| Ка сия 491 (род. около 810 г.) Несмотря на пример Евдокии–Афинаиды, супруги Феодосия II, сочинявшей в V в. центоны из стихов Гомера и переложения Ветхого Завета, и Анны Комнины (XI–XII вв.), составительницы «Алексиады», писательская деятельность ученой монахини Касии – достаточно одинокое явление в византийской культуре. Ее имя в рукописях сильно варьируется: Касия, Кассия, Икасия, Кассиана. О ее жизни известен отдающий восточной сказкой, но достоверный исторически рассказ: Касия оказалась в числе красивейших и знатнейших девиц империи, собранных для того, чтобы молодой император Феофил выбрал среди них себе невесту. Избранница должна была получить из рук жениха яблоко. Феофил заметил красоту Касии, подошел к ней и произнес мало подходящие к ситуации слова: «От женщин в мир пришло много зла». Касия немедленно возразила: «Но через женщину произошло и высшее благо». Возможно, что этот диалог, производящий несколько гротескное впечатление, имел богословско–полемический смысл: ответ Касии имел в виду, конечно, Богородицу, которую не слишком жаловали иконоборцы, – а Феофил был ярым иконоборцем. Во всяком случае, император был шокирован независимостью поведения Касии и живостью ее ума, и его выбор остановился на другой. Касии оставалось уйти в монастырь и утешаться сознанием своего интеллектуального превосходства. Действительно, эпиграммы против «глупцов» и «невежд» занимают необычайно большое место в литературном наследии этой ученой женщины. Ее излюбленной формой была одностишная ямбическая сентенция; иногда она развертывается в двустишие или целую эпиграмму. Ряд сентенций начинается одним и тем же словом (например, μισ – «я ненавижу», в нашем переводе – «мне мерзостен»). Две сентенции в достаточно озорном для византийской монахини тоне трактуют о женщинах и женской красоте, причем их пикантность оттеняется в одном случае ссылкой на авторитет библейского апокрифа (Ездры), а в другом – постной интонацией первого стиха («Хоть женщина красивая – конечно, зло…»). Одна эпиграмма развертывается в целое басенное повествование, банальное по мысли, но замечательное энергическим нагнетанием эпитетов («Муж некий, изувеченный и скрюченный…»). Но главная тема Касии – брезгливость перед человеческой глупостью и невежеством. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 ПУЛЬХЕРИЯ Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Блгв. царица Пульхерия. Икона Блгв. царица Пульхерия. Икона из Георгиевской церкви хут. Ленина г. Краснодара. 2015 г. Когда Феодосию исполнилось 20 лет, Пульхерия решила найти ему невесту. Выбор её пал на Афинаиду , которая была красива и хорошо образована. Вскоре после крещения с именем Евдокия и брака, Евдокия-Афинаида в 423 году была объявлена августой, а Пульхерия, хотя и оставалась соправительницей на деле, постаралась отойти в тень. Все государственные дела решались от имени Феодосия, он же подписывал все указы. Однако, добродушный и доверчивый Феодосий, привыкнув полагаться на сестру, часто подписывал указы не глядя, чем пользовались чиновники для ограбления казны и притеснения личных врагов и невинных. Доходило до того, что управление целыми странами и народами можно было купить у публичных банкиров, а законы оказывались бездействены . Пульхерия как-то решила преподать императору урок и подложила в стопку бумаг документ, передававший императрицу Евдокию в рабство ей, Пульхерии. Когда император призвал к себе жену, Пульхерия не отпустила её из своих покоев, предъявив царский указ о том, что Евдокия - её собственность. Вняв укору, Феодосий обещал быть осторожнее. Царевна Пульхерия радела об утверждении Православия и освящения столицы святынями. При содействии царевны Пульхерии был созван в 431 году в городе Ефесе III Вселенский Собор против несторианства . Она была покровительница таких святителей как Кирилл Александрийский и Флавиан Константинопольский . По её же совету император Феодосий отправил в Иерусалим большую сумму денег для раздачи бедным и золотой крест с дорогими камнями для водружения на лобном месте . Иерусалимский первосвятитель в знак признательности послал царю часть мощей святого первомученика Стефана . Святыня была встречена с подобающими почестями и положена в построенном Пульхерией в столице храме во имя первомученика . Благочестивая Пульхерия отдала почести и святителю Иоанну Златоусту : его мощи были перенесены из заточения и торжественно положены в храме Апостолов . |
