| Авест. М. имеет круг близких богов, к-рые упоминаются в тексте и отчасти разделяет с ними одни и те же функции. М. полностью посвящен 10-й гимн Авесты, многочисленные же упоминания этого божества обнаруживаются в различных частях древнеиран. собрания священных текстов. Вместе с богами Сраоша («Послушание») и Рашну («Справедливый») М. вершит посмертный суд над душами умерших у моста Чинвад. Среди спутников М. в Авесте присутствует древнеиран. божество победы Веретрагна («Разбивающий преграды»; в Ригведе слово выступает как эпитет одного из основных божеств - Индры): «10. 70. Летит пред ним Вэртрагна,/Создание Ахуры,/Рассвирепевшим Вепрем,/Злым, с острыми зубами/И острыми клыками,/Разящим наповал» (пер.: И. М. Стеблин-Каменский). Спутницами М. являются также Аши - богиня благой судьбы и счастья, и Вера: «10. 68. С ним правит колесницей/Возвышенная Аши,/А Вера чтущих Мазду/Прокладывает путь,/И скакуны небесные,/Сверкающие, светлые,/Сияющие, белые,/У коих нет теней,/Влекут через пространства/Небесные ее,/А божество Победы/Ее пускает вдаль,/Которой устрашаются все мыслимые дэвы/И грешные лжецы» (пер.: И. М. Стеблин-Каменский). Также М. сопутствуют Ветер и Огонь. Несмотря на то что культ М. является древним и восходит к индоиран. общности, его упоминание в Гатах («песнях, гимнах») основателя зороастрийской религии - прор. Зороастра (Заратуштры) отсутствует. Проповедь Заратуштры отвергает почитание древних богов, предлагая новую религ. систему и этическую концепцию, в которой центральное место занимают верховное божество Ахурамазда, сопутствующий ему святой дух, божественные сущности Амеши Спента. Однако Авеста демонстрирует возвращение к культам старых богов, «достойных поклонения» (язатов), среди к-рых М. занимает одну из ведущих позиций. Очевидно, что, если «чистый» зороастризм и смог оставаться какое-то время религией замкнутой общины, которая сохранила учение пророка (включая детальную передачу текста Гат), прежние боги, включая М., не потеряли полностью своих позиций и с течением времени вернулись в обновленный пантеон, имевший уже синкретический характер: этот пантеон объединил религ. систему Заратуштры с традицией поклонения древним богам. Др. т. зр. высказал знаменитый франц. иранист Ж. Келленс, по мнению к-рого М. и др. старые боги не отвергались Заратуштрой, а лишь были низведены до божеств, не удостоенных индивидуального почитания. |
| Кто обращает в пустыню плодоносные поля, Кто подстерегает и убивает праведного. § 11. Они вносят бедствие в жизнь, которую я проповедую, Те, которые считают делающих зло благородными, Отнимая обманом у глав семей Познание и благословение праведности, Лишая таким образом праведного Любви и милости Ахуры. § 12. Таковы последствия учений, Которые совращают людей с пути добрых дел. Они прокляты Ахурой, Те, которых льстивые учения губят жизнь га 49 , Предпочитая прибыток праведности И укрепляя глухих (к истине) 50 любителей лжи. § 13. Этой силой коварный развратитель Приводит человека к обители зла, И мир этот к разрушению, Кто находит радость мучить учителя Закона вечного, святого, Которым Мазда ведет своих последователей. § 14. Ложные учители последователи слепых (кави) Предали себя разврату, Произведя два великих заблуждения: Обещая успех нечестивому, Уча убивать рогатый скот 51 И уверяя в полной безнаказанности. § 15. Но вот грядет скорое отмщение На идущих за слепыми и глухими учителями, И (на) страшных деспотов, В которых не живет сила жизни. Праведный будет вознесен Добрыми духами 52 в обитель праведности... § 16. Всякий, кто учит в полноте Тому, что добро для чистого понимания. Ты о всесильный Ахура Царствуешь над этими моими притеснителями; Наложи свое возмездие, Праведно подобающее