумаги, выпросил у культурника сургуча от чернильных пузырьков, запечатал, написал: «Члену ЦК такому-то. Лично, для передачи…» и отдал сыну. «Вот очень важное дело». Сын как прочел адрес, даже в лице изменился. «Папа, что? Опять жалоба? Но почему же ему? И зачем лично?» – «Потому, сын, и лично, – отвечаю, – что в этом конверте важнейшая тайна, и если ее посторонний прочтет – я погиб». – «А какая тайна, сказать не можешь?» – «Нет, прости, не могу». – «Ну а как же я передам? Ведь я его (того воротилу) совсем не знаю». – «Вот через своего друга и передай». – «А если не возьмет?» – «Возьмет! Ты только поклянись ему, что это дело государственной важности. А вскрывать не давай. Ну а если что – уничтожь». Побледнел слегка. «Хорошо. Сделаю». Ну попрощались мы, даже прослезились, а невеста его, та даже навзрыд расплакалась у меня на плече. Очень, скажу вам, Георгий Николаевич, она мне понравилась. Очень! Такая высокая, стройная, красивая блондинка. Вы хорошо помните «Рождение красоты» Боттичелли? Видите ее сейчас? Ну вот она точно такого же типа. Мне кажется, что даже совершенно такая же. Но это, конечно, только кажется. Обнялись мы. Сын говорит: «Ну, терпи еще, папа, ты у меня железный». «Терплю, сынок, терплю, – отвечаю. – Но доколе же еще терпеть?» Вспомнил я тогда, конечно, из Аввакума «до самыя смерти, Марковна», оба мы, наверно, вспомнили, потому что он улыбнулся. Ушел сын. Пришел я в барак выздоравливающих, Ашот спрашивает: «Ну как?» «Простились, – говорю. – Отдал!» – «Отдал? Ну, теперь жди – либо пулю, либо свободу». – " За что свободу-то? – «За то, что не забыл своего добра». – «А пулю тогда за что?» – «А чтобы больше не вспоминал про свеч добро». |
| 244 Список, озаглавленный «Сведения о преемстве католикосов Армении», опубликован А. Тер–Микеляном в его комментарии к труду историка 11 в. Самуэла Анеци: Самуэл Анеци. Извлечения из книг историков. Вагаршапат, 1893. С. 272–277 (на др.–арм. яз.). 245 О себе Драсханакертци пишет обильно и подробно. В «Списке католикосов» и в «Истории» [ Иоаннес католикос Драсханакертци. История Армении. Тифлис, 1912. С. 183 (все цитаты даны по указанному изданию; пер. К.А. Аветисян)] он сообщает, что после смерти католикоса Маштоца «по велению царя и собрания нахараров» был избран его преемником (так как был «из учеников его святейшества Маштоца, а также кровным, близким родственником его, а родом из великого дастакерта Драсханакерт»), что интронизация его состоялась «в 346 г. армянского летосчисления» (897 г.). Его современник, историк Товма Арцруни, характеризует Иоаннеса как человека вежливого и скромного, простого нрава, далекого от заносчивой надменности, постоянно пребывающего «в числе кротких, прославляемых Спасителем нашим, Иисусом Христом». Свою «Историю» он писал уже в преклонном возрасте («не стоит мне тратить много времени на это предисловие, ибо немощную мою старость подстерегает смерть у моих дверей, и страх перед неизвестностью торопит меня повествовать о злосчастных событиях и ужасных междоусобиях, которые выпали нам на долю») и писать начал не сам, а «по просьбе других» (возможно, заказчиком выступил Ашот II или Гагик Арцруни). Католикос Иоаннес дожил до глубокой старости и умер около 925–930 гг. 246 Матенадаран им. св. Месропа Маштоца (Институт древних рукописей, г. Ереван, Республика Армения) – научно–исследовательский центр при правительстве Республики Армения, одно из крупнейших хранилищ рукописей в мире и крупнейшее в мире хранилище древнеармянских рукописей. В настоящее время в фондах Матенадарана сосредоточено более 17 тыс. древних рукописей на грабаре, армянском, русском, иврите, латыни, арабском, сирийском, греческом, японском, персидском и других языках и более 100 тыс. архивных документов. |
