| Даже и имени отца своего не сумел передать к общему сведению умнейший человек. Как бы случайно, совершенно мимоходом, в двух-трех строках упоминает он, что отец его, почти юноша на 22-м году сделан был правителем Пелопонниса, где жил и умер после 8 лет правления и где, предположительно, родил своего сына. Самого же его история, без всяких предисловий, встречает сверстником и самым приближенным человеком царевича и потом царя, завещавшего ему свой престол помимо сына. Почти все, что относилось к его частной жизни, заносилось им в историю в самых слабых чертах, как-бы ненароком, неохотно, против воли. Где же такому человеку и кончить было свою необычайную жизнь, как не на Метеорском утесе? Я готов этому верить, хотя бы хронология совсем не на моей оказалась стороне. Он сам, Великий Доместик, т. е. слуга своего бедствующего отечества, укрывавшийся столько лет за фигурой самодержца, на мой взгляд укрывается в этом безмолвном ковчежце теперь. „Иоасаф“ на книге, “Иоасаф-ктитор“ здесь и ровно ничего больше! Кому, как не ему играть в такие исторические жмурки? Отчего не мог он, подобно известному ему конечно Алексию, человеку Божию, прожить здесь свои 33, а может быть и более 262 , года никому не ведомым, кроме Бога? Благо в столице было известно, что бывший самодержец заключился в обители Манганской, а потом удалился из нее неведомо куда. Пронесся слух, что он оказался на Афоне в неприступных твердынях Ватопедского монастыря. Тем все и кончилось! Он доводился тестем оставшемуся на престоле императору и дедом его преемнику, царствовавшим в совокупности 70 лет, но, по-видимому, ни которому из них не было до него никакого дела. Странно, что он как-бы совершенно скрылся у всех из вида, даже у своих собственных детей, проживавших феодально в Пелопоннисе. Это-то и наводит на мысль, что он, может быть, доживал где-нибудь дни свои в полном incognito. Что он мог несколько времени провесть на Афоне, это дело возможное. Но тамошнее многолюдство, да и близость к Солуню, где он так часто проживал во дни своего тревожного царствования, должны были заставить его искать убежища где-нибудь далее, в глухом и новом месте, где бы уже ни он с миром, ни мир с ним не встретились окончательно. |
| Этим Иоанном-Иоасафом мы занимаемся более надлежащего только потому, что оказывается возможность смешать его с Кантакузиным. Есть в библиотеке кардинала Барберини греческий манускрипт, принадлежавший когда-то греку Димитрию Леонтари, на одном листе которого бывший владелец сделал следующую семейную заметку: «В 6919 (1411) г. месяца 1 (Читать следует: инд. 4) родилась Анна Ласкарина Леонтарина, моя дочь, в месяце Ноябре 21 (на) Введение Пресвятыя Богородицы, на второй день после смерти приснопамятного Царя, переименовавшегося в Божественном и ангельском образе Иосифом (читай: Иоасафом) монахом». Со времени открытия этой заметки, ее обыкновенно относят к лицу Императора Иоанна Кантакузина , заставляя, таким образом, его жить до 1411 года. Мы помним заповедь о. Каллиника не мешать Кантакузину жить и 100 лет и рады бы были увериться в том, что это он именно преставился 20 Ноября 1411 года. Но, во-первых, комментаторы Кодина (Меурсий и Ламбеций), проводя Барберинскую заметку, склонны в Иоасафе ее видеть скорее Иоанна V Палеолога, зятя Кантакузинова, чем самого Кантакузина, – как более подходящего по возрасту своему к термину 1411 года. А во-вторых, исследование личности Димитрия Леонтаря заставляет свести предположение еще на более юное лицо, именно на нашего «на время Царя» Иоанна Палеолога, правителя Фессалии (внука первого Иоанна Палеолога и правнука Кантакузина), у которого, по словам историка Дуки (гл. 23), Димитрий Леонтарь «пользовался первыми почтениями». Кому, как не ему, потому, было свойственнее отметить на своей книге день кончины своего бывшего Государя и, конечно, благодетеля? По поводу всего этого нельзя пройти молчанием, что Пуквилю монахи