| Но обратимся к собственно паломничеству. «Русь подключилась к паломническому движению в XI-XII вв., - отмечает современный исследователь, - когда оно как церковное и общественное явление христианского мира давно уже cфopмupobaлocь».[xii] Действительно, начиная с паломничества на Святую Землю равноапостольной Елены, матери византийского императора Константина (IV в.), паломничества становятся важнейшим социальным институтом христианской жизни (вопрос о евангельских, апостольских, апокрифических «паломничествах», также как и «паломничестве» святой равноапостольной княгини Ольги в Царьград в 957 r.[xiii] мы оставляем в стороне). Совершают паломничества на Святую Землю Евдокия-Афинаида, супруга императора Феодосия II, основательница университета в Константинополе (V в.), датская королева Бодила, жена короля Эрика I (начало XII в.), похороненная на Масличной горе в Uepycaлuмe,[xiv] и др. В этот же типологический ряд А. В. Назаренко включает и древнерусские «княжеские паломничества»: паломничество англичанки Гиды, жены князя Владимира Всеволодовича Мономаха (вероятно, в 1097 г.), полоцкой княжны, преподобной Ефросинии (она посетила Святую Землю уже будучи игуменьей в 1160-1170-е гг.), скончавшейся в Иерусалиме и первоначально похороненной в монастыре Феодосия Великого (по другим данным, в русском монастыре Пресвятой Богородицы). В 1187 г. ее прах был перенесен в Киево-Печерскую лавру, в 1910 г. в Полоцк, в Спасо-Ефросиньевский мohacmыpь.[xv] Все эти паломничества не оставили после себя литературных памятников, подобно тому, как не получило отражения в древнерусской паломнической литературе, например, «монашеское» паломничество Киево-печерского игумена преподобного Варлаама в 1060-е гг. В целом же, - утверждает А. В. Назаренко в другой работе, - «в русском летописании XI - начала XII веков (то есть в «Повести временных лет» и в предшествовавших ей летописных сводах) все упоминания о Иерусалиме, Палестине, Сирии и так далее сводятся к литературным peмuhucцehцuям».[xvi] «На протяжении полувека киевского печерского летописания XI века, основанного на современных записях (1060-1110-е годы), - делает он категорический вывод, - мы не найдем в нем даже намека на какие бы то ни было контакты Руси со Святой Землей. То же верно и в отношении других ucmoчhukob...».[xvii]Bnpoчeм, исследователь все-таки допускает некоторые исключения, касающиеся паломничеств Гиды и Варлаама (см. выше). |
| О благочестивых и православных христианах. Об архиепископе нашем (имярек). Об отце нашем (имярек) иеромонахе [игумене мон-ря] и всей во Христе братии нашей. О благочестивейших и богохранимых царех наших. О благопоспешении и укреплении христолюбиваго нашего воинства...» Ектения содержит и неск. заупокойных прошений: «Ублажим благочестивыя цари. Православныя архиереи...» Цари всегда поминались во мн. ч. В Византии никогда не было закона о престолонаследии, и царствующий И., назначая себе преемника, утверждал его права венчанием на царство. Список канонизированных византийских И. Миссорий имп. св. Феодосия I Великого. 388 г. (Королевская академия истории, Мадрид) Миссорий имп. св. Феодосия I Великого. 