| Да, знали, все бойцы первой роты знали: не раз уж их застопоривали какие-то чины — что за строй? Что за чучела волокутся в хвосте войска? В боевом подразделении Советской Армии разве допустимо такое? И непременно заставляли маршировать допоздна, добиваясь единства шага, монолитности строя. Ругались же потом изнуренные, перемерзшие парни, кляли навязавшихся на первую роту орясин, начинали их поталкивать, кулаками тыкать в спину. Стоило Коле Рындину тряхнуться — и, считай, полторы этой мелкоты сшиб бы, но он покорно гнулся под тычками. Булдакова бы вон, филона, ширяли, так тот сам кого угодно зашибет либо толкнет так, что весь строй с ног повалится. И все же завидовали полноценные бойцы доходягам, когда тех отпускали с занятий, по-черному, злобно завидовали, зная, что в казарме они не усидят, что тот же Булдаков начнет смекать насчет провианта. Коля Рындин и Ашот Васконян на стройке стружек и щепок соберут, печку растопят, картошки напекут, может, и супец спроворят. Булдаков по добыче провианта такой дока, что даже крупы на кашу упрет, не обсечется. В казарме свои порядки, свои занятия. Забрав тех бойцов, которые могли еще что-то таскать, катать, долбить и мыть, старшина Шпатор со словами: “Вы, симулянты проклятые, до скончания дней меня помнить будете, памаш!” — уводил их за собой, в загривок толкал, заставляя заниматься хозделами, прибираться в казарме, топить печи, носить воду, пилить и колоть дрова, ходить куда-то и зачем-то. Но самое проклятое во все века во всех армиях мира — чистить вечно ломающееся, моментом стареющее заведение под благозвучным названием отхожее место, нужник, давно, однако, на Руси великой презрительно и непринужденно именуемое сортиром. Да иного-то названия наши столь необходимые людям отечественные сооружения и не заслужили. Сортиры двадцать первого полка задуманы и попервоначалу строены были добротно, с уважением к архитектуре. Из досок, внахлест набитых, с односкатной тесовой крышей, чтоб клиента не поддувало с боков, не вьюжило снизу, не мочило сверху. Внутри все тоже тонко продумано: длинный постамент из крепких плах, на нем сотами в ряд круглые дырки, довольно обширные, чтоб и при шаткости не мазал стрелок, палил в самое очко. Перед постаментом против большой дырки в полу прорублены малые, продолговатые, на полураскрытые раковины похожие и чего-то еще служивому напоминающие. Сиди, с вожделением отгадывай: чего? Плюнуть вздумаешь — плюй, брызнешь далеко или криво — все стечет в дырку, лишь разводы соленой воды наверху заплесневеют. |
| Капитан Внуков был болен, и не его словам, а виду его страдальческому больше внял Васконян и в конце концов согласился, что жизнь сложна, жестока, несправедлива к малым мира сего, и не то чтобы смирился со своей участью, но не так уж рьяно лез на рожон, перестал досаждать капитану Мельникову, чем тот остался очень доволен, думая, что перевоспитал еще одного красноармейца. В особенно мглистый длинный вечер, когда ребята отделили Васконяну вареных картошек, луковицу и маленький кубик сала — где-то они украли эти богатства, может, выменяли, — Васконян уже не подвергал товарищей моральному осуждению. Изжевав пищу, он облизался, утерся рукавом и выдал признание: — Нет, я не пгав. Жизнь не бывает неспгаведливой. Жестокой, подвой, свинской бывает, неспгаведливой — нет. Откуда бы я узнав вашу жизнь, гебята, если б не попав сюда, в эту чегтову яму? Как бы я оценив эту вот картофелину, кусочек дгагоценного сава, все, что вы отогвали от себя? Из своей квагтигы? Где я не ев макагоны по-фвотски, где в гостиной в вазе постоянно засыхали фгукты? Кого бы и что бы я увидев из пегсональной машины и театгальной ожи. Все пгавильно. Если мне и суждено погибнуть, то с любовью в сегдце к людям. — Пшенный и Яшкин — тоже люди? — Люди. Люди. Они не ведают, что твогят, они — габы обстоятельств. Они — бваженные. А бваженным — Господь Судья. — Да ну тя, Ашот. Суки они. Рассказывай лучше. Отчетливо сознавая, что с этими ловкими, пощады и ласки не знавшими в жизни ребятами расплатиться ему нечем, кроме рассказов о сказочной и увлекательной жизни героев разных книг, Васконян, угревшись меж собратьями по службе, затертый телами в нарном пространстве, повествовал о графе Монте-Кристо, о кавалере де Грие, о королях и царях, о принцах и принцессах, о жутких пиратах и благородных дамах, покоряющих и разбивающих сердца возлюбленных. Дети рабочих, дети крестьян, спецпереселенцев, пролетариев, проходимцев, воров, убийц, пьяниц, не видевшие ничего человеческого, тем паче красивого в жизни, с благоговением внимали сказочкам о роскошном мире, твердо веря, что так оно, как в книгах писано, и было, да все еще где-то и есть, но им-то, детям своего времени и, как Коля Рындин утверждает, Богом проклятой страны, все это недоступно, для них жизнь по Божьему велению и правилу заказана. Строгими властями и науками завещана им вечная борьба, смертельная борьба за победу над темными силами, за светлое будущее, за кусок хлеба, за место на нарах, за… за все борьба, денно и нощно. |