всем злодеям. Следующая песнь не всеми признается подлинною. Но хотя действительно в ней есть мысли, развитие которых мы находим в позднейших частях Авесты, но в ней однако нет ничего такого, что подавало бы повод думать, что позднейшие суеверия Маздеизма уже восприняли свое начало в минуту ее начертания. Эту песнь, по-видимому следует, как и другие, признать принадлежащею к первоначальному изложению учения Зороастра. Мы увидим в конце ее, как последователь этого учения с истинным религиозным чувством посвящает себя, свои мысли, свои слова и деяния Всевышнему и это самоотрицание признается как высшая форма чистого поклонения. По-видимому шестая песнь отмечает еще исторический момент в истории распространения Зороастризма. Борьба с противниками учения почти исчезает, истины проповедуемые учением признаются и прочно устанавливают влияние свое в Иране. Песнь шестая (Ясна гл. 33). |
| И там и здесь мы встречаем тожественные сходные мифы о борьбе бога неба с драконами мрака, и там и здесь были духи добра и ела, боги небесных светил и понятие о высшем мировом порядке (рта в Индии, аша в Иране), и там и здесь был культ огня и приобщение напитку бессмертия из сока, опьяняющего растения – сома в Индии, хаома у иранцев, и там и здесь во главе мира стояло семь высших духов. Но все это получило у двух народов различный, а то и противоположный характер. Индийский бог ветра, победитель драконов, Индра Уртрахн, в Иране раздвоился: Индра попал в число демонов мрака, а Веретрагна занял его место. Индийские духи добра «дэвы» стали в Иране чертями, а наоборот – индийские демоны «асуры» в Иране чтутся как Ахуры, боги. Рядом с ними появляются баги (отсюда слово «бог») и полубоги – язаты (греч. αγισς). Почитание хаомы не приняло в Иране таких чрезмерных форм, как в Индии, и не занимает такого центрального места; огонь в Индии – агни, в Иране -атар; характер культа различен, и в Иране огонь – сам по себе предмет культа, как великий очиститель. Предписания ритуальной чистоты играют в Иране гораздо большую роль, равно как и практический культурный характер благочестия, резко выделяющий эту религию из ряда всех прочих. Седмочисленные боги, с Варуной во главе, превратились в Аура-Мазду (премудрый господь) и в 6 Амеша-Спента («бессмертные святые»), первоначально, вероятно, божества природы, впоследствии – чистые абстракции и олицетворения свойств верховного существа. На ряду с Аурамаздой сохранил высокое положение древний общеарийский бог солнца Митра, в Индии, наоборот, не играющий особенно видной роли. Наконец, вся религия в Иране получила характер острого этического и практического дуализма еще, вероятно, до зороастровой реформы. В Индии к этому имеются лишь физическо-мифологические намеки в борьбе Индры. И в своей дальнейшей судьбе религии двух народов диаметрально противоположны. Индийский реформатор Будда пришел к Нирванне, Зороастр вменил в обязанность и добродетельную жизнь и служение культуре. |
| На том месте, где св. Исповедник, имел свое чудное видение, основана была обитель во имя его, католикосом армянским Анастасием, в начале VII века, ибо он сам был родом из селения Архури; вероятно он же соорудил там и церковь , которая, как мне говорили, напоминала зодчеством своим церковь одновременную св. Рипсимы, что близ Эчмиадзина. Теперь уже нет ни малейших следов церкви и монастыря, указывают только их место. Можно считать около двадцати верст от Аралыха до Ахуры, и на расстоянии пятнадцати от бывшего селения, вся покатость горы усеяна вулканическими камнями. Некоторые из них уже рассыпались на куски, но другие еще стоят исполинскими массами, возбуждая невольное удивление: каким образом внутренность горы могла извергнуть или оторвать от ребер