Метеорские говорили, что их монастырь выстроил в честь Иоасафа в 1371 г. Иоанн Палеолог или, точнее говоря, не выстроил, а только обнес отшельнические кельи стеною. Который из Иоаннов Палеологов? Конечно первый, царствовавший в том году. Что он мог посвятит (sous l’invocation) Иоасафу, это легко объяснить предположением, что Иоасаф сей есть не кто иной, как Император Кантакузин, его опекун и тесть, тут скончавший дни свои и, может быть, уже причисленный местно к Святым. Этим же самым можно объяснить монашеское имя и обоих упомянутых нами выше Иоасафов и стольких других Иоасафов, размножившихся потом. Первого (Дуки Симеонова) дядя (Никифор) был женат на дочери Кантакузина. Второго (Иоанна Барберинской заметки) бабка (Елена) была тоже дочь Кантакузина. Оба они были государями Фессалии, звались Царями, и, очевидно, следовали примеру великого в своем родстве человека. Пребывание, таким образом, на метеорском столпе „более или менее продолжительное и совершенно укрытое Императора Кантакузина можно бы считать фактом. |
| Купол фессалоникийского типа возведен над первым кафоликоном Большого Метеорского мон-ря (1387-1388), включенном в качестве алтаря в структуру более поздней церкви. Возможно, кафоликон был построен фессалоникийскими мастерами после захвата их города османами в 1387 г. В ц. вмч. Георгия в Оморфоклисье близ Кастории (XIV в.) заметно взаимодействие традиций: эпирской (барабан купола) и фессалоникийской (ниши в гранях апсиды, заполненные фигурной кладкой). 3-ярусная, квадратная в плане колокольня эффектно поставлена перед нартексом по оси храма. Особое место в архитектуре эпохи занимают храмы Мистры. Их пространства отличаются повышенными пропорциями и хорошей освещенностью. Все постройки сложены самым простым вариантом кладки в технике клуазоне, но очень аккуратно, с тщательно отесанными блоками охристого камня. В ц. св. Феодоров, построенной в технике смешанной кладки, лишь на вост. фасаде в 3 поясах использована кладка в технике клуазоне. Эти пояса, как и декоративные арки на торцах выступающих вверх рукавов, подчеркнуты лентами поребрика - излюбленным мотивом местных мастеров. Поребриком выделены и арочные грани на барабане. В ц. вмч. Димитрия (Митрополия) на боковых торцах применена и орнаментальная живопись. Декор апсид ц. Афендико с разделением их многогранных объемов на 4 зоны, верхние 3 из к-рых занимают разновысотные окна и ниши, напоминает оформление вост. фасадов к-польских храмов. На барабанах церквей Мистры окна чередуются с плоскими нишами, как в ц. св. Феодоров, или округлыми, как в ц. вмч. Димитрия (Митрополия) и в ц. Богородицы Евангелистрии. В 2 последних храмах традиц. аркатура барабана заменена одиночными выдвинутыми арками над окнами, тогда как над нишами их нет. На барабане ц. Богородицы Евангелистрии отсутствуют и колонки, арки опираются на консоли. В последней значительной постройке Мистры - ц. Пантанассы (1428), поставленной на крутом склоне так, что открытая галерея размещена на краю обрыва,- создан просторный, светлый интерьер. В декоре отражены вост. и готические мотивы. Окна в виде готического трилистника применены и на примыкающей к углу храма 3-ярусной колокольне. Это одна из мн. звонниц города, сооруженных не позднее XV в., для к-рых характерны грани, прорезанные крупными 2- и 3-частными проемами, разделенными мраморными колоннами. |