| Тарониты – знатное византийское семейство XI в. родом из Тарона. Братья Григорий и Панкратий передали свои наследственные владения Тарон Империи и получили взамен многочисленные имения в Малой Азии и титулы патрикиев. Они участвовали в мятеже Варды Фоки, но перешли на сторону василевса Василия II (976–1025 гг.). За это последний удостоил Григория саном магистра и сделал его дукой Фессалоники. Сын Григория, Ашот, участвовал в обороне Фессалоники от болгарского царя Самуила, к которому попал в плен, но затем бежал в Константинополь, где получил титул магистра. Владения Т. находились в Малой Азии, но члены этого семейства служили ромейским императорам и на западных рубежах Империи. Тарс – древний город у реки Кидн, основанный еще ассирийцами, столица провинции Киликии на юго-востоке Малой Азии. Находился возле горных проходов, через которые шел путь на Каппадокию. В течение долгого времени был ареной борьбы ромеев с арабами, играл важную стратегическую роль. Крупный центр обмена военнопленными. Тафос – ров. См.: хандак, фосат. Тафг Роберт – профессор, крупнейший современный исследователь византийского церковного обряда, литургии. Тахиграфия – скоропись, умение записывать с сокращениями. Тахидромон – легкое быстроходное византийское судно, которое использовали для разведки и перевозки гонцов. Тварь – богословский термин, означающий сотворенное Богом в отличие от самого Бога. Отсюда термины «тварный и «нетварный», означающие различные уровни бытия. «Тварное» вторично и преходяще, «нетварное» первично и вечно. Только в «нетварном» – подлинная суть, которую должен искать христианин, отвергая все чувственное. См.: теология. Тегеран – точнее, город Рей, один из величайших городов Ирана, близ совр. Тегерана, который был незначительным городком. В Рее находилась столица султана сельджуков Алп-Арслана (1063–1072 гг.). Телериг – хан болгар (ок. 772–777 гг). Телос – налог с дома, земли, упряжки скота, который платили парики, обычно деньгами, своему господину. «Темные века» – см.: Византия. |
| Закрыть Ценят ли армяне Россию Полемический материал 07.10.2020 1808 Время на чтение 4 минуты Редакция НЕ РАЗДЕЛЯЕТ резкости, выражаемой автором в представленном вниманию читателей материале, однако, с некоторыми вещами, пусть и высказанными, повторимся, в подчёркнуто грубой форме, всё-таки, трудно не согласиться. Так и не понял, почему такой кипеш в соцсетях по поводу войны в Нагорном Карабахе. Азербайджан и Армения не могут поделить кусок территории. И что? Нам какое до этого дело? Особенно удивляют те, которые бьют в набат по поводу наших православных «братьев-армян», которых Россия должна спасать от Азербайджана и Турции. Вы серьёзно??? А это ничего, что Армения уже давно чётко лежит под американцами и европейцами, раскручивая («подмахивая») у себя русофобские настроения? А это ничего, что «соросовцы» закрепляются во всех ветвях власти в Армении. Министерства, вузы в стране, армянские посольства за рубежом под контролем Фонда? А это ничего, что молодым армянам промыли мозги не хуже чем членам ВО «Свобода»? А это ничего, что в Армении блокирована трансляция российских каналов, при этом Фонд Сороса инвестировал 5 млн. долларов в армянские средства массовой информации, под предлогом развития независимых СМИ Армении? Ну а председатель Комитета по защите свободы слова Ашот Меликян заявил, что «Имперская пропаганда, которую Россия реализует как внутри страны, так и в странах бывшего Советского Союза, пытается сохранить свое влияние на эти страны». Они, сцука, с имперским влиянием России отчаянно сражаются! А русофобия в Армении цветет и пахнет под радостные аплодисменты местной публики. При этом Армения целиком и полностью зависит в экономическом плане от России. В 2018 году денежные средства, отправленные по официальным каналам, из России в Армению составили 1,121 млрд., в 2019 году сумма переводов равнялась 1,59 млрд. долларов США. Из докладов ЦРУ США следует, что экономика Армении очень зависима от российской экономической поддержке и отмечается, что большая часть инфраструктуры страны зависит от России. |
|
|