388 г. (Королевская академия истории, Мадрид) св. равноап. Константин I Великий (пам. 21 мая) и мать его св. равноап. Елена (пам. 6 марта, 21 мая); св. Феодосий I Великий (пам. 17 янв.); его супруга св. Плакилла (пам. 14 сент.); св. Феодосий II Младший (пам. 29(30) июля); супруга его св. Евдокия (Афинаида) (пам. 13 авг.); св. Маркиан (пам. 17 февр.); супруга его Пульхерия (пам. 17 февр., 10 сент.); св. Лев I Великий (пам. 20 янв.); св. Маркиана, супруга Юстина I (пам. 27 янв.); св. Юстиниан I (пам. 14 нояб. в рус. святцах, 2 авг. у греков; в Византии его память отмечалась 14, 15 и 16 нояб. и 2 авг.); супруга его св. Феодора (пам. 14 нояб. в рус. святцах, 15 нояб. у греков); св. Константин III (пам. 3 сент.); прп. Анфуса, дочь Константина V (пам. 12 апр.); св. Феодора, мать Михаила III (пам. 11 февр.); св. Феофания (Феофано), 1-я супруга Льва VI (пам. 16 дек.); св. Никифор Фока (пам. 11 дек., почитается на Крите); св. Ирина, в монашестве Ксения, супруга Иоанна II Комнина (пам. 13 авг.); св. Иоанн III Дука Ватац, Милостивый (пам. 4 нояб.); прп. Феодора, царица Эпирская (пам. 11 марта); св. Мануил II Палеолог, в монашестве Матфей (пам. 21 июля); его супруга прп. Ипомони - в миру Елена Драгаш и их сын св. царь-мученик Константин (пам. 29 мая (постановление Св. Синода Элладской Церкви 5 нояб. 1992)). Ист.: Collectio librorum juris graeco-romani ineditorum/Ed. C. E. Zachariae a Lingenthal. Lipsiae, 1852; Книга об избрании на царство великого государя, царя и великого князя Михаила Федоровича. М., 1856; Барсов Е. В. Древне-русские памятники священного венчания царей на царство в связи с греческими их оригиналами. М., 1883; Θεοδρου Β Λασκρεως. Περ χριστιανικς θεολογας Λγοι/Εκδ. Χ. Θ. Κρικνη. Θεσσαλονκη, 19882; Laurent V. Les droits de l " empereur en matière ecclésiastique//REB. 1955. T. 13. P. 5-20; Καραγιαννπουλος Ι. Ε. Η βυζαντιν στορα π τς πηγς. Θεσσαλονκη, 1974. |
| императриц), диадему, а также орнамент на полях иконы. По сторонам фигуры надпись: «H AGIA EUDOKHA». Относительно идентификации святой высказываются разные суждения. Макриди связывает образ с имп. Афинаидой (Евдокией), женой имп. Феодосия II (408-450) ( Macridy. 1964). Ш. Герстел указывает на сложность распространения почитания этой императрицы в визант. столице, поскольку ее погребение находится в Иерусалиме, и считает, что на иконе представлена Евдокия Ваяна, 3-я жена имп. Льва VI (886-912), умершая в 901 г. и похороненная в имп. мавзолее в ц. св. Апостолов в К-поле; по мнению исследовательницы, икона была заказана имп. Львом VI и находилась в храме во время его освящения в 907/8 г. ( Gerstel. 1997). Слегка изогнутая форма пластины позволила сделать предположение, что икона имела отношение к декорации нижней части апсиды ( Mango, Hawkins. 1964). Высокое качество иконы и исключительная сохранность делают этот образ одним из самых важных свидетельств декоративного убранства сев. церкви Л. м. О том, что такого рода иконы украшали храмы мон-ря, свидетельствуют также находки, обнаруженные амер. учеными в 60-х г. XX в.: многочисленные обломки мраморных икон, в технике клаузоне. Нек-рые элементы резного декора сохранились в сев. церкви на своих первоначальных местах (in situ): капители в наосе, мраморные карнизы в куполе, в наосе, в капеллах-пастофориях, столбики с базами и капителями в окне центральной апсиды. Особенностями резного декора Л. м. являются сильная стилизация всех форм, использование цветочных и растительных мотивов. Резьба выполнена в низком, почти плоском рельефе, который был раскрашен. Наиболее часто встречается мотив листьев со скругленными краями, расположенных симметрично и образующих раскрытые пальметты. Эти особенности ставят памятник в ряд придворных построек, для которых характерно использование мотивов сасанидского происхождения, вдохновленных модой на ислам. искусство. Сохранились также неск. фрагментов повторяющихся скульптурных изображений орлов и птиц с оперением, имитирующим изделия из металла. |
