| Тем не менее сохранявшееся соперничество между двумя основными династиями Багратуни и Арцруни нашло отражение и в церковной жизни. В 969 г., обеспокоенный прохалкидонскими симпатиями католикоса Ваана (968–969), «заключившего с иверами союз о вероисповедании», Ашот III собрал в Ани епископов и монахов, которые, «доподлинно убедившись в пагубных еретических намерениях его [католикоса] (поскольку он распорядился привезти иконы, чтобы восстановить секту халкидонитов)», сместили Ваана с престола и избрали вместо него Степаноса III (969–972). Смещенный Ваан, опираясь на поддержку рода Арцруни, переехал на о. Ахтамар, расположенный на оз. Ван в Васпуракане, где до него уже жили другие католикосы. Духовенство впало в смятение, однако конфликт разрешился сам собой кончиной обоих католикосов. 2. Новый культурно-религиозный рост и раннесредневековые ереси Расцвет династии Багратуни и северной Армении приходится на царствование Гагика I Багратуни (989–1020). При нем в столичном г. Ани был возведен великолепный собор 45 , а сам город, преобразившийся в результате строительства многочисленных храмов, стал именоваться «городом тысячи и одной церкви». На территории Васпуракана таким же ярким проявлением процветания стал храм св. Креста, воздвигнутый по приказу Гагика Арцруни на о. Ахтамар между 915 и 921 гг. и ставший настоящим шедевром армянского зодчества, благодаря богатым фрескам внутри и великолепным барельефам снаружи. Указанный исторический период имел непреходящее значение для армянской культуры, поскольку стал временем интенсивного взаимопроникновения различных культур: армянской, византийской, грузинской, сирийской и арабской, что привело к культурному расцвету общества, происходившему на фоне некоторого экономического роста, инициировавшего изменения в церковной жизни. X в. ознаменовался возникновением многочисленных монастырей – центров религиозного и культурного возрождения страны. Монахи возобновили переписывание рукописей, появилось множество новых переводов и оригинальных армянских сочинений. |
| Между тем в это время жил влиятельный противник церковного соглашения с греками Маштоц. По словам армянских историков это был человек добродетельный и ученый. Он устроил на острове Севане церковь и монастырь, в который собралось много иноков. Он ввел в этом монастыре устав св. Василия Великого . Он сам вел столь суровую аскетическую жизнь, что, по словам армян, в продолжение 40 лет не ел хлеба и не пил воды, а питался только растениями, не носил больше одной одежды и всегда ходил босиком. Он приобрел большое уважение современников, а с этим и влияние. Когда на Севане произошли споры по поводу ширакаванского собора, Маштоц написал суровое послание, в котором жестоко порицал членов этого собора и предавал анафеме как их, так и их последователей. Фанатическая проповедь Маштоца снискала ему еще большее уважение армян и доставила кафедру католикоса после Георгия. Само собой понятно, чего можно было ожидать от такого католикоса. Но после 7-месячного патриаршествования Маштоц умер. Преемником ему сделался его ученик Иоанн VI Историк (897–924). Один из сыновей Сембата Ашот искал убежища у императора византийского, между тем как другой бежал в Иверию. Импер. Константин Порфирородный решился оказать помощь несчастной Армении. С этой целью он приказал патриарху Иоанну Мистику написать католикосу Иоанну о необходимости примирить враждующих князей и общими силами восстановить порядок в стране. Он приказал также уверить всех в своем покровительстве и готовности содействовать в их деле. Патриарх исполнил приказание императора. В своем письме к католикосу 159 патр. Иоанн между прочим жаловался на церковное разобщение армян с греками, на существование догматических разностей и церковно-обрядовых отступлений в армянской церкви и на бесплодность заключавшихся соглашений по церковным вопросам. Католикос, получив письмо патриарха Иоанна, не счел нужным отвечать ему, а предпочел написать самому императору. От имени своих соотечественников католикос жаловался императору на горькую участь Армении и просил оказать помощь армянам, а для себя просил назначить ему безопасное убежище в Греции. |