своих такие громады, чтобы бросить их за пятнадцать верст! Каковы же были порывы этой страшной бури, столь далеко разметавшей свои каменные перуны? Эти камни служат теперь, по выражению псалма, прибежищем зайцам, ибо их несколько поднялось из-за утесов и за ними понеслись всадники наши, по скату Арарата. Немного выше, показались одинокие деревья, как бы опаленные и засыпанные землею, остатки тех богатых садов, которыми славились Ахуры. Место это служило летним пребыванием, для сардаря и жителей Эривани, и складочным, для заграничной торговли с пашалыком Баязидским и ханством Макинским, а иногда и таило в себе награбленную курдами добычу, и быть может за сие нечистое, не без крови добываемое стяжание, подверглось Божию гневу. Мы подъехали с левой стороны, по глыбам камней к оврагу, в котором лежало и погребено селение, и по трудной тропе спустились в его средину, где еще сохранилась лужайка с абрикосовыми деревьями, которые пощадила буря. Тут протекал некогда ручей, скудный летом, но обильный зимними снегами: за грудами скал виден след его, где теперь струится дождевая вода. С большим трудом поднялись мы, по скалам, к тому месту, где стояла некогда обитель св. Иакова, и уже не могли идти далее к его источнику, отстоявшему еще за версту, ибо каждый шаг дорого нам стоил, по остриям осыпавшихся камней. |
| Чудотворный источник св. Иакова, из которого разносили воду по всей Армении, для истребления саранчи, чуть-чуть каплет теперь под скалою, а монастыря его нет и следов. Что нам было делать без воды? Мы поселилось недалеко, у самой подошвы горы, в новом Ахуры, но уже старого не воротишь! Да и нас не более ста человек, а там было пять тысяч: так покарал нас Господь, за грехи наши!» Селение, которое так горько оплакивал осиротевший старик, лежало на северной покатости Арарата, и под новым, искаженным названием Ахуры, таило древнее Архури, которое свидетельствовало о давности поселения. Архури значит собственно по-армянски: «насадил виноград», и незапамятное предание указывает на место сие, славившееся своими виноградинками, как на то, где действительно праотец Ной насадил первую лозу. Гора Масис, одна из Араратских, наименованных в книге Бытия, искони ознаменована была памятью ковчега, и это не какое-либо частное предание армянское, во общее всего Востока, освященное св. отцами церкви. Современник падения Иерусалима, Иосив Флавий, в книге своей о древностях иудейских, ссылается на более древнего писателя халдейского, Вироса жившего за много веков до РХ, который говорит, что около гор Кордуанских или курдских, в Армении, еще существует часть ковчега; жители отрывают от него смолу, и делают из нее амулеты, почитаемые заветными, против волхвования. Писатель церковный Евсевий, говоря о ковчеге, указывает на те же места Армении, а св. Епифаний Кипрский прямо говорит, в книге о ересях (против Назареев, ересь XVII. кн. 1.) что остатки Ноева ковчега досель показываются в горах курдов. Итак не должно казаться странным, если св. Иаков Низивийский, почти современник ученых Евсевия и Епифания, движимый благочестием, ходил нарочно в область Араратскую и подымался на Масис, чтобы там видеть остатки ковчега. И что дивного, если кто из ангелов, посылаемых Богом для служения человекам, с недоступных вершин Арарата, действительно принес ему желанное дерево? Быть может, ангел принес его, и во свидетельство будущим неверующим родам, дабы не сомневались в истине, не только потопа, о котором гласит всемирное предание, но и спасительного ковчега, который, по словам апостола, был образом церкви. |