| Выслушав это, собор отправил третью депутацию к Евтихию с письменным приглашением явиться на 17 ноября в соборное заседание под угрозой канонов, карающих ослушников. Константинопольский архиепископ употреблял все меры, чтобы не придавать делу слишком громкого значения, но Евтихий имел против себя очень настойчивого и горячего противника, о котором Флавиан раз сказал: «Неизвестна ревность обличителя, самый огонь ему кажется еще холоден по причине его ревности о благочестии. Богу известно, сколько раз я просил его не быть настойчивым!» 4 С другой стороны, и упорный отказ Евтихия подчиниться желанию собора лично явиться в заседание и дать объяснение в приписываемых ему мнениях ставил Флавиана в очень затруднительное положение перед Евсевием. На новый отказ Евтихия, что он не может явиться по случаю болезни, ему дана была еще отсрочка до 22 ноября. Как ни было необычно подобное распоряжение, ставившее соборные мнения и решения по делам веры под контроль светского лица, облеченного высоким авторитетом царского делегата, тем не менее, собор приветствовал этот указ многолетием и изъявил согласие на участие в соборе царского делегата Флоренция. Когда спрошенный по этому поводу Евтихий тоже не высказал возражений, собор стал продолжать расследование дела, начав с прочтения всех предыдущих актов, касающихся Евсевия и Евтихия. Когда дошли до той части второго письма Кирилла, где читается: «Исповедуем Господа нашего Иисуса Христа Сына Божия единородного, Бога совершенного и человека совершенного из души разумной (λογικς) и тела; прежде век от Отца рожденного по Божеству, в последние же дни ради нас и нашего спасения от Марии Девы по человечеству, единосущного Отцу по божеству, единосущного нам по человечеству, ибо было соединение двух естеств, почему исповедуем одного Христа, одного Господа, и по смыслу сего неслитного соединения исповедуем св. Деву Богородицей чрез воплощение и вочеловечение Бога Слова и в самом зачатии соединение с Собою воспринятого от нее храма» 5 . При этих словах Евсевий дорилейский сказал: «Могу уверить, этого он не признает и никогда не был согласен с этим исповеданием, но говорил и учил противоположное». Тогда патрикий Флоренции предложил спросить Евтихия: «Согласен ли он с только что прочитанными словами»? Но на это возразил епископ Евсевий: «Позвольте продолжать чтение документов, ибо мне это важно для обличения. Если бы он сейчас выразил свое согласие, то я мог бы показаться в подозрении, что сделал ложное обвинение. Между тем я доказал его виновность и свидетельствами тех лиц, которые были к нему посылаемы от собора, и вновь могу это подтвердить словами преосвященных епископов. Я боюсь его коварства,— продолжал Евсевий,— я беден, не имею средств, он угрожает мне изгнанием. У него есть Деньги, и он пугает меня ссылкой в оазис». Председатель замечает ему: «Хотя бы ты тысячу раз повторял это, мы ни за что не пожертвуем истиной». |
| Место созвания собора частью указывало на сущность предстоящих рассуждений: в Ефесе св. Дева провела последние годы жизни, а ревность к чести Богородицы и необыкновенная популярность христологического вопроса объясняется особенным ее отношением к Константинополю как высокой покровительницы царственного города. В-частном письме к Кириллу император ставит ему в упрек его поведение в церковном споре и относит на его ответственность, что дело получило нежелательное направление, и делает ему замечание насчет неуместности его непосредственного обращения к императрице и августе Пульхерии. Участие Целестина, епископа римского, на Ефесском соборе выразилось в посылке им на собор депутатов, которым поручено было, однако, не вмешиваться в прения. Император, со своей стороны, послал представителем своим комита Кандидиана, который также не должен был вмешиваться в религиозные споры. Он должен блюсти, " чтобы монахи и мирские люди, прибывшие в Ефес ради любопытства, не нарушали порядка и не производили смуты, иначе подлежали изгнанию из города; точно так же ему поручалось следить за порядком прений на соборе, чтобы каждый мог свободно высказать свое мнение, а равно, чтобы дана была возможность без стеснения делать возражения на выслушанные речи. На его же обязанности было следить, чтобы члены собора, не окончив догматического вопроса, не разъезжались по домам. Второе придворное