| Обласканный вниманием и одаренный дарами Ашот получил от царицы Зои военный отряд, при помощи коего утвердил в Армении свою власть. На первых порах, впрочем, союз с армянами мало давал себя чувствовать. Правда, в 922 г. арабы из Тарса одержали над греками победу при Малатии, т. е. на территории тогдашних арабских владений, точно так же упоминаются в это же время греческие отряды, посланные в Армению. Но решительных действий Византия не была в состоянии развить на Востоке, будучи отвлечена войной на Балканах. Напротив, сношения Симеона с африканскими арабами, имевшие целью совместное нападение на империю, совершенно парализовали силы Романа и заставляли его держаться выжидательного положения. В то время как Симеон угрожал Константинополю в 924 г., начальник арабского флота прошел Дарданеллы и приблизился к столице и вступил в сношения с болгарами. При подобных обстоятельствах империя должна была ограничиваться оборонительными мерами, пока на восточной границе суровая военная школа не образовала энергичного и талантливого полководца, который, хорошо изучив местные условия, умел направить их к пользе христианской империи. Это был византийский генерал армянского происхождения Иоанн Куркуа, предки которого начали службу в империи при основателе Македонской династии. Его отец Роман командовал полком иканатов, а сам И. Куркуа при Романе получил самое важное место в военной администрации – доместика схол, которое обыкновенно давалось самым доверенным лицам и которое редко оставалось продолжительное время во власти одного и того же лица. И. Куркуа между тем оставался во главе схол и всех восточных фем в течение более 22 лет и имел, таким образом, полную возможность изучить положение дел и оказать империи важные услуги. Писатели высоко ставят его военную доблесть и позволяют видеть в нем одного из крупнейших представителей военного искусства в Византии, который расширил границы империи до Евфрата и Тигра и присоединил до тысячи городов 387 . В высшей степени большая потеря, о которой нельзя не пожалеть, что история «этого второго Траяна или Велисария», написанная современником протоспафарием Мануилом, не сохранилась до нашего времени 388 . |
| Совершенно смерклось, когда мы приблизились к тем высоким воротам, которые видели утром, с противоположного берега. От них тянулся остаток ограды вверх по реке, и видно было, что тут находился главный спуск, а вправо шла дорога в древнюю обитель, Кошаванг, и не доходя до нее стояли в лощине три опустевшие церкви. Самые врата, чрезвычайно высокие, состояли из двух круглых столбов, в вид башен или минаретов, соединенных легкою аркой; на одном из них уцелела вершина, на подобие церковной главы, время сбило другую. Город, в который некогда они открывали вход, исчез позади их, так что нельзя угадать теперь, где лицевая сторона сих ворот? Подумаешь, что это триумфальная арка, воздвигнутая в честь какого-либо победителя, и действительно то были торжественные врата, которыми время вошло в Ани и срыло их до основания! Слишком темно было, чтобы искать надписи; всех приличнее была бы для них, созданная гением Данта, для его Адских ворот: Per me si va nella citta dolente, Рег me si va nel elerno dolore, Per me si va tra la perdula gente; Lasciate ogni speranza voi ch’enlrate. Через меня в плачевный город путь, Через меня в плачь вечный дверь открыта, Через меня к душам погибшим путь; Входящие надежду отложите! Надобно было иметь всю опытность нашего вожатого, старожила этих мест, чтобы спуститься, по утесистой тропе, к глубокому руслу Арпачая и найти, или лучше сказать угадать, в темноте знакомый ему брод, чрез быстрые воды. Я вздохнул свободно, когда мы вышли на наш берег, и еще более остался доволен. Когда достигли ближайшего селения для ночлега, потому что весь день почти не сходили с лошадей. Сильный мороз укрепил ночью выпавший снег на берегах Арпачая, вдоль которого лежала дорога в Александрополь. Частые развалины видны были на противоположной стороне: то сломанный мост, то какая-либо одинокая церковь , или несколько храмов вместе, остатки древнего города Шурагеля (Ширакован), где основался царь мученик Сумбат, прежде нежели внук его Ашот милостивый перенес столицу в Ани. Лори, Санагин и Ахпат Приятно было отдохнуть немного в Александрополе; его новые здания, все из тесаного камня, кругом правильной площади, напомнили мне уездные города России. |