| Крепкие мышцы ударили веслами, и мы понеслись по тихому озеру на исторический „Остров“, не имеющий собственного имени, по отсутствию конкурренции на его нарицательное имя. Поэты местные, не обинуясь, зовут его „Парадисом“ (раем), в который горожане любят уединяться целыми семействами на зелень и прохладу из своего пыльного или грязного, и, во всяком случае, душного аида, чтобы не сказать прямо: ада. Кроме красот природы, влечет их туда и святыня. На таком, сравнительно малом, клочке земли находится 7 монастырей, обращенных теперь, по примеру чуть не всего Востока, в мызы или дачи, заведываемые, по старой памяти, духовным лицом, титулуемым Игуменом 175 . Наиболее посещаемые из них городской публикой, суть: Пантелеймоновский и Св. Николая. К первому мы и направлялись теперь. Положение его на берегу озера, красивое – конечно, но далеко не соответствующее идее „Рая“. Как и следовало ожидать, мы нашли его малым, тесным и нестройным, – скорее подворьем какого-нибудь монастыря, чем настоящим монастырем, и из записей тамошних узнали, что он и на самом деле есть приписной скит Метеорского Варлаамского монастыря, и считает за собою около 300 лет бытия. В начале XVI столетия два родных брата, монахи Нектарий и Феофан поселились тут в одной пещере при некоем старце Савве. По смерти его, они ушли на Афон к проживавшему там бывшему Патриарху Вселенскому Нифону, но он отослал их обратно к месту их подвига. Возвратившись, они выстроили церковь во имя Предтечи в 1508 году. Теснимые местными владыками и некоторыми из городской знати, они удалились в Метеоры, построили там так называемый Варлаамский монастырь, и приписали к нему свою Янинскую обитель. Умерли Феофан в 1544, а Нектарий в 1550 году. 176 Время постройки церкви, потому, сравнительно недавнее, но архитектурный стиль ее напоминает собою эпоху благолепных Византийских построек XII-XIII веков. Есть даже преукрашенные (со вне) тройные окна. По крайней мере, одно такое рисуется в стене алтаря. Внутри, конечно, все убого, безвкусно и запущено. |
| е. стоящей над обрывом, а мы все еще спали сладким и крепким сном, в отместку Анилийскому ночлегу. Братия честныя обители, окончивши свою молитву, отравлялись на дело свое и на делание свое. Пора было и нам вспомнить, что мы приехали в нее не для безделья, на что намекал и сон мой, поставивший меня среди огромного некоего здания, полузасыпанного землею, которое мы осматривали при свечах, читай: при слабом и тусклом свете сбивчивых показаний и неустойчивых заключений. Из архондарика нашего открывался обширный вид на весь склон Метеорской возвышенности до самого Саламврия (Пенея), и вся равнина Калабацкая, за которою высился громадный хребет Козяк, по картам Кожакас, направлявшийся с Юга на Север и упирающийся своею южною оконечностию, под острым углом, в Пинд. Налюбовавшись на картину природы и на свое к ней мирное расположение, мы попросили у о. Игумена позволения осмотреть все, что есть древнего и вообще любопытного в его обители... В ответ на это он поспешил сообщить нам, что по обстоятельствам, в которых некого винить кроме времени, назначенного для каждой вещи под небесем, в монастыре его не оказывается ничего интересного, хотя он и зовется „Царским“ и “Патриаршим“. То же, что еще можно показывать пытливым заезжим, все давно осмотрено и описано ими, в том числе и русским архимандритом Порфирием. Я слышал (в 1861 г.) из уст самого нашего ученого путешественника о его странствовании в этих местах и, в свое время, завидовал ему, но скупой исследователь христианских древностей Турции до сих пор ничего не сообщил к общему сведению из того, чем сам обогатился, на что я и счел долгом своим пожаловаться о. Константию, в виде anticipationis benevolentiae его. Он немедленно приказал отворить нам старую Церковь Св. Первомученика Стефана, малую и невзрачную. Внутри ее над входною дверью замечено по-гречески: Всечестный и божественный храм святаго и славнаго Апостола, Первомученика и Архидиакона Стефана историрован поспешеством и издержками преподобнейшаго кафигумена г. Митрофана иеромонаха и Григория иеромонаха. |