лицо, явившееся на собор в качестве спутника Нестория, комит Ириней, не имел никаких официальных полномочий. Первым между членами собора прибыл в Ефес Несторий с 16 епископами своего патриархата; вскоре за ним, за 5 дней до Троицы, явился Кирилл с 50 епископами и в сопровождении множества черного духовенства. После праздников прибыли Ювенал иерусалимский и Фла-виан солунский. Несколько заставил себя ожидать Иоанн антиохийский. что и потому обращало на себя внимание, что антиохийская Церковь принимала особенно близкое участие в деле Нестория, т. к. он происходил из антиохийского духовенства. Т. к. время проходило, а прибытие антиохийского епископа день за днем откладывалось, то Кирилл александрийский решился открыть заседание собора 22 июня 431 г., т. |
| В рассуждении церковных дел в пятом веке прежде всего обращают на себя внимание христологический вопрос и вызванные им вселенские соборы Ефесский и Халкидонский. В связи с названными соборами мы займемся изложением христологических споров. Лишь только прекращен был острый фазис споров о божественной природе Христа, и православное учение утверждено было на I и II вселенских соборах, возникли в Церкви сомнения и начали высказываться разноречивые мнения о том, как, каким образом соединилась во Христе божественная и человеческая природа? Это в такой же степени капитальный догмат в христианском вероучении, как и догмат о божественности Христа, под который подкапывались ариане. Значение его видно, между прочим, и из того, что в той же самой постановке, какая ему была дана в V в. Кириллом Александрийским и Несторием, он появляется снова в XI и XII вв. и производит вместе с делом философа Иоанна Итала большую смуту в Церкви. Прежде чем окончательно была выработана формула, утвержденная соборами, что два естества в единой Божественной ипостаси Христа соединились нераздельно и неслиянно, неизменно и непреложно, на Востоке происходили продолжительные и весьма •ожесточенные по этому вопросу прения. По тесной связи учения о Богочеловеке с родившей Его Матерью одновременно с христологическим вопросом поднялся богословский спор о св. Деве Марии. Уже известный Федор Мопсуестский, занимающий важное место в литературе об этом вопросе, высказался против усвоения Деве Марии имени Богородицы Θεοτκος, ибо Мария, по его мнению, родила Иисуса, а не Бога, и родившийся от нее Христос не был еще соединен с Логосом и потому не мог называться Сыном Божиим. Следовательно, Мария есть собственно Христородица, а не Богородица. «Безумие утверждать,—говорит он,— что Бог родился от Девы. Не Бог, но храм, в котором обитает Бог, родился от Девы» 3 . Третий Вселенский собор в Ефесе в 431 г. собран был против Нестория, посвященного в епископы Константинополя в 428 г. Это был очень красноречивый оратор, уже приобретший в Антиохии славу подвижника и ревностного защитника православия, но, вместе с тем, весьма честолюбивый и упорный в своих мнениях. В первой своей проповеди, сказанной в Константинополе, он обратился к императору со следующими словами: «Дай мне землю, очищенную от еретиков, и я за то заплачу тебе небом; помоги мне сокрушить еретиков, и я помогу тебе в войне с персами». Не менее характеризует его нетерпимость в религиозных вопросах и то, как жестоко он поступил с оставшимися в столице арианами, допустив сожжение их храма. |
| Архимандрит одного из пригородных монастырей, Евтихий, находясь уже в преклонных летах, привлечен был церковным судом по обвинению в ереси. В 448 г. в Константинополе был собран архиепископом Флавианом поместный собор, на котором присутствовал, между прочим, Евсевий, епископ дорилейский. Когда закончены были текущие дела, Евсевий подал собору жалобу на Евтихия, в которой значилось, что этот последний хулит православных учителей и самого Евсевия, обвиняя в принадлежности к несторианству. «Я,— прибавлял Евсевий,— готов доказать, что он неправильно называется православным». Когда Флавиан заметил, что было бы лучше, если бы