| Песнь первая (Ясна гл. 28). § 1. С руками к молитве поднятыми К Мазда, оживляющему духу, Я желаю отдать подобающую честь Всем тем, которые делами добра заслуживают милость От Него (который есть) Аша и Вохумано 9 И от духа земли нашей матери. Заметим, что перевод последней строки возбуждает потому некоторое сомнение, что в подлиннике га (род. геус) имеет два значения корова или земля. Но с одной стороны символистика земли – питательницы или кормилицы под видом коровы восходит к глубочайшей древности, с другой такой великий авторитет, как Коссович говорит по поводу этой строки и первой строки второй песни (см. ниже), где говорится о geus urva, что мы переводим «земли дух»,– следующее: «Quum in his locis Gao evidenter non bovis, sed in universum animantis significationem tueatur, etiam geus urva hie nescio an melius animantiuin anima statueretur». Он еще прибавляет, что эта душа Мира представляет собою не только самую природу, но еще ее законы и формы. § 2. Я, который тебе принадлежу, о Ахура, К тебе взываю с чистыми намерениями 10 , Даруй мне, о даруй благословения Сего мира и мира духов, Которые суть дары Аша 11 Посылаемые тем, кто любит его истинно. § 3. Я, который твой, о Аша, Хочу славословить тебя с Вохумано, И мудрого и всесильного Ахура (Мазда), Которому (принадлежит) власть непоколебимая 12 , И Армаити 13 щедрого даятеля. О прииди и исполни молитвы мои милостивый! § 4. Я, который душу мою к небу Возношу по милости Вохумана, Я, который знаю благословения Деяний приятных сильному Ахура (Мазда), Я буду поучать так, как повелевает Аша, Доколе во мне жизнь и сила пребудет. § 5. Я горю желанием видеть тебя Аша! И тебя Вохумано с полным разумением, И правый путь, – повинуясь Воле великого Ахуры, Да словами могущественными Я возмогу одолеть всех делателей зла 14 . § 6. О прииди с Вохумано, Даруй твои вечные дары, о Аша! Со словами правды, о Ахура (Мазда) В полноте радости Зороастру. И нам также, о Ахура Дабы мы одолели всех ненавистников 15 . § 7. О Аша, даруй нам милости |
| По сему иезиды не питают к христианам той ненависти, какою исполнены к ним фанатические курды; напротив того, они уважают духовенство армянское, принимают от него благословение, посещают иногда церкви и соблюдают некоторые посты на память святых, особенно Георгия и Сергия. Вообще они гораздо мягче нравами и честнее курдов, хотя не менее воинственны: вот каково благое влияние веры Христовой, даже и в столь искаженном её виде. Почитая Господа Иисуса Христа своим пророком, они называют его Светом Божиим, явившимся от девы Марии, но не имеют ясного понятия о искуплении, и полагают, как магометане, что Господь, позволив распять себя на кресте, вознесся с него на небо. Странное народное поверье сохранилось между ними, будто бы, во время распятия, один из их племени, желая облегчить Господа, похитил гвоздь из его ноги, и за то приобрел для всего народа право похищать, но только без насилия. Все сии сведения о иезидах сообщены мне были Абовьяновым, который сам слышал их от армянского священника, долго жившего между ними. «Нас было до пятисот семейств в Ахуры, мы жили счастливо и богато, в одной моей семье считалось двадцать две души, братьев и сестер, сыновей и дочерей, и невесток и внуков! – и одинокий залился слезами. – Жена моя была на пастбище на горе, и как бы предчувствуя беду, присылала дважды, в тот горький день, звать меня к себе; только вечером мог я собраться. Семилетний любимый внук мой, пристал ко мне: дедушка возьми меня с собою, пожалуйста возьми, голос старика опять замер. – Ты взял его? – Ах я его не взял!» и долгие рыдания заглушали речь, так что мне совестно было расспрашивать далее. Когда же успокоился, он сам продолжал: «вы увидите место селения; оно лежало в малой ложбине, как бы в ущелье и посредине тек ручей; дома стояли по скату оврага. Солнце уже спускалось к горе, и казалось все ясно; но только ступил я на край оврага, вдруг что-то страшно завыло в горе, и вихрем дунуло из неё вдоль ущелья, так что, в одно мгновение, день сделался ночью, и я без памяти упал на землю. |