| Не спускаем глаз, конечно, с поминутно меняющейся панорамы Метеорской, хотя полуденное солнце и мешает нам рассматривать те части ее, которые представляют наибольший интерес минуты. Давно уже нами намечена точка к которой мы движемся от самой „Троицы,“ но как-то вышло, что она как-бы вдруг неожиданно раскрылась перед нами всею грудою своих некрасивых очертаний, напоминающих все, что не подходит под какую-нибудь правильную форму. Утес значительно больше Троицкого. Нам он назван симпатичным именем Русани. Приблизившись к нему, мы разглядываем построенный на верху скалы, другой экземпляр как-бы того же самого монастырька, но с тою отчаявающею разницей, что тут нет ничего пристроенного каким бы то ни было способом, к камню. Отвесная и голая скала торчит неприступно до самого верха, а наверху высунулась вперед ее какая-то клетка, очевидно, подъемный балкон. Кроме него, опускается из одного окошка, более других низкого, деревянная лестница, уже знакомая мне по впечатлениям вчерашнего вечера. Мы дали знать голосом столпникам, что пришли гости. Никто оттуда не отзывается, не показывается. Нетерпеливый спутник мой, недолго думая, говорить: – так лестница-то для чего же? Подходит к ней, треплет и трясет ее до того, что она начинает издавать какие-то скрипящие и воющие звуки, коробившие меня; смотрю, уже он карабкается по ней на сажень от земли! Под тяжестью его, старая расхлябавшаяся, расколотившаяся и без того жалкая, самодельная машина ходуном ходила. Мы с проводником просто кричали, а неустрашимый все лез и лез вперед на пятисаженную высоту. – Ну, а как дома-то никого нет? – говорю я в отчаянии, – и некому ему отворить окошка? Но усиленный крик наш дошел до слуха анахоретов. Окно отворилось, и высунувшаяся из него фигура ободрительно заговорила поднимавшемуся на счет благонадежности лестницы. До нас доносились одно за другим: – вперед! смелее! не бойся! еще, ну! Вот и конец! – раздалось, после всего, протяжно и весело. Фигура втащила и приняла в овои объятия аеровата нашего. |
| Монастырь преподобного Варлаама - следующий на нашем пути. К этому уже успели подъехать к монастырским стенам автобусы с интуристами-европейцами - немцами, итальянцами и другими. Вездесущие торговцы сувенирами (так и хочется сказать " матрешечники " , хотя здесь, в Греции, у них, разумеется, свой национальный ассортимент) уже встречают их, разложив свой товар. Начинаешь понимать, как нелегко современной братии и сестрам подвизаться в таких условиях всеобщего обозрения. Но ведь и обитатели секулярного мира, посещая действующие монастыри, получают видимое свидетельство о Христе, и, наверное, поэтому Господь попускает, чтобы по священной метеорской земле проходили шумные туристские толпы. Войдя в монастырь преподобного Варлаама, мы попадаем в райски нарядный весенний сад, полный цветущих плодовых деревьев. Паломников встречает отец Феофан, один из старейших насельников обители. Он застал еще те времена, когда братия в монастыре могли пользоваться только дождевой водой, которую собирали в большие деревянные бочки, теперь выставленные в качестве музейных экспонатов. Вслед за отцом Феофаном входим в храм Всех Святых. Стены его расписаны фресками, изображающими страдания мучеников первых веков. Храмовые росписи, сделанные в 1548 г. фивским художником Франко Кателано, очень точны в подробностях и реалистичны. Среди церковного убранства здесь, как и в других греческих монастырях и приходских храмах, видим многочисленные изображения двуглавых орлов: ими украшены паникадила, лампады, оклады икон. Отец Феофан рассказывает подробно о каждой фреске, и, слушая его плавную греческую речь, рассматривая картины, повествующие о подвигах веры, ощущаешь очень остро вселенскость Православия. Ведь такой же батюшка-молитвенник с удивительно светлым лицом и полной любви улыбкой мог беседовать с нами в Троице-Сергиевой Лавре или Псковских Печорах, только на голове у него была бы не греческая монашеская камилавка, а русский клобук с наметкой. Место, время и язык изменяют ничтожно мало по сравнению с благодатью Божией, которая в любом православном храме мира дарит чувство Отчего, родного дома. Начинаешь понимать, что Православие для русских отнюдь не национальная привилегия, а такой же бесценный, ничем не заслуженный дар, как и для греков, сербов, болгар, американцев… " Имэ ортодокси " , - отвечаю на вопрос продавца в иконной лавке, смущенного, видимо, моей нездешней русоволосой и голубоглазой внешностью и вездесущей журналистской пытливостью, и почему-то многократно повторяю про себя эту греческую фразу, понятную без перевода. |