| Когда Господь захотел изгнать бесов из гадаринского бесноватого, то бесы попросили отправить их в свиней, которые паслись рядом. Господь исполнил их просьбу, и они дружно бросились в море Галилейское. А хозяева этих свиней сильно огорчились и попросили Господа отойти от пределов их города. Свиньи поминаются и в притче о блудном сыне. Тот растратил отцовское наследство, впал в бедность и ел рожки из свиного корыта. А потом опомнился и пошел с покаянием к своему отцу. Одним словом, свиньи поминаются в Евангелии далеко не в положительном контексте. Свинья – она и в Африке свинья. А свинство – тоже повсюду свинство: хоть в Мадриде, хоть в Житомире. Думаю, не надо объяснять, что такое свинство. Могу пожелать только, чтобы у нас его хотя бы в сегодняшний вечер не было. Так для чего же нам подсунули это свинство вместе с красным петухом и прочими товарищами? Исключительно для того, чтобы мы забыли свои традиции и забыли о том, кто мы такие и чем жили наши предки. Те, кто подсовывает нам эти восточные радости, просто издеваются над нами. Празднуйте наш Новый год – и никакого свинства. А знаете ли вы, что современный Новый год – это тоже инородное нововведение? На Руси Новый год начинался первого сентября, и в этом был смысл. Уборка урожая, окончание страды. Петр I решил сделать из русского человека европейца и приказал праздновать в ночь с тридцать первого декабря на первое января. Но настоящий праздник был Рождество Христово. Его и праздновали. Все знают, когда Рождество на Руси? Несколько человек вразнобой ответили: – 7 января! – Правильно. Вот его и празднуйте! Поздравляю вас с наступающим Новым годом и Рождеством Христовым! Желаю вам всяческих благ и избавления от языческих предрассудков. Здравия всем и спасения! Так закончил свою беседу с любителями астрологии Николай Борцов. Его не остановил ни ропот в задних рядах, ни скрип стульев и громкий шепот тех, кого возмутили слова Николая. Кто-то даже крикнул: «Да что мы этого попа слушаем?!» Но на удивление народ продолжал слушать и даже, когда Николай закончил, многие зааплодировали. Ведь это действительно были никакие не колдуны и ворожеи, а наши постсоветские граждане, по-прежнему доверяющие всему, что извергается из телевизора. Посмотрели битву экстрасенсов, болтовню Глобы и подумали, что надо побольше узнать об этой самой астрологии, которую скрывали от народа подлые коммунисты. Народ не расходился до полуночи, споря уже не с Дедом Морозом, а друг с другом. Выпили все полагавшееся вино и стали заказывать сверх оплаченной нормы. Так что и Ашот не остался в накладе. Он выдал обещанные пять тысяч рублей. Только взял их не Николай, а его жена Марина. |
| Во времена благочестивого Вачагана иерей Иаков, вельможа Хочкорик, еще два священника и двое юношей разрыли чудесно указанное им место в церкви в г. Цри и нашли надпись: «Я, Григорис, привез этих святых – Захарию, отца Иоанна, и блаженного Панталеона, который свидетельствовал в городе Никамидии и я сам скончался здесь»; затем были открыты и самые мощи, кроме мощей самого Григориса 131 , нашли «две стклянки вместе с мощами, из которых в одной была кровь св. Захарии, а в другой из мощей св. Панталеона» 132 Во времена агв. кат. Аббаса некто Вехик видел в видении человека, на котором изображено было знамение креста; человек этот говорил Вехику: «Я Погосик, приди, преклонись пред крестом, но не приближайся к нему». Спустя два года тому же Вехику явился во сне инок, который говорил: «мы мощи, скрытые в области Арцеха, в роде Мханц, на полях Калсета. Первомученик Тер-Стефан и мученик Теодорос, св. Варос, Мамас, Мар, Саркис, мученик Георгий, Козьма, Дамиан и часть мощей св. сорока мучеников». Явился ему также и другой инок и сказал: «Я Басира, раб Божий, страдавший на кресте; я просил у Спасителя, чтоб не пропали мощи мои и желающие да получат часть св. креста моего; там находится часть этого креста и часть Богоприемлемого знамения». Целых семь лет Вехик, по его словам, «просил всемилостивого Бога объяснить ему подлинный смысл видения». Видение повторялось и торопило Вехика, чтобы он извлек мощи, говоря, «что мы все еще в заключении». Наконец мощи были освобождены «из заключения» и собраны «в превосходные сосуды» 133 . Преемником Иоанна V был Захария (854–876). Он был дотоле человеком светским; за святость жизни он, по желанию князя Сембата, был избрав в преемники Иоанну и в один день прошел все степени священства. Время правления католикоса Захарии составляет новую грань в истории армянской церкви. При нем Армении была дана автономия: в 859 году Ашот Багратид получил от халифа титул князя князей. Хотя вассальная зависимость Армении от арабов продолжалась, однако условия жизни армянского народа и церкви стали иные, особенно потому, что ход истории снова привел армян в ближайшее соприкосновение с греками. XVII. Общий очерк внутренней организации армянской церкви |