| К тем, кто искал и избрал их, Пришел немедленно дух зла. Все враги собираются к Аэшеме 35 , Эти люди оскверняют все творение. § 7. Но к праведному с силою Приходит добрый дух 36 и Аша И тело его здоровьем и крепостию Милостивый Армаити 37 оделяет. Таково в день творения Было деяние твое: ты первый из всех. § 8. Когда злодеи за свои преступления Получат страшное решение суда, Тогда царство твое, о Ахура, Будет утверждено на вечно в праведности. Ахура царствует в духе, Который правдою побеждает лжеца. § 9. Да будет удел нам с благословенными, Которыми будет заселена новая земля, Которые, живя в правде и мудрости, Наполнят бытие радостью нескончаемою. Да живет душа наша вечно Там, где мудрость основала свое жилище! § 10. Тогда падет на лжеца Страшный удар разрушения. Но те, которые проповедуют правое учение, Будут участниками вечного благословения Праведного духа Ахуры, И Аша, вечно и вечно. § 11. Изучи хорошо эти два состояния 38 , Которые Мазда предложил смертным: Закон правды и доброго жития, И вечное горе грешнику И вечная жизнь праведному. Этими истинами приходите спасение. Песнь четвертая (Ясна гл. 31). § 1. Вспоминая эти святые истины, Мы произносим слова доселе неслыханные К тем, которые ложным учением Приносят бедствие домам праведных. Но превосходные слова для тех, Которых сердца посвящены Мазде, § 2. Но если ими эта великая истина Не воспримется сознательно и крепко, Тогда я обращаюсь ко всем вам, Как вождь назначенный Ахурой Всемудрым, дающим все блага, Которыми мы все можем жить для Аши! § 3. О даруй, ради огня с неба, И ради Аша, нам твоим воинам Закон, который ты дал твоим пророкам, Объяви, – дабы мы знали его, – Словом из самых уст твоих, Которым я мог бы помочь всему живущему. § 4. Когда я так взываю к Аше И ко всем силам Ахуры В духе чистого благочестия, Дай, как дар верным Силу великую и действительную, Которою я мог бы поразить друйев 39 . § 5. Научи меня ясно сознавать Превосходный дар праведности, Дабы я с чистою совестью Мог твердо держаться правого пути. |
| Не знаю сколько я пролежал, казалось мало, но тут ушла вся моя жизнь. Я встал, перекрестился: будто ясно, а ничего не вижу; все есть, а селения нет, припоминаю где я? сады видны, а селения нет, и монастыря нет; вся долина засыпана камнем и землею, я опять упал и не хотел более вставать; что мне одному было жить на свете? Солнце стало садиться; тут я вспомнил, что у меня есть жена, и что она меня к себе звала; хочу идти, вижу идут три женщины бледные и говорят, что они только что хотели спуститься в селение, как их опрокинула буря, а кто шел впереди тот обрушился; и стада не хотели идти в долину, но пастухи силою вогнали и все пропало. Мы стали плакать, да что в слезах; страшно было! Я пошел в гору к жене; она встретила меня, как будто ничего не случилось, слышала страшную бурю, но бури бывают в горах, и гром гремит и молнии разят; она только видела, что я как мертвый, а того не знала, что из всей её семьи один лишь я живой! Когда услышала не верила, когда же поверила, едва не умерла сама. Ночь мы прорыдали, утром пришли курды и отняли последнее мое стадо, если можешь, возврати мне это стадо; я просил многих и нет успеха! Ведь у меня больше ничего не осталось, а я был богат и старшиною, у нас было двадцать две души! и жена моя умерла с горя». Горько опять зарыдал старик. «Кто же еще спасся?» спросил я. «Из бывших в селении только семь душ: я, да четыре женщины, да два мальчика. Один из них, двенадцати лет, был полузасыпан землею на краю оврага. Курды, узнав о нашем