Евсевий сначала переговорил частным образом с архимандритом Евтихием и потом уже, когда бы оказалось, что он действительно впал в ересь, звать его на суд перед собором, Евсевий объяснил, что он издавна состоял в дружеских отношениях с Евтихием и не раз уговаривал его даже при свидетелях оставить свои заблуждения, но не имел успеха. Собор решил отправить к Евтихию депутатов в лице священника и диакона и пригласить его явиться для оправдания. На втором заседании Евсевий дорилейский к прежде сказанному присоединил, что Евтихий распространяет свои заблуждения и многих совратил. По его же предложению приступлено было к прочтению актов, касающихся дела по осуждению Нестория, и затем архиепископом Флавианом изложена формула исповедания веры, которую подписали все присутствующие. Между тем посланные к Евтихию депутаты доложили собору, что он отказывается явиться на соборное заседание, т. к. дал обещание никогда не оставлять своего монастыря, что собору должно быть известно давнишнее к нему нерасположение Евсевия дорилейского, желающего и теперь оклеветать его, что, наконец, Евтихий готов присоединиться к постановлениям Никейского и Ефесского соборов и подписать их. По требованию Евсевия собор снова отправил двух депутатов к Евтихию с новым предложением явиться на собор. Но депутаты по возвращении доложили, что они с большим трудом были допущены к Евтихию, который повторил им свое первое заявление, что он по обету не может оставить стены монастыря, и что он уже стар и дряхл, и что пусть священный собор поступает по своему усмотрению и не принимает на себя труда посылать к нему третье приглашение. |
| В этой связи достойна отдельного рассмотрения судьба русского перевода «Византийских портретов». Впервые он появился в Харькове в 1911 году — был выполнен Марией Владимировной Безобразовой (1856–1914), одной из немногих в дореволюционной России женщин с докторской степенью по философии. Предисловие к книге написал ее брат, Павел Владимирович Безобразов (1859–1918), русский византинист, зять знаменитого историка С.М. Соловьева и двоюродный племянник не менее знаменитого М.А. Бакунина (революционера, одного из идеологов анархизма и народничества). Научные занятия по византийской истории и литературе П.В. Безобразов совмещал с общественной деятельностью; в частности, он является автором брошюры «Об улучшении участи женщин» (М., 1902). Нетрудно заметить, что русское предисловие контрастирует и по духу, и по содержанию с книгой французского автора. Мы читаем здесь о «духе рабства», господствовавшем в Византии и перешедшем оттуда в Московскую Русь; о том, что «в Византийской империи женщина не пользовалась уважением» и считалась «порождением дьявола, виновницей грехопадения рода человеческого, существом слабым и нечистым». Далее Безобразов, правда, признает, что некоторые женщины распоряжались судьбой империи, но в этом он видит очередное «противоречие византийской жизни». Сегодня, на современном уровне исследований, подобный гротескный взгляд на византийское общество выглядит наивным и нелепым. Но даже и в те времена это было анахронической данью расхожим штампам о средневековом «домострое», что разительно контрастирует с деликатным, исторически корректным повествованием Диля. Героини первой части книги — величайшие в истории Византии императрицы Евдокия-Афинаида, Феодора и Ирина; благочестивые иконопочитательницы Феоктиста и Феодора. Здесь и романтическая фигура Василия Македонянина, не без женского покровительства вышедшего из крестьян в цари, и его горемычный сын Лев VI, четыре брака которого, попиравшие всякие каноны, не помешали ему остаться в истории с прозвищем Мудрого; и злая красавица Феофано, убившая Никифора Фоку; и порфирородная Зоя, впервые вышедшая замуж в пятьдесят лет и при этом успевшая сменить трех мужей-императоров. Замыкают ряд красноречивый рассказ Михаила Пселла о своей матери Феодоте и биография властной Анны Далассины, матери императора Алексея Комнина. |
|
|