| 300 лет лежали здесь св. мощи, пока, наконец, в 1040 году мученики-братья в ночном видении не явились к царю Баграту и не повелели ему открыть мощи их и перенести в самую церковь . Царь Баграт торжественно перенёс святые тела Давида и Константина в обновлённую им церковь Благовещения, которая впоследствии была обращена в монастырь, получивший название «Моцаметского», недалеко от города Кутаиса, в 6 вёрстах от него по направлению к востоку, в глубоком ущелье, на крутой скале, окружённой с трёх сторон так называемой Красной речкой, – где и почивают в настоящее время открыто, лицом к лицу, в одном деревянном гробе, вложенном в новую бронзовую раку, покрытую позолотой и серебром 64 . Немного ранее пал мучеником, вместе со многими своими верноподданными, царь Арчил II (668–718). Почти целое столетие Грузия служила театром всевозможных жестокостей со стороны магометан. В конце VIII века в западной Иверии возвышается знаменитый род Багратидов (Багратионов), который, завладев грузинским престолом, на тысячу лет соединил свою судьбу с судьбой многострадального царства. Эта новая династия вела свой род от иудейского царя и пророка Давида. На фамильном гербе Багратидов, поныне сохраняемом в доме их потомков, князей грузинских, изображается праща, убившая Голиафа, гусли Давида, весы – символ царственной правды и мудрости, и хитон Господень; герб окружён надписью из Псалма 131: Клялся Господь Давиду в истине и не отречётся ей: от плода чрева твоего посажу на престоле, твоём ( Пс.131:11 ). При этой династии однообразие исторической борьбы с персиянами было нарушено нашествием новых завоевателей – аравитян, которые с огнём и мечом проповедовали Коран там, где ещё не успели потухнуть жертвенники огнепоклонства 65 . В IX столетии арабы всё ещё крепко держатся в средоточии Грузии – Тифлисе, обременяя всю страну тяжёлой данью; но уже не видно с их стороны таких беспощадных опустошений, какие от них часто терпела Грузия, а ослабевший фанатизм их даёт здесь больше простора и безопасности самому христианству. Воспользовавшись ослаблением фанатизма у арабов и упадком их престижа, Ашот, куропалат Грузии (787–826), нанёс могуществу их значительный удар. |
| Нет, только гавкает по своему обыкновению: – Что там поесть? Надоел твой аджабсандал, сил нет! – и дальше не для дамского культурного обхождения. Э, короче, не надо о грустном. Его и так в этой жизни хоть отбавляй. Нана продолжала психологическую атаку по всем фронтам: – А ты подумала, чьи там гены? Оксана отрицательно покачала головой. И тут же получила новый залп. – А гены, моя дорогая, пальцем не задавишь! Вот я тебе расскажу историю. Мой троюродный брат усыновил мальчика. Растил, кормил, холодному ветерку не давал коснуться. И вырос наркоман. Умер от передоза. Ты этого хочешь?! Оксана этого точно не хотела. Но как-то вела себя не совсем активно. Нана не унималась: – Иди и позвони этому негодяю! Так и скажи: «Вон из моей жизни! Вместе со своим ребенком!» И вдруг Оксана посмотрела задумчиво на свою лучшую соседку, с которой в минуты грусти было выпито несколько центнеров кофе, и твердо сказала: – Нет, Нана, Ашота я гнать никуда не буду! И ребенка приму. С любыми генами. Напрасно соседки убеждали Оксану в ошибочности принятого решения, упрямица стояла на своем: – Ашот хоть и гуляка, но семью ломать не буду! Упрямица стояла на своем: «Ашот хоть и гуляка, но семью ломать не буду!» Нана покрутила пальцем у виска и демонстративно хлопнула дверью. Соседи поговорили о таком неожиданном решении и вскоре потеряли интерес к непутевой семейке. Ашот с дочкой вскоре приехали и зажили как ни в чем не бывало в вышеуказанном корпусе в прежнем полубезработном режиме. Оксана, как и раньше, суетилась по хозяйству и возилась с приемной дочкой. Только все же звала ее просто Анной, т.к с именем свекрови у нее были связаны не самые приятные воспоминания. Не стала она и копаться в той мутной истории, связанной с появлением приемной дочки на свет. Кто ее биологическая мать, почему и при каких обстоятельствах Ашот с ней расстался и какими правдами и полуправдами перевез ребенка через границу, – все это осталось за кадром для любопытных соседей, а потом и вовсе было снято с повестки дня. Коррупция в органах иногда запросто позволяла решать самые тупиковые вопросы. |