бедствии, как волки нахлынули на другой же день, и отрыли мальчика, но и они сжалились и отвели его в ближнее селение; он и теперь жив. Те же из курдов, которые пришли раскапывать церковь , чтобы ее ограбить, сами погибли под её развалинами, потому что буря возобновлялась в продолжении нескольких дней, хотя не столь ужасно, но камни не преставали летать, а каковы эти камни, вы увидите по дороге; они были больше заваленных ими домов». Я спросил старика: где он теперь живет? И он отвечал: «когда постепенно собрались жители Ахуры, бывшие в поле, или у стад, или на промысле, мы хотели раскопать наше пепелище, чтобы опять на нем поселиться; но невозможно было разрыть эту груды камней, да и к тому же иссяк единственный источник, который, проходя через селение, орошал наши сады; а сады были лучшие во всей окрестности, и теперь еще кое где обгорелые торчать из земли; тут и огонь, и вода все соединилось чтобы истребить нас. |
| 1Ездр.6:11 . Мною же дается повеление, что если какой человек изменит это определение, то будет вынуто бревно из дома его, и будет поднят он и пригвожден к нему, а дом его за то будет обращен в развалины. Чтобы побудить к исполнению своего повеления, Дарий определяет строгое наказание за «изменение» или нарушение его. «Если какой человек изменит это определение, то будет вынуто бревно из дома его и будет поднят он и пригвожден к нему, а дом его за то будет обращен в развалины». Указанный здесь род смертной казни был употребителен у ассириян (Диодор Сицил., II, 1), у древних персов и многих других народов. У персов практиковлось и настоящее распятие (ср. Дан 2.5 ). 1Ездр.6:12 . И Бог , Которого имя там обитает, да низложит всякого царя и народ, который простер бы руку свою, чтобы изменить сие ко вреду этого дома Божия в Иерусалиме. Я, Дарий, дал это повеление; да будет оно в точности исполняемо». Выражение «Бог, которого имя там обитает» (ср. Втор 12:11, 14:23 ; Иер 7.12 , Неем 1.9 ), может быть, заимствовано не из указа, а принадлежит самому автору. Но целая мысль, высказанная в ст. 12, вполне в духе персидских царей. В конце персидской Бегисгунской надписи также призывается кара Агуры-Мазды на того, кто решится уничтожить изображение и надпись. Указ Дария в части, излагающейся в ст. 7–12, считается некоторыми учеными измышленным, а повеления, в нем содержащиеся, недостоверными. Основанием для такого мнения выставляется: 1) юдаистическая окраска речи в ст. 8–12 в выражениях «дом Божий», «Бог небесный», «Бог, Которого имя там обитает»; 2) и невероятность столь милостивого отношения к иудеям со стороны Дария. Эти основания, однако же, не могут быть признаны твердыми. Указанные выше выражения, явившиеся, может быть, благодаря влиянию иудейских воззрений на персидские, не противоречат, как уже замечено, политеизму персидских царей. Что касается милостивого отношения Дария к иудеям, то оно вполне понятно, если принять во внимание тяжелые обстоятельства, в которых находился Дарий в первые годы своего управления, – именно сильные волнения в провинциях, которые могли побудить Дария расположить к себе иудеев. Кроме того, милостивое отношение Дария к иудейскому культу не является чем-либо исключительным. Подобным же образом Дарий относился и к культам других подчиненных народов. Напр., в найденной в 1889 г. около Магнезии надписи Гадаты Дарий говорит: «За то, что ты не принимаешь во внимание моего отношения к богам, за это, если ты не будешь поступать иначе, заставлю тебя когда-нибудь почувствовать гнев, на который ты меня вызвал, так как ты привлек к оброку и обработке простой земли священных садовников Аполлона, не признавая чувств моих предков по отношению к богу, который сказал персам» (Bertholet, s. 27). |
|
|