| Проводник наш дает условный знак недоступным Метеоритам, извещающий о прибыли странников. Из окон дома проектируется по скале огонек и через какое-то отверстие начинается переговор. Следует за тем доклад по начальству, хлопанье дверями, клики и отклики где-то за стеною и после всего наступает мертвая тишина. Звуки возвращаются усиленные и умноженные. За большими дверями, смотревшими в лицо нам, раздаются стук, скрип и даже визг железа. Отворяются тяжелые половинки. Видится внутренность освещенной фонарями комнаты. С десяток дюжих рук выдвигают из двери мостик, обставленный перилами. Нехитрая „махина“ достигает скалы нашей и открывает прямое сообщение столпников с матерою землею. Приветствуемся и вступаем в монастырь, где нас ожидает уже о. Игумен, человек наших лет, неказистой наружности, но как скоро оказалось, весьма достойный быть тем, что есть. Нам отведено было лучшее помещение со всеми удобствами пустынными. Вкратце ознакомившись с нами, досточтимый о. Константий поспешил предоставить нам полную свободу действий, отдавши в наше распоряжение брата Софрония, готового на всякую услугу и раскланявшись с нами без всяких излишков мирской афектированной вежливости. Мы, конечно, не замедлили поставить самовар, с появлением которого на столе вся обстановка комнаты приняла радующий домашний вид. Все, столь многоразличные фазы проведенного нами дня, как-бы никогда не бывали. Блаженство наступившего покоя сглаживало все шероховатости дороги от встречи с караваном на Зиго до внушительного оклика дервен-аги. Маленькая, даже почти приятная дрожь пробегала по телу только при воспоминании Метеорской скалы, но ее делом совершенно естественным находит даже приставник, наш о. Софроний, сто раз поднимавшийся и так, и этак на бедовый утес и, все-таки, не свыкшийся с подобным делом. 206 Хронография гораздо проще поступает с филологией слова. Μτσοβον, говорит она, κα Μεσβουνον– κατ τινας т. е. по некоторым, скромничая конечно, и под «некоторыми» разумея саму себя. Срединная гора, пол-горы или еще иначе как, осмысленнее конечно предложенной нами половины яйца, но подобная эллинизация может уже войти в одну категорию с: Μσχα (от μσχος -теленок), греческим наименованием нашей Москвы. |
| Замечательна грамота боярина к келарю Архангельской обители Св. Саввы Дамаскину месяца Марта 1592 года. Исчисляя ему все вклады свои и дары Патриарху, он писал: «мы велели то все отдать тебе, великому старцу, перед Дионисием Митрополитом, да на сооружение Гефсимании дано тебе пятьсот золотых, и ты те золотые Митрополиту объяви же; а что опричь того, тебе великому старцу дано, и ты бы того не объявляя держал у себя и тем Пречистой Богородицы дом строил бы, как я тебе сам заказывал.» Не было ли в сем тайном наказе, какого либо тайного поминовения, по душе Царевича Димитрия, ибо боярин не поручал сих денег ни Митрополиту Дионисию, ни Архимандриту лавры Христофору, ни самому Патриарху Иерусалимскому, а велел только отдать ему вклады и дары и с ним советоваться о сооружении Гефсимании, для покупки села, в случае же недостатка обещал еще денег. И так, данное им келарю, имело сверх сего еще особое некое назначение. Так совершилось великое посольство Митрополита Тырновского от Собора Вселенских Патриархов для утверждения патриаршества Московского и всея Руси. Милостыня царская Востоку В 1592 году дана была жалованная грамота Архимандриту Всесвятского монастыря Метеорской горы Дамаскину, который приехал в Россию весте с Дионисием, Митрополитом Тырновским, чтобы им свободно приехать в Россию за милостынею. В том же году с послами Царскими, Григорием Нащокиным и подъячим Андреем Ивановым, посланы