| Я рассердился и ответил ему: – Бог увидит барана Ашота, который говорит такие глупости, – Вот то-то же! Тебя заело, что я правду сказал. Наша вера старше вашей веры на 600 лет. Так говорил умирающий Ашот, посрамляя меня древностью веры и баранами. А меж тем, он жил и кормился от неправедных дел. Уже в те, еще советские времена, он тайно занимался частным предпринимательством, за которое мог получить срок, и вероятно, немалый, но срока он не получал, потому что все у него было схвачено, везде смазано, и везде сидели чиновники, у которых глаза и рты были залеплены денежными купюрами. Под началом Ашота была целая команда, которая демонтировала на старых петербургских кладбищах ценные памятники на могилах богатых и именитых людей. В укромном месте, в мастерской шлифовки, снимали старые надписи и по желанию заказчика наносили новые, золотили их и отлично делали штриховые портреты состоятельных духанщиков, рыночных королей и вообще всех, у кого водились деньжонки. Некоторые денежные воротилы еще при жизни заказывали себе памятники впрок. Большинство памятников уходило в Закавказье, и кто посещал кладбища больших тамошних городов, уходил, пораженный роскошью и помпезностью надгробий из мрамора, гранита и лабрадорита. Так памятники обретали вторую жизнь и уже не стояли на петербургских кладбищах над прахом сенаторов, аристократов и купцов, а были воздвигнуты над прахом богатых духанщиков, коммерсантов, хозяйственных воротил и партийных бонз. Придите сейчас на старые кладбища Петербурга и посмотрите в каком они жалком, разграбленном состоянии. Кстати, и правители города приложили к этому руку еще в советские времена, стерев с лица земли большое Митрофаньевское кладбище, Стародеревенское, урезав Никольское и Смоленское и уничтожив еще целый ряд других. Это варварство, бесспорно, было порождено политикой безбожия в стране. Когда Ашот приезжал в свое родное село, то из дальней древней церкви Нино-Цминдо приходил старичок-священник Мераби и укорял, и обличал Ашота, говоря, что большой грех он творит, и Бог ему этого не простит ни в этой жизни, ни в будущей. И пусть Ашот всегда помнит, что смерть грешника люта. Но Ашот и в ус не дул, а посмеивался и продолжал грабить старые ленинградские кладбища, оставляя одни аляповатые бетонные кресты. Но зато около его родного села вырастал роскошный пантеон из гранитных и мраморных надгробий. |
| Так был подавлен мятеж ванандских феодалов. Сложнее было справиться с более крупными феодальными княжествами – Васпураканом и Сюником, правители которых были не менее могущественны, чем Багратиды. Ашот стремился добиться этого мирным путем. Эту цель преследовало и установление родственных связей Ашота с сюникскими князьями. Он выдает свою дочь замуж за сюникского князя Васака. В житии имеются свидетельства о встрече Ашота с Маштоцем. Встреча эта, видимо, преследовала те же цели. После подавления восстания мятежников в «грузинских краях», пишет Степанос, Ашот «путь свой направил к озеру и, прибыв, расположился на месте, именуемом Банакетх. Он горячо желал видеть Маштоца. Увидев друг друга, оба очень обрадовались». Встреча была действительно очень теплой. Ашот подарил Маштоцу крест, преподнесенный ему императором Василием, а севанской монашеской братии, как известно из других источников, – пять прибрежных селений 222 . Эта встреча свидетельствует о горячей поддержке Маштоцем деятельности Ашота. Историограф Ованес Драсханакертци пишет, что спарапет Абас, брат Ашота, узнав о том, что католикос Георг благословил в качестве преемника Ашота его сына Смбата, решил отомстить Георгу и посадить на католикосский престол Маштоца. Абас обратился к Маштоцу с посланием, в котором предлагал ему в случае поддержки патриарший престол. Однако Маштоц на его послание ответил увещеванием и призвал к примирению с Смбатом в интересах укрепления государственной власти 223 . «Житие Маштоца» – памятная запись современника, писца Степаноса – является достоверным историческим документом, дополняющим сведения армянских историографов. В нем, помимо кратких биографических сведений, касающихся происхождения, детства и образования Маштоца, отразились наиболее примечательные с точки зрения автора памятной записи события, связанные с его именем, – строительство севанских церквей и встреча с Ашотом I. Перевод на русский язык осуществлен на основе изданного Г. Овсепяном текста первой редакции, при параллельном сличении с изданием «Арарата» и второй редакцией. |
|
|