подарки Греческому духовенству: десяти старшим Митрополитам по сороку соболей, в тридцать, двадцать и десять рублей. На следующий год послана была милостыня на Афон от Государя с дьяком Кошуриным по случаю рождения Царевны Феодосии при известительной грамоте, что по неизреченной милости Господа Иисуса Христа и Пречистой Богородицы, упования всех Христиан, и молитвами великих Чудотворцев, и ради тщания и духовного подвига старцев Афонских, даровал Господь Царского многорасленного корня неувядаемую ветвь, плод чадородия, великого Российского царствия Царевну Великую Княжну Феодосию; посему Государь, премного благодаря Господа, воздает похвалу и их тщанию и посылает к ним молебную свою милостыню, дабы они молили Бога и Пречистую Богородицу, заступницу Христиан, и небесных бесплотных Сил и всех Святых, угодивших Богу, о здравии его и Царицы и богодарованной дочери, дабы и впредь даровал им Бог чадородие, и многорасленная ветвь царская произвела бы, в надежду великим государствам Российского царствия и всем христианским государствам святой нашей Греческой веры, на одоление врагов и на устроение мира и пр. Грамота писана в Декабре 1593 года. |
| Десница свт. Иоанна Златоуста (мон-рь Филофей на Афоне) Десница свт. Иоанна Златоуста (мон-рь Филофей на Афоне) Афонскими монахами для успокоения паломников была сложена легенда, что в Москву вместо главы И. З. была послана глава свт. Андрея Критского. Однако еще в 1709 г. в перечне ватопедских святынь значилась глава свт. Андрея Критского и не упоминалась глава И. З. ( Ипполит (Вишенский), иером. Пелгримация, или Путешественник... во Святый град Иерусалим. М., 1877. С. 111). Версия о замене нашла отражение в печатных проскинитариях монастыря Ватопед. Однако в откровенных разговорах ватопедцы отрицали напечатанное ( Григорович-Барский В. Г. Второе посещение Св. Афонской горы. СПб., 1887. С. 199-200). Вопрос о святынях остается открытым. В настоящее время в Ватопеде выставлена для поклонения глава, почитаемая как глава И. З. (с нетленным левом ухом). Глава же, привезенная Алексею Михайловичу, была возвращена РПЦ в 1988 г. музеями Московского Кремля и передана в Богоявленский (Елоховский) собор, а затем - в храм Христа Спасителя. В февр. 2010 г. по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла эту главу возили для поклонения в Знаменский Синодальный собор в Нью-Йорке. По кипр. преданию, часть главы И. З. хранится в мон-ре Пресв. Богородицы Троодитиссы . В др. греч. мон-рях также хранятся части мощей И. З.: кисть десницы - в Филофея мон-ре , др. часть десницы - в Большом Метеорском монастыре , 2 части левой руки - в Великой Лавре (плечо - дар императоров Василия II Болгаробойцы и Константина VIII), еще одна часть левой руки - в мон-ре Варлаама (Метеоры), 2 небольшие частицы руки - в монастыре св. Таксиархов на о-ве Серифос, персты - в мон-рях Дохиар , Успения Пресв. Богородицы на о-ве Идра и вмч. Георгия близ Эдипсоса на о-ве Эвбея. Колено находится в мон-ре Варлаама (Метеоры), большая часть голени и еще 4 частицы - в монастыре Пантократор , палец ноги - в мон-ре Вознесения Господня в Гераки (Ераки) близ Амальяды. Небольшие частицы мощей имеются в храме Гроба Господня в Иерусалиме, в Богословской школе на о-ве Халки в Мраморном м., на Кипре - в Киккском мон-ре , мон-ре Хрисорройятисса и в архиепископской резиденции в Никосии, на Афоне - в Иверском мон-ре , Ксенофонта монастыре , Ксиропотаме , Григория преподобного мон-ре , Ставрониките, Павла святого мон-ре , Дионисия преподобного мон-ре , Русском вмч. Пантелеимона мон-ре , Кастамоните , румын. скиту св. Иоанна Предтечи, скитах Новая Фиваида, Ксилургу (Пресв. Богородицы) и ап. Андрея Первозванного. Частицы мощей И. З. хранятся во мн. местах в Центр. Греции: в каталоге О. Мейнардуса указаны 25 мон-рей и 6 храмов (церквей и соборов), в т. ч.- мон-ри Прусу , Дусику , св. Стефана (Метеоры), Иоанна Богослова мон-рь на Патмосе . |
|
|
